Глава 6
19 июля 2019 г. в 06:51
Дорогая машина, сверкая отполированными боками, поднимая за собой вихрь пыли и опавшей листвы, подъехала к обшарпанному многоэтажному дому. Местные жители были удивлены вновь увидеть столь дорогой транспорт второй раз за эту неделю.
В квартире на третьем этаже было тихо. Я не хотел видеть, как к нашему дому подъезжает автомобиль, который раз и навсегда лишит меня хоть призрачной, но всё-таки свободы, так что это делали за меня близнецы, стоявшие у окна. Они вздрогнули, как один, и посмотрели на меня. Поднимаю взгляд.
— Приехал? — безразличным голосом всё же интересуюсь у близнецов.
— Да, — отвечают они хором.
Папа, стоявший рядом со мной, в очередной раз заплакал, прижимая уже мокрый платок к лицу. Я поднялся из-за стола. Он кинулся ко мне с объятиями.
— Мы тебя проводим, — сказал отец.
— Не надо, — всё тем же бесцветным голосом ответил я. — И так много лишнего внимания привлекли.
— Я всё равно пойду с тобой, — не разжимая объятий, проговорил папа.
Опускаю на него глаза. Раньше не обращал внимания, что папа ниже меня ростом, поэтому в моих объятиях кажется совсем маленьким и хрупким. Мягко улыбаюсь ему.
— Он же меня не на органы пустит.
Пытаюсь пошутить и тем самым успокоить родных, но выходит всё наоборот — папа ещё сильнее расплакался. Получилась неудачная шутка. Бывает такое и довольно часто: людей без штриха покупают, а потом пускают на органы. Кому-нибудь из обеспеченных понадобится новая печень или почка — они идут и покупают на чёрном рынке помоложе и поздоровее человека. Таким образом сейчас стали ещё и омолаживаться. Страшно, но не страшнее, чем оказаться в борделе. Хотя для кого как: в публичных домах тоже, наверное, своя жизнь, там есть и горести, и радости, а в смерти ничего нет и уже не будет.
— Прости, — сильнее сжимаю папу в руках. — Я хотел тебя приободрить. Всё будет хорошо. Я справлюсь.
Опять пытаюсь быть храбрым и сильным — скорее для себя, нежели для семьи, они ведь останутся вместе и будут жить обычной жизнью. Окидываю взглядом кухню, смотрю на Стивена и Саманту, так и замерших у окна, — для них жизнь должна измениться в лучшую сторону. Мне просто необходимо в это верить. Может, тогда станет легче. Перевожу взгляд на папу: красные, опухшие глаза и нос. Наверное, родителю, что выносил дитя внутри себя, ещё сложнее расставаться с ним, чем самим детям. Целую его в макушку долго, пытаюсь тем самым успокоить. Поднимаю глаза на отца. Он застыл в дверном проёме. Спина прямая, руки сжаты в кулаки, смотрит на меня.
— Мне жаль, — начинает говорить он.
— Не надо. Это мы уже обсуждали. Я не хочу продолжать разговор, — мягко высвобождаюсь из объятий папы.
К машине всё же мы спустились всей семьёй, чем вызвали небывалый ажиотаж у наших соседей. Теперь слухов и сплетен не избежать. Меня это уже, конечно, никоим образом не будет касаться. Да и кто сказал, что мою семью должно это как-то волновать!
Мы все остановились у автомобиля, папа всё так же плакал. Я собрал только один рюкзак, весь хлам тащить с собой не стал, взял только самые любимые и дорогие мне вещи.
— Хватит плакать, папа. Я тебя очень люблю, — обнимаю его за плечи.
— Я тебя тоже, Кики. Ты прости нас.
Я промолчал, улыбнулся и сильнее сжал мужчину в своих объятиях. Потом обнял отца, а за ним брата и сестру.
— Как будет возможность, обязательно позвони, — отец взял меня за плечи и заглянул в лицо.
