Знак трех. Семь младенцев.

                           Сразу после работы Саманта направилась в магазин, чтобы чуть наладить свои отношения с Малией на этот вечер с помощью торта, и быстро отправила Стайлзу СМС с рекомендацией сбрить усы, если они действительно пригласили к себе и Питера. И, если честно, Пейдж, бредя по супермаркету и толкая впереди себя тележку, надеялась, что Стилински ответит ей тем, что никакого Питера никто и не звал, но друг так и не ответил, позволяя девушке, нахмурившись от недовольства, нетерпеливо строить теории о его ответе. Спустя шесть минут, когда Сэм уже стояла в очереди на кассу, перебирая пальцами спутанные волосы с желанием выглядеть сегодня хоть чуточку лучше и счастливей, чтобы возвратившийся Истинный Альфа перестал переживать на счёт Айзека, что делал с того самого момента, когда на его предложение о том, чтобы новоиспечёный житель Франции остановился в их с Кирой доме, Лейхи неловко заметил, что Сэм вполне не против приютить его.        Айзек, думала Пейдж, выставляя из тележки торт и корейские конфеты с зелёным чаем, которые нужно было слопать до завтрашнего дня, самая большая её ошибка, если честно. Пейдж делала много глупостей: не рассказывала Питеру о том, что её приняли сразу в два колледжа; ругалась с профессором истории, едва не доведя себя этим до отчисления; боялась искать работу по специальности, когда возвращалась в Бейкон-Хиллс; возвращалась на работу к Дитону, но Айзек был самой большой её ошибкой. Ошибкой, которая портит не её жизнь, а жизнь самого Лейхи. Сэм поджала губы, вспоминая, как безнадёга и депрессия захлестнули её во время недельного отпуска почти два года назад и втолкнули в руки Айзека, который просто вовремя-невовремя постучал пальцами по двери в кабинет её отца и, замерев в дверном проёме улыбчивым красавцем, предложил хотя бы один день провести не так, как их проводят старики. Она даже прикоснулась к шее пальцами, сжимая другой рукой пакет со сладостями и не понимая, что же в этом воспоминании было плохим.       Когда они с Питером расставались, Саманта думала, что пожалеет об этом уже на второй день, когда мужчина вернётся, чтобы забрать несколько оставшихся вещей, и они столкнутся в дверях, но он так и не вернулся. И Пейдж, соответственно, незачем было жалеть. Она добилась того, чего хотела, когда сама себе обещала говорить честно и откровенно, но если бы он только вернулся на второй день… Сэм сама говорила Лидии за плохим вином из этого же супермаркета, что ей нужно было только увидеть его на следующим день, чтобы передумать. Малия, сидевшая тогда рядом, фыркала, спокойно рассказывая, что Питер уехал к Коре и Дереку на неопределённое время, и прекрасно зная, что всё кончено и Пейдж ни за что не сподобится на то, чтобы исправить это. Сэм эгоистична именно настолько, насколько это нужно для того. чтобы тихо корить себя за ошибку, вслух равняя её с лучшим решением в своей жизни.       И теперь Сэм с Айзеком. День изо дня ломает его жизнь, нервы и сердце. Прекрасно. Девушка сама себе язвительно улыбнулась, когда выходила из магазина, а потом и не заметила, как очутилась перед дверью в дом Стайлза, прижимая к себе сладости, зажимая плечом телефон, из динамика которого слышался голос Айзека, и в третий раз нажимая на дверной звонок. Стайлз и Малия перебрались в этот дом сравнительно недавно, когда узнали, что у них будет ребёнок, а ещё то, что по вечерам можно корчить рожи Сэм через окно наверху. Джон был пассивно против, прекрасно понимая, что должен удерживать сына, как любящий отец, но при этом не прибегая ни к каким решительным действиям, кроме того, чтобы досконально проверить и изучить людей, продающих дом, и саму причину продажи дома, а Саманта радовалась, как ребёнок, которому теперь можно будет бывать у друга до тех пор. пока они не поссорятся на этой почве. Но, несмотря на это, Сэм никогда не приходила первой. Она часами сидела в душном кабинете отца, изучала его записи и пыталась делать свои, предпочитая это чужому дому, в котором ей рады и не рады одновременно.       