02:34
Да, такой вариант оптимальный.А я о чём!
Мы сначала хотели пробраться в дом, когда никого не будет. Вечером. Он всегда приходит домой в два ночи и зажигает свет по всему дому. Мы именно поэтому и смогли узнать его нахождение в доме чуть ли не по часам.Странно. Люди никогда не будут включать весь свет в таком доме. Это же бешеные деньги.
Я тоже так сказал. Хёнвон предположил, что он боится темноты. Сказал, что люди со страхами и не на такие деньги пойдут, чтобы избавиться от них.Хм.
Логично, ничего не скажешь.
Но в любом случае.
Нам.
Нужно.
Быть.
Осторожными.
Главное, чтобы опять не зашёл этот парень. Чёрт, мне хотелось прибить его! Он даже не знал, во что мог вляпаться, если бы мы не услышали его стук сразу же! А ещё взгляд такой невинный и наивный! А как он чуть не начал дрожать, только подумав о том, что получит наказание. Бесит.
Ты такое только при Хёнвоне не скажи. Кажется, он ему понравился.Я тоже это заметил. Жаль. Главное, чтобы эта его симпатия не переросла в большее, пока он будет в больнице. У меня плохое предчувствие на счёт этого.
Главное, не испорть всё дело своим предчувствием. Это наш единственный шанс получить пару тысяч для квартплаты. Иначе нас выселят.Хорошо, я постараюсь.
Чжухон скидывает сообщения с планом Хёнвону и откладывает телефон. Нужно будет утром очистить историю сообщений. Лишние улики ему не нужны, но сейчас это единственный способ переговоров. Откидываясь на кровать, он думает о том парне, Хосоке. Хёнвону он действительно понравился, Чжухон только по одному его взгляду скажет. И Минхёк действительно прав, что опасается чего-то. Нельзя забивать себе голову перед воровством, иначе проколешься на чём-то очевидном. Обычно на себе. Остаётся надеяться, что всё пройдёт гладко, и они не попадутся. Вторые сроки всегда дольше. 13.03.ХХ-3.13:34
Камера оказывается чище и просторней, чем думал Хёнвон. Он ожидал худшего. Да, голые стены, неудобные кровати, но зато не то, что он себе уже напредставлял. Благо, время для этого было. На нижней койке лежит парень, читающий какую-то книгу. Он поднимает глаза, когда слышит звуки снимающийся наручников и захлопывающейся «двери». Хёнвон отмечает его спокойствие. Даже находясь в таком невыгодном положении, этот человек походит на гордое животное из каких-то фильмом Бибиси о дикой природе. Когда они остаются наедине, он улыбается Хёнвону и протягивает руку. Че жмёт её. — Ли Чжухон, ограбление банка, спалился на пустяке — не замёл все следы, — говорит он всё с такой лёгкостью, — а, подожди, не ограбление. Кража денежных средств по средству хакинга. — А ты тут видимо уже освоившийся, — улыбается Хёнвон, разжимая руку, — Че Хёнвон, кража имущества с незаконным проникновением. Сам сдался. Чжухон кивает ему в ответ и заново берёт книгу в руки, делая вид, что читает. Хёнвон отчётливо видит, как тот не сводит с него взгляда. — Что-то не так? — Нет, просто редко встретишь людей, которые сами идут сдаваться полиции. Здесь-то уж тем более, — объясняет Ли. — Надоело жить в страхе, что за мной придут. В конце-концов я - человек и не должен жить как какая-то крыса, — отрезает Хёнвон. Ему не хочется заново оправдывать себя. Надоело. Чжухон ничего не отвечает, лишь кивает головой и продолжает чтение. 23.08.ХХ.09:34
