Не холодно.

Это всё не просто так, Тэхён понимает. Сегодня он должен выполнить своё обещание — вылечить. Да, он привязался к Чонгуку. Да, после этого случая всё изменится радикально, и их пути разойдутся, но об этом разговор не заходил. Речь идёт о докторе и пациенте. Чонгук должен быть нормальным подростком, без всякой аномальной составляющей, которая мешает жить, особенно в таком возрасте. Ким отстраняется, делает незаметный вдох-выдох и вновь тянется к Гуку, целуя в шею, чтобы отвлечь. Рука будто сама по себе оттягивает резинку мягких спортивных штанов, пробираясь дальше и дотрагиваясь через ткань боксёров до горячей плоти. Чонгук заламывает брови. Что теперь? Снова эта борьба: уйти и забыть или остаться и позволить большего. Исходя из первого варианта, можно ли подумать, что Чонгук струсил? Это и так понятно. Он дрожит как осиновый лист, боится шевельнуться, иначе движение выйдет слишком резким, зачем-то сжимает халат хёна на его спине (будто это спасёт ситуацию). — Не надо… Выходит слишком жалко. Чонгук сам испугался своего писклявого голоса, прикусив нижнюю губу. Лучше бы просто молчал. Хён понимает. Понимает чонгуково «Не надо», но… надо. В первую очередь — для самого Чонгука. В конце концов, он сам об этом догадается и, Тэхён надеется, не будет винить его. Он начинает водить ладонью по твёрдому члену, который всё время находится в возбуждённом состоянии (Чонгук так и не кончил) и дышит холодным воздухом в разгорячённую шею брюнета, надеясь хоть как-то доставить облегчение. Чонгук кладёт голову на кимово плечо. Он останется, ибо нет выбора. Это же не конец света, так-то. Переживёт как-нибудь потом… Изводить подростка дальше нет смысла, поэтому Тэхён, прикусив нежную кожу на шее, пропускает ладонь под ткань чёрных боксёров, обхватывая холодной ладонью изнывающий член, тут же собирая большим пальцем смазку на головке. Чонгуку хочется плакать. Настолько хорошо и плохо одновременно, что он разрывается и не знает, куда себя деть. Хочется быть чуть раскрепощённей, но как это покажется со стороны? Он даже не успел обдумать свои действия, как из уст вырвался зажатый полу-стон, вынуждая сжать ткань халата на спине ещё сильнее. Хён начал двигать рукой вверх-вниз, не спеша, растягивая для Чонгука удовольствие. Или пытку? Ким надеется, что первый вариант. Он выпускает из зубов тёплую кожу, тут же проводя по этому месту языком. Гук содрогнулся. Холодный. Ким что, ест лёд на завтрак, обед и ужин? Движения рукой ускорились. Это радует и злит одновременно. Чонгук решает отвлечься от этих ощущений и вторгается в тэхёнов рот без приглашения. Языки тут же находят друг друга, сплетаясь между собой, разъединяясь с характерным причмокивающим звуком. Но внезапно Гук прямо-таки подпрыгивает на бёдрах хёна. Почувствовав, как палец мягко давит на уретру, брюнет чуть не засветился звездой. Хотя и такое возможно в его случае. Сдерживать рвущиеся на волю охи-вздохи и стоны получается с трудом, и Гук всё же позволяет себе зажмуриться и ахнуть, толкнувшись бёдрами вперёд. Хён оценил эту идею. Он прекратил движения рукой, что для Чонгука осталось почти незамеченным, давая ему самому толкаться в кольцо из пальцев. Гук забывает, где он и с кем. Внезапно одним единственным желанием становится одно — кончить как можно скорее. Он плавно двигает бёдрами вперёд-назад, вжавшись лбом в плечо хёна, обхватив его шею руками. К чёрту всё. Если сначала Гук разрешал себе только изредка мычать, то теперь он и правда издаёт стоны. Тихие, но всё же. Он же не робот какой-то, чтобы сдерживать себя в такой особенной ситуации. Как только он ускоряет темп, хён присоединяется, начиная ласкать пальцем головку и помогая, наконец, кончить. Чонгуку хочется выкрикнуть что-то, возможно даже имя хёна, но вместо этого он сдержанно хнычет, изливаясь в руку Кима. Ему не дают опомниться и прийти в себя. В голове полная каша, комната кружится, конечности дрожат. Он распахивает глаза от неожиданности, когда Тэхён