***
Мэг и Гастон ждали за резным столиком кафе месье Дюфре. Лавочка месье Дюфре стала своеобразным штабом для секретных заседаний их компании, а так же, единственным местом, где они могли делиться событиями в театре без страха, что их подслушают. — Они опаздывают, — заметил Гастон и в десятый раз покосился на настенные часы. — Что-то случилось, — напряженно сказала Мэг. С тех пор, как несколько дней назад было обнаружено изуродованное тело Жака Шарпенье, Мэг была сама не своя. Всем было известно, что Призрака Мэг боялась больше всего на свете. Но хуже всего на девушку влиял страх Кристины, которая, сколько Мэг ее помнит, никогда не воспринимала Призрака Оперы всерьёз и всегда посмеивалась над её собственным страхом. — Вот они, — Гастон кивнул в сторону двери. В кафе вошли Кристина и Рауль. Мэг и Гастон сразу почувствовали, что между ними что-то изменилось. Кристина держалась чопорно, почти холодно, но с необычайным спокойствием. Так же выглядел и Рауль. Едва двое успели сесть за столик, к ним подошёл месье Дюфре собственной персоной. — Мадемуазель Даае, очень рад, что вы к нам снова заглянули, — расплылся в улыбке Дюфре. — Что я могу вам принести? — Кофе, пожалуйста, — быстро ответила Кристина. Дюфре перевел взгляд на виконта. — Мне то же самое, — кивнул Рауль. Дюфре испарился, и Гастон приветственно кивнул друзьям. — Итак, зачем мы здесь собрались? — поинтересовался он. Мэг заметила, что лицо Кристины приняло ещё более надменное выражение. — Расскажи им, — девушка негромко обратилась к Раулю. Виконт заёрзал на стуле с видом двоечника, только что получившего нагоняй от родителей. Он поднял взгляд на Мэг и Гастона, которые вопросительно смотрели на него во все глаза, и от этого смутился ещё больше. — Я ранил Призрака, — буркнул Рауль. — Что? — почти хором спросили Мэг и Гастон. — В смысле, «ранил»? — уточнила одна Мэг. — В смысле, смертельно? — уточнил один Гастон. — Нет, не смертельно, — ответила за Рауля Кристина. — Он воткнул ему шпагу в плечо. Со спины. Гастон закусил кулак, в неверии глядя на товарища. — Когда Призрак уже собирался уходить, пощадив виконта, — Кристина произнесла это, многозначительно глядя Раулю прямо в глаза. Повисла пауза. Желание Мэг в ужасе закричать и броситься на Рауля с кулаками было таким же ощутимым, как и желание Гастона похлопать виконта по плечу и искренне спросить: «Ты в своём уме, дружище?». — Но что есть, того не изменить, — сказала Кристина, врываясь в поток мыслей двоих друзей. Рауль почувствовал прилив благодарности. — Наверняка это его разозлило, — мрачно произнес Гастон. — Он в ярости, — кивнула Кристина. — И это означает, что весь театр в опасности. Куча людей в опасности. Благодаря… Нам, — и Кристина снова бросила взгляд на виконта. Щёки Рауля залил яркий румянец. — Призрак Оперы… — губы Мэг едва шевелились. — Твой друг, да? Которого ты рьяно защищала, да? — Это теперь не только обо мне или о нём, — осклабилась Кристина. — Эта история теперь касается всех. — Благодаря тебе, — сквозь зубы прошептала Мэг. — Кристина не виновата, — резко подал голос Рауль. — Этот человек обманул её, манипулировал ею, играл на её доверии. Кристина рефлекторно опустила глаза в стол. Она старалась гнать от себя прочь мысли и воспоминания о том, как она дегустировала столетнее итальянского вино вместе с Призраком в подвалах театра, но яркая картинка продолжала вставать перед её глазами. — Жандармы не могут ничего сделать, — сокрушенно покачал головой Гастон. — Мы правда думаем, что сами сможем схватить его? — Нет, — решительно сказала Кристина. — Это страшнейший противник из возможных. Он превосходно владеет шпагой и один бог знает каким ещё оружием. Он знает театр, как свои пять пальцев. Кристина выдержала паузу. Лица Рауля, Мэг и Гастона были обращены к ней. — Но мы можем попробовать защитить остальных, — негромко сказала Кристина. — Если мы… Если я постараюсь его убедить. — Это исключено, — выпалил