Хёнвон просыпается до прихода Хосока. Первым делом он просматривает пересланные сообщения о плане действий. Он знал, что Минхёк с Чжухоном будут это обсуждать по телефону. Вот только у него самого нет терпения ждать их до полтретьего ночи. Ночь создана для сна. Опционально, конечно, но в основном. Откладывает телефон и смотрит в окошко. Он думает о плане действий и всех рисках, которые у них есть. Внезапно его мысли возвращаются в палату, где вчера он встретил Хосока. И чем ему так понравился он, что даже сейчас все мысли о нём? Хёнвон хочет отбросить это всё, но не может. Мозг подкидывает самые глупые подкаты одни за одним. Видимо, это намёки на то, что он хочет заново услышать этот странноватый смех и увидеть эту улыбку, чуть открывающую зубы. Интересно, получится ли у него это? Он давно перестал и мечтать о каких-то отношениях. Максимум — секс на одну ночь, и то, «потому что миленький, ничего личного». Чёрт, а тот парень был хорош, пусть и странноват. Стук в дверь и сразу же зашедший Хосок выбивают его из мыслей. Сегодня он выглядит краше, чем вчера. Может, что нанёс на лицо? Хёнвон не может сказать точно, совсем плохо разбирается в косметических средствах. Улыбнувшись ему и поприветствовав, уборщик приступает к своей работе. Ну же! Хёнвон, вот твой шанс! — Хосок… Твой же обеденный перерыв совпадает с обедом больных? — неуверенно, кое-как произносит Хёнвон, заводя руку за шею. Сначала он видит удивление, которое сменяется на… заинтересованность? В глазах Хосока пляшут игривые огоньки, и сам он лукаво смотрит на него, словно оценивая. Кажется, вся кровь организма Хёнвона находится в его груди и голове, сердце стучит как ненормальное, отдавая в мозги. Как какой-то влюблённый школьник, честное слово. Ну, может наполовину. — Да, он как раз попадает на твой обед, Хёнвон, — он перестаёт обращаться к нему на «вы», — но ничего не могу сказать точно. Возможно, я понадоблюсь в любую секунду. Больница - вещь нестабильная, постоянно что-то случается. — Думаю, пара грязных следов может подождать, пока их заклятый враг не отобедает с его знакомым, — улыбается Хёнвон. Ему нравится напряжённость в воздухе. Хочется щекотать нервы и себе, и Хосоку. Любопытно, насколько долго он может играть в кошки-мышки и выглядеть при этом абсолютно спокойно, пусть и с горящими глазами? — Ладно, уговорил, я зайду тогда за вами, — последнее слово он выговаривает с особым нажимом. Хёнвон честно хочет перестать думать об этом. Хосок наконец приступает к своей работе. Хёнвон смотрит на это несколько секунд и опускает свои глаза на его ноги. Чёрт, даже так видно, что это ужасно больно. Он надеется, что маленькие синяки, что выглядывают из-за слипонов и носков, на лодыжках всего лишь кажутся ему. До такого состояния просто невозможно довести ноги… Да и не похоже, что дело лишь в одних маленьких ботиночков. — Можешь сказать размер своей обуви? — неожиданно для самого себя спрашивает Хёнвон. — Сорок первый, — отвечает Хосок, почему-то даже не смутившийся такому вопросу. — Он же не такой редкий… Неужели в больнице, где работает так много людей, нет обуви такого размера? — Не знаю… Мне так и не объяснили, — Хосок молча продолжает работу. Его голос тихий, а глаза опущены в пол. Хёнвон понимает, что сказал что-то, что не следовало. Атмосфера становится натянутой. Хосок уходит до прихода доктора Шин. Хёнвон даже рад. Не нужно будет смотреть на искривлённое презрением лицо мужчины. 11.01.ХХ-3.17:20
Всё, ушли, про себя говорит Хёнвон, смотря, как жильцы выходят из дома и закрывают дверь на ключ. Они работают в ночную смену и приходят около пяти утра. У него предостаточно времени, чтобы выкрасть парочку вещей, которые он сможет потом продать через какое-то время. Вскрыть замок получается на удивление легко. Либо он уже научился делать это, либо сам замок некачественный. Ставка на последний вариант. Хёнвон тихо открывает дверь и быстро входит в дом, пока никто не заметил его. Сигнализации и тем более камер слежения в доме нет. Эта парочка богата, но слишком безрассудна. Даже не заботят о том, что у них есть. Хёнвон, конечно, не будет их обкрадывать до последней нитки, просто возьмёт пару вещей, которые помогут ему. Под помощью он имеет в виду деньги на кольцо и квартиру. Родители давно отказались от него, а пара тысяч ему не помешает. 17.03.ХХ-3.19:29
