Into Dust

      Пратт садится в машину на заднее сидение и проверяет, заряжен ли пистолет. Салага садится на переднее сидение, они с Джоном переглядываются и — что ж, Салага проигрывает в этой битве. Ему приходится пристегнуться. Джон заводит машину и достаёт рацию:       — Ну что, видели его?       Сначала в ответ слышно только хрипы и помехи, но потом кто-то из сектантов сообщает, что Ник двинулся на север. Стэйси смотрит в окно, замечая Джейкоба, который тоже не теряет времени и раздаёт команды другим бойцам. Но ехать с ними он не планирует. Что, конечно же, Пратта даже расстраивает. С другой стороны — есть Салага, который, кажется, сам ещё не понимает, как спасает положение Стэйси, перетягивая всё внимание Джона на себя.       Дорога проходит в тишине всего несколько минут, пока Помощник от скуки не включает радио как раз на волне «грешников», как любил дразнить его Джон. Пусть Уити и был мёртв, но сопротивление, похоже, в знак уважения, продолжало транслировать музыку с его пластинок по радио.       Стэйси даже как-то приуныл от воспоминаний.       Рация ещё несколько раз противно трещала, чужие голоса сообщали, где видели машину, а Джон просто следовал указаниям, даже не донимая никого разговорами. Он, похоже, был слишком сосредоточен на том, чтобы добраться до скотины Рая, который решил всё испортить.       Джейкоб же вернулся в лагерь.       Он трезво понимал, что сейчас любые контакты с кем-то — лишний повод спровоцировать то, что он не хотел вспоминать. То, что перед глазами всплыло лицо Миллера — это уже был тревожный знак. И это было больно.       От этих воспоминаний ещё тогда пришлось долго отходить, пришлось их долго переживать, понимая, что он действительно не хотел, но у него не было выбора. И он долго винил себя в том, что произошло. Потом воспоминания медленно начали затухать. Но это была заслуга исключительно таблеток, которые как-то смог достать Джон.       Сначала это было абсурдно — на кой-чёрт Джейкобу эти таблетки. Ему не нужна была помощь. Он решительно варился в котле своих эмоций и медленно там тонул. Но от помощи отказывался достаточно долго. Потом воспоминания и флешбэки начали мешать нормально жить, а со временем — и просто существовать.       Джон на таблетках настоял. И только тогда пришло облегчение. Воспоминания потеряли свою значимость, а жизнь её обрела. Тогда пришлось выбирать: или нормальная жизнь на таблетках, или ад из повторяющихся картинок, которые преследовали тебя даже во сне.       Но сейчас Джейкоб ведь не спал. Он вернулся в лагерь и заперся в комнате, вспоминая, что таблетки закончились, а он упустил этот момент из-за того, что происходило за последние дни. Снова обращаться за помощью к Джону не хотелось. Хотелось просто выбросить весь этот мусор из головы — даже выбросить Миллера оттуда, как одно из старых и лишних воспоминаний. А у него не получалось.       Сид упал на кровать и накрыл ладонью глаза, болезненно проводя по ним пальцами, словно это как-то способно помочь. А после он провалился в сон.       — И что, ничего прям нельзя сделать? — Джон расхаживает по комнате из стороны в сторону, пока Джейкоб лежит на его кровати в комнате общежития и хмурится. Ничего нельзя сделать. Джон не отступает, задумчиво касается своего подбородка большим и указательным пальцами, тихо смеётся, но когда натыкается на взгляд Джейкоба, то сразу притихает.       — А что сказал Джозеф? — Джон подвигает ближе к кровати обычный стул и, оседлав его, укладывает руки на спинку.       — Что это требует много ответственности и выдержки. И сил. — Джейкоб смотрит на Джона, и недовольный взгляд сменяется на более мягкий и даже какой-то потерянный.       — Думаешь, справишься?       Джейкоб усмехается и кивает:       — Я просто не хочу служить. Бесполезное дело — отдавать жизнь за невесть кого.       — Джейкоб, — мягко начинает Джон и отводит взгляд, проводя ладонью по шее, — ты же придёшь на вручение диплома?       И Джейкоб снова на это мирно скалится, встаёт с кровати и подходит к Джону, растрепав его волосы.       — Шутишь? Не могу пропустить момент, как ты напьёшься так, что ничего не будешь помнить!       