Глава 18
19 декабря 2019 г. в 14:25
После ухода Ричарда я остался лежать в постели: плакать и жалеть себя. Прижимаю к себе в подушку, кричу в неё от бессилия. Что я могу изменить? Что мне сделать? Бежать. Куда? К родителям?
Как бы я хотел вернуться в отчий дом, к родным и близким людям. Я им часто звоню. О том, что сделал со мной Ричард, я не рассказываю — не хочу тревожить папу. Пусть лучше думает, что у меня всё хорошо, всё равно помочь он мне не сможет и я только зря его потревожу. Первое время после случившегося я даже камеру не включал, говорил, что она сломалась, только после того, как полностью сошли синяки, стал общаться с ними как раньше.
Наша семья стала больше. Парадокс: они лишились одного члена семьи, но в итоге приобрели сразу несколько новых. Брат и сестра вступили в брак, у них уже есть дети — мои племянники. Родители счастливы за них и я тоже. Семья стала собираться чаще из-за того, что увеличилось число семейных праздников.
Всё изменилось, но для них — в лучшую сторону. А я словно остался один. Семья меня, конечно, не забыла, они мне все звонят и пишут, папа чаще всех, но всё равно чувствую себя так, словно теперь я отдельно от них. Они смогли выстроить жизнь без меня, а я вот не справился с данной задачей.
Семья всегда меня примет обратно, если бы я смог туда вернуться, но бежать всё равно нельзя — Ричард в первую очередь будет искать там. Может быть, стоит попытаться спрятаться у Николя? Друг сможет меня где-нибудь укрыть — если не у себя, то у своих друзей или знакомых.
Утираю слёзы ладонью и встаю с постели. Иду в ванную. Не больно, но дискомфорт по-прежнему ощущаю. Привожу себя в порядок и смазываюсь мазями, что у меня остались. С грустью смотрю на коробку противозачаточных. Вот я самонадеянный дурак! Надо было брать сразу несколько упаковок. Одеваюсь, вызываю такси и, пока иду к входной двери, звоню Нику, он сбрасывает и тут же сам перезванивает.
— Привет, Кики, — голос у друга немного взволнованный, — что-то случилось?
— Привет, Ник, — говорить о том, что произошло с самого утра, совершенно не было желания, так что я перевожу тему: — Ты можешь сегодня ко мне приехать?
— Ох, Кики, сегодня никак. Меня по служебному поручению отправили в другой город, буду только через несколько дней, если повезёт.
— Жаль.
— Что-то случилось? Он опять к тебе прикасался?
— Ник, когда вернёшься в город, ты мне сразу позвони. Хорошо? — с трудом сдерживаю слёзы.
— Хорошо, Кики, — в голосе друга слышится печаль.
— Пока.
Быстро сбрасываю вызов, не дав Нику даже попрощаться. Вытираю слёзы рукавом. Выхожу из дома. Вдыхаю осенний воздух. Уже чувствуется приближение холодов. Бегу к воротам. Прислоняю большой палец к специальному устройству, чтобы открыть дверь, — оно пропускает только определённых лиц, которые внесены в базу. Ворота остаются закрытыми. Вновь повторяю процедуры, но ничего не меняется. Поднимаю голову, смотрю прямо в камеру наблюдения. Ничего не понимаю. Подхожу к телефону, который здесь же размещён, только я номера охраны не знаю. Пишу Колину, чтобы он мне помог, он точно знает, но я не уверен, что он мне даст номер. Ответ от него приходит довольно быстро. Звоню.
— Начальник охраны, Томас Берч, слушает, — в трубке раздаётся грубый мужской голос.
— Добрый день, это Кики Беккер, по какой-то причине ворота не открываются и я не могу выйти.
— И не откроются.
— Почему?
— Приказ мистера Уилсона — тебя за ворота не выпускать.
Ответить ничего не успеваю — мистер Берч вешает трубку, а я так и остаюсь стоять и слушать гудки, всматриваясь в дорогу за решёткой ворот. Надо отменить заказ на такси. Сам не понимаю, как начинаю плакать. Кладу трубку и достаю свой телефон, захожу в приложение и делаю отмену, кладу мобильный на место. Поворачиваюсь лицом к воротам, хватаюсь руками за прутья решётки и смотрю вдаль. Здесь случайные люди не гуляют. За воротами только дорога и деревья, поливаемые мелким осенним дождём.
Так я стоял, пока руки не закоченели от холода, сам весь не продрог до костей и не промок до нитки, лишь тогда я развернулся и направился обратно в особняк. С меня на пол капала вода, но мне было всё равно. В комнате скинул с себя одежду и залез в душ под тёплые струи воды. Хотелось кричать и плакать, но я молча стоял. В голове как-то в один миг стало пусто. Постояв какое-то время под душем, выхожу, надеваю халат, захожу в спальню и укладываюсь в постель, укрываюсь одеялом с ног до головы и сам не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Стук в дверь будит меня. Только бы не Ричард! Я ведь не запер дверь! Выглядываю из-под одеяла.
