***
Влажный ветер нёс с Узкого моря запах соли, навязчиво бьющий в ноздри. Обе женщины держали перед собой факелы, вступая в тёмное пространство пещеры. Поначалу она показалась просторной, но постепенно проход сужался, и приходилось идти боком между острыми скользкими камнями. Пройдя немного вглубь, Мелисандра подняла пляшущий огонь над головой, и из тьмы вынырнули наскальные, гладкие на ощупь, образования на тёмной поверхности. Служительница Владыки Света зажгла висящие неподалёку факелы, и вскоре пространство покрылось мягким светом. — Смотрите, — обращаясь к Матери Драконов, Мелисандра указала на скалы в дальнем конце площадки. Отсвет плящущего огоня тронул минерал, блестящий на свету как утренняя роса. — Королева, это залежи драконьего стекла, — разъяснила Мелисандра, удовлетворённая, — оно необходимо в борьбе с мёртвыми. Пока Дейенерис неторопливо шагала от одного залежа минерала к другому, освещая всё большие области в темноте, жрица медленно прошла дальше, к нише в более отдалённом конце пещеры. Ощущая холоднящие волны воздуха, проникая во тьму и неизведанность, Красная женщина вдруг вспомнила о далёком безрадостном детстве, о юности, проведённой в Волантисе. В груди снова засаднило, и Мелисандра сжала зубы, терпя боль. Каждое воспоминание о прошлом не проходило для неё бесследно: в душе или зияла чернота, или возникало ощущение пустоты, в которой притаилась неминуемая гибель. Временами сомнения овладевали ей, но сейчас, ступая в темень пещеры, она отчётливо услышала голос в пламени своего факела: «Вспомни…». Мелисандра улыбнулась: она всегда старалась помнить те моменты, когда была счастлива. Из тьмы один за другим выплывали наскальные рисунки: широколистные деревья, под которыми сидели маленькие существа, Дети Леса. Чуть правее деревьев художник изобразил щедших к лесу Первых Людей, вооружённых мечами и копьями; войско возглавлял предводитель верхом на коне. Светлое лезвие его громоздкого оружия направлено вверх (художник тщательно начертил подобие пламени, словно струящегося из стали), воин намеревался положить конец вражде двух народов перед тем, как дать бой общему врагу. С противоположной стороны скромного лесного массива на камне начерчены уродливые фигуры Иных с искажёнными от злобы лицами. Ледяные мертвецы мало интересовали Мелисандру, она думала о давнем герое, Азоре Ахае, коего не ожидала увидеть на этих стенах в отстветах пламени. В блестящих глазах женщины вновь загорелась надежда, когда она бережно прикоснулась к камню, на котором изобразили воина со Светозарным мечом — легенду, ставшую полузабытым мифом. Никто не знал, что именно случилось восемь тысяч лет назад… Бессонные ночи и упорный труд: все свои силы Воин Света потратил на то, чтобы закалить Светозарный меч. Ни огонь, ни молот, ни львиная кровь не помогли ему. В этом жестоком мире ничего не даётся даром. — Я люблю тебя больше жизни, — сказал Ахор Ахай, не сумев сдержать слёзы, своей жене Ниссе-Ниссе. — Прошу, помоги мне. Одежды спали с молодого, обнажающегося тела. Она знала, что сейчас произойдёт. Каждый шаг к мужу давался ей с великим трудом; подходя к нему ближе, она будто бы тащила на себе давящий груз, как смерть. Вкус его губ горько-сладок… с привкусом смерти, но в него он вложил всю любовь, что питал к Ниссе-Ниссе. Любимые слились в поцелуе, она крепче обняла своего принца, отдавая ему всю себя… и в ту же секунду почувствовала, как длинное холодное лезвие рассекает разгорячённую плоть. Азор Ахай крепко держал жену за талию, пока Светозарный раскалялся докрасна. Превозмогая