___
Дни идут своим чередом, и чем дольше я живу в Готэме, тем больше во мне просыпается ребенок, которым у меня никогда не было шанса быть. Энергия переполняет меня, все вокруг такое непривычное, и поэтому, что бы ни происходило – все пробуждает во мне интерес. Конечно, большинство событий здесь обычно несут за собой хаос и разрушения, но, какими бы пугающими они ни были, это не делает их менее захватывающими. Я давненько не чувствовала себя такой живой. Признаюсь, случай в полицейском участке в первые дни моего пребывания здесь, выбил меня из колеи и даже хорошо так напугал, но ко всему в этой жизни со временем привыкаешь. Я это хорошо знаю. Пожалуй, даже слишком хорошо. Вот вчера, например, до открытия клуба я собиралась в гримерке, когда меня замучила жажда. Но по пути на кухню я заметила Фиш в компании двух мужчин в деловых костюмах. Выглядели они подозрительно, и я не смогла перебороть в себе желание остаться и послушать, их беседу. Хотелось немного больше узнать о том, какие же еще дела, помимо клуба, ведет мой непосредственный работодатель. То, что мне удалось уловить из их разговора, вызвало противоречивые чувства. Речь шла о Фальконе. Эти двое говорили Фиш о том, что Кармайна пора убрать, и она не особенно и возражала. Истинной же причиной дискуссии оказалась борьба за власть. Казалось, каждый из присутствующих хотел занять место дона, да только вот Фиш, очевидно, была умнее, хитрее и коварнее ее гостей. Если у нее был какой-то план, он вполне мог бы обернуться успехом. Меня же терзала мысль о том, что эта женщина по-настоящему пугает. Из того, что я слышала о доне Фальконе, я поняла, что этот старик для города как родной отец. Жесткий, но справедливый. И он действительно любит Готэм. Да, конечно, вся эта тема с мафией - дело само по себе нехорошее, но Фиш ведь ничем не лучше. И, честно говоря, меня тревожила перспектива того, что человек вроде нее может получить такую власть. Мне нравится этот город, и я правда подумываю тут остаться... Ну а сегодня днем я уже вполне себе целенаправленно принимаю просто гениальнейшее в своей тупости решение - еще немного понаблюдать за Фиш, как подвернется случай. Разумеется, лезть во все это дело я не собираюсь, но любопытство съедает меня изнутри. Я всегда любила хорошие истории, а то, что сейчас разворачивается прямо у меня под носом, может дать фору многим фильмам и книжкам. Аккуратно выглянув из-за кулис, я замечаю Фиш в обществе ее любимого здоровяка (Бутч, если я правильно помню) и какой-то молоденькой девушки в белом платье, которую раньше видеть здесь мне не доводилось. В руках у Муни телефон, и она с кем-то разговаривает. Из тех фраз, что я успеваю уловить, нетрудно догадаться, с кем именно. — Ей не навредят. Уезжай, ясно? Прочь из Готэма и не возвращайся. Ее можешь забрать, — громко и отчетливо произносит она. На том конце провода ей коротко отвечают, и Фиш заканчивает разговор: — Здравое решение. Я все устрою. Жди звонка. — Он уедет? Получилось? — Подает голос Бутч и начинает громко смеяться. — Босс, да вы гений!Вы повергли старика! Наконец-то! Отпразднуем! — Бутч, сейчас не время праздновать. Он был великим человеком. Кто-нибудь убил бы его, останься он главой. Я делаю ему одолжение, провожая его без крови. Хотя бы это я ему должна. — Как скажете. Вы правы. Так лучше для всех. Ладно, может быть Фиш не так и ужасна, как я успела себе надумать. По крайней мере у нее есть хоть какое-то представление о чести. — Какой у него был голос? — вдруг спрашивает девушка, и я замечаю тоску на ее лице. Однако Фиш тоже это видит. — Грустный, — отвечает она. — Глянь-ка на меня… Ты что-то от меня скрываешь? — Нет, — голос девушки едва заметно дрожит, но ее жалобные оленьи глазки заставляют всех ей поверить. — Тебе придется покинуть город и побыть немного с ним. Ты с этим справишься? — Конечно. — Конечно… Но ты ему сочувствуешь, верно? — Разве это запрещено? Он вел себя как джентльмен. Мог делать со мной что угодно. Но не прикоснулся даже пальцем. — Лайза, пусть он тебе нравится, но правду рассказывать