Последняя Сенджу

      — Так-так, Эми… Сенджу… где говоришь вы её нашли? — Кусагакуре, Сарутоби-сама, деревня на границе с Хи, но куни. Я думала по пути в Баджо навестить родственницу. И вот. Навестили. Третий вновь затянулся трубкой и принялся пускать вверх колечки сизого дыма. Медленно увеличиваясь в диаметре, они плавно зависли под потолком, пока полностью не растворились в воздухе. Хотя он и курил хороший, качественный табак, от которого не заходились в кашле все те, кто его вынужденно вдыхал, маленькая Сенджу, сидевшая на кожаном диване в дальнем углу офиса Хокаге рядом с комнатной пальмой в кадке, всё же тихо чихнула в кулачок.       — Интересно… в Кусагакуре боевые действия практически закончились, но через наши заслоны пробрался довольно крупный отряд и уничтожил целую деревню, в которой жили отшельниками Сенджу. Есть идеи насчёт того, кому это выгодно? Цунаде секунд на десять задумалась, а потом мотнула головой в ответ на собственные мысли: — Понятия не имею. То что напала одна из деревень шиноби? Маловероятно. Они забрали бы всех более-менее способных детей к себе.       Сарутоби встал с кресла и принялся ходить из стороны в сторону, шаркая обувью по начищенному до блеска паркету из дуба. Остановился, посмотрел на Эми чуть прищуренным взглядом. Ещё одна Сенджу в деревне его отнюдь не радовала. Если девочка обладает мокутоном и достаточным талантом, то может начать качать права уже лет через двенадцать. Хотя… через двенадцать лет он превратится в совсем дряхлого старика и с политическими интригами придётся покончить. Куда лучше привязать её к своему клану каким-нибудь жестом доброй воли, чтобы потом она была благодарна до конца своей жизни заботливому и великодушному Хирузену. «Или отдать её на опыты Орочимару? Нет, Цунаде сразу прикинет что к чему и поднимет бунт. Может обработать Минато с помощью Кушины, а она ненавидит Орочимару всей душой…», — табак в трубке начал тлеть сильнее и струя густого дыма направилась в сторону девочки. Кроха чихнула снова, уже сильнее. «Нет, всё-таки лучше завоевать её доверие. Нам нужны сильные и лояльные Конохе шиноби. Полагаться на одно лишь пушечное мясо нельзя». — Чем планируешь заняться, Цунаде? — сказал он вслух, вытряхивая пепел из трубки. — Я же медик! Вернусь снова в госпиталь, наверняка без меня там всё разваливается, — камень в огород Третьего был слишком явным, но он сдержался. Сенджу была права, ведь учреждение и в самом деле находилось в весьма плачевном состоянии. — Но мне нужно финансирование и ваше одобрение на отбор перспективных детей для обучения на ирьёнина.       Хирузен, душераздирающе кряхтя, вернулся обратно к креслу, грузно в него опустился, словно весил с добрую сотню кило, и молча кивнул. Тряхнуть богатеев всегда можно, не развалятся, а пара десятков опытных медиков лет через пять не помешает. Война почти закончилась, время вновь наращивать свой боевой потенциал. — Девочка будет жить с тобой? — Само собой. И… у меня есть просьба, сенсей. Я хочу чтобы её оформили как мою родную дочь. — Хм… мотивы твои понятны. А что насчёт самой девочки, она согласна? — гревшая уши Эми тотчас же согласно закивала головой. — Хорошо, тогда в канцелярии подготовят все необходимые бумаги за пару дней. Эми-чан, подойди сюда, дитя. Послушно, мелкими шажками, она подошла к массивному столу, нервно теребя собачку на молнии своей курточки. Тёмно-русые волосы чуть ниже плеч, ярко-зелёные глаза миндалевидной формы, округлое лицо, тонкий, чуть вздёрнутый нос и худенькое тельце. Детей с такой внешностью по всей Конохе сотни, если не тысячи. — Хочешь пойти в Академию шиноби? Все дети, которые умеют использовать свою чакру, в возрасте семи лет идут туда на обучение, что скажешь? Девочка посмотрела на Сенджу и, увидев едва заметный кивок приёмной матери, недолго раздумывая ответила: — Да!       