Ответить молчанием

Кирилл проснулся утром первым. Чувствовал он себя неважно, но терпимо. Он, кряхтя, спустил ноги на пол и обратил внимание на соседнюю кровать. Вот черт. Пара фрагментов прошлого вечера пронеслись в голове. Хорошо, что в воспоминаниях он ничего не вытворял. Но почему Платон в их комнате и что делает… в постели с Никитой? Кирилл не без труда поднялся. Парни лежали в разных углах кровати. Никита ближе к стенке, а Зорин на самом краю. Его нога безвольно свисала с кровати, голова находилась на подушке, рот был приоткрыт. Кирилл подумал, что некоторые схожие черты с Арсением он все же имел, разве что под глазами у него была россыпь ярких веснушек, которых не виднелось у старшего брата. Никита лежал головой у другой спинки кровати, лицом к стенке, свернувшись в клубок. Кирилл безразлично хмыкнул. Ничего особенного. Парни, похоже, просто захотели спать, а он развалился на своей и не дал шанса примоститься кому-нибудь ещё. Его не посетила мысль, что выглядит это немного неправильно. Платон ведь не предпринимал больше попыток как-то подлезть к Никите. Так что волноваться повода не было. Он подумал, что хорошо было бы их разбудить, ведь в одиннадцать все собирались в аквапарк. Кирилл опустил ладонь на плечо Никиты и попытался повернуть его к себе. Спящий парень громко вздохнул, поморщился и напоследок фыркнул, прежде чем опять провалиться в дрему. До Кирилла только сейчас дошло, что он до сих пор не знает, почему Никита не разговаривает. Ульяна не ответила, но и гипотезу об особенности с рождения опровергла сразу же. Или она просто умело ушла от ответа? Но, допустим, это так. Что тогда может такого произойти, чтобы парень лишился голоса? Сорвал? Навсегда? Такое разве возможно? Болезнь, поразившая связки? Кирилл поставил галочку, что непременно должен об этом узнать, а потом ему вспомнился момент, когда он спрашивал Никиту о его семье. Было очень неудобно и совестно, что он затронул такую больную тему. И все же… Никита сирота, как он мог отметить, а их опекуном являлся отец Ульяны. Что же случилось с родителями Никиты, и могло ли это как-то повлиять на его речь? — Блять, — услышал Кирилл снизу, от чего даже дернулся, но затем перевел взгляд на проснувшегося и явно недовольного Платона. — Стоишь тут как… как маньяк… Я чуть коньки не отбросил. Врагу не пожелаешь такого пробуждения. — Ой, да что ты говоришь, — ответил провокационно Кирилл, отходя от чужой кровати. Его спалили. Но непонятно на чем. Подглядыванием или чем-то еще. Он же не пялился на Никиту, так? — Не такой уж я и страшный, не ври. — Когда думаешь — очень даже, — пожал плечами Зорин, садясь. Кровать противно заскрипела. Никита на другом краю шевельнулся, вытянулся медленно во весь рост, зевнул, все еще не открывая глаза, и совершенно по-детски причмокнул губами. Кирилл усмехнулся. Ну, ребёнок, ни дать ни взять. Хотя его внутреннему миру мог позавидовать любой взрослый. Однако ему словно не хватало решительности, он был излишне застенчивый, но довольно смелый. Кирилл прогнал наваждение и предложил Платону пока сходить умыться и на кухню за кипятком для завтрака. На этот раз у него были припасены пакетики с ароматной кашей, которую нужно было только залить водой и немного подождать. Никиту они будить не стали и покинули комнату. Никита, на самом деле, в этот момент уже не спал. Он просто не хотел вмешиваться. Думал, что узнает что-нибудь от Кирилла и Платона, когда они будут думать, что он не слышит. Но они снова разговаривали так, будто еле терпят друг друга. Каких усилий Зорину стоило поддерживать этот спектакль, на себе ощутить не хотелось совсем. Но что можно сделать, если Платон безответно влюблен в Кирилла. А тот не воспринимает это как что-то стоящее, судя по всему. Недоговоренность своего существования не скрывала и требовала теперь не только разговора по душам с Кириллом, но и разбора полетов между этими двоими одновременно. Поэтому Никита решил как-нибудь затронуть эту тему, когда они будут только втроем, желательно сегодня, потому что хотелось как можно раньше разобраться с этим. Никита удивился, что Зорин не жаловался о бессонной ночи. Он думал, что однозначно мешал своими неупорядоченными движениями спать, но, похоже, это было не так. Наверное, на подсознательном уровне он внушил себе, что ворочаться нельзя, поэтому и свернулся в клубок у стенки и не мешал Зорину спать. Это было маленькой победой. Парни вернулись быстро. К тому времени Никита заправил обе кровати. — У тебя запас жратвы на роту солдат? — усмехнулся Платон, глядя на несколько пакетиков быстрой овсянки на столе. — Нет, просто кое-кто позаботился, чтобы я не голодал, даже если случится конец света, мы не вернемся в срок или наступит зомби-апокалипсис, — ответил Кирилл, имея ввиду Арсения. Он все не мог свыкнуться с мыслью, что перед ним сейчас младший брат последнего и его теоретический дядя… Все трое не без удовольствия позавтракали, а Платон рассказал, что на кухне они встретились с Кариной и Максимом. Они даже извинились перед Платоном за то, что выперли из его же комнаты. Впрочем, тому было уже все равно.