нельзя. — Я знаю. А мисс Муни, как обычно, полна драматизма. Каждая ее интонация, каждое движение... Есть во всем этом что-то театральное. Все начинают расходиться по своим делам, и я, стараясь остаться незамеченной, тоже тихонько уползаю в сторону гримерки. Клуб вот-вот откроется, а работа - прежде всего. Подслушиванием чужих заговоров, конечно, можно заработать себе на хлеб, но этот способ куда как опаснее того, что выбрала я. Поэтому отбрасываю все мысли о городских интригах и иду встречаться с остальными музыкантами. Пора потихоньку начинать играть. Вечер, как и все предыдущие, пролетает совсем быстро. За нескончаемыми потоками мелодий я всегда теряюсь во времени и даже пространстве. Когда звучит последний аккорд, я вновь привычно открываю глаза, улыбаюсь и отправляюсь на кухню выпить горячего чайку́. Стив снова увлекает меня потешными байками о своих совсем недавних временах учебы, и я, опомнившись, отправляюсь переодеваться, когда уже даже работники начали расходиться по домам. Собравшись, двигаю уже к выходу, когда понимаю, что задержалась явно дольше, чем следовало. В опустевшем зале я вижу Фиш, Лайзу и Бутча, а перед ними стоит статный пожилой мужчина. Сам дон Фальконе, надо полагать. Тихонько делаю шаг назад, стараясь скрыться в тени. Стоило бы, наверное, развернуться и пойти к черному ходу, но вся эта история уже настолько меня затянула, что ноги отказываются слушать доводы разума, и я опять стою и втихаря слежу за развязкой. — Все хорошо, — тихим и спокойным голосом произносит Фальконе, аккуратно взяв девушку за руку, как бы успокаивая. Но то, что он говорит потом, спокойствия явно не прибавляет. — Давно ты знаешь Фиш Муни? — Нет, впервые вижу. — Лайза пытается состроить максимально непонимающее лицо, но актриса из нее весьма посредственная. — Правда? Птичка напела мне, что вы с ней давно дружите. — Нет. — Ее глаза нервно бегают. Девчонка, сама того не понимая, выдает себя с потрохами. Какой дурой надо быть, чтобы подписаться на все это, так теперь еще и так паршиво врать, когда даже мне очевидно, что в этом уже нет никакого смысла!? — Пташка напела, будто тебе рассказывали о моей матери, чтобы ты мне понравилась. Ведь Фиш знает. Знает о маме. Видимо все, что он сейчас говорит, больше адресовано именно Фиш, нежели Лайзе. А я погорячилась, когда подумала, будто у этой женщины есть честь. Весь ее план потихоньку начинает складываться у меня в голове, объясняя все происходящее. Использовать подобные слабости низко. Даже для нее. — Ты знаешь, как сильно я любил мать, — продолжает Фальконе, глядя уже на саму Муни. — Потому что мы о ней говорили. И не единожды, помнишь? Еще давно. — Помню. Похоже, что ваша пташка в этот раз ошиблась. — Да, я тоже надеялся. Но правда бросается в глаза, — На лице старика отчетливо читается разочарование. — Мне больно от того, что я был слеп. Мне жаль, Лайза. Тебя вообще так зовут? — Девушка кивает. — Мне жаль, что ты стала частью этого, потому что я уверен, что ты добрая, честная девочка. Голос Кармайна звучит тихо, даже ласково. Говоря это, он легко касается щеки девушки, но, произнеся последние слова, вдруг резко сжимает ладони на ее горле. Лайза только успевает тихо вскрикнуть от неожиданности, ее глаза распахиваются в неподдельном ужасе, но хватка мужчины не ослабевает. Девушка медленно оседает на пол, пока, наконец, не перестает дышать. В иной ситуации я была бы просто в ужасе, но сейчас почему-то ничего не чувствую. Вообще ничего. Ни страха, ни сочувствия. Меня только не покидает мысль, что девчонка сама виновата. В этот момент комнату начинают заполнять еще люди. Я даже не успеваю понять, откуда они взялись. Несколько вооруженных девушек, одетых в черную кожу. Где-то я это уже видела… Ну да, конечно, вот и снова он – Зсасз. Во главе этой смертоносной процессии. — Эти двое пока нужны мне живыми, — произносит Фальконе и удаляется прочь. И тут-то и начинается то, что заставляет человеческие эмоции вновь проснуться внутри меня. Бутч достает оружие и, прикрывая Фиш, делает первый выстрел. Со стороны