Не таким Эми представляла себе Третьего Хокаге. Добродушный и миролюбивый старик в белом одеянии, который передаёт молодому поколению Волю Огня никак не вязался с тем хитрым и коварным пожилым мужчиной, которого девочка видела перед собой. Юная Сенджу слышала про то, что очень сильные шиноби излучают особую ауру, которая подавляет волю слабых. Она подействовала и на неё. Если бы не Цунаде, которая стояла рядом, то Эми наверняка разревелась бы и упала в ноги этому седому тирану. Только когда обе Сенджу из офиса Хокаге, младшая из них смогла вздохнуть с облегчением и уткнуться носом в живот Шизуне, которая ждала в коридоре. Вообще, психика девушки после перерождения стала куда более мягкой и эмоциональной, чуть что её сразу тянуло обнять Цунаде или сестрёнку Шизуне, чувствуя как их тёпло и любовь успокаивают нервы.       Пока все трое спускались к выходу из Дворца вниз по лестнице, Цунаде объявила, что они с Эми будем жить все вместе на территории её клана. Сейчас там оставались лишь несколько стариков-ветеранов и десять детей под их воспитанием, самому старшему из них в этом году исполнилось шесть. Итого — восемнадцать человек, не считая их двоих. Сенджу практически исчезли как клан. Большая часть погибла во время первых двух мировых войн, сражаясь на передовой — сначала под командованием Хаширамы, а затем его брата, Тобирамы. Теперь же никому не была интересна судьба основателей Конохи. Сейчас в деревне были главными три клана — Учиха, Хьюга и Сарутоби. И если соклановцы Хокаге выглядели как все остальные шиноби, то первые два резко выделялись на фоне всех остальных. Особенно Хьюга с их странными, словно слепыми, без зрачка, глазами. С одним из них столкнулась Эми сразу на выходе из Дворца, врезавшись прямо в него.       Испуганный писк ребёнка он встретил добрым смехом, коротко поклонившись вышедшей вслед за ней Цунаде. — Давно не виделись, Сенджу-сан. — И тебе привет, Хизаши-кун. В памяти сразу всплыли ассоциации с Неджи, проклятой печатью и двумя загубленными жизнями. Неприятная дрожь вихрем пронеслась вдоль позвоночника вниз, покалывая пальцы ног. — Надолго в Конохе? — любопытно оглядев Эми с ног до головы, Хьюга смущёно потёр нос, глянув на Цунаде. «Она очень красивая женщина и все мужики чуть ли не слюни пускают на её грудь, с этим не поспоришь.» — Скорее всего да, решила взяться за наш госпиталь. — Давно пора, — согласно кивнул Хизаши — а это кто с тобой? «Ну вот, начнётся сейчас представление. Представляю как отвалится челюсть у него от новости, что Цунаде успела родить ребёнка за стенами деревни.» — Это Эми, моя дочь, — девочку аккуратно вытолкали и успокаивающе положили руки на плечи.       Реакция Хьюги была бесценна. Выпучив глаза и как рыба хватая ртом воздух, он метался взглядом между ними двумя и не мог ничего толком сказать. Да уж, не каждый день узнаешь, что кто-то умудрился всё-таки затащить неприступную принцессу в постель. Хоть это и выглядело забавно, Эми было всё-таки скорее грустно. Враньё рано или поздно вскроется, а вместе с ним и тот факт, что Сенджу так и осталась одинокой женщиной со смерти Дана. Коротко вздохнула, мелкая отряхнула свои штаны от пыли и снова спряталась за ка-чан. Свыкаясь с мыслью о том, что теперь нужно называть её исключительно так. ***       «Эх, возраст уже не тот… мдаааа», — с хрустом коленях и болями в пояснице, мужчина кое-как уселся в мягкое кресло, пододвинул к себе небольшой столик со стоявшим на нём чайничком, полным ароматного зелёного чая с жасмином. Чуть не обжёгся, взявшись за ручку, налил в пиалу исходящую паром терпкую жидкость. Чуть пригубил, ощущая как вкус распространяется во рту, щекоча ноздри и вызывая лёгкую дрожь. Чай это целая культура, философия. Как и при курении трубки, здесь спешка и дёрганность ни к чему. Глаза прищурились от удовольствия. К аромату распаренного чайного листа примешался едва уловимый запах женских духов и медикаментов, который принёс с собой ветер. Он помнил этот запах, как и множество других. — Ты вернулась. — Я всегда поражалась Вашей невозмутимости и спокойствию, Акайо-сама. Пять лет прошло, а Вы совсем не изменились, и своим пристрастиям не изменяете… С вашего позволения. — Конечно, пить чай в компании намного интереснее. И налей этой маленькой