Бен с трудом выныривает из какого-то мутного, неразборчивого сна. Голова гудит, словно с похмелья, хотя кажется, выпил он вчера не так уж и много, но тело всё равно ощущается каким-то ватным и неподвижным. Пробиваясь сквозь неплотно задёрнутые шторы, до удивительного меткий луч солнца светит ему прямо в глаза, он щурится, трёт пальцами переносицу, пытаясь восстановить в голове события прошедшего дня, но там полная каша, а на веках отпечатался пьяный взгляд голубых глаз с поволокой.
Бену требуется пару секунд для осознания. Его охватывает почти что ужас, когда здравый смысл вклинивается в сознание навязчивыми мыслями — всё, что вчера было, ему приснилось, - но тихий, почти что бесшумный смешок развеивает его опасения в прах.
Бен трёт глаза, проясняя взгляд, и наконец-то находит взглядом Роджера, развалившегося в кресле у окна. На коленях у него мило посапывает Фрэнки, доверчиво подставляя пузо незнакомцу, обычно такого доверия к людям Бен за своей собакой не замечал. Солнце путается в его лохматых светлых волосах, иногда пробегаясь лучами по лицу, заставляя Роджера забавно морщить маленький нос и щурить глаза. Бен не в силах отвести взгляда. Роджер словно воплощение всего самого прекрасного в этом мире: рождественского утра, когда спешишь найти под елью долгожданный подарок, заката на берегу океана, когда небо окрашивается пастельными тонами и огромный красный шар пропадает за горизонтом. Роджер словно воплощение заветной мечты, той, что загадываешь глядя на падающую звезду с той детской наивностью, когда ещё веришь — желание обязательно исполнится, стоит только сильно-сильно попросить.
Роджер снова издаёт тихий смешок и тычет пальцем в экран смартфона, возвращая Харди на землю. Только сейчас Бен замечает в его руках свой телефон, с которым Роджер очень даже ловко управляется. Бен решает подать признаки жизни, тяжело вздыхая и принимая полусидячее положение.
— Доброе утро, — хриплым после сна голосом говорит он.
Роджер поднимает на него взгляд искрящихся весельем голубых глаз и смотрит до того странно, что Бен невольно чувствует себя смущённым до кончиков ушей. Он натягивает одеяло повыше, чувствуя, как на лице проступает румянец.
— Что? — сконфуженно спрашивает Харди, не зная, куда деться от этого внимательного взгляда.
— Всё ещё будешь отрицать, что ты маньяк-извращенец? — усмехается Роджер.
Бен и слова вымолвить не успевает, только смешно таращит глаза и в возмущении приоткрывает рот, когда Роджер метко кидает ему телефон прямо на диван. Тут-то Бен понимает, что зря он посвятил Роджера во все тонкости чуда техники, ведь тот, кажется, поймал его с поличным. Ещё никогда Бен не чувствовал себя таким кретином. Прямо с экрана на него взирают десятки фотографий Роджера Тейлора, впрочем, как и настоящий Роджер, не отводящий от него хитрого, заинтересованного взгляда.
Он на удивление ни капли не напуган происходящим, ему скорее смешно. Почему-то, - он сам пока что не понимает почему, - он доверяет этому странному парню, словно знает его не один день, а как минимум полжизни.
— Это вообще не то, что ты подумал, — бросает в своё оправдание Бен и мысленно отвешивает себе подзатыльник, потому что фраза до того банальная и нелепая, даже более нелепая, чем сама ситуация. Как в дешёвой мелодраме.
Роджер с трудом борется с разрывающим его смехом и любопытством, но пытается держаться и не ржать, слишком уж нравится ему, как краснеет и смущается Бен.
— И что же я по-твоему подумал? — фыркает Роджер, подбирая под себя ноги, когда Фрэнки, услышав голос хозяина, перебирается к нему на диван.
— Я не…- Бен запинается на полуслове и переводит дыхание, — я не знаю, хотя догадываюсь. В любом случае, всё не так. Это для роли.
