Огородив себя от любви, Я больше не хотела чувствовать боль. Одного-двух раз было достаточно, И это все было напрасно. Время не стоит на месте, И прежде, чем ты это поймешь, ты превращаешься в лед.
Музыка – спасение и отрава Блейна в дороге. Она отгораживает от всех мыслей, но каждое слово до боли знакомой песни заставляет сердце сжиматься в болезненном спазме. Когда начинаются слезливые проигрыши, невольно активируется память, которая заставляет вспоминать строчки…«Знаешь, я бы мог тебе сказать, что счастлив за тебя, как во всех этих фильмах кидаются фразами типа «даже если мы не вместе, но я все равно счастлив за тебя, потому что если ты счастлив, то и я тоже. Если тебя кто-то делает тебя счастливее, то я могу жить спокойно». Все это хуйня. Как я, черт подери, могу быть счастлив, когда ты разрываешь мне сердце и душу, заставляя задыхаться? Разве рыдания в подушку равны эквиваленту счастья? Разве, зная, что я больше никогда не смогу притронуться к твоим губам, сделает меня счастливее? Разве то, что я больше никогда тебя не увижу, заставит меня улыбнуться? Я эгоист, я могу спокойно сказать, что не рад и не счастлив за тебя…»
Сердце ускоряет свой темп, так как самолет идет на посадку. Считанные часы, а дальше… Даль сказать все, что наболело, не ожидая принятия или прощения. Блейн понимает, что ему это не нужно. Зачем искать любви от того, кого ты просто сломил и втоптал в землю своим безразличием? Если бы он мог только быть хоть немного открытее, если бы он засунул свой страх куда подальше, но…Но что-то произошло, Когда увидела тебя в самый первый раз. Мое сердце ушло в пятки – Я нашла настоящую любовь. И все вокруг оглядывались на меня, Как на сумасшедшую.
Увидеть голубые океаны и не сойти с ума, оказалось не по силу, заставить их страдать – легко. Бежать среди людей, не замечая их недовольные оклики, так как на улице огромные пробки. Да здравствует Нью-Йорк. Блейн никогда тут не был прежде, поэтому периодически приходится останавливаться и с бешеным видом спрашивать, где та самая улица. Затем отследить куда тыкает и сворачивает указательный палец незнакомца, а потом сорваться с места, не сказав спасибо.Но мне все равно, что они говорят, Ведь я люблю тебя. Они пытаются удержать меня, Но они не знают правды, На моем сердце рана, Которую я продолжаю закрывать, Ты причинил мне боль, и я
Спустя пару часов, пару такси, бешеной пробежки по незнакомому городу, Блейн бежит вверх по лестнице. Сердце готово разорвать легкие и ребра, чтобы наконец-то высвободиться из тесного пространства плоти. Парень не знает, что его ожидает за дверью квартиры. Он лучше сделать и пожалеть, потому что, не сделав, не решившись, он никогда себе не простит эту ничтожность. Звонок, и слезы наполняют глаза, еще звонок, и боль разрывает тело и душу на части. С губ срывается мантра «Курт, Курт, Курт…». И кто знает, сколько бы она еще продолжалась, если бы замок не щелкнул, дверь не открылась, а пара бездонных океанов не уставились на тебя в удивлении. - Блейн?Продолжаю Истекать кровью, Моя любовь истекает кровью, Ты причинил мне боль.
Высокого голоса достаточно для того, чтобы потерять контроль, его достаточно для того, чтобы безвольно и обессиленно упасть на колени, обхватив тонкую талию, чтобы окончательно не распластаться на полу. - Курт, Курт, Курт, умоляю, прости меня. Прости меня, пожалуйста. Не смей себя никогда называть жалким, потому что жалкий здесь только я. Я проебал свое счастье в обмен на существование. - Боже, Блейн успокойся, у тебя истерика, пошли в квартиру, - и тонкие руки попытались поднять содрогающееся тело, которое не хотело подчиняться. - Что ты тут вообще делаешь? – голос Курта был, почти, не возмутим, от чего сердце Блейна начинало разрываться в двойне. Неужели ему удалось отпустить все, что было и забыть? Отчасти Блейн надеялся на это, потому что может тогда Курт сможет зажить счастливо. Кое-как парню удалось затащить второго в квартиру, но тот продолжал оставаться на коленях. - Никогда не смей себя называть жалким, - продолжал брюнет. – Я трус, я предатель. Я не жду, что ты примешь меня, в глубине души, я надеюсь, что ты нашел кого-то себе. Того, кто по-настоящему сделает тебя счастливым, Курт, потому что это именно то, чего ты заслуживаешь. Ты не заслужил той боли, что я тебе причинил. Стальная броня, выработанная за три года Куртом, начинает постепенно получать дыры от пуль, и незаметная брешь стала появляться около сердца.Пытаюсь не слушать их, Но они говорят очень громко. Их слова пронзают мой слух, Пытаясь внушить мне сомненья. Я все еще помню, что главное – Это не сломаться.