Хёнвон лежит на жёсткой койке и смотрит в потолок. Тоже странно чистый, даже без маленьких пятнышек и трещин. Его действительно удивляет опрятный вид камер, ничего не поделать. Снизу доносится чих Чжухона, который чертыхается, но продолжает своё чтение. Он может прочитать до двух книг в день. Зависит лишь от жанра и слога написания, как объяснил Ли. Чаще он читает какие-то детективы или научную фантастику, но совершенно отвергает ужасы с детальными описаниями и драмы, которые обожает Хёнвон. Хотя «Бойцовский клуб» ему понравился. «Но это исключение, которое лишь доказывает правило» по словам того же Чжухона. Вздохнув, Хёнвон продолжает чтение своей книжки. Какой-то ужастик, не самый лучший, но достаточный для того, чтобы Ли брезгливо смотрел то на обложку книги, то на Хёнвона и бормотал какие-то риторические вопросы. Че чуть улыбается воспоминания. Чжухон не кажется преступником. Даже отчасти. Или же Хёнвон так свыкся со своим положением, что уже не делит людей на категории? Или же даже сейчас он остаётся человеком, пусть и сделавшим то, что запрещено? — Чем бы ты хотел заняться, когда выйдешь отсюда, — внезапно спрашивает Хёнвон. — Не знаю… Ни разу не думал, если честно, — чуть помедлив отвечает Чжухон, — можно будет устроиться куда-то на первое время, но что потом… Ответ выбивает Хёнвона из колеи. Он видит в нём свои собственные мысли. Ему же некуда податься. Из университета он отчислен, бывшая явно не горит желанием его принимать, а больше-то и некуда. Что-то не самое лучшее развитие событий. — Хотя, Минхёк довольно скоро освободиться, — Чжухон оживляется, даже откладывает книгу, — он говорил, что у него есть человек, к которому он может обратиться. И однажды сам сказал, что может помочь потом, если что. — Минхёк? — Хёнвон свешивается вниз с койки. — А, вы же пока не знакомы, — Ли звучно набирает в грудь воздух и прикусывает губу, — завтра будут отработочные, вот и познакомитесь. Он забавный, пусть и с тараканами в голове. И да, не спрашивай его об истории с жевачкой. Ни за что. — История с жевачкой? — Хёнвон недоумённо приподнимает бровь. Это словосочетание пробуждает в нём старые неприятные флешбеки, но он отбрасывает их прочь. — Да, поверь, ты не хочешь ничего знать об этом, — по его лицу Хёнвон понимает, что ему лучше согласиться с ним. — Хорошо, не буду, — наигранно настороженно отвечает Хёнвон и возвращается обратно к своей посредственной книжке. — Я серьёзно! — Чжухон легко ударяет его по ноге, — я потом неделю не мог заснуть! — Хорошо — хорошо, только не бей меня! — шипит и потирает ушибленное место. — Так-то лучше. 23.08.ХХ.12:05
Еда в больнице… такая себя, заключает про себя Хёнвон, отправляя ложку в рот. Есть можно, но на этом достоинства сей массы заканчиваются. А Хосок, кажется, не замечает насколько еда недосолённая и второй степени свежести. Он отстранённый. Наверное, слова Хёнвона задели его за живое. Сжав губы и подумав немного, он кладёт свою руку на ладонь Хосока. Тот переводит вопросительный взгляд на него. — Мне жаль за то, что я сегодня утром сказал, — смотря ему в глаза, тихо и спокойно говорит Хёнвон, — если тебе неприятно, просто скажи, и я перестану что-то говорить или делать. В глазах напротив он видит лишь теплоту. Она чем-то напоминает ту усталость, что он видел вчера в курилке. Только гораздо приятнее. — Всё в порядке, просто я не выспался сегодня, даже пришлось тональником пользоваться, — Хосок качает головой и улыбается ему. — Тональником? — он, конечно же, не верит этому. Синяки у него были и вчера. — Да, терпеть не могу, когда синяки под глазами видны, — автоматически отвечает парень. — Прости, я мало знаком со всем этим, — Хёнвон почёсывает шею. — Я на самом деле тоже, просто однажды мой бывший увидел, как я смотрю бьюти-блоггеров и спросил, хотел бы сам попробовать. На следующий день он подарил мне небольшой набор косметики, — он