приподнимает его со своих бёдер, довольно резко кладя на поверхность кровати спиной. Он же ещё даже боксёры не натянул, какая стыдоба! Эти же боксёры вместе со спортивными штанами через пару секунд отлетают в сторону, благодаря хёну. Всё как в тумане. Чонгук не догоняет. То есть, это ещё не всё? В смысле, блять? Он ошалелыми глазами наблюдает, как Тэхён снимает с себя халат, шорты, под которыми нет нижнего белья… Внутри нарастает паника, конечности будто приросли к постели. — Не бойся. Только не переживай, слышишь? Всё хорошо. — Тэхён шепчет ему прямо в губы, нависая сверху. Чонгук пропустил тот момент, когда они оказались так близко. Ему хочется кричать, что нет, всё ни черта не хорошо. Но Ким, будто прочитав его мысли, тут же вовлекает в поцелуй. Другой, более нетерпеливый, горячий. Чонгуку даже показалось на минуту, что он задохнётся от нехватки воздуха. Или не показалось. Тэхён отстраняется, наклоняется куда-то вбок и возвращается через секунду, тут же выбивая из Чонгука последние запасы кислорода. Хорошо, брюнет признаётся, что до последнего верил в то, что хён его пожалеет и отпустит. Но нет. Тэхён приставляет уже влажный от смазки средний палец к его заднему проходу, медленно вводя внутрь, при этом следя за выражением лица Гука. Тот морщится, пытается привстать на локтях, но тут же валится обратно и запрокидывает голову, когда палец давит на что-то внутри него. Хён добавляет второй палец, проникая ещё глубже. Ему, безусловно, жалко Чонгука. Хочется просто бросить всё, укутать его в одеяло и обнять, успокоить как-то. Потом он обязательно так и сделает, а пока в ход идёт третий палец. Чонгук кряхтит, зажмуривая глаза, и пытается свести колени, но Ким другой рукой разводит их обратно, заботливо поглаживая по коленке. Движения взад-вперёд становятся быстрее, тут Ким уже не пытается растягивать удовольствие. Оно ждёт впереди. Гук понимает, что это не так уж и… плохо? Как ему казалось на первый взгляд. Этого же никто не увидит, никто не узнает, кроме них двоих. Да и корчить недовольную гримасу, когда получаешь удовольствие, — верх глупости. Он прикрывает глаза и запрокидывает руки за голову, сжимая подушку пальцами. Нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Просто расслабиться… Чонгук видит сквозь закрытые веки тень Кима. Наверное, он хочет наклониться, чтобы поцеловать. Что ж… — Тэхён! Гук распахивает глаза в ужасе, цепляясь за обнажённые плечи хёна и переводя дыхание. Нужно ведь предупреждать, когда меняешь пальцы на член! — Прости, прости… — шепчет Ким куда-то в район шеи брюнета, застывая в одном положении, чтобы не принести больше боли. А у самого в голове отчётливое «Тэхён», которое так неожиданно сменило привычное «Хён». Чонгук не может нормализовать дыхание. Ощущение такой заполненности внутри себя нагоняет панику и страх. Ким пытается успокоить: прижимается губами к виску, осторожно поглаживает шею пальцами. Ему самому страшно. Первый раз он так помогает своему пациенту. Не виноват же Ким, что его болезнь передаётся половым путём? А тут ещё и человек с противоположной радиацией. Он поможет Чонгуку. А потом оставит его в покое и больше такого не повторится. Гук вроде бы успокоился, даже привык, но в то же время и нет. Пальцы на руках дрожат, рот всё время приоткрыт, потому что дышать носом уже не вариант. Когда Тэхён делает первый медленный толчок, всё тело напрягается. Никто не говорил, что будет легко, но Чонгук и не жалуется. Пока. Нужно, опять-таки, расслабиться, иначе Тэхён не начнёт своё действо. Кое-как поборов себя, Гук отпускает хёна из мёртвой хватки, со вздохом откидываясь на подушку. Он чувствует, как член медленно входит в него до основания, растягивая стенки, как Ким выпускает порцию холодного воздуха, уткнувшись лбом в ту же подушку. Ещё один толчок, немного несдержанный, резковатый. Техён ведь тоже не робот, в данный момент его тело действует само по себе, не слушаясь. Внутри всё замирает от предвкушения. Если всё пройдёт