главного входа начинают подтягиваться и местные амбалы с пушками наперевес, и завязывается настоящая перестрелка. Паника горячей волной подкатывает к самому горлу. Я полностью прячусь за колонну, у которой стояла, и сползаю на пол, стараясь сжаться до одной маленькой точки. Прикрываю уши, но это совершенно не помогает. В голове только звон. И как они постоянно это делают, когда каждый выстрел так оглушает? Наверное, дело привычки. Но я то к такому привыкать не планировала. Молодец, Мэдисон! Отличный был план ни во что не лезть, но что я сделала в итоге? Любопытство сгубило кошку, а сегодня погубит и меня. Аккуратно выглядываю, пытаясь прикинуть какой-нибудь путь к отступлению, и в этот момент почти перед моим лицом один из людей Фиш падает замертво. Медленно, жутко медленно, под его телом начинает растекаться лужица крови, а его пистолет, кружась по инерции на гладком полу, скользит в мою сторону. Не раздумывая, хватаю его в руки. "И что ты собралась с ним делать? Ты же понятия не имеешь, как им вообще пользоваться," — ядовито пищит внутренний голос. Дельное замечание. Справедливое. Сама не знаю. Это был сиюминутный порыв. Просто во всей этой ситуации так как-то спокойнее. Пару секунд верчу пистолет в руках, а затем крепко сжимаю в ладони так, что аж пальцы белеют. Больше выглядывать из своего жалкого укрытия я не намерена. Но выстрелы совсем скоро стихают, и я решаю, что в принципе можно притвориться гусеничкой и ползти к выходу, чем, собственно, и начинаю потихоньку заниматься. Аккуратно подняв голову, наблюдаю, как трое девушек уводят Фиш, а Зсасз, убирая оружие, следует за ними. В этот момент краем глаза замечаю, как буквально в метре от меня Бутч, еще недавно лежащий на земле, как-то поразительно тихо поднялся и теперь поднимает руку с зажатым в ней пистолетом, пытаясь прицелиться в Виктора. Не знаю, что происходит со мной в этот момент. То ли я пытаюсь выбрать из двух зол меньшее, то ли мне просто не нравится когда кого-то бьют в спину... За какую-то долю секунды я принимаю решение. Я всегда обожала фильмы ужасов и всегда поражалась глупости их героев, которые совершают абсолютно каждое возможное тупое действие, способное привести их к гибели. А теперь, вот, полюбуйтесь только: я – та самая идиотка, которая спускается в темный подвал. Стремительно бросаюсь в сторону здоровяка, по-прежнему крепко сжимая в руке оружие. Подсознание пытается еще раз напомнить мне, что я не умею стрелять, но я посылаю его к черту, потому что жать на курок, в общем-то, и не собиралась. Зато, что я знаю точно – эта штука довольно тяжелая. Хорошенько замахиваюсь и бью рукояткой прямиком в висок. Всего секунду Бутч замирает на месте, потом немного пошатывается, и я отпрыгиваю, потому что эта туша с грохотом падает на пол. Я аж вздрагиваю от неожиданности и роняю оружие из рук. Поднимаю глаза и сталкиваюсь взглядом с Зсасзом. Не могу распознать эмоцию, отразившуюся на его лице. То ли он зол, то ли удивлен, то ли просто думает, что я идиотка... Так оно, в общем-то, и есть. Я и сама не сильно понимаю, что только что произошло. Мозг будто бы отказывается работать. Поэтому лишь пожимаю плечами и выдаю лучшее, на что сейчас вообще способна: — Упс! Виктор в ответ вдруг просто смеется. Затем подзывает своих помощниц, чтобы те забрали Бутча, кивает мне и уходит вслед за остальными. Я же еще какое-то время так и продолжаю стоять на месте, пытаясь унять дрожь в коленях, чтобы можно было наконец пойти домой, спрятаться под одеялко и не вылезать из под него. Желательно несколько дней.03
6 июля 2019 г. в 21:29
К собственному удивлению просыпаюсь я на следующий день не так уж и поздно. Во всяком случае, раньше, чем сама от себя ожидала, опираясь на многолетний опыт работы по ночам. Но едва я успеваю продрать глаза и обрадоваться отличной возможности как следует прогуляться и изучить город, как оглушающий раскат грома развеивает все мои надежды на долгое блуждание по улочкам Готэма. Похоже, вчерашняя гроза и не думала прекращать бушевать. Рушить мои планы ей куда больше по душе.