Наконец, Пейдж услышала шаги, и через мгновение перед ней появилось светлое чистое лицо Стайлза. Девушка посмотрела туда, где раньше были усы, и усмехнулась. — Неужели, ты ко мне прислушался? — Я прислушался к дикому ржачу, которым со мной поздоровался Скотт, — хмыкнул Стилински, пропуская подругу.        Сэм довольно быстро миновала прихожую с коридорчиком и улыбчиво остановилась в дверном проёме у гостиной. В просторной комнате рядом с диваном встал раскладной овальный столик, за которым уже разместились все знакомые девушки, кроме Айзека, обещавшего приехать где-то через полчаса, и Мелиссы с Крисом. Пейдж оглядела этих людей, будто бы застыв на пороге собственной жизни, и чуть вздрогнула от странной мысли о том, что у неё нет ничего, абсолютно ничего, когда её друзья уже взяли от жизни всё, что можно было ухватить за прошедшие годы. Скотт, сидевший на краю со своей дочерью, очень похожей на Киру, успел за эти годы совершить столько подвигов и набить на копчике бабочку, которая, к счастью, исчезла на следующий день, но, к несчастью, была заснята Лидией и попала в один из альбомов с фотографиями, передаваемых из рук в руки, как талисман. Сейчас этот альбом, кажется, был именно у Стайлза с Малией. Кира, приветливо улыбавшаяся рядом со своим мужем, успела уговорить Скотта посмотреть хотя бы на близкую часть мира, а ещё именно она привезла большое сомбреро из начос, которое они так и не смогли съесть. Посередине сидела Малия, между свободным стулом для Стайлза и Кирой. Она улыбалась слегка неуверенно, только потому что все их разногласия с Сэм имели мелкие, странные причины, и Пейдж с коварным удовольствием приписала ей то, что все знакомые успели увидеть её голой, считая это истинным достижением молодости.       Переведя взгляд на Питера и не продержавшись и полной секунды, Саманта тут же посмотрела на Лидию, королеву выпускного бала в школе, мисс университет и девушку, которая получила премию за хорошую работу спустя два первых месяца своей работы полицейским. Сэм мысленно усмехнулась. Кому, как не Лидии Мартин, быть победителем среди тех, кто взял от жизни многое? И кому, как не Сэм, завидовать ей? — Скотт, Кира, — обрадованно бросила Пейдж, когда Стайлз легко подтолкнул её вперёд, отбирая принесённые угощения, заставляя замереть прямо перед МакКоллом. — И Элли, — слегка скованно закончила девушка, когда её взгляд снова нашёл светлое лицо маленькой мисс МакКолл.       Элли, Эллисон МакКолл, как назвали свою дочь Скотт и Кира, что Сэм изначально считала очень лишним, будто бы совсем не изменилась с того времени, когда Пейдж впервые увидела её. Она была маленькой, ну просто крошечной, такой тоненькой и улыбчивой. что Саманта невольно замерла, разглядывая её. Сэм никогда не были приятны такие маленькие дети: они шумят, громят всё, не знают меры. Пейдж постоянно видит таких детей: они на улицах, в магазинах, в чёртовой вет.клинике ревут, наматывают на кулаки сопли и объясняют ей, что они случайно сунули доберману в нос карандаш. Она ненавидела даже себя, плаксу, о которой любили вспоминать родители. Но в Элли прямо сейчас и прямо здесь было что-то прекрасное, что-то потрясающее разум. Сэм видела, как блестят умные глазки и болтаются в воздухе крохотные ножки, и находила в этим что-то милое.       Когда девочка резво спрыгнула с колен Скотта, Пейдж невольно испугалась этого, а потом запаниковала, когда девочка обвила руками её коленки и прижалась к ней. Сердце заколотилось быстрее от тревоги, а взгляд устремился вниз на тёмную маленькую макушку. Девушка боялась пошевелиться и сделать больно девочке, боялась, что одно её движение может стоить Элли жизни. Со стороны стола посыпались смешки, и Сэм медленно повернула голову в сторону МакКолла, беззвучно смеявшегося прямо перед ней. — Скотт, — совсем тихо прошептала Пейдж, — Кира, что мне делать? — Не шевелись, — подрагивающими от смеха губами произнёс Скотт. — Элли просто рада тебя видеть, — вмешалась Кира, доброжелательно улыбаясь. — Она всех обнимает сегодня.       Когда тоненькие ручки отпустили её, Сэм быстро переместилась, оказываясь рядом с Лидией и выдвигая стул. — Иса не с тобой? — уточнила Пейдж, прежде чем присесть рядом. — Он работает допоздна, — кивнула Мартин, позволяя девушке приземлиться рядом и чуть улыбаясь ей. — Айзек? — Уже едет, — кратко ответила Саманта, с неподдельным страхом наблюдая, как Скотт легко подхватывает Эллисон под руки и садит к себе на колени, не жалея её хрупких плечиков, на которые опускаются его руки. — Как вы, Скотт? Нашли то, зачем уезжали?       