Джон недовольно скидывает чужую руку с собственной головы и закатывает глаза. Если на вручение пойдёт Джозеф, — а он пойдёт, Джон не сомневался, — то выпить много точно не получится. Разве что втайне. Радовало одно: Джейкоб, даже будучи самым старшим, не был самым строгим. Упрекал в неподобающем поведение их всегда Джозеф. Особенно Джона.       — Ладно, бывай. Надо ещё документы оформить.       И Джейкоб уходит. Джон смотрит на закрывшуюся за ним дверь, потом садится за компьютер, решая снова поискать любую возможность не дать брату отправиться служить в армию. Он был годен. Но Джон просто не хотел через пару лет стоять возле могилы Джейкоба и корить себя за то, что он не сделал всё от него зависящее.       Спустя множество открытых и закрытых вкладок, спустя множество часов Джон понял, что ему это было не под силу. За такой короткий срок он бы при всём желании не смог подделать документы. А даже если и вышло бы, то Джозеф точно был бы возмущен. А Джейкоб…       Джон выключает компьютер и укладывается спать.       Сон выходит паршивый, беспокойный. Джейкобу снится Джон с его кучей татуировок. Ему снится то, как Джозеф делает ему одну из первых тату, которые делают Джона частью проекта. Джон сделал много плохого, но Джон хуже всего мог контролировать свой гнев.       Джейкоб просыпается буквально на минуту и чувствует себя безумно уставшим для того, чтобы бодрствовать ещё немного. Он снова проваливается в сон, пытаясь удобнее устроиться на подушке.       — Тебе идёт костюм, — смеётся Джейкоб, когда видит Джона с его дипломом. А Джон кривит губы и грозно смотрит на брата, потом отдаёт ему диплом, а сам пытается стянуть с себя пиджак.       — Это ужасно, — бубнит себе под нос Джон. Он поправляет рубашку, стягивает галстук и расстёгивает несколько верхних пуговиц. Даже дышать становится легче. После они выходят на улицу, чтобы в машине Джейкоба оставить весь ненужный хлам — диплом тоже.       Джейкоб особо не наряжается, приходит в свободной футболке, джинсах и кедах. Зато Джозеф, который никак не может оторваться от своей девушки, которая училась вместе с Джоном, тоже решил прийти в костюме. Наверняка, его спутница была в полном восторге.       — Все документы сделал? — Джон достаёт сигареты и протягивает одну Джейкобу. Джейкоб кивает, вытягивая из кармана зажигалку. Так они стоят в тишине и курят. Джозеф точно не должен их трогать ещё какое-то время.       Ночью на улице прохладно. И почти пусто. Только одинокая парочка трётся то ли у своей машины, то ли у первой попавшейся. А ветер приятно дует в лицо.       Джейкоб небрежно выбрасывает окурок под ноги, придавливая массивной подошвой, хлопает Джона по лопаткам и идёт обратно в здание. Джон секунду медлит, потом тоже кидает окурок под ноги. Сначала смотрит на него, словно пытаясь вспомнить движения Джейкоба в мелких деталях, и топчет остаток сигареты дорогими туфлями.       — Ты же не хочешь, чтобы Джозеф нас спалил, — шепчет Джейкоб сквозь музыку, склоняясь уху брата. Джон отрицательно качает головой.       И они идут к столу. Всё начинается с шампанского. Сначала медленно один бокал, потом чуть быстрее — второй и третий. Потом Джейкоб мастерски вписывается в какую-то компанию ребят, и они с Джоном разделяют с ними две бутылки виски. Потом в опасной близости от них начинает ходить Джозеф, поэтому приходится найти себе место более уютное.       Джон чувствует себя немного потерянным и очень пьяным уже спустя пару часов. А Джейкоб всё ещё бодр и полон сил. Вот только его трезвость под вопросом — просто не пьянеет так же быстро, как и Джон.       Джозеф вообще, кажется, не пьёт. Джон даже как-то натыкается взглядом на недовольный взгляд Джозефа, который не предвещает ничего хорошего ни ему, ни Джейкобу. Но Джейкобу всё равно. Он уезжает завтра вечером и сегодня просто хочет хорошо провести время. Он умудряется найти ещё несколько ребят, которые выпивают своим скромным кругом.       Что ж, коньяк оказывается и в бокале Джейкоба с Джоном.       Потом они идут на улицу и снова курят. Разгорячённые алкоголем щеки обжигает прохладным ветром. Джейкоб, кажется, горд собой. Особенно тем, что не попался Джозефу. Иначе вечер был бы просто испорчен.       — Я буду скучать, — неуверенно и пьяно говорит Джон.       — Всё будет нормально. — Джейкоб, кажется, от алкоголя становится мягче. Он прижимает Джона к себе за плечо и касается губами его виска. И от этого становится только ещё жарче и больнее.       Старший это словно чувствует, пытается как-то встряхнуть Джона. Смеётся, за ним смеётся и Джон. А после Джейкоб резко затихает и показывает Джону на парочку недалеко, что устроилась на капоте автомобиля. Сначала они просто наблюдают за тем, как какой-то пацан усаживает девчонку на капот, пытается задрать её платье, добираясь до стройных ног и чулок. Барышня в общем-то не против, а потом всё же отталкивает своего кавалера, пытаясь стать на ноги, но чуть не падает — высокие каблуки и высокий градус в теле делают своё дело.       — Спорим, не поцелуешь, — усмехается Джейкоб на ухо брата. Джон усмехается в ответ. Они пожимают друг другу руки и Джон «разбивает» это рукопожатие в качестве одобрения спора.       Он сначала просто подходит к ним. Потом просто пытается завести диалог. Джейкоб и сам подступает ближе, словно пытаясь понять, что там за муть несёт Джон. Слышно не особо. Но по выражению лица пацана зато видно, что он не в восторге, что им кто-то помешал. Зато девчонка — вот кто точно клюнул на улыбку Джона, пусть даже пьяную — но дама и сама явно выпила не меньше.       Джейкоб усаживается на капот своей машины. Он почти уверен, что Джон сейчас просто решит уболтать пацана, чтобы тот дал поцеловать свою девчонку, ведь что не сделаешь ради спора. Младший Сид умел говорить красиво и убедительно.       Проходит минута, прежде чем случается то, чего ждал Джейкоб. Вот только то ли Джон промазал, то ли решил испытать удачу и перед этим подписаться на самоубийство. Целует он пацана. Джейкоб недоумевающе кривит бровь, как и девчонка на капоте. А вот парень уже сжимает кулак, чтобы врезать ублюдку Джону по роже за такую выходку.       Последнее, что успевает услышать Джейкоб, прежде чем оказывается рядом с Джоном, это «совсем охуел, придурок?» Джон пожимает плечами и улыбается. И по лицу он всё же получает. Джейкоб решает, что для профилактики это полезно, поэтому позволяет разок ударить. А уже после бьёт сам.       Уже спустя пару часов их дома отчитывает Джозеф. Говорит: было глупо затевать драку. Говорит: было унизительно делать это для того, чтобы вышел чуть ли не весь зал посмотреть. Потом просто вздыхает и уходит. Это было бесполезно.       Джон пытается как-то протереть ватным диском с антисептиком ссадины Джейкоба, но выходит так себе. Голова кружится, а ватный диск касается вовсе не ссадин. Джейкоб его отбирает, снова мочит в антисептике и уже с зеркалом приводит себя в порядок сам. Случившееся они не обсуждают.       Утром Джейкоб собирает все нужные вещи, а в обед уже идёт на вокзал, чтобы сесть на поезд и найти свою могилу на поле боя. Джейкоб на войну не хочет. Не хочет защищать тех, кого он даже не знает; тех, кто не будет ему даже благодарен за это.       Джон идёт следом, решив, что обязан проводить. Джозеф не хочет долго прощаться, и остаётся дома — потому что потом просто не сможет отпустить, не хуже Джона понимая риски этого всего.       — Я вчера выиграл. — Джон натянуто улыбается, когда они стоят на перроне среди кучи людей.       — Не совсем. — Джейкоб смотрит на него сверху вниз сначала как-то недовольно и скептично, но потом смеётся и хлопает брата по спине. — Ладно, выиграл. Согласен. Хорошая была драка.       Джон кивает и косится на ссадины на лице Джейкоба, одна из которых залеплена пластырем.       — Тогда с тебя желание. — Джон передёргивает плечами и потирает ладони.       — Привезу тебе гильзу. — пытается отшутиться Джейкоб.       — Себя живым лучше привези.       Джейкоб просыпается от слишком громкой автоматной очереди за окном. Он пытается сначала понять, где он. И с облегчением осознаёт, что это был всего лишь сон, точнее часть его воспоминаний. Джейкоб проводит ладонями по собственному лицу, всё ещё чувствуя невообразимую усталость.       Ему точно нужно отдохнуть. Но сначала связаться с Джоном и сказать достать таблетки.