Зевая, подхожу к окну, раздвигаю шторы и вижу за стеклом настоящую стену из дождя. Сейчас всего три часа дня, но на улице из-за тяжелых свинцовых туч темно так, будто уже вечереет. Из груди вырывается разочарованный вздох. Что ж, не сегодня… С другой стороны, хоть выбраться куда-то мне и не удастся, я могу хотя бы насладиться этим завораживающим видом летнего ливня.
Заварив себе чашку горячего чая, я вновь подхожу к окну и распахиваю его. Шум воды и барабанящих по крышам капель становится громче. Мне всегда нравились эти звуки. Гроза может выглядеть пугающей и навевать тревогу, но эта песня природы приносит моему сердцу какое-то удивительное умиротворение. Где-то неподалеку, за домами, всего на секунду ярко вспыхивает молния, а через мгновение снова раздается грохот грома, от которого, кажется, даже стены трясутся. Совсем рядом, значит, шандарахнуло. Похоже, окно все же придется закрыть от греха подальше.
Чай заканчивается быстро, и я, в который раз бросив взгляд в окно, с ужасом ловлю себя на мысли, что понятия не имею, чем себя занять. Первая дельная идея приходит на ум, когда я возвращаюсь в спальню и вижу сумки с вещами. У меня с самого приезда совершенно не было ни сил, ни времени их разобрать. С энтузиазмом берусь за это дело, но, к моему сожалению, одежда оказывается аккуратно разложена по полочкам быстрее, чем хотелось бы. Однако этого времени было вполне достаточно для того, чтобы моя пищеварительная система проснулась, наконец, вслед за всем остальным организмом. Кажется, мой урчащий желудок сейчас прозвучал громче, чем гром за окном. Но я отлично помню, что в холодильнике все еще шаром покати, поэтому иду к тумбочке у входной двери, рыться в газетах и рекламных проспектах, благоразумно утащенных мною домой.
Когда, спустя целых два часа, несчастный курьер появляется возле моей двери, у меня аж сердечко сжимается от жалости. Выглядит он еще хуже и мрачнее, чем я вчера, когда приехала в клуб. Забираю свою еду и отдаю парнишке деньги, оставляя хорошие чаевые. Парень пересчитывает сумму, и на его лице даже появляется благодарная улыбка. Я улыбаюсь ему в ответ, прощаюсь и, захлопнув дверь, довольная отправляюсь набивать живот.
Вкусно. Мне очень хочется прикончить всю еду сразу, есть до тех пор, пока не станет трудно дышать, но нужно, чтобы осталось еще что-то на вечер. Поэтому я убираю остатки в холодильник и, улыбнувшись, ласково поглаживаю его по холодной металлической дверце.
— Ну вот, приятель, теперь тебе не будет так одиноко.
Дожили! Так с тоски скоро и со всей немногочисленной мебелью разговаривать начну! А там уж и до сантехники недалеко… Надо чем-то заняться. Но сперва нужно переварить плотный обед. Поэтому я решаю пока немного просто поваляться на диване и попялиться в телевизор. Первый же канал выдает мне местные новости. Я уж было приготовилась окончательно помереть со скуки, но меня довольно быстро затягивает. И чем больше я смотрю, тем больше округляются мои глаза. Черт, да жизнь в этом городке даст фору любому приключенческому триллеру! Здесь, похоже, вообще спокойных дней не бывает. Как-то даже обидно становится от того, что я сейчас заперта в четырех стенах и страдаю от безделья. Будто бы жизнь мимо меня проходит. Но ничего не поделаешь.