опять говорит то, что не нужно. А Хёнвон думает о том, что у него есть шанс, раз бывший Хосока был «бывшим», а не «бывшей». Почему он начал думать о каких-то шансах, если ещё вчера не хотел и знать об этом человеке? Сам же прекрасно знает, что эмоции могут помешать их делу. Но ему просто хочется наконец-то с кем-то нормально поговорить. Не так, как с Чжухоном или Минхёком. По-другому. Подразнить, заставить смеяться над глупой шуткой, поделиться глупой идеей мироустройства, что была придумана на одной из пар по экономике. Хочется гораздо большего, чем «дружба» и «ты миленький». — Хёнвон? — Хосок привлекает его внимание, видимо он снова потерялся в своих мыслях, — ты смотришь будто сквозь меня. Это жутко. Для пущей экспрессивности он передёргивает плечами и скукоживает лицо. — Думаю о том, насколько этот обед скрашивает человек передо мной, — всё же он говорит это, даже без какого-либо обдумывания. И либо он, либо Хосок сейчас умрёт от смущения. Всё же это парень напротив. Его уши краснеют, а глаза начинают бродить по маленькой столовой в поисках путей отступления. — Это самый плохой подкат, что я слышал, — наконец говорит Хосок, прочистив горло, — но он будет засчитан только из-за внезапности. — Один ноль, значит? — ухмыляется Хёнвон. — Пока что, — парень возвращает ему ухмылочку, и в его глазах начинают плясать черти. Хёнвон уверен, что это именно они. Стоит быть осторожным, иначе затянет на самое дно кипящего океана, в котором эти черти топят таких, как он. Интересно, сколько он ещё найдёт для Хосока сравнений, которые связаны с какими-то морскими существами? Сначала русалочки, сейчас сирены. Чёрт, кажется ему действительно стоит перестать читать столько «жести», это уже слова Минхёка. — Ты пригласил меня не только ради этого же, да? — наконец спрашивает Хосок, отпивая чай, возможно чай, из кружки. — Ну, на самом деле нет, — Хёнвон сейчас не врёт, — мне захотелось познакомиться с тобой поближе. Не знаю даже почему, но я просто проснулся утром, и подумал, а почему и нет? — Ты всегда так честен в своих рассказах? — кажется, это самый странный и неожиданный вопрос, который он получал. — Не всегда, но стараюсь, — и сейчас не лжёт. Правда всегда лучше лжи, пусть и самой сладкой. — И всегда говоришь то, что думаешь, в не зависимости от реакции, которую получишь? — кажется, Хосок работает совершенно не по своему профилю. Совершенно. Хёнвон такую проницательность найдёт только в профессоре психологии из его бывшего института. Та женщина всегда заставала его таким же простыми, но обезоруживающими вопросами. Для того, чтобы ответить ему нужно время. Хосок начинает думать, что перегнул палку, и уже собирается извиниться за неуместные вопросы. Как тут. — На самом деле, это сложно, порой совершенно неизвестно, как на твои слова могут отреагировать, но… — тут Хёнвон немного молчит, — лучше говорить с людьми и говорить всё честно. Иначе всё получится как у меня с родителями. Наступает тишина. Хёнвон внимательно смотрит в лицо Хосоку, стараясь понять, насколько того удовлетворил ответ. Ничего не ясно. В глазах лишь остатки угольков и зачатки беспокойства и какой-то грусти. Чёрт, они знакомы всего лишь второй день, а ему уже хочется сдаться в попытке понять весь спектр эмоций этого человека. — Я знаю, что спрашиваю лишнее, но, — Хосок прерывается на «но», думает чуть-чуть и продолжает, — но можно спросить? — Ты же уже, — брови Хёнвона летят вверх, как бы говоря о том, насколько это абсурдный вопрос. — Твои родители. Что произошло с ними? — кажется, эта тема важна для него. — Ну, долгая история. Я должен был поступать в университет на юриста, — Хёнвону даже смешно, все это кажется такими пустяками сейчас, — мне же совершенно не хотелось этим заниматься. Поэтому я, без их ведома, воспользовался их деньгами и поступил в другой