гладко, то завтра Чонгук будет абсолютно здоров. Нужно только кончить внутрь. Хах, не так уж и сложно, наверное. Гук не может вот так просто лежать, ему нужно куда-то деть себя. Хорошей мыслью кажется ухватиться за хёново запястье. Позже они совсем переплетают пальцы, этакая поддержка со стороны каждого. У хёна толчки получаются более глубокими и резкими, что не остаётся незамеченным для брюнета. В хорошем плане. Да, боль уже притупилась, на смену пришло удовольствие и приятная тяжесть внизу живота. Тэхён мазнул губами по едва покрасневшей метке на шее Гука, входя слишком глубоко. Чонгука будто током прошибло. Вот сейчас было что-то необычное в плане ощущений. Он вскрикнул настолько громко, что даже Ким приостановился. — Тэхён, там… ещё… Опять это «Тэхён». Просто сбивает с толку. Два раза повторять не нужно, сразу понятно, что попал по простате. Хён делает ещё один резкий толчок, стараясь попасть под тем же углом. Сам уже не может опираться на локти, всё тело дрожит, ещё и этот обнажённый Чонгук. Красиво. Мог бы, запечатлел такой образ навечно. Гук снова хнычет, вертя головой в разные стороны. Что же он медлит? Брюнет даже сам берёт ситуацию в свои руки, насаживаясь на кимов член сильнее. Снова попал в точку. Это уже кажется каким-то безумием. Тэхёна конкретно кроет от такого податливого Гука, поэтому нужно воспользоваться моментом. Он начинает входить по самое основание, засасывая кожу то на шее брюнета, то на груди, оставляя яркие красные следы. Уже на грани. Чонгук подливает масла в огонь, выгибая свою тонкую шею для поцелуев, так и продолжая подмахивать бёдрами в ответ. Его собственное возбуждение так близко, что перед глазами всё плывёт. Становится слишком жарко. На минуту охватывает страх из-за возможного приступа, но состояние не ухудшается. Зато светятся пальцы. Снова Чонгук переживает это приятное покалывание в кончиках пальцев, когда они начинают загораться ярким светом до самой ладони. — Тэхён… — голос дрожит. — Мой… светлячок… Чонгук вмиг напрягается всем телом, сжимая член внутри себя, из-за чего хён начинает удовлетворённо мычать, не прекращая движений. Как он узнал об этом тупом прозвище? Только если… не был рядом в тот момент. Ну конечно! Вот из-за кого те придурки оставили Чонгука в покое. Это был не один из учителей, проходящий мимо. Тэхён. Вот почему его не оказалось в кабинете в нужное время. Он… ходил за Гуком по пятам, не так ли? Зачем же он назвал так Чонгука? Забылся? Гук бы очень хотел расспросить прямо сейчас, но его неожиданно настигает волной оргазма. Это вообще не сравнится с предыдущим. Он выгибает спину до хруста в позвоночнике, раскрывая рот в немом стоне, и впивается ногтями в спину Кима. Тот не отстаёт, изливаясь внутрь через пару секунд и крепко сжимая гукову талию одной рукой, а второй облокачиваясь о поверхность кровати. Чонгук выглядит, мягко говоря, не очень хорошо, будто его гоняли уже по третьему кругу. Дышит загнанно, глаза не открывает. Тэхён нежно целует его в линию челюсти и отстраняется. Понятное дело, сейчас Гук никуда не пойдёт. Не после всего, что произошло. На разговоры и выяснения отношений сил попросту нет, ни у Тэхёна, ни у брюнета, поэтому хён лишь укрывает его одеялом и, натянув шорты, ложится рядом, приглаживая чонгуковы взлохмаченные пряди. Не только этот день, а вся эта ночь запомнится Киму на всю жизнь. Он сделал своё дело правильно: его заражённые клетки начали своё дело, изменяя чонгуковы. Это как если бы холодный нейтрализовал горячий. Всю ночь Гук то откидывал одеяло в сторону, покрываясь испариной, то кутался в него плотнее, потому что замерзал. Так он исцелялся. Ни разу не просыпаясь, будто это всё происходило не с ним. И так же всю ночь Тэхён то отстранялся от него, чтобы дать больше пространства, то придвигался ближе, крепко обнимая и согревая. Это продолжалось почти до пяти часов утра, пока Чонгук не успокоился, закинув коленку на тэхёнову поясницу, а его пальцы не перестали светиться.