Шизокалоид

Грозовой фронт миновал и появилась возможность двигаться дальше. Нет, я совсем не боюсь грозы, просто в современных условиях ехать по шоссе, когда плотная стена дождя сокращает видимость до двухсот метров… Нет уж, я не простачка, чтобы вляпываться в засады. Инцидента с АЗС в районе Николаева мне хватило. Поэтому я просто побегала голышом под секущими струями. Весьма освежает. Наконец-то я выехала из зоны изматывающей жары. Сразу стала спокойнее. Ненавижу жару, от неё отключаются мозги. Вот сейчас самое то, прохладный дождик, можно тепло одеться и включив кондиционер, чтобы не запотевали стёкла, медленно ехать по шоссе. Российскую границу я уже миновала, так что скоро выеду на трассу Ростов — Воронеж. Потом, теоретически, мне надо двигаться на Пензу, но без навигатора и подробных карт придётся держаться основных трасс, что опасно. Я еду неспешно, поэтому замечаю, как в километре одинокая фигура шарахается в кювет. Так, судя по скорости, с которой она скакнула в грязь с дороги, она боится. Скорее всего девочка. Уж не Аурина ли? Я подъезжаю к тому месту, где фигура спрыгнула с дороги и открываю окно. — Эй, я тебя видела, вылазь! Из грязи приподнимается чумазое лицо. Это девушка, похоже, моя ровесница. — Я это… Проезжайте. Она дрожит, как и её голос. — Не бойся, я не собираюсь тебя убивать, — по крайней мере, сначала нужно познакомиться, невежливо убивать незнакомых. — Вы одна? Она почти плачет, но в голосе звучит надежда. — Да, смотри, я выхожу из машины. Но имей в виду, если ты попробуешь напасть, или с тобой кто-то есть, то знай, что я хорошо стреляю, плюс у меня есть боевые гранаты. — Я одна. Девушка встаёт. Боже мой! Она вся в грязи, ещё и мокрая. Я, конечно, люблю прохладу и дождь, но уже умерла от переохлаждения бы на её месте. — Так, слушай, как тебя зовут? — Света. Как по-деревенски. Если бы мне не было её жалко, я бы заржала. — Света раздевайся догола. — Я… — она понуро опускает голову и плачет. — Не хочешь ко мне в машину, можешь подыхать от холода. Но я вполне гуманно предлагаю тебе помыться. Смотри дождь припустил. Раздевайся, сейчас я кину тебе шампунь, потом дам полотенце и чистую одежду. Потом накормлю, у меня есть горячий чай в термосе, коньяк и очень вкусные бисквиты. Не знаю, что её убедило, но она, стесняясь, начинает раздеваться. Я же, не переставая оглядываться по сторонам в поисках возможной опасности, достаю из машины маленькую бутылочку отельного шампуня. Света разделась совсем и стоит, скукожившись под струями дождя. — Давай мойся быстрее! Она покорно намыливает волосы и растирает пену по телу. — На асфальт выйди, тогда ноги не придётся отдельно мыть. Выходит. Я рассматриваю её. Она приземистая, ниже меня, но очень женственная. Большая попа, тонкая талия, огромная грудь. — Так. На полотенце. Заматывайся. И в машину. Она окоченела, поэтому еле шевелится. В машине не особо тепло, потому что в египетском пыжике нет отдельной печки. Но можно настроить кондиционер на тепло. Тепло правда не станет. Но немного посушиться получится. — Сейчас, смотри. Одежда на заднем сиденье, сначала обсохни, потом переодевайся. А это, чтобы согреться. Я протягиваю ей термос. Света дрожащими руками принимает и наливает себе чай. — Вот здесь, в подлокотнике, коробка с бисквитами. Коньяк будешь? — Можно, не надо? Какая милота, прямо девственница. Ещё и покраснела. Но смысл уловила: нужно обо всём спрашивать меня. — Ты трезвенница, что-ли? — Я… Это, как сказать… Меня воспитала тётя с мужем. Мать наркоманка была. — Интересно. Поэтому не пьёшь? — Ну да. Я пятьсот граммов родилась. Они меня забрали и воспитали. — Молодцы, что сказать. Они выжили. — Папа… Дядя от рака умер в прошлом году. А маме я звонила, она выжила. Ну, пока связь была она жива была. — Ясно. И?.. — Я к ней иду в Борисоглебск.  — Это где? Пенза далеко? — До Пензы там километров двести. — Отлично, ты дорогу до Борисоглебска можешь показать? — Могу. Я часто ездила. Я в Ростове училась. Она тоже светленькая, чуть темнее меня, только брови темнее. Но в ней есть что-то, что заставляет меня задать вопрос: — Ты кто по национальности? — Осетинка, — Света вздыхает, — мама осетинка, а папа русский, но он же не родной… Примерно через триста километров, уже после того, как мы сворачиваем на региональную дорогу с забитого пустыми машинами шоссе, я решаю остановиться на АЗС. Место удобное — поселения рядом нет. Правда, заправка разорена, но всё равно есть чем поживиться. Света помогает мне начерпать ведром топлива. Потом мы загоняем пыжика прямо внутрь торгового павильона и устраиваем себе ночлег. На всякий случай, я устанавливаю растяжки в двух самых опасных, на мой взгляд, местах. Света лежит на расстоянии вытянутой руки и сопит. Я ворочаюсь. — Слушай, Света… — Да?.. — Расскажи мне о своей жизни. Мы болтаем больше часа. Обычно я не затыкаюсь, да, есть такой грешок, я стремлюсь навязать собеседнику тему разговора и подавить его. Но сегодня лень. Плюс к тому, у Светы было в жизни нечто, о чём я мечтала. Она спала с мальчиком с пятнадцати лет. Ну, это не новость, что только и с какого возраста подростки начинают сейчас делать… Ха, особенно, если вспомнить АЗС в Николаеве. Тем девочкам лучше было не жить, после того, что с ними сделали озверевшие полицейские. Ну, погребальный костёр, который я всем им устроила, был виден за пятьдесят километров. — Слушай, Света, ты только с мальчиками? — Ну, у меня, вообще был только один… Её голос дрожит. — Тогда раздевайся, я сейчас кое-что принесу. — Это… Изабелла. Она опять чуть не плачет. — Давай, давай, это будет плата за проезд. Украденный мной у геев-моряков страпон пригодился даже раньше, чем я мечтала. Собственно, я мечтала, что когда мой любимый заберёт мою девственность, я отомщу ему, за то, что он сбежал, лишив меня возможности быть женщиной. Я мечтала о нём. Я плакала ночами, не имея возможности выговориться. Я терпела издевательства родителей. Я встречалась с мальчиками, чтобы хоть как-то отвлечься. Как мне было тяжело сдерживаться! Но я берегла себя для него. Поэтому, наручники, порка и жёсткий секс, при котором я буду мужчиной, а он жалкой шлюхой. Света со стоном принимает в себя фаллоимитатор. Конечно, колбаса размером с член Аввакуума еле входит в неё. Интересно, как мужчины двигаются? А… вот так. Ну, даже мне приятно, некая тяжесть и теплота внизу живота. Хотя не то. Я хочу не этого. Но я не останавливаюсь, пока Света не начинает стонать и трястись. Всё. Ладно. Хватит. Я хочу спать. На следующий день мы быстро добираемся до Борисоглебска. Света показывает мне направление на Пензу. Выходит из машины. Мне, честно завидно — у неё такая женственная фигура. Огромные зад, и груди, и тонкая талия. Личико кукольное. Может, шея коротковата. Шлюха! Я представляю её в постели с моим любимым. Бля… Он бы точно не удержался. В пятнадцать лет… Сука! Я опускаю стекло и достаю пистолет. — Света! — А? Она оборачивается. Невежливо стрелять в спину без предупреждения. — Удачи! Пусть у тебя всё сложится! Давлю на газ. Света не виновата. Она хорошая девочка. Пусть мои пожелания сбудутся и она найдёт свою маму.