Он наблюдает, как медленно брови Роджера взлетают вверх, а улыбка становится ещё шире.
— Для роли извращенца?
На секунду Бену становится совсем не по себе, но после он слышит тихое похрюкивание и в полной мере осознаёт, что чёртов Роджер Тейлор его откровенно стебёт.
— Вот ты засранец, оказывается, — с театральным возмущением вскидывается Харди и, недолго думая, кидает подушкой прямо в это наглое, до боли прекрасное лицо.
Роджера наконец-то срывает, он звонко смеётся, закинув голову на спинку кресла и утирая с уголков глаз слёзы.
— Ты бы своё лицо видел, — сквозь смех проговаривает он.
Бен и сам невольно не может сдержать счастливой улыбки. Смех у Роджера заразительный, такой, что кажется, за спиной сейчас вырастут крылья и ты сможешь воспарить к самому солнцу.
— Но если серьёзно, это всё равно довольно странно, — отсмеявшись, фыркает Роджер.
— Ничего странного, ты просто меня не слушаешь, — отвечает Бен. — Я ведь рассказывал тебе про фильм, а ты не спросил, кого я там играл.
— И кого же? — задумчиво покусывая губу, спрашивает Тейлор, а в голубых глазах всё ещё горят смешинки.
— Сам ещё не понял? — фыркает Бен, изображая на лице осуждение.
Конечно, Роджер догадался, это не сложно - сложить два на два, но в воздухе витает какая-то дурашливая атмосфера и быть серьёзным категорически не получается. Он даже забывает о том, что застрял в будущем, которое пока что больше разочаровало, чем порадовало.
— Сложно представить даже, — с наигранным недоумением отвечает Роджер, но предательская улыбка сама по себе расползается по лицу снова, он не может ничего с собой поделать.
Долго выглядеть обиженным у Бена не получается. Вообще-то, на самом деле, когда он думал о том, каким Роджер был в молодости, он представлял его с колючками и шипами, никогда не задумываясь, что под всей этой напускной грубостью Роджер имеет довольно легкий на подъём нрав и остаётся довольно милым, когда не пытался сучить. Кажется, его нездоровая одержимость образом Роджера с его появлением обрастает чем-то более крепким, ибо Роджер действительно фантастический, куда лучше, чем в любой его фантазии.
— Ты совсем на меня не похож, — довольно серьёзно заявляет Тейлор, и Бену нечем крыть.
— Я старался как мог, — честно признаётся он, — но ты прав, я не похож.
— Я хочу увидеть его, — говорит Роджер голосом, не знающим никаких отказов.
— Ты про фильм? — зачем-то переспрашивает Бен.
Роджер в ответ только кивает.
— Вот прям сейчас?
На самом деле Бен очень не хочет показывать это кино, но не потому что боится предстать в невыгодном свете или что-то вроде того, он думает о другом: о Фредди и всех тех вещах, о которых Роджеру только предстоит узнать. Единственное, что Бен в этой ситуации понимает яснее некуда, так это то, что видеть страдания Роджера для него невыносимо. Он бы хотел оградить его от всего, в первую очередь от этой грёбаной реальности, где его лучший друг медленно умирал от неизлечимой болезни и где многие, кого Роджер знал и, возможно, любил, уже мертвы. Бену очень жаль, что он ничего не может исправить.
— Нет, не сейчас. Сейчас мы пойдём в Кенсингтон, ты мне обещал, — сонно потягиваясь в кресле, бормочет Роджер.
— Ну уж нет, для начала мы тебя переоденем, а то от тебя за версту тянет семидесятыми, — на Роджере всё ещё короткий серебристый пиджак и просто до неприличия узкие штаны, в таком виде идти на улицу не лучшая идея.
Бен всё ещё помнит того тяжеловеса, от которого схлопотал по морде, защищая честь (
не своего) Роджера.
