Не холодно.

Возможно, Чонгук немного переоценил себя, уверяя, что со всем справится. Возможно, и не немного, потому что он нихрена не справляется. Прошло уже четыре дня с тех пор, как он вернулся к «нормальной» жизни подростка-старшеклассника, загружая свою голову знаниями, а рюкзак учебниками. Да, он решил абстрагироваться от навязчивых мыслей, уйдя в учёбу с головой и пытаясь готовиться к экзаменам. Но в том-то и дело, что у него не получается. Впервые он наконец-то основательно взялся за изучение предметов, а в голове только «Тэхён, Тэхён, Тэхён…». В школе с одноклассниками такая же ситуация. Чонгук и раньше ни с кем особо не общался кроме Чимина, а тут и он постепенно отошёл на второй план. Пусть его вечная болтовня за обедом в столовке и разбавляет как-то рутинную скуку, но сейчас у Чонгука нет никакого желания отвечать ему, смеяться с его шуток, поддерживать разговор. Это на самом деле страшно, потому что всё будто потеряло смысл. Всё, но не Тэхён. Гук с каждым днём всё чаще сталкивается с мыслью о том, что, пока он был с хёном, он будто выпал из этой реальности. За всей этой канителью с его болезнью, общением с Тэхёном, мыслями о нём Чонгук, наверное, даже забыл, что вообще такое друзья, одноклассники, уроки и учителя, школа, собственная комната… Сейчас он как будто вовсе и не Чонгук, а кто-то другой, кого заставили войти в теперь уже не привычную колею. Он соврёт, если скажет, что не скучает. Осознание этого пришло уже на следующий день после их ссоры, когда Чонгук заметил, что плакал ночью, а потом плакал и утром от осознания всего. В такие моменты ему особенно сильно нужна была поддержка и забота, и сейчас речь не о подбадривающих словах от друзей, а о настоящих чувствах, теплоте и уюте, чьих-то касаниях и взглядах. Вернее не чьих-то, а конкретно одного человека. Если Чонгук чересчур сильно начинал волноваться непонятно из-за чего, то он залазил под одеяло на своей кровати и снова плакал-плакал-плакал. Может, он думал, что слёзы рано или поздно закончатся, и тогда всё будет более радужно в его жизни. А вот если тоска заставала в школьное время, то Гук просто отпрашивался у учителя в туалет или уходил на задний двор и уже там давал волю эмоциям. Однажды, когда он снова шёл в туалет, почти роняя слёзы на школьную плитку в коридоре, его заметила медсестра. Естественно, она поинтересовалась причиной его плохого самочувствия, на что Чонгук чуть ли не наорал на неё, чтобы его оставили в покое. Сорвался, что поделаешь. Давно он не общался нормально с людьми. Надо было видеть лицо медсестры, когда она сначала стояла с открытым от удивления ртом, а затем посоветовала уже удаляющемуся Чонгуку обратиться к школьному психологу. Конечно, никуда он не обратился. В этот же день его, роняющего слёзы в туалете, заметила уже знакомая «банда» Феликса. Понятное дело, они воспользовались моментом, и началась драка. Как же давно Чонгук не участвовал в подобных мероприятиях… Один против трёх — не самая лучшая идея, но никого это не смутило, поэтому уже через пятнадцать минут их растаскивал по углам физрук. С этого дня, можно сказать, Чонгук официально подпортил себе репутацию, потому что на следующий урок к его классу всё же заглянула медсестра и при всех объявила, что Гука ожидает школьный психолог в своём кабинете. Не сказать, что этот самый психолог расстреляет его там, но Чонгук всё-таки боялся, ведь после такого могут начаться серьёзные проблемы, которые уже будут касаться не только школы. Мало ли, что там напридумывают, сочтут Гука психически-неуравновешенным и дело с концом. Благо ничего страшного всё-таки не произошло, и уже через десять минут Чонгук стоял за дверьми с медсестрой, которая предложила ему пройти уже в свой кабинет и выпить успокоительного. Боже, просто дайте ему мягкую игрушку и свою заботу — этого вполне будет достаточно. Дома дела обстояли…стабильно. Отец не пил целых два дня, что в какой-то степени радовало Гука, а в какой-то пугало. Он вообще стал в последнее время в три раза эмоциональнее и всё воспринимал близко к сердцу.