— Или хотя бы напиши в соцсетях! — сказала Саманта, обнимая плачущего папу.
— Если мне будет это дозволено, то, конечно, и напишу, и позвоню.
Дверь машины со стороны водителя отворилась, и оттуда выпорхнул омега в тёмных очках. Невысокий, тонкий юноша, чуть старше самого меня. Он улыбался, демонстрируя всем свои белоснежные ровные зубы (тайком провожу языком по своим кривоватым). Парень был одет в синюю клетчатую рубашку, завязанную в области живота в узел, несколько верхних пуговиц расстегнуты, как будто он специально демонстрировал белую кожу и тонкие ключицы. Голубые джинсы плотно облегали округлые ягодицы.
Омега одним движением переместил очки на лоб, как ободок, собирая таким образом свои каштановые, чуть волнистые волосы, чтобы они не падали ему на глаза. Он оглядел всех собравшихся своими большими серыми глазами и озорно подмигнул Саманте и Стивену, которые так и замерли, глядя на этого человека.
— Добрый день! Меня зовут Николь Стивенс. Я представляю интересы мистера Джозефа Уилсона, — омега протянул тонкую ладонь мне.
— Кики Беккер, — неуверенно пожимаю руку.
— А где же сам мистер Уилсон? Он не приедет? — интересуется отец, смотря на Николя сверху вниз.
— Нет, у него слишком много дел, но вы не волнуйтесь, я доставлю к нему Кики целого и невредимого, — омега широко улыбнулся. — Где твой чемодан? — шатен обратил на меня свой взгляд.
— Это всё, что я беру с собой, — немного растерянно поворачиваюсь боком, чтобы омега увидел мой рюкзак; стало неловко за то, что я не взял все свои вещи, — может, мне ничего и не купят.
— Тем лучше, — парень весело хлопнул в ладоши. — Значит, прямо сейчас и поедем в магазин. Я очень люблю шоппинг, — он озорно подмигнул моему папе, на что тот лишь растерянно похлопал ресницами.
— Какой ещё шоппинг? Вы что, собираетесь вдвоём с Кики идти в магазин? — отец стал повышать голос. — Да вы, наверное, с ума сошли! Кто его там защитит?!
— Ох, — омега демонстративно стукнул себя ладонью по лбу. — Совсем забыл. Маленькая формальность, — он полез в свою сумку, висевшую на поясе, и достал оттуда коробочку, протянул её мне. — Вот, это тебе. Пока кожаный, позже сделают более надежный вариант.
Беру в руки маленькую тёмную коробочку. Открываю. Коричневый кожаный браслет.
— Надевай скорее, — Николь забрал у меня браслет. — Давай помогу! Это электронный браслет, просто спрятан в кожу, чтобы было приятнее носить. Здесь есть специальная застёжка, — он продемонстрировал родителям металлический замок-пряжку.
— И что толку от этого браслета, — махнул рукой отец. — Его же так просто будет снять!
— О, нет, всё не так просто. Кики, протяни руку, я надену тебе браслет.
Послушно выполняю требование. Николь легко застёгивает на моём запястье кожаное изделие и прикасается подушечкой мизинца правой руки к застёжке.
— Всё. Теперь не так просто снять. Внутри имеется металлический каркас. Он тонкий, но на первое время сойдёт. К тому же на самом браслете выгравировано имя владельца.
Омега довольно улыбнулся всем собравшимся, в том числе и праздным зевакам. Перевожу взгляд на браслет и читаю: «Джозеф Уилсон». И почему я решил, что там будет моё имя? Какое-то время смотрю на своё запястье: теперь это для меня не браслет, а кандалы — как раньше надевали на рабов ошейники, так и сейчас то же самое, только называется по-другому. Я не человек. Я просто вещь, которой может распоряжаться хозяин по своему усмотрению. Видимо, по моему внешнему виду всё стало понятно, потому что ко мне подбежал Николь, схватил за руки и стал заглядывать в глаза.