Рауль, и Мэг с Гастоном наконец-то поняли, что послужило яблоком раздора между виконтом и Кристиной. — Он меня не тронет, — решительно сказала Кристина. — Я его знаю. Понимаю, как он мыслит. Рауль сокрушенно закачал головой. Он помнил, как Кристина заставила Призрака Оперы остановиться, когда тот был готов всадить ему шпагу в горло. — Рауль, я не прощу себе, если пострадает кто-нибудь ещё, — Кристина посмотрела на него. — Если Кристина может как-то помочь, нужно дать ей сделать это! — воскликнула Мэг Жири, но тут же осеклась под взглядом Рауля. — Сначала Жак Шарпенье… А потом, это может быть кто угодно! Кристина коротко кивнула. Кристина проскользнула по тёмному, пустому коридору. На секунду она пожалела об инструкции, которую до этого зачитала Раулю и Гастону: «Не пытайтесь за мной следовать, он это заметит, и это разозлит его. Я должна быть совершенно одна.» Масляный фонарь в руках Кристины кое-как освещал стены коридора. Кристина старалась двигаться как можно бесшумнее, словно звук её шагов причинял ей нестерпимую боль. Кристина оказалась в задней части зала. Девушка поднялась на пустую сцену, погруженную во мрак — такое привычное место действия. — Пожалуйста, выйди, я хочу с тобой поговорить, — вслух произнесла Кристина. Тишина. Кристина умела разбираться в тишине. Тишина была двух типов: была добрая, приятная тишина. Такую тишину Кристина слышала, когда им с Мастером надоедало говорить, и они просто сидели, каждый прислонившись к своей стороне каменной стены. А была другая тишина. Пустая, жуткая, холодная. Такая, которую Кристина чувствовала каждый раз, когда Ангел Музыки исчезал из стен и оставлял её в комнате совершенно одну. Кристина затаила дыхание. В этот раз, это была вторая тишина. Кристина сошла со сцены. Она помнила, что где-то за ней был поворот, за которым находилась дверь, ведущая в коллектор. Но где он? Кристина проклинала себя за то, что никогда не настаивала на хоть каком-то освещении, позволяя Призраку уводить себя в темноту. Кристина вытянула руку с тусклым фонарем. Что-то на полу привлекло её внимание, и девушка опустилась на колени. Кристина поставила фонарь на пол, и при его тусклом свете смогла различить тёмно-коричневые пятна. «Да быть не может», пронеслось в голове Кристины. Она ошибалась: кто-то разлил кофе, или это ржавчина, или… Кристина замерла. Нет, она точно знала, что это такое. Как получилось так, что Призрак Оперы, осторожнейший человек из всех, когда-либо существовавших, позволил себе оставить пятна своей крови, рискуя быть обнаруженным в любой момент? Кристина поднесла фонарь к двери. Бурые пятна были и здесь, на ручке двери, и на решётке, ведущей в коллектор. В каком же состоянии он находился, если?.. Кристина потушила фонарь.***
[Entr'acte] — Дамы и Господа, это, безусловно, антракт, но для тех, кто сегодня не голоден или не намерен отстаивать очередь в буфет, у нас есть интер-меццо представление прямо на этой сцене. Так что, если во время антракта вы решите остаться в зале, вам не придется скучать и прожигать взглядом скучный занавес. И клоун на сцене яростно зааплодировал. На сцену выбежала девушка с золотистыми кудрявыми волосами в костюме горничной. В духе лучших водевильских представлений, клоун хлопнул её по ягодице, и девушка удивлённо вскрикнула. — Мадемуазель Даае, маленькая бедная горничная в доме богатых господ, только что обнаружила странные пятна на полу, — пояснил клоун. Миловидная горничная кинулась на пол сцены, и принялась яростно оттирать его тряпкой. — Мадемуазель Даае срочно нужно избавиться от этих пятен, иначе она попадет в беду, — Клоун укоризненно затряс указательным пальцем в воздухе. Горничная с таким усердием тёрла несчастный пол, что оставшаяся в зале публика не могла сдержать смеха. — Кто-нибудь, скажите мадемуазель Даае, что она может использовать карболовую кислоту, которую она украла из аптечки своих господ! — хохотнул Клоун, наблюдая за стараниями горничной.***