университет на другую специальность. Культура и литература. И с тех пор мы перестали общаться. Вот и вся история. Хосок немного щурит глаза и недоверчиво смотрит. Да, Хёнвон не рассказал всю историю. Тем самым сделав все свои сегодняшние слова ложью. Молодец. — На самом деле, тут не только это, но мне не хочется об этом говорить, — отчасти правда, он подносит к губам кружку — прости. — Не надо, я слишком любопытный порой, особенно в отношении привлекательных мужчин, — подмигивает Хосок. Теперь очередь Хёнвона паниковать и искать пути побега. Единственные вещи, которые его радуют сейчас — в кружках действительно чай и улыбка Хосока. Наконец, атмосфера стала комфортной для них. Разговоры о семьях не самый лучший способ познакомиться. А рассказ о том, что ты — вор, отсидевший срок и сломавший жизнь своей бывшей девушке, ещё более худший вариант. Наконец придя в себя, Хёнвон может оценить степень его поражений. Он рассказал о своей семье, институте, попался на плохой подкат, а о Хосоке он знает только то, что тот не так уж плохо наносит косметические средства на лицо и умеет быть слишком любопытным. Кажется, сейчас его время задавать неудобные вопросы. — Думаю, я тоже могу побыть любопытной лисой, — лицо Хосока становится снова серьёзным, пусть ещё и остались смешинки, — если бы тебе пришлось выбирать научной фантастикой и ужастиками, что бы ты выбрал? Хёнвон не умеет быть проницательным, да и никогда не умел.Так что единственное, о чём он может спросить — это любимые книги и музыкальный жанр. Да, это глуповато, но с какой стороны посмотреть. Вопрос застаёт Хосока врасплох. Он совершенно, совершенно, не ожидал таких вопросов. Самые частые вопросы к нему это — почему ты работаешь здесь, сколько тебе лет и как насчёт одной ночки вместе. Наивный, даже немного детский вопрос Хёнвона, действительно ставит его в тупик. — Не так часто читаю, как хотелось бы… Не люблю ужасы, они не пугающие, — Хёнвон вскидывает бровь, но молчит, — ну, именно те, что рассказывают о каких-то призраках или мистических монстрах. Реальная жизнь гораздо страшнее выдуманных монстров. Научная фантастика меня мало привлекает. Так что, наверное. фентези? Я не знаю, почему. Просто мне нравиться возможность создавать то, что тебе в голову взбредёт, и никто не сможет возразить тебе. Ладно, Хёнвон ожидал услышать хоть что, но не это. После молчания Хосока он даже утратил надежду на то, что получит ответ. Но чёрт. Ему нравится мысли этого человека. Определённо нравятся. — Что ж, я рад, что ты отвечаешь честно, — он улыбается, — я предпочитаю ужасы всё же. — Мне казалось, что ты тот, кто будет читать любовные романы и плакать над ними, — подмечает Хосок. — Было дело, — правда, такое было, но что это была за книга знать никому не стоит. Они смеются. Плачущий Хёнвон с платочком в руках не самое серьёзное зрелище. — Ну, а теперь ещё один вопрос, — отсмеявшись и допив жижу под гордым названием «чай», Хёнвон продолжает, — ты задал два вопроса, и тоже так сделаю. Если бы тебе пришлось выбирать между решением твоих родителей и своим собственным желанием, что бы ты выбрал? Да, он использует историю своей жизни, чтобы придумать вопрос. Он всё ещё не проницательный. Хосок притихает и опускает глаза, думая о чём-то. — Мои желания и желания родителей всегда были отличными, а сейчас, когда мы не виделись уже десять лет, думать об этом даже странно, знаешь, — наконец даёт он ответ с неловкой улыбкой. — Чёрт, прости, я не думал, — начинает Хёнвон, но его перебивают. — Ничего, я не виделся с ними слишком давно, чтобы даже переживать за них, — вздыхает Хосок, — а, может, я упрямо вру себе об этом. Кто знает, если даже я не в курсе. — Кажется, мы оба тут побиты жизнью, но зачем-то ещё существуем, — с грустью произносит Хёнвон. Хосок хочет что-то сказать в ответ, но его