Последняя Сенджу

      Мало кто мог похвастаться тем, что, будучи некогда взрослым, оказался в теле маленького ребёнка. Даром, что того же пола, как и прежде. С трудом воспринималось обращение как к Эми Сенджу. Суровая действительность подкинула нелёгкую задачу смириться с тем, что практически все смотрят на тебя сверху вниз и умилённо улыбаются. Терзать мягкие щёчки взрослым не давал строгий взгляд Шизуне, за что Эми была ей крайне признательна. Эта милая и скромная девушка стала для крохотной Сенджу настоящей старшей сестрой, или онээ-сан, как говорили здесь. По старой памяти имея в багаже знаний лишь джентльменский набор «Иттадакимас, аригато», девушка не могла не нарадоваться на память прошлой владелицы тела — впитанные воспоминания помимо кошмаров содержали в себе язык и те нормы поведения, которые девочка, в силу своего возраста, всё-таки умудрилась усвоить и запомнить. Немного покопавшись в своей голове и собственных ощущениях, невольная гостья из другого мира пришла к выводу, что вновь пережить детство не так уж и страшно, тем более когда в эту самую голову постоянно лезут отнюдь не взрослые мысли поиграть или нашкодить. А ещё она впитывала знания — жадно, как сухая губка впитывает воду.       Цунаде под видом игр и веселья постоянно подкидывала разные задачки и различные упражнения — выпускать чакру из разных частей тела, бегать, лазить по деревьям, испуская свою синюю энергию в области рук и ног. Нет, она не заставляла делать это так, как Хатаке заставлял Наруто и Саске. Эми просто лазила по деревьям, ощущая, что с использованием энергии это делать намного проще. После минут пятнадцати таких упражнений девочка чувствовала себя словно выжатый лимон, но с каждым разом понимала, что это ей даётся всё легче и легче. Сравнивая своё прошлое и происходящее в новой жизни, Сенджу не видела особой разницы — те же подвижные игры, беззаботность, но в голове всегда витала мысль — её уже сейчас готовят к чему-то важному. Саннин, без всяких сомнений очень умная женщина, знала, что ждёт кроху в дальнейшем и пыталась выжимать из каждого дня по максимуму.       Иногда Эми так хотелось вывалить на приёмную маму всё то, что она испытывала и обрывочно помнила про возможное будущее, но всегда благоразумно останавливалась. Каждый раз что-то незримое останавливало, не позволяя перешагнуть за ту черту, после которой уже ничто не станет прежним. День за днём, уверенность Эми в том, что такую тайну нужно беречь и никому не доверять, лишь крепла. В том мире, который она покинула, на девушку посмотрели бы как на психбольную и отправили на принудительное лечение. Здесь же оказалось, что люди, особенно шиноби, слишком быстро взрослеют, со своим ещё детским пониманием мира примеряя на себя маски убийц, шпионов, интриганов, порой забывая про человечность и трезвый, холодный рассудок, списывая все странности, которые не могут объяснить, на многочисленных демонов. И что-то поделать с этим невозможно, только принять как факт и попытаться не стать такой же «малолетней» взрослой. Печально, но факт.       Сквозь языки пламени Цунаде смотрела на сосредоточенную мордашку девочки, которая забавно морщила нос, витая в облаках собственных мыслей. Такое случалось редко, только когда сил уже в этом маленьком моторчике не оставалось и ей приходилось отдыхать. Несомненно, в ней течёт чистая кровь настоящих Сенджу и это видно уже сейчас, когда потенциал шиноби начинает только проявляться. Видя как Эми ловко лазает по веткам деревьев, ирьёнин вспоминала своего могучего деда. Только Шинигами знает овладеет ли в будущем её дальняя родственница мокутоном, как это сделал когда-то её предок. Но беречь малышку необходимо как зеницу ока, особенно от этого хитрого змея Орочимару, который любит исследовать клановых детей в своих ужасных лабораториях. Уму непостижимо как сенсей до сих пор позволял ему это делать. Возможно, всё дело в том, что её напарник и в самом деле был гением, а гениев лучше держать под боком, тонко манипулируя