— Шоппинг, значит, — задумчиво тянет Тейлор, выуживая из кармана пару смятых купюр, — мне точно не по карману.
— Брось, ты ведь несерьёзно сейчас? — почти что обиженно отзывается Бен, — у меня достаточно денег.
— Но это вовсе не значит, что ты должен их тратить на меня.
Бен тяжело вздыхает и устало трёт переносицу. Он знает, Роджер упрямый, но и он от своего отступаться не привык.
— Последнее, что сейчас имеет значение - это деньги, — говорит он, пытаясь пробиться сквозь стену, внезапно возведённую Роджером на пути. — Ты попал в странную, охренеть какую невозможную историю, и я искренне хочу тебе помочь. Просто позволь мне это.
Роджер сомневается. Жизненный опыт подсказывает, что никто и ничего не делает в жизни просто так. Чтобы заработать хоть что-то, им с Фредди приходится выкладываться на полную: врать, юлить, чтобы втюхать хоть одному дурачку очередную ненужную хрень и денег хватило хотя бы на то, чтобы приготовить ужин и купить что-то выпить. Роджер не верит в благотворительность, но Бену отчего-то хочется доверять. Ему непонятно, как доверие могло сформироваться всего-то за один день, да и вообще-то Роджер очень хреново разбирается в людях, но он надеется, что в этот раз он не разочаруется.
— Ладно, что уж там, приодень меня. Раз я у тебя на иждивении, не хочу привлекать к себе лишнего внимания, тебе и так вчера из-за меня досталось, — он чувствует острый укол стыда, когда взглядом натыкается на довольно немаленькую ссадину в уголке пухлых губ.
Бен думает, что не привлекать внимания у Роджера просто не выйдет, слишком красив, чтобы не обернуться вслед.
— Не бери в голову, это пустяки, — отмахивается Харди и наконец-то заставляет себя встать с дивана, — пойду, соображу нам что-то на завтрак.
— А я, если можно, в душ, — неловко бормочет Роджер, — и дай мне что-то переодеться, не хочу выходить из дома полуголым.
Несмотря ни на что, неприятный вчерашний инцидент всё не идёт из головы. Роджер понимает — сам виноват, но всё же в этот раз хочет стать как можно менее приметным. В шестьдесят девятом никто не обратит внимание на голый торс и броский серебристый пиджак, все такие, не он один, но в этом мире он привлекает к себе слишком много ненужного внимания.
— Конечно, первая дверь налево, — улыбаясь, говорит Бен и скрывается за поворотом. Фрэнки, довольно виляя хвостом, бежит следом.
Бен разогревает в микроволновке остатки вчерашней пиццы и заваривает две чашки кофе. В шкафу он находит простые джинсы и самую маленькую футболку, впрочем, прекрасно понимая, что они всё равно будут Роджеру велики. Он складывает их ровной стопочкой в комнате и возвращается обратно на кухню, чтобы не смущать Роджера, да и себя, в общем-то, тоже. Он успевает покормить Фрэнки и обыскать кухню в поисках заначки сигарет. Курить хочется просто катастрофически сильно, но как назло не находится не одной. Кажется, теперь ему придётся запасаться сигаретами вдвойне, потому как Роджер курит едва ли не больше него. Роджер входит на кухню, озвучивая его собственные мысли.
— Курить хочется, пиздец просто, — фыркает он, запрыгивая на стул и сразу же хватаясь за пиццу.
У Роджера мокрые волосы, и явно большая ему футболка сползает с худого плеча, он запихивает в рот почти целый кусок пиццы и слизывает с пальцев соус. Это не назовёшь красивым или тем более сексуальным, но у Бена просто крышу срывает, когда он видит, как Роджер обхватывает своими губами пальцы и с пошлым причмокиванием облизывает их. Он просто выпадает из реальности, забывая про кофе, завтрак и всё на свете. И от того едва не опрокидывает на себя чашку, когда Роджер неожиданно громко заявляет.