боль, Нисса-Нисса обнимала любимого, обвила руками его могучие плечи. Секунды становились минутами, минуты — вечностью. В груди у Ниссы-Ниссы нестерпимо горело, женщину будто окунули в кипящий котёл; она закричала, но не слышала своего вопящего голоса. Не в силах более видеть страдания любимой, воин вынул пылающий меч из её груди, и она повалилась на пол. Затуманенным взором она видела лезвие в пламени, и его отблески на возрастающих стенах кузницы; Азор Ахай с трудом прошептал заплетающимся языком: «Я люблю тебя». Только дождавшись важных слов, она провалилась в черноту… Падение заняло лишь несколько секунд. Свет белой вспышкой ударил ей в глаза; глубоко в груди под сердцем жгучей молнией отозвалась боль; горячий воздух прорывался огненной стрелой в горло, позволяя Ниссе-Ниссе дышать. Она жадно втягивала воздух изо всех сил, так часто, как только возможно. Темнота постепенно рассеивалась, и зрачки поймали огоньки свеч под высоким потолком. Полностью обнажённая, она медленно села на огромный каменный стол и ощутила внутри себя нестерпимую боль под грудью — вечное напоминание на грядущие века. Отчаянный крик вырвался из саднящего горла, принеся с собой временное забытье. Смотря на выщербленный в скале рисунок, изображающий битву живых против мертвых, Мелисандра вспоминала о своём втором рождении и ощутила давнюю боль в груди. Руку держать на том месте, где когда-то был кровавый рубец от Светозарного, бесполезно; единственный способ дать ей утихнуть — меньше думать о ней. Но жрица не хотела забывать; хотя в храме Волантиса уродующий красивое тело шрам залечили древней магией, но боль внутри осталась навечно. Эта боль иногда даже утешала Мелисандру: значит, возможно, у неё осталась душа, израненная, и не всё потеряно. Жрицы, вернувшие её из мира теней, рассказали, что она была мертва несколько лет; что они смогли обратиться к Р’глору только тогда… когда он забрал душу Азор Ахая во время боя с мёртвыми. Именно за его жизнь, по их вере, он вернул Мелисандру. Она во всех подробностях помнила тот день: её одели, дали тёплый отвар с успокаивающими травами, но… она ещё долго не могла успокоиться, узнав о смерти любимого. Так умерла Нисса-Нисса и родилась Мелисандра из Асшая, служительница света. Знание о том, что Р’глор вернул её к жизни, пусть и слишком большой ценой, на долгие столетия укрепило её веру в огненного бога. Жрица знала, что Азор Ахай, любимый принц, ещё возвратится в этот мир, и она жаждала быть рядом в этот важный момент. Поэтому Мелисандра изготовила ожерелье с рубином, дарующим ей видимую «вечную» молодость. Восемь тысяч лет, как это ни парадоксально, пролетели для Ниссы-Ниссы, словно миг. Ни один мужчина не поразил её своей отвагой и разгорячённостью так, как Станнис Баратеон; в момент их сближения в Палате Расписного Стола, Мелисандра верила в силу Азора Ахая, воплощённого в Станнисе. Однако за амбициями и притязаниями на Железный трон Красная женщина, к своему огорчению, ничего не обнаружила в его душе, кроме незнания. Она была готова отдаться Джону Сноу, тогда Лорду-командующему Ночного Дозора, но видела в его глазах лишь холод. За его неуверенностью и безверием (даже после возрождения) скрывалось то же незнание, погубившее Станниса. С Дейенерис всё было иначе: в этой пещере взгляд фиалковых глаз казался немного потерянным, но обновлённым. Мать Драконов поравнялась со жрицей и с любопытством, как у ребёнка, вгляделась в рисунки на скале, пока Мелисандра изучающе смотрела на Дени. — Это они? — спросила девушка, подведя огонь