- Я такой мудак, Курт. Ты любовь всей моей жизни, а я просто все проебал. Я знал кто я, но боялся принять. А еще, я боялся тебя и твоих глаз. Так невыносимо отдаваться чувствам, зная, что впереди ждет год разлуки. Ты мог это принять, а я боялся, поэтому старался всячески оттолкнуть. Но я и подумать не мог, какую боль и ошибку совершаю. Я за это поплатился сполна, но ты предупреждал, а я не слушал. Ты пытался открыть глаза, а я не хотел смотреть очевидным фактам в лицо, потому что потом бы мне пришлось столкнуться с твоим взглядом, в котором бы я просто утонул, - Блейн продолжал чуть ли не захлебываться своими словами, а Курт прекрасно понимал о ком и о чем говорит брюнет. Словно от пулемета в его броне появлялось все больше и больше дыр, от которых уже начало щипать глаза. - Ты подумаешь, зачем мне было встречаться с девушками, но это был единственный способ обезопасить себя. До тех пор пока это не вышло мне боком. Мне всегда нужен был только ты. Я никогда не мог ничего признать и сказать открыто, потому что был замкнут в себе, в своей крепости. Я упустил тебя, когда ты начал встречаться с Чендлером. Боже, я тогда был готов убить его. Я напился, а Рейчел невольно повисла на шею, а потом в следующем году ты продолжил с ним встречаться… Я думал, что умру. Серьезно, я так хотел сказать тебе все в лицо. Сказать о том, как ревность разъедала меня изнутри, но я трус, я не смог. Я не смел мешать твоему счастью, потому что мне пришлось бы вновь расстаться с тобой, оставляя тебя с разбитым сердцем до следующего лета, я так просто не мог. Это было нечестно по отношению к тебе, я так думал…Я так ослабла. Им трудно поверить, Но я не буду скрывать эти шрамы, Чтобы все видели.
Броня пробита окончательно, а горькие слезы начинают прожигать дорожки на бледном лице. Если ты любишь, даже если это причиняет неимоверную боль, то, как бы ты ни прятался, за три года ее невозможно изгнать из своего сердца. - Я ничего от тебя не жду, Курт, я просто должен был тебе сказать все это. На самом деле я должен был еще сказать это в отеле перед свадьбой. Я тогда не настолько напился, чтобы до конца поверить, что твои нежные поцелуи являются просто сном. Но я не смог тогда, а потом ты пропал, ты бросил меня, и я все понимаю, потому что ты правильно поступил. Ты нашел в себе силы жить дальше, потому что ты сильный, а не жалкий. Жалкий только я, потому что пустил свою жизнь под откос, а теперь стою перед тобой на коленях, понимая, что тебе это все может быть сейчас уже не нужно. Моя любовь, мое сердце. Ты завтра улетаешь, но я должен был, понимаешь, должен, - и наконец Блейна прорывает окончательно, и рыдания заполняют всю квартиру. Курт медленно опускается на колени, вставая перед Блейном. Его слегка трясущиеся руки поднимают лицо брюнета, заглядывая в любимые, каре-зеленые глаза, чтобы прочесть в них всю искренность сказанного. Блейн впервые смотрит в небесные, мокрые глаза Курта, оглядывает его лицо, понимая как тот изменился, как он похорошел. - Я люблю тебя, Курт, даже если тебе больше не нужна моя любовь, - шепчут губы. - Я всегда любил тебя, Блейн, и вряд ли когда смогу разлюбить, - после чего Курт наклоняет голову ближе к брюнету, соединяя их губы в отчаянном соленом и глубоком поцелуе. Блейну страшно пошевелиться, страшно спугнуть Курта, потому что вдруг это всего лишь мимолетное наваждение шатена. Но если бы это было так. Да, Курт за эти три года не был одинок, но никого так и не смог подпустить к своему сердцу окончательно, словно отчаянно и до конца храня его только для одного человека. Сейчас он был один, и парень его мечты стоял перед ним на коленях, изливая