Скотт слегка напрягся, вдумчиво смакуя вопрос, а затем тяжело выдохнул, из-за чего Элли слегка поморщилась и отодвинула его лицо маленькой ручкой в сторону. Кира подняла уголки губ в улыбке, от открывшейся ей картины, но тоже вскоре стала выглядеть менее счастливой, чем выглядела до вопроса Сэм. Даже сама Пейдж напряглась после тычка в бок от Мартин, не понимая, что такого она спросила. — Элли действительно может быть оборотнем, но мы так и не нашли Девкалиона там, куда указал Дитон, — сообщил МакКолл, слегка нерешительно. — Так что, похоже, нам придётся справляться со всем самим. — Конечно, — поддержал Стайлз. — Ты же сам Альфа, мы все со всем справимся. Вообще не нужно было никого искать.       Звякнул стакан, который Малия слишком громко опустила на стол, и Сэм увидела, как выдвинулся чуть вперёд профиль Питера. Острое фигуристое лицо, насмешливо вскинутая бровь, светлый ярко-голубой глаз — всё, что Пейдж так любила вдруг предстало перед ней во всем своём великолепии, что заставило напрячься и поджать губы. — Почему вы не обратились ко мне? — неожиданно произнёс Хейл, из-за чего Стайлз неодобрительно глянул на него, а Скотт удивлённо могнул, не зная, как подобрать слова для того, чтобы его дочь не пугалась. — Ты же Питер Хейл, — как-то снисходительно пояснила Сэм, не понимая, зачем делает это и почему смелость прибавляется уже от гадкого томатного сока. — Даже Дитон помог с обрядом для поисков Девкалиона, а не отправил их к тебе.       Саманта усмехнулась, поймав недовольный взгляд Малии, и мысленно решила, что весь этот цирк с родственными узами и робкой кровной любовью кончится именно в тот момент, когда девушка родит. Даже два года назад, когда Хейлу, возможно, в действительности было чуть больно от их разрыва, Малия не смотрела на неё так. Тейт понимала, что отношения действительно лучше завершить, когда у вас нет схожих планов на будущее, и смотрела на эту ситуацию лишь с позиции случайного прохожего, немного любопытного, но не втянутого. Чем больше длится беременность, тем чувствительней и восприимчивей становится девушка. Сэм прекрасно помнит, как начались эти изменения с откровенного разговора о Питере, и помнит, как испортила всё слишком резкими словами, о которых жалела особенно сейчас. Она неосторожно бросается резкими острыми фразами ещё с детства. Бросается мастерски, искусно, а потом жалеет.       Пейдж и не заметила, как лицо Питера обратилось к ней. Её пустой взгляд несколько секунд задумчиво впивался прямо в яркие глаза до того, как девушка моргнула и вздрогнула, отвечая вниманием на внимание. — Я прекрасно знаю, как нужно растить молодых оборотней, — спокойно заявил Питер. — Как можно помочь им не мучиться в первое полнолуние. Когда именно они должны впервые обратиться. Девкалиону зачастую приходилось иметь дело уже с подростками, когда я помогал своей сестре с Лорой, Дереком и Корой.       Сэм прикусила губу, рассматривая Хейла и чувствуя, как струится его тихий спокойный голос в её воспоминаниях. Она зачем-то вспомнила, как он читал ей вслух одну из книг отца, написанную на латыни, и как его приятный голос, произносящий слова, убаюкивал. Питер никогда не говорил громко, никогда не терял той спокойной мягкой тональности. И угрозы, произнесённые с холодным спокойствием, всегда будоражили кровь сильнее, чем любые другие. Сэм заслушалась, потеряв нить разговора, и только наблюдала, как вмешивается в тесную тёплую атмосфере, создаваемую голосом Питера, голос Стайлза, резкий, острый и назойливый. — Так ты действительно хочешь помочь Скотту и Кире? Бескорыстно? Или нам придётся добыть за твою помощь сердце единорога? — Я могу направить МакКолла в действиях, проинструктировать. И, да, если тебе так хочется отплатить мне на моё предложение, можешь отрезать себе язык. Клянусь, буду трепетно хранить его в шкатулке.       