***

На шестой день всё обстояло довольно плохо. Мало того, что он завалил тест по истории и облил свою толстовку чаем (спасибо, Феликсу), так его ещё и позвали на повторный осмотр у психолога. Стоило Чонгуку только переступить порог кабинета, так он сразу врос в пол. Слева от школьного психолога стоял Тэхён. Какого чёрта он забыл здесь?! - Мы решили, что у тебя, Чонгук, возможно проявились осложнения из-за недавней болезни. Хоть она уже позади, но могли возникнуть осложнения. — почти взволнованно начинает разъяснять ситуацию мужчина, сидящий в кресле. Честно, подросток этого психолога видит второй раз за всю свою жизнь, поэтому запоминать имя не собирался и не будет. Зато имя «Тэхён» теперь в десять раз сильнее долбит по мозгам. — Доктор Ким в этой области специалист, поэтому я пригласил его помочь нам понять и решить твою проблему. К слову, этот доктор Ким довольно напряжён. Для него, видимо, тоже зов о помощи был сюрпризом. Интересно, а его изначально предупредили о том, кто этот «проблемный» ученик? Чонгука раздражает эта вот фраза «Понять и решить твою проблему». Кто поможет? Тэхён? Он же этому и причина, хотя кому кроме них двоих об этом знать. У Гука руки сжались в кулаки. Ему хочется наорать на хёна, мол, видишь, что ты сделал со мной? Но в то же время безумно тянет обнять. Тэхён выглядит виноватым и взволнованным. Он прячет руки за спиной, то и дело покусывая щёку изнутри и бегая глазами по Чонгуку. Тоже скучал, конечно же. Да, Гук без него почти что потерял себя, о чём говорят синяки под глазами, бледность, ссадина на лице… Опять подрался с кем-то. Из-за этого ещё больнее. Все эти мысли мелькают в голове за какую-то минуту. Чонгук просто разворачивается и уходит прочь, а Тэхён опускает глаза, ведь на такую реакцию он и рассчитывал, как бы не было грустно это признавать. — О чём я вам и говорил, доктор Ким. Подросток совсем никому не поддаётся, тяжёлый случай. Я думаю, нам не стоит вмешиваться больше и идти на поводу… Последнее предложение Тэхён уже не слышит, скрываясь за дверью кабинета и оставляя растерянного мужчину дальше протирать штаны в кресле. Чонгук ясно дал понять, что контактировать с Кимом он не собирается. На большее и нельзя было надеяться. Тэхён приходит домой уставший и эмоционально истощённый. Ему позвонили пару часов назад и попросили внепланово посетить школу, чтобы разобраться с состоянием ученика. Конечно, имя ученика назвали. Конечно, Тэхён кинулся в школу в ту же минуту. Сначала его озарило радостью, ведь он сможет увидеть Чонгука, прикрываясь своей обязанностью перед психологом, а вот потом он испугался. Смотреть Гуку в глаза было стыдно. Тэхён попытался там, в кабинете, вложить в свой взгляд всё сожаление и грусть, что у него были, но вместо этого жадно разглядывал каждый сантиметр его тела. Потому что давно не видел, потому что скучал и, чего таить, волновался как никогда в жизни. Может, если бы постороннего человека тогда не было в кабинете, то Тэхён бы обязательно схватил Чонгука в охапку, прежде чем тот смог бы скрыться в коридоре, и уже не отпустил бы. Сейчас остаётся только лежать на диване и, засыпая под шум телевизора, вспоминать родные глаза. Тэхён не знает, сколько он проспал, но он уверен, что его разбудил звонок в дверь. На диване лежится очень удобно и уютно, поэтому вставать и преодолевать целых