факела ближе к рисунку Белых Ходоков. — Да, самая главная опасность, по сравнению с которой меркнут все войны. Опасность, что может сплотить всех живущих. — А кто этот человек? — спросила Дени, переведя слабеющий свет правее по скале; её внимание привлекла фигура Азор Ахая верхом на коне. Мелисандра ощутила тёплую слезу, готовую пойти из глаза и быстро провела по лицу тёплой ладонью. — Это был великий Воин Света, чей меч рассекал тьму Долгой Ночи — Азор Ахай. Он стал настоящей, почти забытой легендой, но из ныне живущих есть человек, который продолжает его дело. — Жрица взглянула Дени прямо в глаза. — Это Джон Старк, Король Севера и бывший Лорд-командующий Ночного Дозора. Слова Мелисандры определённо смутили Дени. — Разве кто-то из Ночного Дозора может стать «бывшим»? — В голосе Дейенерис звучали нотки недоверия. — Чёрные братья охраняют Стену до самой смерти. — Джон — особенный человек, сумевший разорвать сковавшие его путы, чтобы вернуть свой дом, Винтерфелл, и сплотить северный народ и одичалых, что веками жили за Стеной, против Иных. О том, как именно Джон обрёл свободу, и какую роль здесь сыграла сама Мелисандра, Красная женщина предпочла умолчать. — Он собрал много людей, как и вы, — продолжала жрица, по-прежнему смотря на Дейенерис с неослабевающим вниманием. — Но этого всё ещё недостаточно для победы. Чтобы выжить, необходимо последовать примеру Первых Людей и Детей Леса. Джону Старку и Северу нужно драконье стекло, но главное, — вы, Ваша милость. Только потеряв всё, вы осознали, что есть нечто большее, чего вы не знали. В ваших силах распорядиться этими знаниями. Дейенерис обдумывала услышанное какое-то время, изучая наскальные изображения. Факелы давали гораздо меньше света: неутихающий ветер с моря беспрепятственно проникал в пещеру. Под холодными потоками пламя танцевало, отбрасывая паряшие искры вверх, в темноту. — Я прикажу своим людям добыть драконье стекло, — наконец, произнесла Дени, оборачиваясь к Мелисандре, — а потом мы отплывём на Север. Я хочу помочь Королю Севера сохранить его дом. Сказав это, она направилась к нише, ведущей к выходу из пещеры. «Да начнётся Песнь Льда и Пламени», — с трепетом думала Мелисандра, выходя вместе с Матерью Драконов на утренний пляж, окутанный предрассветными сумерками. Вскоре жрица покинула остров, направляясь в Волантис, навстречу пылающему горизонту.МЕЛИСАНДРА
19 июня 2019 г. в 05:32
По прибытии на Драконий Камень многое приковывало внимание огненной жрицы. Во-первых, её корабль ещё не доплыл до берега, а Мелисандра уже издалека увидела флот, мирно качающийся на волнах; словно на пустовавшем до недавнего времени берегу построили гавань. Под мертвенно-бледным лунным светом сбор кораблей выглядел зловеще и походил, скорее, на кладбище. Безжизненные борта — настоящее обиталище для морских призраков; темнеющие, будто их покрыли слоем чернил, паруса — кого угодно напугала бы такая картина, но только не Красную женщину: в конце концов, она была Матерью Тени. Во-вторых, как только Мелисандра ступила на мягкую песчаную поверхность, взору открылась огромная армия у скал. Приглядевшись к ним, жрица рассмотрела эмблему Грейджоев, выгравированную на доспехах. Пленники, поняла она. Довершали картину два огромных дракона с глазами, горящими в темноте раскалённой лавой; звери сидели с двух сторон, укрывая Железных людей крыльями, как одеялом. Казалось, что драконы защищали солдат, но на деле они исполняли роль устрашающих стражей. По пересохшим губам Мелисандры скользнула улыбка.
«Кхалиси набирает свою армию».