их желаниями и пристрастиями. Минато же, который, судя по слухам, метит на пост нового главы, все всяких сомнений добровольно станет марионеткой в руках мудрого Сарутоби. Сильный, вселяющий в сердца врагов во всех пяти Великих странах, но увы абсолютно никчёмный когда дело касается политики и тонких подковёрных интриг. «Нет, Намикадзе не рискнёт трогать Орочи. Хотя… мог бы и раскатать его по земле тонким слоем», — рассудила женщина и подбросила веток в уютно потрескивавший костёр. Невесть где шатавшаяся Шизуне обещала вернуться завтра к обеду и потому Сенджу наконец осталась наедине со своим маленьким счастьем.       Встряхнув густой гривой распущенных волос, Цунаде выбросила все лишние мысли из головы и облокотилась на скрученный спальник. Проблемы нужно решать по мере их поступления, особенно когда этих проблем возможно получится избежать. — Эми-чан, о чём думаешь? — девочка встрепенулась и недоумённо уставилась на неё. — Ты просто выглядела отрешённо и мне стало интересно. — Отрешённо? Цуна-чан, что такое отрешённо? — склонив голову набок, спросила малая, накручивая прядь волос на палец. «Совсем ещё маленькая», — тепло подумала Сенджу и пересела к ней, обняв сзади: — Это значит ты ни на что не реагируешь и погружена в свои мысли — поцеловав ребёнка в макушку, она обняла её покрепче. — Аааа. Я просто подумала, что ты ведь внучка Хаширамы джи-сана, мне обаачан рассказывала про тебя и про него. Он умел выращивать деревья, а ты нет, почему? — Понимаешь такие вещи, как сила крови, могут и не передаться даже по наследству. Хаширама-сама был единственным, кто обладал мокутоном, — Цунаде сознательно соврала, ведь Орочимару сумел внедрить клетки её деда дальнему родственнику клана Сенджу и тот сумел выжить, но знать о таком Эми было совсем не обязательно, по крайней мере сейчас.       Удивительно что их мысли совпали. Воспоминания о Тензо ярким пятном всплыли в голове Эми, едва Цунаде сказала о исключительности их родственника. — Яяяяясно, — девочка не подала виду и заразительно зевнула, полностью расслабляясь в объятиях женщины — Цуна-чан. — М? — А я смогу овладеть мокутоном? — Возможно. Главное приложить на пути к этой цели достаточно усилий, зайка — дитя согласно кивнуло и начало клевать носом.       По словам Шизуне, до Конохи оставался всего один день пути. Навстречу им стали попадаться патрули АНБУ в полном обмундировании, учебные группы генинов с наставником-джонином, звенья чуунинов. Эми отлично помнила внешний вид шиноби Конохи: в серых жилетах, масках разных зверей и с танто за спиной это АНБУ, зелёные жилеты как минимум чуунины, все остальные, наряжавшиеся кто во что горазд — генины. Хотя маленькая процессия, во главе с Сенджу-старшей, двигалась по дороге как самые обычные люди, но даже так они равно выделялись на общем фоне. И не в последнюю очередь благодаря Цунаде. Абсолютно все видели в ней аристократическое благородство древнего клана и ощущали волнами исходящую от неё мощь. И членом такого когда-то уважаемого клана была Эми — светловолосая малявка, два широких, торопливых шага против одного короткого.       Мощёная белым камнем дорога, которая вела прямо в Коноху, была довольно оживлённой: бесконечные повозки торговцев, знатные люди в закрытых со всех сторон каго*, простой рабочий люд, которому повезло попасть или побывать в закрытой деревне шиноби. Все они аккуратно обходили господ шиноби, не рискуя встретиться взглядом или, не дай Бог, задеть плечом. Даже местная аристократия побаивалась, а порой и уважала пользователей чакры за их сверхчеловеческие способности. Ещё свежи были в памяти те времена, когда могучие кланы наводили страх и ужас на толстосумов, втаптывая в землю их наёмные войска. Разглядывая проплывающие мимо неё пейзажи, Эми не переставала поражаться насколько же огромными могут быть деревья. Толстые стволы тянулись бесконечно высоко вверх, а раскидистые кроны практически закрывали клочки неба. Лишь некоторым лучам света удавалось прорваться сквозь толщу зелёных листьев, превращая траву в поле битвы солнечных зайчиков. Девушка всегда любила природу в первозданном виде и от такого зрелища захватывало дух. И всё это вырастил Хаширама. Даже не верилось, что на такое способен один человек.       