***

— На развлечения три часа. Встречаемся в 15:15 около выхода, — оповестила Ирина Степановна, прекрасно понимая, что готовые вот-вот сорваться на бег ученики слушать ее уже не в состоянии. Аквапарк поражал своими габаритами. На улице была построена еще и открытая часть с горками и бассейном, но весной, ясное дело, она не работала. А поплавать под открытым небом в летний зной, что может быть прекраснее? Но аквапарк пользовался популярностью круглый год, поэтому обустроен был как настоящий огромный развлекательный комплекс — мечта каждого взрослого и ребенка. Раздевалки были удобными — никакого разделения на мужскую и женскую, а просто многочисленные кабинки в одной части и общие шкафчики — в другой. Заходить можно было как поодиночке, так и группами — благо размеры позволяли. Девчонки поначалу застенчиво мялись — как же, парни увидят их в купальниках! Но вскоре расслабились и перестали зажиматься. Зато Румянцева сразу выделилась из толпы в своем чересчур открытом бикини, на что многие молодые люди сразу пустили слюни — девушка была очень даже хороша. Впрочем, для Кирилла это не было открытием. Он поднес браслет к щитку на шкафчике и обернулся на ждущих его парней. И с каких пор Платон уподобился Никите и ходит за ним хвостиком? Это бесило Кирилла. Как факт, так и сам Зорин. Он, конечно, уже подзабывал порой причину их конфликта, но именно сейчас Платон как будто ткнул его носом в суть проблемы. Мол, я тебя люблю и не отступлюсь, хоть ты тресни. Но ему это было не надо. Кириллу хотелось просто по-дружески общаться с ним и не испытывать дискомфорта, не ждать ножа в спину, от чего упорно нельзя было отделаться. И Никита. Так спокойно стоял рядом с Зориным. Неужели у него не осталось хотя бы обиды на этого парня, за то что он хотел его использовать? Бред. Глаза невольно прошлись по его хрупкой на вид фигуре. Излишняя бледность его кожи бросалась в глаза, и она будто подчеркивала его худобу. Кирилл уже заметил, что Никита слегка набрал вес, но это было едва отличимо от того раза, когда он единожды видел его без майки. Ну, хотя бы так. Кирилл отметил, что взгляд сам приковывается к нему, чем бы он ни занимался, а сейчас особенно. — Кир, ты завис? — спросил с усмешкой Платон. Недавно к нему в голову прокралась мысль, что он просто не тот человек и Кирилл уже сделал свой выбор. А он решил сдаться. Еще после своего возвращения в школу. Лишь смотреть на Кирилла было тоскливо, не то что общаться. Но отказаться от этого было пока не по силам. Одному быть в данный момент не хотелось, поэтому он стиснул зубы и продолжал изображать из себя саму безмятежность. А потом было… весело. Кирилл сначала пытался сосчитать все имеющиеся в аквапарке горки, но потом сбился и плюнул на эту затею. Три часа пролетели как одна минута, оставляя за собой кучу впечатлений и разнообразных воспоминаний. Казалось, они давно закадычные друзья, потому что понимали друг друга с полуслова, ходили везде вместе и опробовали все возможные развлечения.