Остаток дня протекает все в том же ленивом режиме престарелой улитки. Со всей этой грозовой духотой и влажным липким воздухом кожа будто бы начала задыхаться, и уже к вечеру все, чего я хочу - это смыть с себя неприятный слой пота. Я уже собираюсь включить душ, когда внезапно во мне вспыхивает необъяснимое желание почувствовать себя принцессой, и вместо этого я набираю не слишком горячую ванну. А заодно от души бахаю туда добрую часть баночки геля для душа. Погрузив тело в воду с пышным слоем пены, пахнущей ананасом, я закрываю глаза и представляю, что нахожусь сейчас не в унылых городских стенах, а на каком-то тропическом пляже. Кайф!
Ну а после, уже до самой глубокой ночи, я вновь привычно валяюсь с остатками еды на диване перед телевизором, пока не начинаю клевать носом за просмотром нескончаемой череды каких-то глупых мультфильмов.
Утро нового дня оказывается для меня куда добрее. Пока я спала, дождь прекратился, и теперь мне даже выпало счастье снова наблюдать скудные солнечные лучи, падающие на мою тоскливую обитель. И я с нескрываемым восторгом спешу собраться на улицу.
Умывшись, переодевшись и захватив сумку, стремительно спускаюсь вниз, но у самых ступенек резко торможу. Город я совсем не знаю, и, честно говоря, несмотря на все свое огромное желание прогуляться, сейчас я без единой идеи, куда вообще пойти. Единственное место, которое я более-менее знаю – это клуб Фиш Муни. Поэтому, немного подумав, все же решаю поехать к нему, а оттуда уже идти нарезать круги по кварталу. В моем-то райончике вообще ничерта нет, кроме захудалых круглосуточных магазинов, аптеки и одного подозрительного бара, в который и заходить страшно.
Выхожу на уже знакомой мне остановке, но вместо моей обычной дороги на работу решаю топать немного в другом направлении. Посмотрим, что тут имеется. Людей на улице в это время еще мало – все на работе, а те, которые встречаются мне на пути, идут с такими серьезными лицами, что начинает казаться, что если я улыбнусь, кто-нибудь врежет мне, потому что у них так не принято. От одной этой мысли уже начинаю невольно улыбаться. Хм, обломалась теория, ничего не произошло. Никому нет дела. Ну и ладненько… В общем-то и не удивительно особо. Уж если я что-то и узнала о Готэме, так это то, что его жители регулярно видят здесь кучу всякого дерьма.
Я продолжаю бродить в поисках чего-нибудь интересного, когда мой нос улавливает дивный запах уличной еды, и я вспоминаю, что так и не позавтракала. Не знаю уж, из-за мультиков ли, под которые я засыпала, но мне кажется, что этот запах сам буквально хватает меня и начинает тянуть к его источнику. Я останавливаюсь на перекрестке у небольшого фургончика со всяческими аппетитными вредностями. Выбираю себе самый большой бургер, а заодно и чашечку кофе. Расплачиваюсь. Кофе свой я получаю почти сразу, а вот еду придется подождать. Готовят тут, похоже, неплохо; во всяком случае, не разогревают полуфабрикаты в микроволновке.
Пока две моих вожделенных котлетки шкварчат на гриле, я отхлебываю горячий латте и лениво оглядываюсь, неспешно изучая все вокруг. Через пару минут мне отдают мой заказ, и я жадно откусываю кусок булочки, аппетитно пахнущей соусом карри. Жуя, пытаюсь прикинуть в голове, что, кроме продуктов, мне нужно купить домой, и в какую сторону пойти теперь. Помнится, я хотела как-то придать уюта полупустому помещению… Как вдруг где-то неподалеку от фургончика с едой раздается приглушенный грохот, будто что-то упало. А через несколько секунд краем глаза я замечаю движение у близстоящего здания, в котором расположена пекарня.