прелестнице тоже. — Её зовут Эми, это моя… — Дальняя родственница. Я помню Айяно-чан, девочка вылитая она. Прибереги свою легенду для чужаков. Ложь во спасение порой очень нужна, но здесь, между нами, Сенджу, в ней нет необходимости. Я рад, что ты привела её в Коноху, нам нужно держаться друг друга как никогда раньше, — сделав небольшой глоток чая, он сложил худые жилистые руки на груди — поверь мне, Эми-чан, ты быстро поладишь с остальными детьми. Мы живём тут все дружно, одной большой семьёй. Неуклюже подхватив горячую пиалу, девочка ойкнула и уронила её на стол, разлив весь свой чай по столику. — Простите меня, я всё уберу, — виновато, едва слышно сказала девочка, начав вытирать жидкость рукавом верхней одежды. — Девочка, не стоит портить вещь, лучше сбегай в дом за тряпкой и заодно принеси чашку поменьше для себя, — ласково погладив её по голове, он подтолкнул малышку в сторону одноэтажного здания.       Проводив маленькую фигурку с мокрым пятном на левом рукаве кремового цвета курточки, он убедился, что она скрылась за тонкой бумажной дверью и повернулся к своей родственнице, которая уже со всем комфортом устроилась на соседнем кресле. — Дорогая, береги девочку как зеницу ока. Её бабушка владела мокутоном, пусть и слабым, скорее всего гены передались и Эми. И сразу отвечу на твой возможный вопрос — Хаширама был не единственным, кто мог выращивать деревья из своей чакры. Просто только он сумел достичь таких высот и не в последнюю очередь благодаря использованию природной чакры. — Больше всего этого я и боюсь. Что она им владеет. Такая редкость в нашем мире не останется без внимания людей, и не обязательно добрых. Сложнее всего будет отгонять от неё этого змея, он наверняка спит и видит как бы заполучить кого-нибудь с редким геномом в свои лапы, — прикусив ноготь большого пальца, Цунаде уставилась в одну точку. — Лучше если она сама пока будет в неведении, тем более до стихийных дзюцу ей ещё лет десять как минимум. — Я знаю одного гения Хатаке, который уже в двенадцать сумел овладеть Райтоном. Кто знает, во сколько… о, а вот и наша маленькая Сенджу! Хахаха! Взяла самую маленькую! Из этой кружки пил мой сын, когда был твоего возраста… Знаешь, бери, теперь она твоя. — Спасибо, джи-сан, — чмокнув в морщинистую щёку удивлённого деда, она быстро налила сама себе чая и принялась цедить его маленькими глоточками — вкусный! — Это не простой чай, Эми-чан. Видишь те кусты? — рука указала на высокие деревья с широкой кроной. — Им уже больше сорока лет, листья с них я собираю сам, сам обрабатываю, сам сушу. Бывает с самого утра как залезу на макушку, начну собирать самые нежные и молодые листья, потом слезаю вниз и на следующее и так до самого вечера…       Цунаде развалилась в кресле, приготовившись к очередной бесконечной истории про то, как старый Сенджу занимается своим увлечением, несмотря на почтенный возраст. Веки налились тяжестью и начали сами по себе постепенно закрываться. Дома было хорошо. И пусть с завтрашнего дня придётся взвалить на свои плечи заботы по возвращению госпиталя на прежний уровень, сегодня можно расслабиться под глубокий и приятный голос деда и удивлённые восклицания маленького чуда, которое уже примостилось на коленях старика. Да, у неё определённо был дар располагать к себе людей и это нельзя назвать обыкновенным детским обаянием. Сама Саннин ощущала как её присутствие приятно согревает душу, даря позитивное настроение. Точно таким же был Хаширама, каким она его помнила в своём далёком детстве.       — Цунаде, — отвлёкся от рассказов мужчина — а где твоя ученица? Судя по тому насколько вы близки, ты наверняка позвала её жить на территории нашего поместья. — Надеюсь, Вы не против, — борясь с собственным сном, она приподняла голову, состроив жалобно-умоляющий взгляд. — Она решила посетить госпиталь, не откладывая это на завтра. Акайо усмехнулся: — Не обязательно применять на мне женские чары, Цунаде. Пусть живёт, всё равно большая часть домов пустует. Вижу, ты уже засыпаешь на ходу, отдохни, а я покажу Эми-чан наши владения, — легко подхватив взвизгнувшую девочку, он усадил её на плечи. — Тут много на что можно посмотреть и показать. Великий медик более не смела противиться сонным чарам и направилась в их объятия, проваливаясь в темноту. ***       Два года это много или мало? Сколько один человек может успеть сделать за это время? За два года Минато Намикадзе собственноручно убил более двух тысяч людей и буквально заставил врагов Конохи подписать договор о перемирии. Благодаря его участию закончилась война, кровопролитная и бесполезная с точки зрения гуманности. Цунаде всё-таки отвоевала свой госпиталь и кое-как восстанавливала численность ирьенинов, несмотря на брёвна в колёсах со стороны администрации. Все видели в этом только выгоду, втихую выражая своё недовольство тем, что Хирузен практически уничтожил госпиталь. Потерявший былое могущество, Учиха Ичизоку* возложил все свои надежды на молодое поколение в лице Шисуи и Итачи. Над красноглазыми шиноби нависла угроза вымирания. Численность упала ниже двухсот человек, из них боеспособными была от силы треть, остальные являлись либо стариками, либо не смогли пробудить свой шаринган. Закон выживания — на вершине пищевой цепочки только самый сильный, жестокий и наглый, остальные же пресмыкаются. Потомки великого Мадары ослабли, их кровь перемешалась во многочисленных браках с людьми вне клана. Много ли чести медленно вымирать, пока другие снисходительно смотрят на конвульсии отчаяния со стороны? Их кровные, непримиримые враги Сенджу обратились в прах в горниле войны, на пике своего могущества обагрив память о себе кровью пролитых врагов. Остались свой срок доживать одни лишь ветераны, воспитывая несмышлёных детишек. Слишком мало. Век шиноби слишком короток, чтобы выжить и успеть оставить после себя многочисленное потомство. Но они в силах вырасти достойными своего прошлого и великих предков. Последними из рода.       —…тридцать три! Триииидцать четыре! Триииииииииииидцать пять! Йощщщщ! Маленькая девочка разжала побелевшие от напряжения пальцы и отцепилась от высокого турника, приземлившись на утоптанный грунт. Капли пота солёными брызгами полетели во все стороны, падали на землю тут же впитываясь в почву. Глубоко вдохнуть носом свежий воздух, пропитанный утренней прохладой и медленно выдохнуть, ощущая как в грудной клетке гулко бьётся юное и горячее сердце. Руки пахнут железом. Это неприятный запах, но от него никуда не деться. Уже послезавтра её торжественно поведут туда, где запах остро заточенного куска металла, называемого кунаем, въестся в кожу рук навсегда. А что такое кунай? Это самый обыденный инструмент, без которого не может обойтись ни один шиноби, даже самый гениальный: нарубить дров для костра, соорудить простой навес от дождя, использовать как альпинистский крюк, наконец обмотать взрывной печатью и превратить его в осколочную гранату. Кто-то идёт ещё дальше и создаёт кунаи оригинальной формы, используя их как маяки для пространственных техник. Она видела таких людей, точнее человека. Минато Намикадзе, уже считай Четвёртый Хокаге, муж Кушины Узумаки, которая в свою очередь является джинчуурики Девятихвостого. Ну и семейка, оба точно стоят друг друга. Пацифист, который беспощадно убивал врагов с каменно-спокойным выражением лица и Кровавая Хабанеро, наводящая ужас на всех тех, кто рискнёт заикнуться о цвете её «прекрасных и роскошных, Шинигами вас всех подери» волос. Эми видела их идущих вдвоём под ручку по тенистым аллеям Конохи, когда Шизуне брала с собой маленькую Сенджу на прогулку. Но пришлось признать — при всей своей странности они были очень красивой парой и странно, что их сын не перенял лучшие черты своих родителей, родившись с вполне заурядной внешностью. Сердце маленькой Сенджу в тот момент сжалось в смертельной тоске, представляя как через несколько лет эти несчастные люди пожертвуют своими жизнями, роняя последние слёзы перед орущим на алтаре младенцем с печатью Шинигами. Печальный конец.       