Шла она медленно, поэтому путь до ворот в замок казался долгим. Одеяния цвета спелой вишни не защищали от холода, и тело жрицы под дуновениями ветра покрылось мурашками. Уставшие ноги спутывались в полах длинного плаща, — неудобство, к которому Мелисандра привыкла уже давно, — пока женщина отмеряла шагами ступени. В главном зале её встретила молодая темнокожая девушка в строгом одеянии. Поприветствовав огненную жрицу с сильным южным акцентом, Миссандея направилась к Матери Драконов. В ожидании Мелисандра, сама того не заметив, погрузилась в мысли. В последнее время ей приходилось о многом думать: о Станнисе, о принцессе Ширен. Красная женщина до сих пор не чувствовала угрызений совести, но понимала, что рано или поздно ей придётся признать свою ошибку. Старейший человек Вестероса, обладая знаниями и нерушимыми убеждениями, фатально ошибся — сложно в такое поверить, уж скорее летом пойдёт снег. Впрочем, Иные всё равно принесут с собой бураны, что заметут летние поля и сады.
При мысли о смерти Мелисандра внезапно почувствовала боль чуть выше живота, под грудной клеткой. Привычное явление за много лет, однако, всегда наступает неожиданно. Приложив горячую ладонь к груди, жрица ощутила, как тело наполняется мягким теплом, и закрыла глаза. Две минуты спустя в просторной зале эхом отозвались шаги: Кхалиси Великого травяного моря, сопровождаемая десницей и Миссандеей, направлялась прямо к Мелисандре мерными шагами. Вид у всех троих определённо озадаченный, заметила женщина, и, не медля, поклонилась.
— Ваша милость, — высокий валирийский в устах Мелисандры звучал спокойно, но торжественно. — Когда-то и я была рабом, меня покупали и пороли. Поэтому встретить Разрушительницу оков — большая честь для меня.
— Красные жрицы помогли восстановить мир в Миэрине. Здесь вам всегда рады. Вы леди Мелисандра?
— Я пришла сюда, — кивнув, Красная женщина перешла сразу к делу, — потому что вы можете сыграть огромную роль в решающей битве.
На мгновение она уловила тень удивления, промелькнувшую в глазах Дейенерис.
— Вы говорите о… мёртвых на Севере, верно? — поняла Разрушительница Оков.
— Владыка Света не зря избрал именно вас, — помолчав, улыбнулась Мелисандра. — В вашем взгляде я вижу то, чего мне когда-то недоставало: знание, что поможет вам в скором времени. Возможно, вы знаете и о том, что недалёк тот час, когда настанет битва за свет дня. Надвигается Долгая Ночь, — перешла она с Общего языка на валирийский, — и лишь обещанный принц принесёт рассвет.
— Я не принц, — мягко заметила Дени.
— Простите, Ваша милость, — подала голос Миссандея, — но это могут быть как «принц», так и «принцесса», поскольку в высоком валирийском у существительных отсутствует род.
— Всё верно, — кивнув, подтвердила Красная женщина. — Вы знаете, миледи, что мотивация всех королей воссесть на престол — это опьяняющее чувство власти. Но в непрекращающейся резне друг с другом мало кто знает о том, чего он захочет, как только его жажда власти будет удовлетворена. За удовлетворением неизменно следует опустошение, но… — тут жрица помолчала, шагнув ближе к Дени, — не у вас. Ведь вы знаете.
— Почему вы так в этом уверены? — сомневаясь, поинтересовалась Дейенерис.
— Владыка Света указал мне на вас в пламени.
Взгляд Красной женщины обратился на Вариса, и она прочла в его маленьких глазах нотки недоверия. Дени, тем временем, погрузилась в раздумья.
— Думаю, ваш визит сможет прояснить нечто пока не совсем понятное для меня, — подумав, произнесла Бурерождённая.
Повернувшись к деснице, она жестом указала Тириону поговорить с Серым Червём, затем прошла мимо Мелисандры и пригласила её:
— Пойдёмте со мной, я хочу вам что-то показать.
Красная жрица покорно склонила голову, следуя за серебряной королевой.