прерывает громкий голос доктора Шина, сообщающий, что нужен уборщик рядом с процедурной. — Прости, я же говорил, что больница не самое лучшее место для свиданий, — извиняющеулыбается Ли и быстро вскакивает со своего места, и направляется ко входу. Пока Хёнвон обдумывает слово «свиданий», к нему подходит доктор и садиться на место Хосока. Как ещё не скривился? — Вам не кажется, что флиртовать с работниками и отвлекать их от работы, не самое лучшее занятие для бывшего заключённого? — ехидно спрашивает Шин, осматривая его своими чёрными глазами. — А я, кажется, сидел за воровство, а не за совращение или изнасилование, да и у вашего работника сейчас обеденный перерыв, — сухо отмечает Че. — Колко, но я всё равно посоветовал бы вам не так сильно высовываться, вы же сами знаете отношение нашего общества к таким, как вы, — немного улыбаясь, он подносит недопитый чай к губам, — мне не составит труда выгнать вас прямо сейчас из больницы, только вот денег мы не получим в таком случае. До свидания. Хёнвон молчит и со злобой смотрит на врача, который после своих слов решает сразу же уйти. Он не знает, что раздражает его больше: фальшивая забота о его «работнике» или же подобное отношение к нему самому. Хочется поскорее уйти отсюда, но да. Не может. Он помнит. Чжухон, появившийся совершенно внезапно перед ним, не может понять, почему Хёнвон так зол. Чёрт, придётся же всё в подробностях пересказать. 22.08.ХХ.20:46
Кихён сидит на диване, читая очередной глупый романчик, что Чангюн притащил сегодня с работы. Говорит, что заключённым такие книги не нравятся, и лежат они в открытом доступе в его отделении. «Всё равно девать некуда, они просто остаются в камерах». Книга откровенно плохая. Кихёну хочется выдрать себе глаза при виде грамматических, лексических и пунктуационных ошибок. Но есть кое-что интересное в этой книжице — заметки заключённого. Они расположены по всей книге, где-то всего лишь пара слов, а где-то и целые начала для эссе, порой встречаются и какие-то рисуночки, но их всего лишь две штучки. По стилю Кихён определяет бывшего студента, его самого такие заставляли писать. Вот очередная сцена расставания героя с героиней, ругань, крики и слёзы. Выделен небольшой эпизод с подписью «уничтожая свою жизнь, уничтожаешь и другую». Довольно глубоко, считает Кихён. Наверное, заключённому гораздо яснее, что твои действия затрагивают не только лишь тебя одного. Хотя… Наверное, каждый может разрушить жизнь другого человека. Через пару страниц появляется какая-то мифология и небольшой разбор-эссе о мифах об Аполлоне и Дионисе. К чему это? Да, кто знает. Но единственное, что ясно, человек, писавший это всё, имел хоть какое-то образование. А ещё через страничку, где побольше чистого места, есть целая схема, объясняющая работу власти. Надо показать это Чангюну, явно оценит. Звонок в дверь отвлекает его. Они никогда не ждут сегодня. — Чангюн! Иди, открой дверь, — голос Кихёна громкий и сильный, когда-то даже советовали стать певцом, но даже он не может заглушить огромные наушники на голове младшего. Покачав головой, Ю встаёт и направляется к двери. На пороге стоит Хёну, опять пришёл к Чангюну доставить информацию и получить за это деньги. Пропустив его в коридор, хозяин направляется к Чангюну. Тот, ожидаемо, сидит сейчас и набирает какое-то сообщение в чат. Он хочет начать ругаться, когда с него снимают наушники, но серьёзный вид Кихёна его отрезвляет. — Что-то случилось? — Нет, Хёну пришёл, он ждёт в гостиной, — говорит старший, уходя в кухню, — я сделаю нам чай. — Нам? Ты же не любишь все эти разговоры о «грязи», — подкалывает его. — Это гораздо лучше, чем читать второсортный любовный роман с каплями от слёз, — ухмыляется Ю. Усмехнувшись, Чангюн пишет сообщение в чат и направляется в гостиную. Хёну усталый, как и всегда. Его одежда всегда опрятна и имеет какую-то цветовую гамму, даже бесит.