Эллисон испугано ахнула, сидя на ногах Скотта, и заплакала, прижимаясь к родителю и почти прячась в его объятиях. У Сэм сжалось сердце от трогательного сострадания, и она одновременно с остальными девушками недовольно назвала имя Питера, хмурясь. Девочка подогнула под себя маленькие ножки, и МакКолл скрыл её от всех своими руками, чуть покачиваясь и начиная тихо мурлыкать медленную успокаивающую мелодию. Пейдж заулыбалась от умиления и растрогалась, вспоминая о своём папе, о детской книжке, которую нашла недавно, взломав наконец замок в его столе. — Мы будем рады, если ты действительно решишь помочь нам, Питер, — взяв на себя ответственность, аккуратно произнесла Кира, медленно поглаживая две маленькие тёмные косички Элли кончиками пальцев. — Алан говорил, что может помочь с успокаивающими настоями, но не с воспитанием оборотня. Нам нужна помощь.       Малия непринуждённо сдавила пальцами локоть Питера, обнадёженно улыбаясь при этом, когда раздался звонок и Стайлз шустро направился вон из гостиной. Пусть это будет Айзек, подумала Сэм, пожалуйста, пусть это будет Айзек.                     Когда на часах время близилось к десяти, Саманта застегнула все пуговицы на плаще Лидии, вслух замечая, что живот Мартин похож на арбуз с этими махровыми зелёными полосами на нём, и обе девушки вышли на дорожку перед домом Стилински, замирая прямо под фонарём у двери и дожидаясь машины Исы, которая должна вскоре показаться. Мартин была обижена сравнением её живота и арбуза и тыкала слегка распухшим указательным пальцем в свой телефон, увлечённая игрой. Сэм стояла рядом, улыбаясь и рассматривая тёмное небо без особого интереса. — Ты какая-то странная теперь, Сэм, — мягко заметила Лидия, обратившись нежным взглядом к подруге. — Я думала, ты не любишь детей.       Пейдж сразу поняла, что имеет в виду Мартин, и невольно хмыкнула. В её голове живо проснулось недавнее воспоминание об уснувшей на диване Элли, которой она сама расплела тугие косы, желая, чтобы девочка отдохнула. — Элли слишком милая, чтобы её не любить, — заявила Сэм, не думая, что Лидия сможет найти в этом что-то, что ранит её старые чувства, и не увидела, как помокрели очаровательные зелёные глаза. — И я никогда не говорила, что не люблю детей, — хмурясь, добавила Пейдж и тут же остолбенела, замечая, как Мартин всхлипывает, прижимая руки к своему лицу. — Боже, Лидия, — неловко замямлила Сэм, но девушка перебила её. — Элли, — осевшим голосом произнесла Мартин, качая головой. — Зачем Скотт и Кира назвали её Эллисон?        Саманта дёрнулась, когда раздался свистящий звук, а затем снова приглушённое всхлипывание, и аккуратно обняла Лидию, опуская её голову себе на плечо и поджимая губы. Пейдж ничего не говорила, не могла найти слов и всё с надеждой смотрела вперёд, ожидая вот-вот увидеть знакомую машину, но минуты тянулись очень медленно. — Это всё из-за гормонов, — совсем тихо пропищала девушка, водя руками по локтям Сэм и вжимаясь носом в рукав её платья, — я понимаю. Но мне так больно сейчас. Эллисон… — Нам всем больно, — также тихо произнесла Пейдж, понимая, что нельзя оставаться в стороне и дальше, что нужно хотя бы попытаться говорить. — Всегда будет больно… Здесь сейчас так спокойно… — Почему Эллисон не дожила до этого «спокойно»? — обрывая Сэмми, снова вскинулась Мартин и зарыдала.       Пейдж глубоко вздохнула и снова посмотрела вперёд, поглаживая Лидию по волосам. Позади раздался глухой стук в стекло, и Сэм медленно и аккуратно повернула голову, замечая Айзека, смотревшего на неё через окно с немым вопросом. Чуть покачав головой в отрицательном жесте, девушка снова уставилась вперёд и с облегчением нашла знакомую машину, скользящую по дороге. Через минуту Иса уже выпрыгивал из автомобиля, вопросительно косясь на Пейдж и ласково подзывая Лидию в свои объятия. — Гормоны и воспоминания, — кратко бросила Сэм. — Надеюсь, тебе удастся её успокоить.       Молодой мужчина со вздохом досадливо кивнул: — Пока, Сэм. — Увидимся, — совсем тихо отозвалась Пейдж, наблюдая, как Иса усаживает Лидию, помогая ей пристегнуться, влезает за руль, и вскоре машина исчезает там, откуда приехала.       