Кристина в остервенении тёрла каменный пол. Пятна кое-как начали поддаваться, но до конца вывести их ей не удавалось. В конце концов, Кристине пришлось довольствоваться тем, что они, хотя бы, поблекли, и теперь их было весьма затруднительно увидеть случайному рабочему. Кристина дёрнула решётку, и вошла в узкий проём. Куда дальше? Девушка поднесла фонарь вплотную к стене. Ничего. Тогда Кристина снова опустилась на колени и поставила фонарь на пол. Она смогла различить еще несколько бурых пятен. Кристина снова схватилась за тряпку и принялась их тереть. Кристине казалось, что она уже целую вечность блуждает по коридорам. При каждом повороте ей приходилось падать на колени и вглядываться в землю, чтобы понять, в какую сторону он пошёл. Когда Кристина отодвинула очередную решётку, и когда перед ней наконец открылась просторная пещера, девушке показалось, что она видит мираж. Кристина узнала это место. Именно здесь начиналось хоть какое-то освещение. Кристина знала, куда идти дальше, поэтому решила потушить фонарь и оставить его у входа в пещеру. Ещё несколько недлинных тоннелей, и Кристина оказалась на пороге той самой пещеры, которую она так хорошо знала. Девушка закрыла глаза и вошла в неё. — Мастер, я пришла сюда, — сказала девушка. — По своей воле. Кристина не знала, зачем она продолжает поддерживать их негласную игру. Зачем она продолжает закрывать глаза и прислушиваться к тишине сейчас. Ответа не последовало, и Кристина открыла глаза. Он был здесь. Точнее, здесь было то, что должно было быть им. На резной кровати из красного дерева скрючившись, лежало нечто, лишь отдалённо напоминающее таинственного человека в чёрном плаще. Кристина кинулась к нему. Человек на кровати почувствовал её присутствие, и дёрнулся всем телом. Рука Кристины опустилась ему на плечо, и судорога снова заставила его тело дёрнуться. Девушка разорвала его рубашку. Рана на его плече загноилась; её края выглядели посеревшими, а кожа вокруг поражённой области приняла ярко-красный оттенок. Мужчина сделал попытку закрыть руку. — Больно, да? — Кристина осторожно коснулась его руки. — Потерпи, я сейчас… Кристина вытащила из кармана пузырёк с карболовой кислотой и льняные бинты, которые успела стащить из аптечки мадам Арно. Кристина была далека от медицины, но она помнила, как мадам Жири рассказывала о чудесном изобретении Карла Рейхенбаха — карболовой кислоте, которая однажды, по словам мадам Жири, помогла ей спасти от смерти какого-то бедолагу. Кристина вылила на ткань несколько капель. Она помнила, что нужно было засунуть ткань внутрь раны, чтобы кислота могла обеззаразить её. Но едва Кристина коснулась его плеча, мужчина вскрикнул и изогнулся всем телом. — Лучше так, чем умереть от сепсиса… Кристина схватила его за локоть и ввинтила свёрнутый бинт в его рану. — Гори в аду, лживая химера! — прошипел мужчина, судорожно хватаясь за края кровати. Он полувскочил с кровати, и Кристина увидела, что правая половина его лица была открыта. Искаженное гримасой боли, его безобразное лицо казалось еще более безобразным. Кристина закрыла глаза: она не могла его видеть. В её голове не укладывалось, что это сумасшедшее, жалкое, уродливое существо, в агонии выкрикивающее ужасные ругательства — её Мастер, её величественный, загадочный учитель, её самая большая тайна, её друг детства. Резким движением, Кристина вытащила ткань, и мужчина заметался по кровати. Его глаза вглядывались в бледное лицо Кристины, но вместо нее он видел смуглое, обезумевшее лицо с бескровными губами. — Лживая маленькая Делайла… — прошипел Призрак. — Может, обойдемся без библейских отсылок? — холодно спросила Кристина. С секунду он впивался в её лицо обезумевшими глазами. — Кристина… — наконец произнёс он. — Зачем ты здесь, Кристина? — Поговорить, — бесстрастно отозвалась девушка. — Но, я вижу, сейчас это несколько затруднительно… Призрак откинулся на подушки и закрыл глаза. — Мне