Чангюну действительно интересно, как Сон, живя в нищете и совершенно один, до сих пор не опустился на самое дно и не стал тем, за кем приглядывает ради денег. Хотя… Возможно, он даже хуже, чем они. — Есть какая-то информация? — Зачем я бы приходил к тебе, если бы её не было? — Хёну улыбается. Чангюн всегда похож на змею. И вовсе не на тех миленьких созданий, что он порой видит в интернете. Этот тип противен, все его манеры скользят пренебрежением к нему. Хочется поскорее убраться отсюда, получив деньги и жить спокойно до следующего месяца. В гостиную входит Кихён с тремя кружками кофе, ставит их на маленький кофейный столик и садиться рядом с Чангюном. — Ладно, я начну, — чем он раньше начнёт, тем быстрее уйдёт, — Ким и Тен нашли работу, кафешка, хозяйка там добродушная, так что у них есть минимум два месяца на то, чтобы заработать денег, Пак в процессе, не думаю, что он планирует какое-то дело. — Хорошо, значит, всё же наша «прогнившая» система работает, — Им выделяет определение и улыбается. Находит это ироничным или же просто забавным — говорить такое, когда сам работаешь в полиции? — Тян и Лим не выходят на связь последний месяц, — продолжает Хёну, — я старался с ними связаться, но пока всё безрезультатно. Чангюн чуть хмурится и отпивает из кружки. — Эти девушки довольно опасны, тебе следует узнать об их положении, иначе мы можем столкнуться с чем-то не самым приятным, — наконец говорит он. — Ли и Че попали в больницу, узнал вчера от Минхёка, тоже Ли, — немного помолчав, ведёт рассказ, — сказал, что переутомление. Но, насколько мне известно, Че был уволен с последней работы около полторы недели назад, а Ли на грани увольнения. Минхёк устроился на работу в Баскин Роббинс. — Сам Баскин? Они же вышвыривают каждого, — удивляется Чангюн, даже не наигранно. — Минхёк любого в могилу сведёт своими монологами о существовании у китов способности уничтожить человечество, — усмехается информатор, глядя на растерянное лицо полицейского. — Я не хочу знать подробностей. — Понимаю и разделяю. — Так что на счёт Че и Ли? Что с ними? — В больнице. У Че переутомление, а у Ли к этому всему и недоедание, — пытается спокойно говорит Хёну. Нельзя выдавать то, что привязался ко всем этим людям. Нельзя дать усыпить себя и выдать, что Тян и Лим сбежали в другой город. Но нельзя и недоговаривать, иначе он лишится существенной части его заработка. — Что за больница? — Центральная, отделение Доктора Шина, — на этих словах Кихён давится своим кофе. — Что-то не так? — Нет, просто есть один человек, которого я знаю, — откашлявшись, поясняет он, — он работает там. Долгая история, которую не стоит рассказывать всем подряд. — Хорошо, тогда мы закончим на этом, — наконец завершает его пытку Чангюн, — только вот увидимся завтра, мне нужна информация на счёт Че и Ли. Думаю, ты сможешь её получить. Естественно, не бесплатно. Хёну уходит, так и не притронувшись к кружке. Проводив его, Чангюн возвращается к Кихёну, что складывает руки на колени и смотрит куда-то, нахмурив брови. Опять он. Он снова вспоминает о нём. Чангюн ненавидит это чувство вины. Но не может заставить Кихёна так легко оставить это. Но он может присесть к нему и приобнять. — Ты не виноват в том, что произошло, вы разные люди и всегда ими будете, — тихо, очень тихо, но Кихён его слышит. — Я знаю, знаю это всё, но… — Кихён прерывается на мгновение, — чёрт, я всё время думаю о нём. Всё время кажется, что я поступил с ним слишком жестоко. — Может да, а может нет, он до сих пор жив, так что ты всё ещё ничего такой парень, — улыбается Чангюн, сжимая его руку. — Спасибо и на этом, — сжимает в ответ и наклоняется ближе к младшему, чтобы поцеловать его, — чтобы я делал без тебя. — Вот давай без этого, — тихо просит Им. — Замётано.