Саманта вздыхает с облегчением, восходит на маленькую веранду со старым потрёпанным креслом от бывших хозяев дома и решает задержаться ещё на минутку. Пейдж пытается расслабиться, прижимаясь к вертикальной деревянной балке, придерживающей крышу с правой стороны, и снова смотрит в небо, наблюдая за облачком, которое медленно пересекает луну. Этот вечер оказался для Сэм удивительно приятным, на что она уже и не надеялась, после встречи с Питером в ветеринарной клинике, и, если честно, даже несколько оживляющим и отрезвляющим. Пейдж всегда пыталась не замечать того, что ломает свою жизнь в угоду своим привычкам, но сегодня она позволила себе открыть глаза и увидеть правду. Правду в том, что она получила образование в области медицины в память о матери, которую не смогла защитить, и что она не должна просто подавать Дитону шприцы и скальпель, при этом пряча взгляд и боясь ответственности за животную жизнь. Правду в том, что чушь это писательство, простая отговорка для отвода осуждающих взглядов. И правду в том, что она не портит чужие жизни. Она портит только одну свою.       Узнать об этом помог Питер. Спокойный, трезвомыслящий и живой Питер Хейл, которому не приходится тянуть на себе жалкую женщину, ненавидящую его из-за детей, заведённых только ради сохранения отношений. Ведь Сэм думала о том, чтобы вернуться к Питеру спустя месяц после их расставания и попробовать прочувствовать его видение их совместного будущего. Думала о том, что мама окажется права, и, пройдя через все муки, ты всё равно полюбишь ребёнка, как только его к тебе поднесут, но сегодня Сэм поняла, что это было бы неправильным решением. Ей хорошо с Айзеком, тупыми телешоу до утра и тишиной. Без детей. Ей хорошо с отцовскими работами и историческими документами. Ей хорошо сейчас.       Неожиданно нос наполнился тягучим металлическим запахом, а после по губе проскользила маленькая алая капелька, которую Сэм стёрла, рассматривая красное пятнышко на своём пальце. Кровь? Пейдж нахмурилась, ничего не понимая, когда по губам побежала ещё капля и ещё… Неожиданно в спине что-то кольнуло, и девушку выгнуло дугой, выбивая из горла крик ужаса с привкусом металла, лившегося ото всюду: из носа, из ушей. Сэм услышала, как кто-то распахнул дверь, почти вышиб, и она подпрыгнула на ноги, метаясь, как бешеный зверь. — Сэм! Что произошло?! — это Айзек, точно Айзек. Он схватил девушку, когда та пыталась пробежать мимо него в дом, но Сэм резко развернулась, больно укусив его проявившимися клыками за руку, и побежала вперёд.       В коридорчике Пейдж столкнулась ещё с одним человеком, не видя его мутным взглядом и быстро откидывая в сторону с тихим рычанием. Саманта ворвалась в гостиную, как бешеный пёс, с окровавленным лицом, с кровью, всё ещё хлещущей из ушей и носа. Кто-то закричал, кто-то снова назвал её имя, но девушка не обратила на это внимания, бросаясь к журнальному столику, сдвинутому к стене, и опрокидывая с него банку, из которой успела выхватить один фломастер. Прямо на рисунке Эллисон, который она не видела помутнившимся рассудком, Сэм усердно выводила буквы, отбиваясь локтями от настойчивых рук и грозно рыча. Спустя несколько быстрых манипуляций синим фломастером, Пейдж вдруг замерла и грохнулась на пол. Все с ужасом обступили её, разглядывая, как замедляется вытекающая потоками кровь, превращаясь в капли, а вскоре и исчезая.       После Малия дрожащей от страха и отвращения рукой подцепила со стола заляпаный кровью рисунок и, присматриваясь, прочла: — «Семь жертвенных новорождённых. Рождение и сразу смерть. Нужно успеть, успеть… Теперь, после совершеннолетия, каждое предсказание напоминает сон: реалистичный, но туманный и очень запутанный. И с каждым новым «сном» приходит новый уровень боли, пока не наступает последнее предсказание…» Что это? — Это похоже на запись из дневника, — беспокойно подал голос Айзек, приподнимая Сэм и осматривая её лицо, которое Стайлз стал обтирать принесённой тряпкой. — То, что про совершеннолетие. Сэм читала что-то об этом несколько дней назад. — А что насчёт новорождённых? — уточнила Кира, поглаживая по голове Эллисон, чтобы та хоть чуть-чуть отошла от только что увиденного. — Предсказание, — мрачно произнёс Питер, бесцветно рассматривая бессознательную Сэм. — Чёртово предсказание.