— О, Кики, прости меня, пожалуйста, я ляпнул не подумав, — он обхватил мои запястья, пряча под своими тонкими кистями проклятый браслет. — Это только имя, увидев которое люди вокруг лишний раз задумаются, стоит ли тебя хоть словом обидеть. Джозеф Уилсон имеет власть, — омега заглянул в мои глаза. — Прости, я неправильно выразился.
Всё он правильно сказал. Теперь у меня есть хозяин. Отворачиваюсь, пряча взгляд от этих умоляющих серых глаз.
— Давайте не будем об этом, — говорю тихо, но семья и Николь услышали меня.
— Правда? — омега снова заглянул мне в глаза, и я качнул головой. — Вот и замечательно, — он достал телефон из сумки и посмотрел на экран. — Ого, сколько времени. Нам пора ехать. Прощайся с родными и садись в машину.
Омега, слегка виляя бёдрами, направился к автомобилю. Проходя мимо Стивена и Саманты, подмигнул им и улыбнулся. Долго прощаться не хотелось и уходить — тоже. Я готов так стоять здесь вечность, лишь бы не уезжать в неизвестность. Встал перед родными, уронив голову на грудь. Отец подошёл первым, крепко обнял меня и, хлопнув по плечу, отошёл, за ним подошли близнецы — им явно было неловко, они чувствовали свою вину.
— Мы надеемся, что у тебя всё будет хорошо и что мы увидимся в скором времени.
Они обняли меня сразу вдвоём — получилось не очень удобно, но зато на душе потеплело. Последним подошёл папа. Он теребил в руках носовой платок.
— Кики, — начал он нерешительно, — я так хочу, чтобы ты был счастлив. Прошу, не держи на нас с отцом зла. Я всё равно считаю, что ты не зря появился на этот свет. Ты не лишний. Ты мой любимый сын. Единственный омега из моих детей.
Папа шмыгнул носом и потянул ко мне руки — с готовностью кидаюсь в его объятия, сжимаю хрупкое тело в своих руках. Вдыхаю такой знакомый запах. Всегда тёплый, уютный папа, которому можно рассказать про все свои переживания, сомнения и страхи.
— Пап, не плачь, со мной обещали обращаться хорошо, — я мягко отстранил омегу и посмотрел ему в глаза.
— Не просто хорошо, а замечательно! — крикнул Николь, садясь в машину. — Всё, поехали! Запрыгивай.
Улыбаюсь своей семье и уверенным шагом направляюсь к двери серебряной машины. В автомобилях я совершенно не разбираюсь, могу только с уверенностью сказать, что это седан, на этом мои знания исчерпаны. Сажусь на пассажирское место, убираю рюкзак на заднее сиденье. Машу рукой на прощание родным, Николь же умудряется послать воздушный поцелуй Саманте и Стивену, отчего те млеют прямо на глазах. Перевожу удивлённый взгляд на омегу — он непринуждённо пожимает плечами, трогаясь с места.
— Ох уж эти альфы. Ну, ты знаешь, — Николь махнул мне рукой, не отрывая взгляда от дороги. — Стоит им улыбнуться — и они уже готовы выполнить любое твоё желание.
Пожимаю плечами. Честно, не знаю, каково это, но признаваться омеге было неудобно. Я старался вообще не смотреть на альф, не привлекать внимания к своей персоне. В моём положении это совершенно ни к чему. И единственный, кого я по-настоящему смогу заинтересовать не просто в качестве постельной грелки, временного развлечения, а как личность, — это мой Истинный. Теперь не знаю, смогу ли я когда-нибудь встретить этого человека.
— Эй, ты чего приуныл?
Смотрю на парня, он — обеспокоенно на меня.
— Не переживай. Ты им ещё миллион раз напишешь и позвонишь. В тюрьму тебя никто сажать не собирается. Будешь жить обычной жизнью, даже ещё лучше, — он чуть наклонился ко мне боком и улыбнулся. — Думаю, мы с тобой подружимся!