Alice

— Так вы с ним спали? Я округляю глаза. Струя кофе случайно проливается мимо кружки, и я оборачиваюсь к подруге, сидящей за столом. Аня улыбается и накручивает свои волосы на палец. Отворачиваюсь обратно, чтобы она не видела ошеломленности на моем лице. Нервно закусываю губу и вытираю пролитый кофе. — С чего ты взяла? — с издевательским смешком спрашиваю я. — Мне Андрей сказал, — Аня безразлично смотрит в окно и пожимает плечами. Уже всем разболтал. Вот ублюдок. Да еще и Андрею. Вспоминаю наш разговор, когда мы оба решили послать своих лучших друзей. Но чем я, сидящая сейчас у себя дома с Аней, лучше? Интересно, не рассказал ли он, как я потом тащила его в туалет? — Андрей еще сказал, ты его потом в туалет повела, очищать желудок. С грохотом ставлю кружку с кофе на стол. Аня жует печенье, но, увидев мой взгляд, сглатывает его. — Это вышло случайно. Я плюхаюсь на стул и подношу кружку ко рту. Обжигаюсь и от неожиданности опять проливаю кофе. — Твою мать, — встаю за тряпкой. — Понятное дело, что не специально, — Аня опять пожимает плечами и продолжает диалог. Мне стыдно признаться, что я стала очередной подстилкой для этого придурка. Изнутри пожирает чувство ненависти к нему, однако оно заглушается какими-то теплыми воспоминаниями о его взгляде, о его касаниях. Я закрываю глаза, и от этих мыслей у меня сводит скулы. — Алиса? Я просыпаюсь и поворачиваюсь к подруге. Она указывает на лужу кофе на столе, и тут до меня доходит, что я стою с тряпкой в руках уже несколько минут, замерев на месте. Вытираю. — Ну и что, вы общаетесь? Или чисто на одну ночь? — Аня по-прежнему пережевывает свое печенье, из-за чего некоторые слова невозможно разобрать. Я цепенею от ее вопроса. Рукой медленно достаю телефон и захожу в диалоги. Листаю очень далеко, пока не нахожу диалог с «Кириллом-ублюдком», как он записан. Последнее сообщение было отправлено мной три месяца назад, и, это неудивительно, но оно звучит: «да пошел ты, Кирилл». Листая сообщения, понимаю, что переписывались мы с ним только на одну тему — я просила его достать мне всякую «запрещенку». Выключаю телефон и закрываю глаза. Нет, мы не общаемся. Нет, не переписываемся. Нет, даже ни разу не пересеклись за эти три дня. От вопроса Ани еще больше убеждаюсь, какая же я дура. В девчачьем сердечке где-то далеко внутри еще зародилась надежда, что это не закончится вот так. Но разум твердил — ты переспала по пьяни. Как самая настоящая девушка из эскорта. Сжимаю зубы. Снова сводит скулы. Понимаю, что завтра надо идти в школу, где я вновь встречусь с ним глазами. От этой мысли хочется провалиться под пол прямо сейчас. — Ну, так? — Аня безобидно попивает свой кофе. — Ну…- пытаюсь уйти от вопроса, не желая говорить правду. Подруга поднимает одну бровь. — А ты с Андреем? — неожиданно оживляюсь, вспоминая, что лучшая защита — нападение. — Я думаю, у нас все зайдет далеко и серьезно, — она откидывается на спинку стула, будто гордясь тем, что, переспав, подцепила парня. Я отворачиваюсь к окну. Опять начинаю думать, мысли не дают мне отдохнуть от них ни на секунду. Все еще дергаюсь от каждой вибрации телефона, надеясь, что это он. И я понимаю, что сама не хочу ничего иметь с Кириллом, но сам факт того, что он воспользовался и забыл, убивает меня. В груди комочек тающей боли. Вновь проверяю телефон на сообщения. Пусто. — Ну? А вы? — Аня стоит на своем. Оттягиваю момент ответа. Как-то глупо опять все получилось. Поворачиваюсь к подруге и без единой дрожи в лице говорю: — Считай, что мы забыли друг о друге. Закусываю губу. Холщовая сумка снова летит на парту, я сажусь на стул, опуская голову на стол. Ани еще нет в кабинете, и я чувствую себя паршиво, постоянно оглядываясь по сторонам и надеясь, что не увижу Кирилла. В голове лишь мысли о том, что нам осталось лишь чуть-чуть доучиться вместе. Поглядываю на часы на обшарпанной стене, считая минуты до начала урока. Нервно стучу ногой по полу. Внутри меня засело плохое предчувствие, которое не собирается меня покидать. Понимаю, что Аня опять опоздает к началу урока, и недовольно цокаю. Скрещиваю руки и отворачиваюсь к