— Я понял, — у Тейлора лицо, будто он вдруг неожиданно познал смысл жизни и, к счастью, он совсем не замечает, как Бен покраснел. — Я не просто так очутился именно в твоей квартире.
Бен скептически фыркает, уставившись взглядом в свою чашку, хотя сердце в груди отбивает бешеный ритм, он тоже думал об этом и в какой-то момент даже дошёл до мысли, что Роджер тут ради него.
— Сам посуди, разве может быть это случайностью? Ты сыграл меня в фильме, а потом я появляюсь именно тут, в твоём доме, — воодушевлённо размахивая руками, бросает Роджер.
— И какой в этом смысл в таком случае? — фыркает Бен, поглядывая на Тейлора из-под опущенных ресниц.
— Ты слишком много от меня ждёшь, — усмехается Роджер, пожимая плечами, — этого я пока что не понял, но мы обязательно в этом разберёмся.
Бену нравится, как звучит это «
мы», хотя Роджер, конечно же, не имеет ничего такого в виду. Харди не знает, хочет ли он, чтобы Роджер разбирался в этом и к чему это в итоге приведёт, потому что он сам всё чаще ловит себя на мысли, что именно его больная, нездоровая, но от того не менее сильная влюблённость притянула Роджера сюда. Он не знает как, но ему нравится думать, что Вселенная сделала ему такой щедрый подарок.
— Хотелось бы верить, — неуверенно отзывается Бен.
На несколько секунд они оба погружаются в свои мысли. Роджера настолько захватывает вся эта ситуация, что он забывает обо всех нерадостных новостях, кажется, поджидающих его на каждом углу, он чувствует себя словно герой научно-фантастического фильма, которому предстоит решить неподвластную обычному человеку задачу и вернуть себя домой. Он уже представляет, как охренеет Фред, когда он расскажет ему обо всём произошедшем, и думает о том, как бы прихватить с собой из будущего что-нибудь интересное, чтобы доказать, что всё это действительно с ним произошло.
Бен, напротив, полностью уходит в свои тяжёлые думы, он не знает, что они найдут в Кенсингтоне, но, как бы подло это ни звучало, он надеется, что ничего. Из мыслей их вырывает звонок телефона, и Бен с интересом разглядывает лицо Джо, дурашливо кривляющегося на фото.
— Блять, — шикает он, мысленно подготавливая себя к расспросам.
— Это ведь он приходил? — спрашивает Роджер, пока телефон разрывается голосом Фредди на всю квартиру.
— Угу, — бурчит Бен, — и придёт ещё не один раз.
Он знает, что теперь Маццелло не отстанет от него, пока не выпытает всё про таинственную незнакомку.
— Ответь, — дожёвывая последний кусок пиццы, говорит Роджер, — а то вдруг снова заявится.
Бен понимает, что мысль здравая, и спешит ответить.
На том конце провода шум и играет музыка, Джо о чём-то переговаривается с Гвилом, видимо, не замечая, что его звонок уже приняли.
— Эй, я сейчас трубку положу, — закатывая глаза к потолку, фыркает Бен, чувствуя на себе любопытный взгляд Роджера.
— О, ты смотри, ответил, я то уже решил, что тебя инопланетяне похитили, хотел отправляться на поиски, — бодро вещает Джо, но в голосе явно проскальзывают недовольные нотки.
Бен и сам знает, что виноват, Джо летел из LA только ради того, чтобы провести время вместе, а Бен пропал неизвестно куда, толком даже не объяснив, в чём дело.
— Да, я просил их захватить меня с собой, но они отказали, — отвечает Бен.
— Это правильное решение с их стороны, никто не посмеет трогать моего мальчика, — Бен слышит смех Гвилима на том конце и сам невольно расплывается в улыбке, эти глупые подколки отчего-то всегда поднимают ему настроение.
Тем не менее Роджер рядом смотрит так внимательно, прислушиваясь к каждому слову, что Бен ощущает себя не в своей тарелке.
