Такова жизнь

      После того, как Тэ успокоился, Чонгук забрал его обратно к себе. Пока они ехали, Чонгук рассказал ему все, с самого начала и до конца. Он рассказал об изнасиловании, о краже, о вечных тренировках, о том, как подставил их с Юнги, о спасении и о Кикване. Когда Тэ услышал о Кикване, то по его лицу можно было понять, что он удивлен и огорчен. Он и предположить не мог, что мальчик, с которым они постоянно играли, кушали и даже спали вместе, окажется таким гадким человеком. Но он понял почему тот это сделал. Хоть на его месте Тэхен воспринял бы это по-другому, но обвинять его в этом нельзя. Он тоже много натерпелся: потерял родителей, переезд, сложная ситуация и в итоге это. Тэхен не стал ничего говорить о Кикване, Чонгук и не спрашивал, надо будет - сам скажет что его тревожит.       Как только Чонгук закончил рассказ, они подъехали к дому. Чонгук открыл дверь машины и подал руку Тэ, чтобы тот не упал. Его состояние очень тревожило Чонгука, он решил что откормит этого худышку и вернет ему здоровый вид. Он не даст больше повода беспокоится о нем, не в этой жизни.

***

      После того, как Чонгук и Тэхен уехали, Джин облегченно выдохнул. Он сильно переживал за младших. Он понимал, что они должны сами справиться, но состояние Тэ выбивало его из колеи.       Джин стоял на кухне с Намджуном и смотрел в пол. Он думал о происходящем. Хоть он и поддерживал Тэ и остальных ребят, но внутри ему было сложно, он ломался, но пытался выжить. Он ел редко, из-за стресса ничего не лезло внутрь. Намджун видел, как Джин страдает, но ничего не мог сделать. Не понимал как. Ему хочется помочь, очень хочется, но не может. Не знает. Из раздумий его вывел бархатный голос. — Намджун, можно тебя попросить кое о чем? — голос у Джина немного дрожал, это слегка напугало Джуна, но он не подал виду. — Да, конечно, о чем? — Ты не мог бы увезти меня домой. Я и так находился здесь достаточно долго из-за Тэхена. Не хочу тебя больше стеснять. Просто вещей многовато и брать такси не охота, а моя машина в ремонте. — А... Эм... Хорошо, тогда, как соберешься - скажешь, я помогу спустить вещи, — Намджуна такая просьба немного шокировала. Джун никогда не показывал, что Джин его стесняет, наоборот, он сам предложил, чтобы Джин с Тэ были у него.       Через 30 минут Джин уже был готов и собран. Все это время он не говорил ни слова, только лишь изредка поглядывал на Нама, что второго немного встревожило. Обычно, когда Джин собирается, он постоянно говорит о всяком: то спросит, закрыл ли он воду, все ли выключено, проверь это, проверь то, а потом еще раз проверь, и так обо всем, что есть в доме. Только вот сейчас тишина, прерываемая только топотом ног об пол и сбивчивым дыханием из-за скорости, которую набрал Джин, чтобы быстрее смотаться домой. Вот и пришло время… — Намджун, я готов. Поехали, — Джин стоял напротив Намджуна и смотрел куда-то в пол. Смотреть в глаза было не по себе. Джин не понимал, что с ним происходит. Он, вроде, хотел остаться с Намджуном, будить его по утрам, чтобы тот не проспал, гладить одежду, чтобы он не спалил гладильную доску вместе с квартирой, готовить ему Калькуксу на ужин, вместе ужинать и успокаивать Тэ, когда у него снова начинается приступ истерики. Ему будет не хватать этого всего. Нет, такого Тэхена ему точно хватило, ему не хватило Намджуна. Почему его тянет к нему? Почему, когда он улыбается, Джин улыбается тоже? Почему его тянет дотронуться до этих ямочек и запутаться в волосах с запахом деревьев? Джин не знает ответы на эти вопросы. Или все же… — Хён, подожди, давай поговорим, — Намджун немного напрягся, он не знал как начать разговор. Он не знал, что именно скажет ему. Но он понимал, что оставлять его одного он не собирается. Слишком уж он привязался к этому запаху полевых цветов, который окутывал его все эти годы, пока тот был рядом. — О чем? — Джин не понимал, о чем хочет поговорить Джун, но настроен он был серьёзно и по нему это было видно. — О нас. — О нас? — Джин в удивлении вскинул бровь. Кажется, у него сердце начало биться в 50 раз сильнее. Поговорить, да еще и о них! — Да, о нас. Можешь меня выслушать и не перебивать. Мне будет сложно, — Джин на это лишь коротко кивнул. Он не хотел сбивать Джуна, может, это их последний разговор. — Помнишь, когда мы впервые встретились? Мы тогда были без головы на плечах, особенно я. Помню, как ты вытаскивал меня из передряг, которые