— Кики, ты здесь? — в комнату заглядывает Колин, приоткрыв дверь.
— Да, — сажусь на постели, — проходи.
— Заказ доставили, — омега заносит внутрь небольшую коробку и ставит её на пол возле двери в ванную, — это мистер Уилсон приказал купить.
Я отворачиваюсь, прекрасно понимая, что заказал Ричард. Полагаю, что содержимое этой коробки должно облегчить мне подготовку к сексу с ним. На душе сразу становится мерзко и противно.
— Кики, ты сегодня что-нибудь ел? — Колин присаживается на край кровати.
Молча пожимаю плечами. Не помню, вроде нет.
— Так нельзя, — омега пытается заглянуть мне в глаза, — это всё равно ничего не изменит.
— Я понимаю, — я отвечаю спокойно, хотя мне хочется кричать о том, что я всё прекрасно понимаю, и от этого мне ещё хуже!
— Уже обед готов, давай поднимайся и иди есть, — Колин поверх одеяла кладёт ладонь на моё колено и слегка его трясёт.
В ответ я лишь качаю головой, соглашаясь с ним, и сжимаю ладонями покрывало.
— Давай-давай, — Колин встаёт на ноги. — Если не поднимешься, я сам тебя вытащу из постели и приволоку на кухню. Я не шучу. Или ты хочешь проверить?
Вид у омеги предельно серьёзный, но мне почему-то становится легче — я улыбаюсь и уже более уверенно качаю головой, откидываю одеяло и поднимаюсь. У меня тут же начинает кружиться голова — не стоило вот так резко вставать. Колин подхватывает меня под руки и помогает удержаться на ногах.
— Спасибо, — я вновь улыбаюсь омеге. — Колин, ты можешь мне кое в чём помочь? — с надеждой заглядываю парню в глаза, он чуть отстраняется.
— Чем я могу тебе помочь? — омега настороженно смотрит на меня.
— Я не могу выйти из дома, и в аптеку, соответственно, мне не попасть, — хватаюсь обеими руками за Колина, готовый умолять. — Прошу, купи мне противозачаточных, — я отпускаю омегу и кидаюсь к своей сумке, достаю кошелёк и упаковку от препарата, — вот таких, — демонстрирую коробку парню. — Деньги я дам и за таблетки, и за помощь.
— Не надо мне твоих денег, — Колин, смотревший до этого на мои ладони, в которых я держал кошелёк и коробку от лекарства, переводит взгляд на меня. — Я куплю, можешь не волноваться, и Ричард об этом не узнает.
— Спасибо, — плача, порывисто обнимаю омегу.
— Всё, хватит, — Колин мягко отстраняет меня, — одевайся и иди обедать, нечего весь день валяться в постели, да и у меня полно работы, я не могу с тобой здесь долго болтать.
Омега ушёл, оставив меня одного, но после него на душе стало легче, словно я отпустил часть переживаний и горестей. Я смог спокойно вздохнуть. После того, как Колин покинул мою комнату, день пошёл обычным чередом. Я пообедал и пошёл гулять в сад. Было холодно и моросил мелкий дождь, но чем себя занять — я совершенно не знал. Занятий сегодня у меня никаких не было, читать не хотелось, так же как и рисовать. Я бродил по ухоженным дорожкам парка среди кустов и деревьев, которые уже полностью скинули листву.
Осенью солнце садится рано. На улице уже совсем темно. И в саду зажглись фонари, словно в городском парке, освещая тропинки. Вот оно — расточительство ресурсов. Здесь кроме меня никого нет, и сейчас я уйду отсюда, а фонари так и будут гореть. На этом можно сэкономить. Вот так — третьего ребёнка нельзя рожать, а бессмысленно жечь электроэнергию можно. На душе вновь стало горько и обидно.
Дом, так же как и сад, хорошо освещён, в большинстве окон горит свет. На фоне тёмного неба он кажется прекрасным замком. Из сада на особняк открывается прекрасный вид. Поднимаю глаза на этот большой дом. Сколько я здесь живу, а в большей части этого здания побывать так и не удалось. Наверное, всегда буду себя здесь чувствовать лишним и чужим. Иду в дом. Захожу. Здесь тепло. У порога разуваюсь, беру обувь в руки и, пока меня никто не увидел, направляюсь в свою комнату. Переодеваюсь и иду бродить по дому.
Хожу по первому этажу, на второй и не думаю подниматься, там только спальни — хозяйские и гостевые. На первом же этаже располагаются: большая библиотека, несколько каминных залов, столовая, в которой я неоднократно был, и много ещё чего. Все комнаты большие, ярко освещены.