— Вы где там лазаете? — быстро переводит он тему, пока Джо не ляпнул что-нибудь ещё в этом же духе.
— Мы сейчас в торговом центре, и тебя тут чертовски не хватает, — с явным намёком отвечает Джо.
Бен бы и рад присоединиться, но пока что он не знает, как объяснить ребятам точную копию Роджера Тейлора в своём обществе.
— Простите, ребят, но не сегодня, у меня дела, — неловко оправдывается Бен, прекрасно зная, что последует дальше.
— И как же зовут твои дела? — фыркает Джо. — Слушай, Бенни, я улетаю в воскресенье и после ты можешь со своими «делами» хоть сутками дома сидеть, но сейчас найди, пожалуйста, время в своём плотном графике.
У Джо обиженный голос, и Бен чувствует острый укол совести прямо под рёбра, они ведь созванивались накануне и Бен обещал потусить вместе, это ведь несказанная удача, что у них совпали перерывы в съёмках, но, чёрт возьми, тогда он понятия не имел, что проснётся в одной кровати с Роджером.
— Ладно, Джо, не дуйся, я правда сегодня занят, — самым печальным голосом оправдывается Бен, — но завтра вечером мы можем встретиться.
Сначала в трубке слышится возня.
— Ты, главное, трубку возьми, — недовольно бросает Джо, и, в лучших традициях обиженных подростков, бросает трубку.
Бен тяжело вздыхает, кидая телефон на стол. Он чувствует себя участником какого-то сумасшедшего дома, и это его убивает.
— Ты можешь идти, если нужно, я сам смогу добраться до Кенсингтона, — неожиданно заявляет Роджер.
Харди удивлённо вскидывает брови и отрицательно качает головой.
— Даже не думай, мне хватило прошлого раза, — решительно заявляет он.
— Твой друг, — Роджер многозначительно вздёргивает брови вверх, — кажется, очень хочет тебя видеть.
— Он подождёт, — отвечает Бен, пропуская явный намёк мимо ушей, — завтра сходим вместе, если захочешь.
Бен всё ещё боится выводить Роджера в свет, но знает, что рано или поздно всё равно придётся, он не может запереть его дома, так же как и запереться здесь с ним навеки. Нужно было что-то придумать, и Бен старательно ломает над этим голову.
— И кем же ты меня представишь? — фыркает Роджер, складывая руки на груди.
— Над этим мы подумаем, а сейчас поехали, приведём тебя в порядок, — поспешно сбегая с кухни, отвечает Бен.
Ему даже представить сложно, сколько подколов он выслушает от Джо и Гвила, когда те увидят Роджера. Что бы он ни придумал, Роджер, как бы это глупо не звучало, был точной копией Роджера, и этим двум этого хватит, чтобы окрестить Бена извращенцем. Хотя, разве это ложь?
— Хочешь сказать, сейчас я не в порядке? — насмешливо тянет Роджер, материализуясь у него за спиной.
— Моя одежда тебе явно не по размеру, — как можно непринуждённее отзывается Бен.
Роджер только усмехается в ответ, бесцеремонно хватая с полки его солнцезащитные очки и надевая их на себя. Бен ничего не говорит, очки Роджеру к лицу, да и понадобятся ему больше.
Лондон встречает их на удивление солнечной погодой. Обычно в начале осени погода тут всегда прескверная, но сегодня природа будто бы вторит настроению Бена, вплетаясь солнечными лучами в белокурые пряди Роджера.
Тейлор без умолку тарахтит, расспрашивая его обо всём непонятном, что встречается на их пути, и Бен не в силах избавиться от глупой улыбки, прилепившейся к его лицу, потому что Роджер восхитительно прекрасен в этой детской непосредственности, словно ребенок, впервые увидевший море.
— Сначала сигареты, — заявляет Роджер, как только видит на пути первый супермаркет.