окну. О чем-то глубоко задумываюсь и разрешаю себе впервые за долгое время расслабиться. Пробуждает лишь звонок, от которого на душе становится еще легче — ближайшие сорок пять минут мы точно не пересечемся. Я поворачиваюсь обратно и сажусь ровно за парту. И тут меня что-то прожигает. Будто сто бычков одновременно потушили о меня. Кажется, что само сердце начинает дрожать. Кирилл стоит спиной ко мне у стола учителя, ожидая его. Видимо, ему нужно сдать какую-то работу, которую он держит в руках. Опершись на стол, одной рукой копается в телефоне. Я делаю вид, что не замечаю, хотя взгляд прикован к его спине. Надо что-то делать. Чем-то заниматься. Делать вид, что я чем-то занята и не замечаю его. Беру свою сумку и копошусь в ней, как бы что-то ища. Но что можно найти в сумке, в которой одна ручка и пара листочков? В класс входит учитель, сразу же обращая внимание на Кирилла. Между ними начинается активный диалог. У меня в голове что-то щелкает. Глаза загораются, и я чувствую прилив адреналина. Обратить на себя внимание. Прямо сейчас. Но как? — Евгений Александрович! — с улыбкой, бегая глазами, кричу я. Никакой реакции со стороны учителя нет, но краем глаза я вижу, как Кирилл на меня косится. Его взгляд обжигает меня. — Евгений Александрович! Вы провели мою работу? — я резко вспоминаю про свою самостоятельную работу, про которую уже и сам учитель позабыл. Он продолжает что-то говорить Кириллу, пока парень увлечен мыслями о совершенно другом, и я это чувствую. Чувствую, он понимает, что зову я учителя, а на самом деле его. — Евгений… — Алиса! — математик краснеет и кричит на меня. Я нахмуриваюсь. — Ты видишь, я занят? Подожди, — учитель говорит тише. — Да, Алиса, ты видишь, человек занят, — Кирилл поднимает брови и язвит. Сука. Обязательно надо вставить свои пять копеек. — Кирилл, я не с тобой разговариваю, так что не лезь. Он уже, кажется, не слушает меня, но на самом деле крутит в голове каждое мое слово. Я закипаю изнутри. Парень заканчивает свой диалог с учителем, и подходит к двери. Я слежу за ним яростным взглядом, будто вот-вот наброшусь на него, словно бык на красный цвет. Он смотрит на меня исподлобья, кладет ладонь на ручку двери, а второй рукой незаметно показывает мне средний палец. Если бы у меня в руках сейчас был нож, то он бы полетел прямо в этого ублюдка. Я срываюсь и встаю со стула. Кирилл поспешно выбегает за дверь. Понятия не имею, что мною двигает. — Евгений Александрович, можно выйти, — тараторю я, уже выбегая за дверь и не дожидаясь ответа учителя. Я выбегаю в пустой коридор и тут же чувствую мертвую хватку за свое запястье. Я успеваю лишь издать какой-то странноватый звук, как Кирилл разворачивает меня и прижимает к стене. В груди все сжимается, кажется, что даже сердце перестает биться, замерев. Кирилл облокачивается одной рукой на стену, прямо возле моей головы, а второй продолжает с силой сжимать мое запястье. Я боюсь смотреть ему в глаза, но, когда поднимаю на него свой взгляд, встречаюсь с чем-то загадочным. Снова как-то жалко смотрит на меня. Я сжимаюсь. — Отпусти руку, мне больно. Он сжимает мое запястье еще сильнее, и я слегка сгибаюсь от боли, выдавив тихое «ай» — Тихо, — он прижимает указательный палец к моим губам, когда я выпрямляюсь. — Что ты хочешь от меня? — я тру пальцами красное пятно, которое осталось от сжатий Кирилла. Он приближается ближе ко мне и скалит зубы. — Я? Ничего, — говорит тихо, я слежу за его кадыком, мечтая вцепиться в него. Я растерянно бегаю зрачками по его глазам. — Это же не я выбежал за тобой из кабинета, — ехидно улыбается. — Я выбежала в туалет, — пытаюсь говорить максимально правдоподобно. Его губы у моего носа. — Хватит врать, Алис. От этого «Алис» мое тело бесконтрольно подчиняется охватившему его трепету. Ураган чувств захватывает меня, и я готова растаять прямо здесь и сейчас. И Кирилл это чувствует. — Когда ты говоришь «Кирилл, иди нахер», это значит «Кирилл, я люблю тебя?» Сначала его слова звучат для меня абсурдно. Я поднимаю голову и вновь понимаю, что он говорит правду. Он цокает и ухмыляется, обнажая зубы. — Алиса… Целует.