***

«Кирилл, что произошло между тобой и Платоном?» От этих слов у Кирилла затряслись руки. Ничего у него с ним не было. Никита явно заметил его замешательство и принялся снова что-то печатать, пока Кирилл снимал пододеяльник. Всем сказали прибраться в комнатах, как было до их прихода. Через час автобус отправлялся обратно. Анисько решил сделать все пораньше и отдыхать перед поездкой. «Платон мне кое-что рассказал… о вас…» — Нет никаких нас, Ник, — вырвалось у Кирилла, а у самого в голове заметались вопросы. Что Зорин успел наплести Никите? «Почему ты так плохо относишься к нему?» — Потому что он все разрушил и упорно продолжает это делать. Думаешь, чего он таким ручным стал? Он точно что-то задумал, и ты уже столкнулся с последствиями. «Я сейчас о другом. Ты не воспринимаешь всерьез его чувства?» — вскинул брови Ник и стал каким-то чересчур серьезным. — Эти, так называемые, чувства гроша ломаного не стоят, — буркнул недовольно Кирилл, усмиряя пыл и одновременно удивившись, что Никита в курсе всего. Он не знал, что говорить. То, что у него внутри, выразить словами он не мог. Это Анисько уже давно понял. Он встрепенулся. — А тебе какая разница? «Да никакого, собственно», — понурился Ник. В комнату постучались, и показался Платон с сумкой. Стало неловко. А еще он Кирилла сразу с порога ошарашил вопросом: — Кир, я тут вспомнил, а почему ты меня в автобусе тогда назвал по-другому? — Тохой, что ли? — сразу выдал себя Кирилл. Дурак, нужно было пожать плечами и сделать вид, что он не помнил. Теперь еще выкручиваться. А потом он подумал. С чего это он должен выгораживать Арсения, а? — Ладно, — сдался Кирилл, садясь на кровать. — Просто… Мы с тобой, так сказать… породнились. — Как? — только и выдавил Платон, опускаясь рядом с ним, Никита остался стоять. — Твой брат… — Кирилл не знал, как сформулировать предложение. Платон сориентировался почти сразу. — Сеня? Правда, он меня тоже так называет. Ты его разве знаешь? — если бы проблема была только в Кирилле… — Дело в том, что он парень… моего отца. Причем скрываются они уже пару месяцев. Я сам случайно узнал об этом только недавно. Воцарились тишина, только Никита слегка сопел носом, видно, от переизбытка эмоций. Первым пришел в себя, естественно, Зорин. — Я догадывался, что у него кто-то появился, но это… неожиданно, — Платон склонился к коленям и зарылся руками в рыжие волосы. Да, информация даже для него была необычная. Он снова посмотрел на Кирилла. — И… Как ты к этому отнесся? — Я не гомофоб, и ты это знаешь. И я пока не знаю, что мне думать. С отцом я не то чтобы близок, но такого совсем не ожидал. На слове «гомофоб» Платон еле заметно дернул бровью. Верно ведь. Кирилл относился к нему не очень не из-за ориентации, а из-за скверного характера. Они это уже выяснили. — Это получается… Я теперь твой дядя? — усмехнулся совсем не весело Зорин и добил: — М-да, падки мы с братом оказались на семью Анисько… Очередь дергаться пришла к Кириллу. Как ему вообще реагировать на такое? Как будто он виноват? Да, он неудачно на эмоциях ударил Платона, за это он готов был извиниться, но Зорин не просил. Он почти ни разу не пытался как-то напомнить об этом случае, кроме первого дня после санатория. И все. Больше не было причин испытывать вину. Но порой что-то предательски стреляло пол ложечкой. — Расслабься, — вздохнул как-то легко Платон. — Знаешь, Кир, я сдаюсь. Если поверить в это, Кириллу стало бы намного легче, но интонация заставила сердце участить ритм. — Я больше не могу, — продолжил Платон. Никита вдруг положил ладонь на его плечо. Это еще что за жест? Когда они успели сдружиться? — Я понимаю, что упустил очень и очень много, вел себя как последняя тварь. Но я предлагаю мир. Так будет лучше. — Мир, дружба, жвачка? — усмехнулся Кирилл. Было ощущение, что камень с души упал. Хотя его слова могли не значить крупным счетом ничего, но Кирилл очень хотел думать, что это правда. Платон протянул ему ладонь, и он ответил рукопожатием. Никита шмыгнул носом, как будто сейчас расплачется, наклонился и, поставив колено на кровать между ними, обнял обоих одновременно, мягко улыбаясь. Кирилл успел подумать, что он очень милый, когда радуется…