обычно были из-за тебя же. Не любил, когда на тебя кто-то смотрел, я тогда не знал, что это такое. Да и сейчас затрудняюсь ответить. Тогда, да и сейчас, я смотрел на тебя и понимал, что, если тебя кто-то обидит, ему точно не жить, если на тебя посмотрят, то пусть я лучше сяду в тюрьму, но глаза этого человека не посмеют это сделать снова. Я тогда был помешан на тебе, но сейчас я остыл. Я больше не хочу убивать первых встречных из-за этого, но одно осталось неизменным, я тебя никогда не оставлю и буду защищать. Джин, ты мне дорог, не только как брат и друг, но и что-то большее. Я не могу полностью передать те чувства, которые чувствую к тебе. Даже если сейчас ты просто уйдешь, я пойму, но вот только я никуда не уйду, прости, — Намджун не отрывал взгляд от чужих глаз, которые не смотрели в ответ, но он видел в них смятение и боялся отрицательного ответа. — Нет. — Что "нет"? — Джун надеялся, он хоть и сказал, что готов к отрицательному ответу, но нет, он нихрена не готов, вообще не готов. — Нет, я не уйду. Джун прости, что не замечал всего этого, прости, что вел себя не очень правильно по отношению к тебе. Ты мне нравишься еще с того момента, как перевелся к нам, но, — Джин затих и из его глаз потекли слезы. Намджун встал и подошел вплотную к Джину. Он взял его лицо в свои руки и большими пальцами вытер слезы. — Что "но"? — Но я правда думал, что я не интересен тебе, что я слишком легкомысленный и простой для тебя, — с глаз снова полились слезы и послышался приглушенный всхлип. Намджун не выдержал и сцеловал дорожки соленых слез с лица его любимого хена, но, похоже, зря он это сделал, потому что слез полилось все больше и больше. — Дурашка, ты для меня всегда был интересен и сложен. В некоторых моментах я тебя не понимал вообще, например, как можно беспокоится о пальце Чимина, который он ударил, когда бил тебя подушкой? Сам же виноват, — Намджун улыбнулся и показал свои ямочки, от которых у Джина потеплело в груди и он слегка улыбнулся. — твоя улыбка мне нравится больше, чем слезы.       Джин заулыбался еще сильнее, на что Намджуну захотелось поцеловать эти губы, о которых он мечтал. Он сам не заметил, как его губы коснулись чужих и дыхание прервалось. Когда Джун не заметил сопротивлений, он углубил поцелуй. Джун провел языком по пухлым манящим губам, которые преследовали его в течении нескольких лет, а потом - по ровному ряду зубов. Когда он сцеловал вкус с губ, он пробрался языком в рот омеги, провел по нему, по впалой щеке и после сплел их языки в огненном танце. Так невинный поцелуй и превратился в страстный и горячий. Намджун опустил свои руки на талию Джина и прижал его ближе к себе, чтобы воздуха между ними не оставалось вовсе. Когда воздух в лёгких закончился, Джун отстранился от губ Джина и между ними появилась тоненькая ниточка слюны, которая пропала, когда Джин облизнул опухшие губы. Этот жест показался Джуну очень интимным и он сразу же повторил поцелуй, а руками спускался все ниже и ниже, оставляя их на аппетитных бедрах. Он их то аккуратно поглаживал, то сжимал до синяков, но это лишь раззадоривало их ещё больше. Джун опять сжал ягодицы и Джин издал стон, от которого у первого снесло крышу.       Джун опустился к шее и начал расцеловывать ее, иногда засасывая и прикусывая, но потом зацеловывая пока невидимые ранки, которые потом превратятся в настоящие засосы. Сейчас ему плевать, что с ним делают и что завтра эти самые засосы будут болеть. Намджуна это тоже не останавливает, он спускается ниже, к ключицам, и облизывает их. Его они очень возбуждают. На фоне широких плеч они смотрятся эффектно и выразительно. Об такую красоту и порезаться можно. Вот и Намджун порезался о них, да так, что чужая кровь попала в его собственную и ее не вывести. Намджун и не хочет. Пусть будет и отравляет его с ног до головы. Он не против.       Когда внизу Намджун наткнулся на футболку, то его это разозлило и он нахальным способом снял её, разорвав. — Йа! Это была моя любимая фут... Агх, — но Джин не успел договорить, потому что Джун уже вовсю исследовал его грудь и соски. Раньше он не мог этого себе позволить. Раньше он просто трахал его, потому что Джин не просил большего, но сейчас ему охота доставить намного больше удовольствия. Дать ему ту ласку, на которую он способен.       