десять метров до входной двери не кажется хорошей идеей. Звонок повторяется. Тэхён, шумно выдыхая через нос, спрыгивает с дивана и твёрдой походкой минует коридор. Стоило ему открыть дверь, так его чуть не сшибло потоком ветра, а ещё Чонгуком. Точнее, сшибло Чонгуком, который сразу же запрыгнул на него, обвивая шею руками, а поясницу ногами. Сказать, что Тэхён охренел — ничего не сказать. Ему потребовалось полминуты, чтобы осознать происходящее и обнять Гука в ответ. Со стеклянными глазами он сидел на полу с Чонгуком, обнимал его и нифига не вдуплял, что вообще происходит. Гук молчал, но его мёртвая хватка руками и ногами говорила за него. Хён до ужаса холодный. Теперь Чонгук, можно сказать, испытал полую гамму чувств: и замёрз, и испугался, и обрадовался. Ему так не хочется ничего говорить. Только бы сидеть вот так вечность. — Я так скучал, Чонгук. Так скучал по тебе… — шепчет Тэхён, обдавая шею ледяным воздухом и прижимая к себе ещё сильнее, отчего Гук вздрагивает. Холодно, мать вашу. — Прости, прости. Я даже не знаю как… — Ким хотел отстраниться, чтобы не мучить подростка, но ему настойчиво не позволили это сделать, вызывая лёгкую улыбку. Гук ластился ещё ближе, тёрся своей щекой о тэхёнову, водил носом по его шее — в общем, делал всё, что желало его сердце. Одного он никак не решался себе позволить — поцеловать. Так долго он терпел, вспоминал, представлял, и вот сейчас представилась такая возможность. Спустя минут восемь Чонгук медленно отстраняется от хёна, который уже хорошо устроился на полу, прислонившись спиной к стене, и мягко, почти невесомо касается его губ своими. Первое, что он чувствует, — это покалывающий холод на губах. Теперь он не глоток свежего воздуха для него, а настоящая пытка, ведь долго так не протянешь, а хотелось бы. Чонгук, получив взаимный ответ на свои действия, аккуратно вплетает свои пальцы в тэхёновы синюшные пряди волос, которые кажутся такими шелковистыми, что почти невесомы. Он так никогда не делал, кстати. Не проявлял такой нежности к хёну, хотя глубоко в мыслях такое мелькало. Внезапно для Гука, ему захотелось большего. Да, осознать это было трудно, но он захотел. Тэхёна. Прямо сейчас. Чуть привстав на коленях, Чонгук снова опустился на кимовы бёдра, теперь уже чуть выше, и недвусмысленно поёрзал на нём. Спустя полминуты от хёна никаких знаков о том, что он понял намёк Гука, не последовало, поэтому брюнет решил опять идти напролом и начал торопливо расстёгивать пуговицы на рубашке Тэхёна дрожащими пальцами. — Стой, Чонгук, — прервал его хён, мягко перехватив запястья, и посмотрел в глаза, — не нужно. Просто побудем вместе? Возможно, Ким прав, и чонгуковы действия неуместны в данный момент. После такой долгой разлуки хочется просто побыть рядом, почувствовать друг друга в тишине и спокойствии. Они просидели так целый час. У Тэхёна за это время сильно заболела поясница и затекла нога, но он невозмутимо продолжал поглаживать дрожащего Чонгука по спине, изредка целуя. Дрожащего, потому что холодно. Холодно, потому что в объятиях Тэхёна. Он не раз и не два предлагал Гуку переместиться на кухню и выпить чаю, но тот всегда отвечал одно и то же постукивающими друг о друга зубами: — Н-нет, мне не х-холодно. Ким часто вздыхал, ведь это не так, но потом лишь целовал Чонгука за ухом, не зная, что им делать с этим дальше.