всю свою душу, как тут можно устоять? Циники жизни могут сказать, что со стороны Курта это глупо и опрометчиво бросать в омут с головой, после того, что он пережил, после того, какую боль вытерпел. Но не все ли равно, когда любишь? Не все ли равно, когда ты прошел такой долгий путь, и наконец, твоя любовь стала полной и взаимной. Все, что он может сказать этим людям сейчас, так это, чтобы они шли нахуй. Потому что он наконец-то по-настоящему счастлив, даже если потом вновь будет больно. Курт прижимает еще крепче к себе содрогающееся тело Блейна, медленно переводя взгляд на руки и издавая отчаянный вздох, потому что те были все в крови. - Надо привести тебя в порядок, - нежно шепчут губы в висок, оставляя нежный поцелуй.Brand New – The Quiet Things That No One Ever Knows
Мы просто тушили огонь бензином, Но разве за это должно быть стыдно?*
Горячее дыхание, бешеное сердцебиение. Сдавленный стон, но уже не боли, а истинного наслаждения. Губы, которые жадно исследуют тело, которое уже давно не было в их власти. Яркие алые отметины, которые наконец-то можно спокойно ставить на теле, заявляя «мое». Слова любви и нежные ласки. Блейн говорит о том, что все его слова были искренними, что все его действия были проявлением любви, и что его сердце разрывается на части от того, что Курту так не казалось. Ему до боли обидно, что он не смог открыто показать шатену свою любовь. Но сейчас это совсем неважно, потому что они наконец-то во власти друг друга. Влажный язык Курта скользит по излюбленным венам, губы Блейна оставляют засосы на ключицах, а затем перемещаясь ниже, на внутренней стороне бедра. Жалобные стоны, которые просят большего. Они просят больше любви. Они просят больше тепла и ласк. - Мне так было холодно без тебя, Блейн. Лондон такой холодный. Весь мир такой холодный, когда тебя не рядом, пожалуйста, согрей, - умоляют опухшие губы от поцелуев. Нежный толчок и ощущение заполненности. Теперь можно почувствовать себя единым целым, как и должно быть. Задать идеальный темп для обоих, вот вам и формула счастья. Заставить друг друга умолять и просить, вот вам и понимание. Заставлять прогибаться и стонать, вот вам и взаимопонимание. - Курт, я никогда тебя больше не брошу, потому что просто физически не смогу. Это так больно без тебя. Ты научил меня чувствовать и открываться, но я так и не смог никому открыться кроме тебя. Сбивчивые поцелуи и тихие всхлипы, вот вам и наслаждение. Вы можете осудить и сказать, что это не любовь. Но вам ли это знать? - Боже Блейн, я на грани, - и стоны становятся все громче и громче, а темп все быстрей и быстрей. - Курт, ты великолепен. У меня просто захватывает дух от твоей красоты, буквально с первого дня нашего знакомства, - сбивчиво шепчут горячие губы в ухо любимого. - Блейн, - громкий вскрик, и все вокруг начинает плыть. Электрический разряд пронзает все тело, доставляя истинное наслаждение, которого не было так долго. - Люблюлюблюлюблю, - и обессиленное тело падает сверху любимого, сбивчиво дыша. В этот момент, когда парни занимались любовью, ушли все обиды, подменяя их ложными воспоминаниями. Ложь состояла в том, что они никогда не расставались, и каждый раз бежали навстречу друг другу, скрепляя себя безумным поцелуем. Сердца рвутся сквозь грудные клетки навстречу друг другу, чтобы стать единым целым в конце долго пути. Вы можете не верить в такой конец, можете не верить в искренность слов обоих и в искренность их любви. Но вы на самом деле ничего не увидели и не поймете, что было между этими двумя, потому что это все скрытые вещи, которые никто никогда не узнает.Конец.
* - слова из текста песни группы Люмен.