...
Он хотел бы забрать назад свои слова, но для этого нужно было появиться в поле зрения Сэма, а этого себе Габриэль позволить не мог. Он чертовски волновался, когда даже просто видел этого мужчину. У него подгибались колени от стыда и подозрительного теплого чувства где-то в горле. Но от этого смотреть на него не хотелось меньше, и вот: Гейб стоит в коридоре, заглядывая в палату, стараясь казаться незаметным. Он смотрит сквозь жалюзи на руки Сэма, мерно ударяющие по клавиатуре ноутбука. Завораживающее зрелище. Незаметно для самого себя он расстегивает верхнюю пуговицу рубашки. Пальцы пробираются под воротник и касаются кожи. Добираясь до ключиц, потирая, оглаживая. Ощущения ненавязчиво сочетаются с видом, открывающимся на лежащего в палате Винчестера, и Гейб на секунду представляет эти руки на своей шее. Он тихо рвано вздыхает, и звук собственного голоса выдергивает его из сладкой полудремы. Габриэль испуганно убирает ладонь из-за ворота отглаженной рубашки и воровато оглядывается. Так, будто его застукали за чем-то крайне непотребным. Гейб винит себя и тихо уходит с этажа. В этот день он старается работать, но никак не может сосредоточиться на папках и больничных картах, путается в номерах телефонов, рассеяно хлопает глазами на каждого нового посетителя. Он мечтает сбежать домой, сбежать как можно быстрее. А еще он мечтает о каком-нибудь разрешении ситуации с Сэмом. Чтобы каким-нибудь чудом время вернулось на пару дней назад, или чтобы все забыли о его словах. Гейб согласен и на то, и на другое. Сейчас это кажется скорее глупым и стыдным, чем обидным и горьким. И Габриэль надеется, что придумает как забрать свои слова назад и не растечься глупой улыбкой по полу палаты. Как не запнуться на каком-нибудь очень важном слове, случайно посмотрев на руки Сэма....
Он откинулся на спинку кресла и потянулся, разминая спину и немного мысли. Оставалось найти дежурную медсестру и передать через нее опаздывающей миссис Марпл напоминание о текущих закупках. Гейб улыбнулся. Не он один не любил свою должность администратора. Пора было идти домой.