больно, — тихо произнёс он. — Я знаю, — кивнула Кристина. — Мне тоже. Мужчина издал сдавленное шипение. Кристина в первый раз дотронулась до его лица. Её пальцы скользнули по правой его половине, дотрагиваясь до жёлтой, шероховатой кожи. — Почему Король Лир не поверил Корделии? — прошептала девушка. — Почему ты не поверил мне?.. Мужчина лихорадочно ловил воздух ртом. — Неужели нужно было устроить настоящий ад на земле, чтобы понять, что я говорила правду? Он не слышал её. Лихорадка снова помутила его рассудок. Кристина видела, как на её глазах он проваливается в болезненный сон. Кристина открыла глаза. Кажется, она заснула прямо там, возле его кровати. Возле неё валялся полупустой пузырёк с карболовой кислотой. Девушка поднялась на ноги. Призрака не было в кровати. — Зачем ты здесь? Кристина обернулась. Он стоял за её спиной, полностью одетый. Безобразную часть его лица снова закрывала белая лакированная маска. — Я пришла, чтобы попросить тебя не трогать Жозефа Бюке, — сказала девушка. — Жозефа Бюке? — удивлённо переспросил Призрак. — Жозефа Бюке, и всех остальных, — кивнула Кристина. Призрак всматривался в её лицо. — Ты могла бы просто оставить меня здесь, и тебе бы не пришлось волноваться о них, — задумчиво произнёс мужчина. — Я не знала, в каком состоянии найду тебя здесь, — честно ответила девушка. — Мы все думали… Я думала, что ты… Кристина остановилась. — Как плечо? — Ты же сама только что сказала, что пришла сюда исключительно из страха, — рявкнул Призрак. — Ты боишься меня? Он шагнул ей навстречу. По телу Кристины прошла дрожь. — Я не знаю, чего я боюсь, — тихо сказала девушка. — Кажется, больше всего меня пугает то, что я думала, что знаю тебя. Это же не так, да? Мужчина покачал головой. — И мои слова для тебя ничего не значат… Кристина впадала в транс. Всё вокруг казалось неестественным, ненастоящим, словно она находилась во сне. — Ты всё равно можешь попросить меня, если хочешь, — негромко произнёс мужчина. — Тогда я попрошу, — послушно согласилась Кристина. Девушка осторожно опустилась перед ним на колени. — Я не Изабелла, но и ты не Лорд Анжело, — проговорила девушка. — Я не обладаю ни её благородством, ни её красноречием… Девушка опустила глаза в пол. — Продолжай, — приказал Призрак. — Но я прошу тебя, так же, как Изабелла просила за Клавдио. Так же, как Изабелла просила Лорда Анжело пощадить её брата. Призрак отвернулся к стене. — Но ты ведь знаешь, какую цену попросил Лорд Анжело у Изабеллы? * — глухо спросил мужчина. Кристина вздрогнула. — Но ведь ты не Лорд Анжело, — прошептала девушка. — Ты только что сказала, что не знаешь меня. Призрак подошёл к ней. Кристина не смела поднять на него глаз. Его холодная рука коснулась её щеки, и девушка отвернулась. — Теперь ты шарахаешься моих прикосновений, — горько усмехнулся мужчина. Он запустил пальцы в её волосы. Кристина замерла. Призрак дотронулся до её подбородка, и лицо девушки исказила судорога. — Знаешь, как долго я хотел этого? — прошептал мужчина. — Можешь ли ты себе представить, каково это: всю жизнь не знать человеческих прикосновений? Всю жизнь видеть взгляды, полные ненависти и презрения? Кристина зажмурилась, когда его рука скользнула по её ключице. Всё её тело напряглось до предела, как накалённая скрипичная струна. — Мастер… — пролепетала девушка. Мужчина отстранил свою руку. — Говори, Кристина, — приказал он. — Мастер, если бы Лорд Анжело знал, что после всего, что он сделает, Изабелла попросит герцога помиловать его… — дыхание Кристины сбилось, как после долгого бега. — Он бы поступил с ней так, как поступил? Мужчина поднялся на ноги и отошёл от девушки на несколько шагов. — Критики называют «Меру за меру» самой нелогичной пьесой Шекспира, — негромко сказал мужчина. — В нашей реальности, Изабелла никогда бы не стала спасать жизнь такому человеку, как Лорд Анжело… Кристина едва заметно кивнула в сторону кровати. Мужчина обернулся, и увидел стоящий возле