Бен с ним полностью согласен, он до сих пор корит себя, что так глупо подсел на эту пагубную привычку и стал зависим от никотина настолько, что даже несколько часов без сигарет кажутся пыткой. Роджер понятия не имеет, что именно он послужил катализатором однажды, и это даже хорошо, Бен не хочет выглядеть в его глазах ещё большим психом, чем уже есть.
Бен хватает целый блок, и Роджер буквально сразу накидывается на пачку, словно путник на воду в пустыне, Бен едва успевает перехватить его руки.
— Эй, ты что? — шикает он. Руки Роджера в его руках тёплые и мягкие, он чувствует, как по спине табуном пробегают мурашки. — В городе курить нельзя.
Роджер непонимающе хлопает длинными ресницами.
— Совсем?
— Поймают - оштрафуют, — поясняет Бен.
— Но я пиздец как сильно хочу курить, — недовольно хмурится Роджер, покусывая ноготь на большом пальце.
— Ладно, пойдём, — Бен сдаётся сразу же и утаскивает Тейлора в первый же переулок, где они жадно выкуривают по две сигареты подряд.
— Боже, какой же кайф, — протяжно выдыхает Роджер, в приподнятом настроении выскальзывая из переулка, — ты давно куришь?
— Нет, около года, — отвечает Бен.
Бен, правда, думал, что сможет бросить, как только съёмки подойдут к концу, но ему хотелось оставить от Роджера хоть что-то, если не волосы, то хотя бы сигареты.
Роджер воодушевлённо рассматривает огромный торговый центр, иногда задерживаясь у ярких витрин. Бен целенаправленно ведёт его в свой любимый магазин, зная наверняка, что там он сможет превратить Роджера в типичного представителя молодёжной моды.
— Готов довериться моему вкусу? — спрашивает он, как только они входят в магазин, который пестрит от разнообразия одежды.
Роджер неуверенно поглядывает по сторонам, впрочем, одежда не так сильно отличается от того, что он привык видеть, к счастью, в будущем люди не стали надевать странного вида костюмы, как показывали в кино.
— Я весь твой, — шутливо бросает Роджер, а Бена в дрожь бросает от этих слов.
Он отводит взгляд и с головой погружается в выбор одежды. Бен не назвал бы себя большим модником, но всё же он умеет одеваться со вкусом, работа, так сказать, обязывает. Он знает, что Роджера не испортить ничем, но всё равно хочет найти для него самое лучшее.
— Мне это нравится, — воодушевлённый своей находкой, Роджер появляется как будто из ниоткуда.
У него в руках яркий золотисто-чёрный пиджак, на манер того, в котором он проснулся у Харди в кровати. Бен даже не сразу соображает, что вещь определённо женская.
— Нет, Роджер. Ты что, его в женском отделе взял?
— А какая разница? — фыркает Тейлор, недовольно нахмурив светлые брови.
В шестьдесят девятом мало кто интересовался подобной фигнёй. Хиппи таскали на себе непонятные лохмотья, а Боуи уже вовсю щеголял по сцене в странных образах. Роджеру честно непонятно, почему общество будущего вдруг резко впало в регресс.
- В общем-то, никакой, конечно, — отвечает Бен, — но мы ведь не хотим привлекать к себе внимание. Объяснить людям твоё появление и так будет довольно тяжело, но смена образа творит чудеса, вот увидишь.
Бен сгружает Роджеру в руки половину вещей и подталкивает его к примерочной, предвкушая новое амплуа Тейлора.
— Я это до завтрашнего дня не перемерю, — возмущённо бормочет Роджер, скрываясь за дверью.
Честно признаться, Роджер обожает шмотки, у них с Фредди столько хлама, что он едва помещается в шкаф, но по большей части вся их одежда общая, как-то так повелось и Роджер, в общем-то, не против заиметь что-то лично своё. Он как сейчас помнит, как Фредди ревностно пытался отвоевать свой драгоценный пиджак только себе, но в итоге смирился, признавая, что Роджеру он даже больше идёт.
— Они маленькие на меня, — бухтит Тейлор, одергивая узкие джинсы вниз.