Глаза начало щипать из-за попавшего в них пота. Руки тряслись от напряжения, немного побаливали из-за очередного растяжения и микроразрывов мышцы со связками. Пожалуй, с тренировкой на сегодня всё. Эми насухо вытерлась полотенцем и спокойным шагом принялась нарезать круги по тренировочной площадке, пока организм успокаивался после стрессовой нагрузки. Вдалеке послышался девчачий визг, а вслед за ним задорный хохот. Хотелось всё бросить и бежать играть с другими детьми из квартала, доставать о-джи-сана со своими расспросами или рыться в вещах Цунаде, зная что потом от неё получит по первое число. Но та взрослая девушка, которая была спрятана глубоко внутри, упрямо толкала на саморазвитие. Нет, Эми не жила одними лишь тренировками. Для столь юного возраста двух-трёх раз в неделю было вполне достаточно. Всё остальное время она была представлена сама себе с одним единственным правилом — ни шагу за стены квартала. По ту сторону двухметровой бетонно-каменной кладки существовал совсем другой, враждебный мир, где девочку наверняка воспринимали как просто тело с редкими генами, которое можно использовать в своих целях. Прагматично, жестоко и эффективно. По-настоящему ценится только своя собственная жизнь. И было трудно смириться с этим. Оглядываясь назад в прошлое, Эми могла сказать одно — она так и не смогла до конца принять суровую философию этого мира и следовать ей. Это не её путь. Кто она такая, чтобы лишать человека жизни? Не важно что он натворил и насколько низко пал. Что-то подсказывало — после первого убийства она не останется самой собой, прежней. Хуже того, мысли о неизбежности лишения жизни других людей становились всё очевиднее.       За этими рассуждениями Эми успела восстановить дыхание и села в позу лотоса на большой плоский камень. Шизуне приучила погружаться в медитацию каждый раз после тренировки, чтобы свести на нет все катаболические процессы в теле. Когда кроха услышала эту фразу, то решила, что ей показалось, но нет — практически вся научная, и в частности медицинская, терминология из мира Земли использовалась по полной. Кожу начало слегка покалывать из-за выделяющейся из тенкецу энергии, вокруг тела образовалось небольшое марево, искажающее небольшой силуэт. Сидя в медитации, она вновь вспомнила тот случай, когда в возрасте четырёх лет чакра рванула бешеным потоком из тела. Как выяснилось позже, это вообще случалось довольно редко. Такой «факел» жрёт прорву чакры и нужен только в случае особо затратных техник А-класса и выше, которые усиливаются за счёт впитывания выделяемой всем телом энергии. Вообще, шиноби очень экономные товарищи и никогда не вытворяют того, что любил делать Наруто. При его резерве, да ещё и с идеальным контролем чакры, он мог бы стать настоящим монстром, даже без силы Лиса. Не говоря уже о небезызвестном Хошигаки. До их уровня Эми было как до Китая раком, хотя обладала она, как все Сенджу, унаследованным внушительным резервом, который растёт на протяжении всей жизни, начиная серьёзно замедляя оный ближе к двадцати годам. Во всяком случае, загибаться как Саске от трёх чидори за день, ей не грозило. Что в немалой степени успокаивало.       И наконец настал день, который определит всю её дальнейшую жизнь! В ночь накануне Эми плохо спала, ворочалась и, вконец изведясь, завернувшись в одеяло потопала в комнату Шизуне. Только когда девушка обняла дрожащий комок и положила руку на затылок, пустив в тело ребёнка медицинскую чакру, Эми смогла уснуть и поспать хотя бы пять часов. Утром, быстро позавтракав и одевшись, все трое покинули родной квартал. С момента приезда девочка практически безвылазно жила на территории Сенджу, не считая редких прогулок, так что немного обалдела от того количества людей, которое наводнило Коноху. Оказывается, способных детей тащили со всего Хи но Куни, выискивая таланты даже в самых глухих деревнях. Такие выделялись на общем фоне своей одеждой — традиционные момохики или момпэ*, соломенные шляпы, куртки хантэн* и сандалии. Но самое главное — ошарашенный и диковатый взгляд у каждого первого. Всю свою сознательную жизнь вкалываешь на огороде и тут