неё полупустой пузырек с карболовой кислотой. — Проси, Кристина, — холодно произнес Призрак. — Умоляй меня. — Я прошу тебя, — отозвалась с пола Кристина. — Как если бы… Как если бы я… — Кристина уже говорила всё это раньше. Что ещё она могла сказать ему? Что ещё могло убедить его? — Я прошу тебя, — снова пролепетала Кристина. Мужчина кивнул. — Поднимись, Кристина. Девушка встала. — Иди и скажи своим друзьям, что ты спасла всем жизнь, — Призрак холодно всматривался в её лицо. — Спасибо, Мастер. Кристина первый раз подняла на него глаза, и их взгляды встретились. Рауль де Шаньи смотрел на вечернюю Сену. Огни города отражались на гладкой поверхности воды. Кристина подошла к нему сзади и осторожно взяла его за руку. — Всё кончено, — прошептала девушка. — Всё получилось. Рауль крепко схватил её руку. — Мы уедем отсюда, — решительно сказал Рауль. — Сразу после премьеры новой оперы, мы сядем в повозку и уедем далеко-далеко отсюда. И забудем всё это, как страшный сон. Кристина прислонилась головой к его плечу и закрыла глаза, вдыхая грудью тёплый летний воздух. — Я буду считать дни, — ответила девушка. [Entr'acte] — Музыка! Музыка! Музыка! На сцену высыпало человек десять в разноцветных костюмах. Следом за ними, несколько клоунов выкатили на сцену огромный деревянный шкаф на колесиках. Скоморохи взялись за руки и завели вокруг него хоровод. — Где барабанщик?! — завопил самый главный клоун. — Барабанщик! Из-за кулис выбежал маленький шут с крошечным барабаном, привязанным к его шее. Заняв свою позицию справа от шкафа, шут изо всех сил начал лупить по нему деревянными палочками. — Дамы и Господа! Прошу всех занять свои места! Сегодня, в «Опера Популер» произошло очень важное событие. А, вот и вы! Клоун поклонился в сторону двух других артистов. Один из них был выряжен в синий камзол виконта, а другой — в сливовое платье и золотистый парик с длинными кудрями. — Рауль де Шаньи и Кристина Даае! — поприветствовал их клоун. — Прошу вас, занимайте передние места. Шуты, переодетые в Рауля и Кристину, смеясь и обнимаясь уселись на две табуретки перед шкафом. — Но я не вижу остальных, — нахмурился клоун. — А, вот и они! На сцену выбежало еще несколько артистов, одетых бог знает кем. — Стало быть, вы месье Фирмен Ришар и месье Арман Мушармен? — клоун оглядел двоих шутов, выряженных в строгие фраки. Те кивнули. — Прошу, займите свои места рядом с виконтом де Шаньи и мадемуазель Даае… А вы, наверно, мадам Жири? Шут в строгом чёрном платье и таком же чёрном парике вежливо поклонился. — Карлотта Гуидичелли, Мэг Жири, месье Гастон, мадам Вильнёв, — перечислял клоун, пока артисты занимали свои места. — Кажется, все в сборе. Артисты возбужденно перешептывались. — Барабанщик! — снова завопил клоун, заставив бедолагу с барабаном вздрогнуть. По залу раскатилась барабанная дробь. — Итак, мы проводим нашу еженедельную пятничную викторину, — провозгласил клоун. — Тема сегодняшней игры такова: вам нужно отгадать, что находится в этом шкафу. По залу разлетелся шёпот. — Без понятия, но я надеюсь, что там стофранковые купюры, — с фальшивым французским акцентом произнес артист, изображавший месье Ришара. — Ещё ставки? — Дверь, ведущая в подземелье Призрака? — подал голос другой артист. Клоун недовольно оглядел его. Пальто артиста было сильно истрепано, и из него торчало нечто, напоминающее белые штыри. — Не хочу показаться невежественным, но вы, простите, кто? — озадаченно спросил клоун. — Я Жак Шарпенье, — вежливо кивнул артист и поправил съехавшую ему на лоб шляпу-треуголку. Клоун недовольно закатил глаза. — Я так понимаю, что ставок больше нет? Тогда, смотрите внимательно. Клоун кивнул маленькому барабанщику, и по залу снова разнеслась тоненькая дробь. Артисты в ожидании смотрели на шкаф. — Оп-ля, — провозгласил клоун, и дверцы шкафа распахнулись. Перед артистами предстало болтающееся на веревке тело Жозефа Бюке. — И прямо в актовом зале, — заметил клоун.