Джун подхватил Джина на руки и понес в сторону спальни. Добравшись до нее, он аккуратно положил омегу и опять начал целовать губы, которые охотно отвечали. Руками он оглаживал подтянутый живот и узкую талию, отчего у Джина вырвался стон. Джуну понравилась такая реакция, и поэтому он делал это снова и снова, за что получал вознаграждение в виде стонов. Он понял, что бока - его эрогенная зона. После терзания губ Джун спустился ещё ниже и начал выцеловывать шею, ключицы, грудь, живот. От прикосновений альфы, Джин выгибался все сильнее и сильнее. Ему уже хотелось почувствовать в себе хоть что-нибудь. Ему надоели эти ласки. — Агх… Джун… Т-трахни меня, пожалуйста, — вид у Джина был очень соблазняющим, опухшие от поцелуев губы, тяжело вздымающаяся грудь, руки трясутся, а в глазах... а в глазах желание, похоть, любовь. Любовь? Возможно. Джун хотел бы, чтобы это было правдой. — Сейчас, цветочек мой, — после этих слов Джун облизнул и так влажные губы и принялся до конца раздевать своего ненаглядного. — А ты? Раздеваться будешь или тебе помочь? — и правда, на Намджуне так и остались его футболка и шорты. — Я думаю, ты лучше справишься с этим, — Джун слез с Джина и дал ему свободу воли, чем второй и воспользовался. Он снял с Джуна футболку и огладил кубики пресса, которые долго качал хозяин тела. Посмотрев вниз, Джин немного задумался и кое-что решил для себя. Он немного наклонился и потянул шорты вниз вместе с бельем.       Когда он освободил уже вставший и мокрый от смазки член, он стрельнул взглядом в глаза Джуна. Последний распознал этот взгляд и немного был в шоке, но против, конечно же, не был.       Джин опустился на колени, взял головку в рот и облизнул ее. Он слизал природную смазку, которая вытекала до этого из уретры, после чего обхватил головку губами и начал аккуратно посасывать ее. Разомкнув губы, он аккуратненько подул прямо в уретру, от чего брюшные мышцы резко напряглись и так же резко расслабились. От такой реакции Джин легонько улыбнулся и продолжил свои действия. Он опять приоткрыл рот, но на этот раз шире и, не прикасаясь к члену, взял его в рот, после чего сомкнул губы и немножко прикусил. Дальше прикусывая, он старался заглотить больше, но не привыкшее к этому горло не дало того сделать. Он потихоньку начал вытаскивать изо рта член, при этом облизывая язычком по всей длине немаленького органа. Джин от таких действий опять дернулся и, уже не выдерживая, поднял Джина и впился тому в губы с жарким поцелуем, опуская того на кровать.        Джун целовал жарко, страстно, но при этом с любовью, он прикусывал кожу на губах, а потом зализывал невидимые ранки, обводил языком зубы, а проникнув языком в рот, обвел нёбо, от чего стало немного щекотно, но сейчас не до этого, сейчас главное удовольствие, которое он приносит любимому. — Джуни-и... ах... я..я, наверное заслужил твой член в своей попке? — Джин извивался в его руках, что приносило Джуну удовольствие. — Конечно, цветочек, — не прекращая поцелуи, Джун достал с тумбочки смазку, налил себе на пальцы и поднес один к дырочке, из которой сочилась природная смазка. Он вставил сначала одну фалангу, чтобы тело привыкло к инородному телу, после чего аккуратно начал вводить палец до конца. Когда он начал входить и выходить свободно, Джун начал искать тот самый комок нервов. Спустя несколько попыток, в поцелуй раздался стон наслаждения и он понял, что попал куда надо. Сделав так ещё несколько раз, он начал вставлять второй палец, сначала тоже на одну фалангу, а потом все больше и больше, раздвигая на манер ножниц. Когда пальцы стали спокойно входить и выходить, а Джин просил большего, Намджун сдался и, намазав член смазкой, поднес головку к сфинктеру. Аккуратно вставив головку, он начал осторожно вводить член, от чего и так прогнутая поясница Джина прогнулась ещё сильнее и послышался характерный хруст позвонков. Сначала Джун двигался нежно, чтобы не было больно, но после умоляющих стонов сорвался на бешеный ритм. Стоны, шлепки, хлюпающая смазка, смешанная с потом двух тел. Альфа вбивался в тело разгоряченного омеги, а второй просил большего. Джун выполнял все, что говорил ему Джин и после ещё одного толчка омега не выдержал и кончил себе на живот, сжимая орган альфы внутри. От сильной узости Джун кончил следом прямо в податливое тело. Произошла сцепка, но это никого на данный момент не волнует. Они нашли друг друга, хотя всегда были рядом. — Я люблю тебя, — Джун прошептал такие важные три слова любимому омеге, когда тот уже сопел ему в шею.