****
Все оставшееся время они шли молча. Дорога была прямая, ровная, а по бокам не было ни одного здания, лишь красный песок и пустыни… Есть в этом местечке и такие тихие места, но, как говорится, в тихом омуте черти водятся. — Ты когда-нибудь думал, что здесь не так плохо, как там? — спросила Эллисон, задумавшись. — Там было много тварей, а здесь тихо. Не знаешь, чего ожидать, — согласился Константин, наивно полагая, что девушка задала вопрос настолько приближенный к ним. — Нет, я в целом. В Аду ты тот, кто ты есть. Здесь жизнь крайне проста — убей его, или он убьет тебя. Нет лжи, фальши, притворства. Здесь все максимально просто, — виновато сказала Уолтерс, коря себя за эти чувства. — Но здесь и нет места хорошему, — вскинул бровь мужчина. — Одно лишь месиво. Но да, здесь оголяется вся правда, все, что из себя представляют эти демоны, когда в обычном мире их почти никто не видит. Ты хочешь здесь остаться? — Нет. Нет, — замотала головой девушка. — Я знаю, что везде есть что-то хорошее, но я понятия не имела, что это работает и в этом мире. Расскажи про Додсон. От такой резкой смены темы Джон остановился и с печалью, сомнением посмотрел на девушку. — Она умерла. И этот тип сказал, что она где-то здесь, так как сама была при жизни не совсем обычным человеком. — То есть, мне тоже когда-то будет суждено вернуться сюда? — с ухмылкой произнесла Эллисон, словно оглядывая этот мир по-новому. — Не думаю, что это от этого зависит, — лишь буркнул Джон и ускорил шаг. Они добрались до какого-то придорожного магазинчика, когда за их спинами начало подниматься солнце. Это было нечто, похожее на заправку с прилегающим к ним минимаркетом. Но все окна были выбиты, краска потерлась и слезла в некоторых местах, и помимо всего, было ощущение, что эта заправка взорвалась лет двадцать-тридцать назад. И все стерлось, только немного копоти осталось на железных балках, а на бетоне все давным-давно замелось. Помимо всего, было видно, что в этом месте часты песчаные бури, и все пространство на 1-2 сантиметра покрыло слоем песка. — Пойдем скорее, — положил руку на ее спину Джон, подталкивая ко входу. — Пока нас не увидели. Девушка не стала задаваться вопросом, кто может увидеть и что от этого будет, и лишь последовала указу мужчины. Внутри были пустые прилавки, покрывшиеся пылью. У входа был песок, очевидно, занесенный ветром. Некоторые пакетики с чипсами и батончики, давно просроченные, валялись на полу, на прилавках. Проведя двумя пальцами по кассовой стойке, девушка собрала кучу пыли и смогла представить, сколько примерно лет это все стоит в запущении. Она повернулась к Константину, опуская биту на пол. Та, лязгнув, подчинилась. — И куда дальше? — вскинула бровь Уолтерс. — В комнату персонала, — сказал Джон и прошел мимо девушки, открывая нужную дверь, находящуюся прямо за кассой. Эллисон и Джон вошли внутрь. Всякие полки с мешками, коробками и контейнерами… удивительно, как они еще не прогнили. Элли перевела взгляд на конец комнаты. Вместо привычной бетонной стены она увидела массивную дубовую дверь с вырезанными на них узорами. Уолтерс дернула ее за ручку, и дверь, скрипя, поддалась. Из нее подул холодный ветер, откидывающий русые волосы девушки с плеч и заставляющий поежиться. Впервые за все это время Элли смогла почувствовать холодный ветер на своей коже, горячей распаренной коже. Она взглянула на Константина, и тот утвердительно кивнул. Взявшись за руки, чтобы не потеряться в неизвестности, путники вошли через дверь. Миг — и сердце замерло. Земля ушла из-под ног, будто Эллисон шагнула в пропасть. Она не могла ничего контролировать и падала спиной в темное пространство, и девушка не могла знать, что ее ждет. Удар? Она сломает все ребра? Вода? Она утонет, потому что страх падения скукожил ее легкие? И вот, она достигла конца, упала. И, закашлявшись, тут же подорвалась на локтях. Первое ощущение — неуютно, будто что-то ее ограничивает. И тут Эллисон поняла, что-то — это ее кожа. Она снова нуждается в дыхании, в тепле. Сама же девушка была в машине. Оглядевшись, она спрыгнула с сидений и вылезла наружу. Пустыня, как же ей надоел вид пустыни, кто бы знал! В следующую секунду пришла боль в тех местах, куда ее ранили еще при жизни. Они затянулись и совсем уже не кровоточили, лишь напряженные натянутые, как струны, нервы то и дело подергивались. Эллисон выпрямилась через боль и огляделась. Не так уж и жарко. Прохладный ветер. Она дышит, она чувствует!Chapter 11
15 ноября 2019 г. в 20:52
Мужчина снял плащ и откинул его в сторону, а затем закатал рукава рубашки показывая, что он готов к драке.