на тебе — попадаешь в скрытое поселение, где каждый второй умеет ходить по стенам и куда простых смертных пускают только за особые заслуги или по праздникам. Если маленькие трудяги просто шли с открытым ртом, любопытно вертя головой из стороны в сторону и вцепившись маленькой ладошкой в руку шиноби-сопровождающего, то деревенщина постарше ежеминутно испуганно дёргалась и озиралась. Чем старше становится человек, чем дольше он варится в одной социальной среде, тем сложнее ему потом адаптироваться к чему-то новому, особенно к подобному. Самым старшим, на взгляд Сенджу, было лет двенадцать-тринадцать, не больше. Плотный людской поток вывел Эми, Шизуне и Цунаде к главному стадиону, за стенами которого всех кандидатов подвергали различным проверкам и испытаниями. На первый взгляд, как и на второй с третьим, Эми он показался жутко огромным. Она помнила как в манге тут проходил третий этап экзамена на Чуунина, но реальность как всегда слегка шокировала. В высоту он был едва ли меньше Дворца Хокаге, а по площади точно превышал. Всюду сновали люди в синей форме и зелёных жилетах, посреди невообразимого гвалта и шума невозмутимо стояли Хьюга, контролируя обстановку своими Бьякуганами. Небольшая процессия во главе с принцессой не стала топтать землю, поднимая пыль перед входом как все остальные, а сразу же направилась внутрь. На входе их встретил молодой парень с протектором на шее, поклонился Цунаде и Шизуне, но пускать внутрь вместе с Эми не согласился. По правилам все провожатые оставались снаружи, без каких-либо исключений даже для столь важных особо.       Насколько Эми знала, клановые и дети потомственных шиноби сразу же зачислялись в академию без проверок, их только осматривали, фиксируя в медицинской карте всё необходимое, но мало ли. Преувеличенно бодро маленькая Сенджу шагала вслед за провожатым, оставляя позади себя длинные коридоры и двери. Мысленно скрестив пальчики и собирая по крупицам куда-то испарившуюся уверенность.       — Следующий, — голос экзаменатора звонко прозвучал в тишине — Сенджу Эми. Сидевший рядом со ней «абитуриент», нервно грыз губы, изредка бросая на соседку испуганные взгляды. По списку следующий. «Так, главное не паниковать! Вступительные экзамены в Академию Шиноби это тебе не первая сессия и не защита диплома в моём родном мире. Цунаде успокаивала, что проведут замеры тела, объём чакры и определят умственно-физические показатели. Вряд ли кто-то начнёт меня мурыжить, зная с кем я живу и к какому клану отношусь.»       Слегка успокоившись, Эми подскочила со скамейки в зале ожидания и уверенно потопала к двери. Тихо скрипнув, она медленно открылась и навстречу вышел темноволосый мальчик с грустным лицом. Кто-то из Учих, судя по вееру на тёмно-синей футболке и типичной для их клана внешности. Гордо проплыл мимо, не отрывая взгляда от невидимой точки впереди себя. Тут у всех были свои заскоки и тараканы, которых бережно взращивали и лелеяли. Наверно иначе и не выжить, без шизы в голове.       Вступительный экзамен назвать таковым было довольно трудно. Люди в белых халатах и головных уборах точно такого же цвета ощупали Эми со всех сторон, усадили на стул и прикрепили к вискам электроды на липучках. Непонятный прибор, с тянущимися к нему от её головы проводами, зашипел, защелкал и наконец тихонько запищал. Один из ирьенинов что-то записал в тетрадке, другой отцепил датчики и повёл девочку к весам. И всё молча. Напоследок её усадили за стол и положили передо Сенджу несколько листов с тестами. Ничего особенного, детские вопросы на логику и сообразительность. Девочка, недолго думая над каждым ответом, быстро поставила галочки в нужных местах.       — Следующий! — крикнул шиноби, пропуская Эми в двери. Её сосед-паникёр встрепенулся, подскочил с нагретого места и побежал навстречу мне. Ободряюще улыбнувшись, девочка пожелала ему удачи и пошла обратно к выходу, только теперь без провожатого. И в самом деле, люди, независимо от того, в каком мире они живут, частенько любят преувеличивать трудности. Ровно как и наоборот.