Незаметно день подошёл к своему логическому концу. Стемнело довольно быстро, едва солнце скрылось за верхушками деревьев, но людской поток не иссякал. После очередного поворота путники неожиданно оказались перед массивными деревянными воротами. Сердце Эми невольно забилось быстрее от предвкушения, смешанного пополам со страхом. Как и прежде впереди была одна лишь неизвестность. ***       Склонившись на исписанной мелким почерком тетрадью, Орочимару в который уже раз пересматривал свои собственные записи и не мог понять где именно он допускает ошибку. Попытки повторить успех с Тензо оборачивались полным провалом, организм подопытных либо отторгал чужеродные клетки, либо субъекты погибали в муках, медленно обрастая твёрдой древесиной. Та же группа крови, тот же резус фактор, даже столь незначительные особенности в специфических антигенах были одинаковы, но как и прежде — нулевой результат. Дальнее родство с Хаширамой, судя по анализам и исследованиям, оказалось настолько незначительной особенностью, что ей можно было пренебречь. А материал был далеко не бесконечным. Хирузен регулярно выражал своё недовольство насчёт некомпетентности, с другой стороны поджимал Данзо, требуя результат. А вот он, результат, крепко спит, судя по картинке с камеры наблюдения. Полностью стабильный носитель генома. Но не настоящий. Саннин отдал бы всё за то, чтобы заполучить в свои руки хотя бы одного Сенджу с врождённым мокутоном. Видимо всё-таки придётся признать, что опыт удался лишь единожды и получить тот ушат дерьма от стариков, который над ним висит уже давным-давно и опасно накренился.       Горестно вздохнув, мужчина закрыл исследовательский журнал и откинулся на спинку стула, устало потирая виски. Голова гудела, пульсирующей болью подтачивая и без того натянутые как струна нервы. Всё надоело. Надоели эти старейшины, надоели престарелый Сарутоби с его якобы одноглазым товарищем-псевдоинвалидом, надоела собственная беспомощность, до скрипа в зубах раздражала нехватка информации и материала. Из всего персонала секретной лаборатории под Конохой, понимал его только преданный ученик и последователь Кабуто, разделявший маниакальную тягу сенсея к запретным знаниям. Все остальные упёрлись рогом в своё стихийное ниндзюцу и тайдзюцу, наращивая физическую мощь и забывая про свой тупой и скудой ум, который увы тоже нуждался в развитии. Хотя сильные и тупые тоже полезны, чтобы обеспечивать необходимую безопасность на комплексе. И столь нужного для дальнейших исследований титула Хокаге ему тоже не видать. Этот белобрысый выскочка, герой войны Намикадзе, активно заявлял о своих правах под патронажем Третьего, забывшего кто на самом деле когда-то являлся его учениками и на кого он сам опирался все эти годы.       — И ведь не убежишь, — полным горечи голосом в пустоту сказал Орочимару, на самом деле обращаясь к сгорбившемуся над микроскопом очкарику в белом медицинском халате. — Орочимару-сама? — Кабуто отвлёкся от своего занятия и повернулся к нему. — Вы о чём? — Нас крепко держат за яйца, Кабуто-кун. Скорее закопают прямо здесь по-тихому, чем выпустят за пределы Конохи. И я не вижу никаких перспектив. Мы никогда не завершим создание совершенного Эдо Тенсей с таким количеством материала. А мальчишка с мокутоном это блажь. Он не достигнет и десятой части могущества Хаширамы, да и потомства от него ждать не стоит… Будь они все прокляты! — бледный кулак с силой опустился на металлическую поверхность стола. — Орочимару-сама, Вам необходим отдых. Уже третьи сутки не спите. — Пожалуй, ты прав. Проследи чтобы эти идиоты снова не забыли покормить Тензо, а лучше сделай это сам. Мальчик должен привыкнуть к тому, что мы ему не враги. А я пойду, вздремну немного. — Как скажете, Орочимару-сама.