— Джон Константин! — змеино прошипел Бальтазар, отряхиваясь.
— Давно я хотел набить тебе морду, — с пугающей решительностью произнес экзорцист.
Он даже не взглянул на лежащую на полу девушку, а она тем временем вытерла капающую с подбородка кровь тыльной стороной ладони и поднялась. Под импровизированной кроватью лежала бита, и девушка, не раздумывая, потянулась за ней. Джон и Бальтазар были слишком заняты дракой, в которой побеждал Константин, но с переменным успехом.
Поудобнее сжав орудие в руках, Эллисон замахнулась и обрушила свою силу на голову Бальтазара. Тот пошатнулся, но тут же повернулся и, словно пушинку, откинул девушку прочь. Элли проскользила по горячему бетону, обдирая до крови спину и чуть ли не сваливаясь с обрыва в полу. Схватившись рукой за арматуру, Эллисон смогла предотвратить выпадение и подтянулась, забираясь обратно. Джон держался храбро и бесстрашно, его взгляд был сосредоточен на противнике, а на лбу выступал пот. Мужчина практически загнал Бальтазара в угол, давая тому отступать к краю. Когда же скользкое чудище было у самого обрыва, то оно поняло замысел экзорциста.
Но было уже поздно. Эллисон, поднявшись на ноги, со всей силы толкнула Бальтазара в грудь, и он оступился, а потом и вовсе полетел из многожтажки спиной вниз. Девушка не хотела знать, что с ним стало, вернется ли он или умер. Она поспешно отошла от края, давая себе время на передышку.
— Элли… — тихо произнес Джон, подходя к девушке и обращая ее внимание на себя. — Как ты тут?..
Все, что она чувствовала в этот момент, так это усталость, злость и обиду.
— Нормально. Видишь, и без тебя справляюсь, — прошипела Эллисон, обхватывая плечи руками.
— Прости меня, прости, Элли, — тихо и сожалеюще прошептал он, касаясь ладонью испачканной горячей щеки девушки. Но Уолтерс не оценила этого жеста, отстраняясь от него.
— Я тебя просила всего об одном! Об одном, черт тебя дери! Не дать мне сдохнуть, Джон Константин!
Девушка толкнула Джона в грудь, показывая, насколько она в ярости. Впервые за все эти годы она могла выместить злость на ком-то, кроме бездушных тварей.
— Я знаю, и я это исправлю. Мы это исправим, — успокаивающе приобнял мужчина Эллисон за плечи.
А ей были противны эти объятия, противен этот мир, противен горячий удушающий воздух, противен мужчина, так жалко пытающийся успокоить девушку, противна она сама. Выпутавшись из объятий, Уолтерс подняла биту и с некой смесью разочарования и усталости, посмотрела на спутника.