Я оборачиваюсь, поднимаю взгляд и вижу, как по карнизу, с невероятной ловкостью и грацией кошки, девочка с копной непослушных кудряшек, торчащих из-под капюшона, перебирается на пожарную лестницу. Так же ловко и стремительно она спускается вниз и дает деру за угол. Мне становится любопытно, и я немного отхожу в сторону, чтобы посмотреть ей вслед. Там, за углом, девчонка сбавляет скорость, а из-за мусорного бака показывается другой ребенок. Рыжая девочка в потрепанном полосатом зеленом свитере. Выглядит она напуганной и даже жалкой. Кажется, девчушка бездомная.
Ее шустрая подруга тем временем достает что-то из сумки, висящей через плечо, и отдает ей. Девочка с благодарностью принимает подарок и тут же принимается есть. Так вот оно что! Кудряшка стащила своей подруге еду… Я чувствую легкий укол где-то в районе груди. Тихонько улыбаюсь этим девчушкам, разворачиваюсь и иду обратно. Кто я такая, чтобы осуждать маленькую воровку? Я, как никто другой, знаю о том, как трудно выживать, когда тебе мало лет, и нет никого, кто бы помог тебе. Я и сама уж точно не хороший человек. Все, чего я всегда хотела, к чему всегда стремилась – это перестать бояться. И я готова была пойти на многое, чтобы мне не приходилось думать о том, как прожить следующий день. И я всегда делала то, что было необходимо. Вне зависимости от того, правильно это или нет.
Пока я продолжаю движение, из входной двери той самой пекарни спешно вылетает встревоженный мужчина. С легкой сединой в волосах, смешных круглых очках на носу, одетый в униформу и фартук. Он нервно оглядывается по сторонам, а затем, заметив меня, обращается ко мне.
— Вы не видели девочку-подростка здесь неподалеку? Черная куртка, капюшон, примерно вот такого роста, — немного задыхаясь, выдает он и показывает рукой рост девчонки. — Проклятая воровка стащила у нас пироги!
— Нет, простите, не видела никакой девочки. — Развожу руками и пытаюсь состроить максимально непонимающее лицо. Мужчина вновь смотрит по сторонам, с досады бьет ладонью по двери, а затем и скрывается за ней, возвращаясь обратно к своим делам. Я же продолжаю свой путь в поисках каких-нибудь красивостей для дома.
Более-менее готовый план покупок уже начинает зарождаться в голове, когда вдруг за разглядыванием витрин я останавливаю свой взгляд на комиссионном магазине, за стеклом которого вижу то, что заставляет меня напрочь забыть обо всем остальном. Что ж, комнатные растения, пушистые коврики и декоративные подушки могут подождать, потому что сейчас я смотрю на вещь, которая завладевает всем моим вниманием без остатка: небольшое переносное цифровое пианино.
Почему-то именно сейчас на меня наваливаются воспоминания. Я не играла уже несколько лет, с самого колледжа, но теперь в голове возникают картины куда более давнего прошлого. Я вспоминаю, как еще в школе тайком, после уроков, пробиралась в класс музыки. Не столько для того, чтобы учиться, сколько для того, чтобы как можно дольше не возвращаться домой. Но со временем я стала замечать, что музыка еще и неплохо помогает забыться. С каждым днем у меня получалось все лучше. И даже на какое-то время, когда я играла, казалось, что я – это и не я уже вовсе; и находилась я будто где-то далеко-далеко.
Пальцы почти чувствуют под собой холодные клавиши. Отбросив все мысли, захожу в магазин и покупаю гипнотизирующий меня инструмент. Оказывается, к нему даже идет чехол в комплекте. Удобно. Я ведь даже совсем не подумала, как буду переть его на другой конец города. Продавец любезно упаковывает пианино и благодарит меня за покупку. Закидываю лямку через плечо и, довольная как отожравшийся кот, направляюсь назад к дому. Покупка не тяжелая, но габариты все же внушительные. С такой ношей за спиной по магазинам особо не побегаешь. Занесу эту прелесть в квартиру, а потом просто быстренько сбегаю в продуктовый, купить чего-нибудь пожевать, с чем не нужно будет заморачиваться. А то знаю я себя – даже если просто яйца варить буду, смогу взорвать их так, что потом ошметки с потолка соскребать придется.