Толкаю очередную дверь — свет не такой яркий, как везде, помещение узкое и длинное, высокий потолок, а на стенах висят картины. Подхожу ближе, всматриваюсь, читаю таблички и подписи. Это портреты семьи Уилсонов. Чуть отступаю назад, оглядываю комнату полностью и не могу сдержать восхищённого возгласа — стены с потолка и почти до самого пола увешаны полотнами. Разглядываю один портрет за другим. Вот и Джозеф, он здесь ещё такой молодой — чуть дольше задерживаюсь, рассматривая черты альфы. Рядом висит портрет Элоизы и Ричарда (на него я лишь на мгновение бросаю свой взгляд). Дальше — картины с изображением ближайших родственников. Останавливаюсь напротив одного портрета — молодой мужчина, явно омега, тёмные волосы. Этот человек отличается от остальных. Голубые глаза смотрят на меня, словно заглядывают в душу, словно могут понять все мои терзания и переживания. Читаю надпись: Криспин Уилсон. Вздрагиваю, когда прямо за спиной чувствую чужое присутствие.
— Это первый омега-мужчина в нашей семье, — руки Ричарда ложатся мне на плечи.
— Звучит так, словно ты этого не одобряешь, — напрягаюсь, не зная, чего ждать от этого человека. — Может, ты именно поэтому ко мне так относишься?
— Ты думаешь, я сексист? Ничего подобного. Мне нравятся парни-омеги, — руки Ричарда скользят по моим рукам, он наклоняется и легонько касается губами оголённого участка на шее.
— Нравится использовать для удовлетворения своих потребностей, но не считать нас равными, — дёргаюсь, пытаюсь высвободиться из рук альфы.
— Равными я не считаю только людей, не имеющих своего личного номера, хоть то альфа, омега или бета. Независимо от пола.
Ричард говорит это мне в шею, щекоча дыханием, крепко держа меня за плечи руками. Сжимаю от злости кулаки. Альфа целует в шею. Отворачиваюсь, сдерживаю слёзы. Ричард покрывает поцелуями мою шею, скулы, отрывается от меня и поднимает свой взгляд, смотрит на портрет.
— Криспин был выходцем почти с самых трущоб, так что вы с ним похожи. Он был Истинным моего прадеда Джеймса Уилсона.
— Что? — выворачиваюсь в руках альфы так, чтобы смотреть ему прямо в лицо. — Этого не может быть.
— Во что ты не можешь поверить? — Ричард улыбается, смотрит на меня сверху вниз, не выпуская из своих рук.
— Не может быть, чтобы нищий парень стал Истинным для человека из высшего света. Так не бывает, — я перевожу взгляд на портрет. — Скорее всего, омега просто смог как-то обмануть альфу.
— Ты не веришь в то, что природа подобрала разных по социальному статусу людей, но идеально подходящих друг другу физически? — Ричард удивлённо на меня смотрит. — Природа чхать хотела на наше положение в обществе, она не об этом печётся, а о том, чтобы потомство было сильным и здоровым, — альфа повышает голос и сильнее сжимает свои ладони, причиняя мне боль.
— Учёными уже доказано, что Истинность — это не только идеально подходящие физически друг другу партнёры, но и по другим параметрам, чтобы людям было комфортно жить рядом друг с другом всю жизнь. Они дополняют друг друга во всём. А если они выросли в совершенно разных социальных средах, что может быть общего между ними?
Я сам не замечаю, как тоже повышаю голос. Вырываюсь из рук Ричарда, потираю свои многострадальные плечи, синяки точно останутся, недовольно смотрю на альфу.
— Не идеализируй то, что сам понять не в состоянии, — мужчина делает шаг в мою сторону. — Эти учёные, — Ричард делает пальцами жест кавычек, — выдают желаемое за действительное или просто хотят получить больше денег на свои дальнейшие исследования пустоты. Я уж это точно знаю — мы активно спонсируем разные научные работы, так что кроме физических параметров в истинности ничего больше нет.
— Я в это не верю, не может быть, что природа просто подбирает удачные экземпляры для скрещивания. Да и как бы они могли друг друга найти, когда один богат, а другой беден?
— А ты и в такое не веришь? — Ричард опирается рукой о стену, нависая надо мной. — Я думал, все омеги жуткие романтики и верят, что Истинный найдёт их хоть под землёй.
— Верю, — я отстраняюсь от альфы и поворачиваюсь к окну, всматриваясь в освещённый сад. — Он найдёт меня даже здесь.
— Ага, и спасёт от меня, — Ричард обнимает меня со спины, и я не могу подавить горестного вздоха.
— И, когда он меня найдёт здесь, ты меня отпустишь? — смотрю на отражение Ричарда в окне. Этот вопрос я не решался задать даже самому себе.
— Я могу тебе обещать, что свою жизнь ты проведёшь рядом с Истинным, — альфа был очень серьёзен, и я ему поверил, улыбнулся — такой ответ меня радовал, на это я даже надеяться не смел. — Всё, пошли, — Ричард схватил меня за руку и повёл за собой, я не сопротивлялся.
— Куда? — недоверчиво смотрю ему в спину.
— В столовую, — альфа обернулся ко мне лицом, — очень есть хочу.