— Бальтазар говорил, что я ключ в обе стороны. Ну что, где здесь выход?
Мужчина сам был некоторое время в Аду, и он предполагал, что творится в голове у девушки, надеясь, что обычный мир с зеленой травой, свежим воздухом и людьми остудит ее пыл.
В следующем походе у них было много времени поговорить, но девушка была не в духе. Она, молча закинув биту на плечо, шла рядом с Константином и смотрела вперед. Асфальт в Аду сохранился, и чем дальше они шли, тем было душнее вокруг. На дороге были миражи от того, насколько она нагрелась. Константин нес свое пальто в руках, а рубашку еще расстегнул на две пуговицы от шеи, опущенный галстук болтался на воротнике.
А Эллисон же с легким сердцем оставила свое жилище, да и что было терять — из ценного сохранилась только бита, да и та сейчас была с девушкой. Уолтерс впервые не зависела ни от кого и ни от чего. Сама по себе.
Уже темнело. Удивительно, но Ад тоже работает по правилам мира — солнце садится и встает, сила притяжения все также работает, ночью холоднее. Правда, от этого похолодания ничего не меняется — порой даже невозможно заметить этого факта. Когда наступает ночь, правило охоты тоже срабатывает — выходят хищники, способные замереть и выжидать свою добычу, прячась в темноте. И в это время почти ничего не видно.
Эллисон приблизилась к спутнику, стараясь не потерять его во тьме, и едва не касалась своим плечом его. Хоть она и старалась выглядеть бесстрашной, а сердце очерствело от проведенных ранее более двух тысяч ночей в этом мире, сердце девушки забилось чаще. Днем безопаснее, чем ночью.
Джон тоже знал, что из себя представляют ночи в этом отвратном месте и какие чувства они вызывают, и поэтому сжал ладонь девушки. В этот раз она не отпрянула, а лишь сильнее сжала в ответ. Но за ржавой машиной недалеко от трассы послышался шорох, и ладонь Эллисон выскользнула из руки Константина. Девушка схватилась обеими руками за биту и остановилась. Мужчина тоже замер. В его руке блеснул кинжал, чье острие было размером с ладонь, но оно извивалось, словно змея.
И вся жизнь в Аду была словно змеиная — успеть выкрутиться, выжить, жа еще и укусить кого побольнее, чтобы отстали, а потом свернуться калачиком и лежать, ожидать опасности, прислушиваясь к каждому шороху.
Принцип Ада таков — или ты противников, или они тебя. Константин и Эллисон окружили машину, подходя с разных сторон. Ничего. Автомобиль весь проржавел и был разобран на детали, но вот крышка багажа была, и она оказалась закрыта. Путники переглянулись и на счет 3 открыли багажник. Оттуда буквально высыпался ворох склизких существ, копошащихся, как змеи. Они, изогнувшись на 180 градусов, поползли по капоту машины, заглядывая внутрь и, наконец, чуя человеческую, не испорченную душу, набросились на Джона и Эллисон.
Разбрасывая чудищ битой, как вонючие мешки, наполненные красной жижой, Эллисон пробивалась вперед. В один момент она отвлеклась и смогла увидеть необычность кинжала, который был у Джона. Он с одного удара убивал склизких тварей, заставляя их светиться красным, а иногда бордово-черным изнутри, несмотря на то, что они уже довольно живучие, как жевательная резинка — от нее невозможно избавиться, она прилипает, а если хочешь оторвать — резинка все время деформируется и искажется. И если же тебе все-таки удалось отлепить ее от подошвы, не сомневайся — она прилипнет к твоим пальцам.
Казалось, они сражались целую ночь. Эллисон не могла устать, но ей это уже осточертело настолько, что хотелось сдаться, чтобы покончить с этим гребаным колесом сансары. И, конечно же, всему приходит конец, этим склизким тварям тоже.