— Не может быть. Дай посмотреть, — нетерпеливо просит Бен, нарезая круги возле примерочной.
Дверь открывается, являя Бену явно озадаченно Роджера.
— Они сидят просто идеально, с чего ты решил, что они малы? — фыркает Бен, с удовольствием отмечая, как здорово джинсы облегают стройные ноги Роджера.
— Тогда почему они такие короткие?
Бен не в силах сдержать смешка, он не может перестать улыбаться, наблюдая за недовольным лицом Тейлора, и присаживается на корточки, поправляя ему джинсы.
— Ну, в каждую эпоху своя мода, Роджер, сейчас в таких ходит девяносто процентов молодёжи, — поясняет он, поднимаясь на ноги и внезапно ощущая неловкость от своих слишком раскованных действий. Какого чёрта он вообще творит?
Роджер смотрит на него широко раскрытыми глазами и хлопает длинными ресницами. Бен ждёт от него вопроса в стиле "Какого хуя ты делаешь?", но Роджер, как всегда, удивляет, начиная откровенно ржать во весь голос.
- Значит, теперь модно ходить в подстреленных джинсах?
Бен пожимает плечами и улыбается в ответ, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает.
Роджер возвращается в примерочную и, каждый раз представая перед Беном в новом образе, смеётся до того заразительно, что шоппинг их превращается в цирк. В итоге, когда они выходят из магазина с кучей пакетов одежды, персонал провожает их долгими, недовольными взглядами, видимо, они действительно навели много шума.
На Роджера непривычно смотреть, он выглядит странно во всём этом хипстерском прикиде. Джинсы с подворотами, свободная рубашка в красно-чёрную клетку, и в довершение образа - яркие носки с эмблемой супермена и кеды в тон рубашки. Он выглядит как типичный представитель молодёжи двадцать первого века, но про себя Бен отмечает, что Роджеру к лицу любое время, от него невозможно оторвать глаз.
— Теперь нужно купить тебе телефон, — говорит Бен, отводя взгляд в сторону, потому что ему кажется, что он стал слишком неосторожным и Роджер только по счастливой случайности ещё не заметил, как он на него пялится.
Роджер воодушевлённо кивает головой, ведь ему чертовски нравятся все эти блага прогресса.
Они забегают в первый попавшийся магазин, где у Тейлора просто глаза разбегаются от разнообразия техники, он хочет пощупать всё и сразу, он бы вообще поселился тут, будь его воля, но вести себя как дикий он не может, рискуя привлечь к себе внимание.
— Выбирай, — говорит Бен, в ответ получая полный недоумения взгляд.
— Ты серьёзно? — фыркает Роджер. — Я в этом ни черта не разбираюсь.
Бен быстро понимает, что сморозил глупость, а потому спешит реабилитироваться.
Пока Роджер с восхищением рассматривает стеллажи, Бен выбирает ему самый навороченный смартфон, не обращая внимания на цену, в довесок он берёт беспроводные наушники, выгружая всё это Роджеру в руки и обещая помочь со всем разобраться, как только они вернутся домой. Что ж, по крайней мере, Роджер теперь всегда будет на связи и это немного успокаивает.
По пути в Кенсингтон они закидывают вещи в квартиру Бена, и к дому Роджера и Фредди едут в напряжённом молчании, каждый полностью погрузившись в свои мысли.
Роджер смотрит на знакомые до мелочей улицы, которые теперь кажутся ему совершенно чужими, и это наводит на него какую-то тоску. Он вдруг понимает, что не знает, что хочет найти на месте своей квартиры, вряд ли прямо там его ждёт потайной тоннель для перемещении во времени, но, может быть, ему удастся найти хоть какую-нибудь зацепку, хоть что-то, что даст ответ, как вернуться обратно. Ему нравится будущее, нравится быть тут, нравится компания Бена, но, каждый раз забываясь в своей эйфории, он вдруг вспоминает, что Фредди нет, и если он не сможет вернуть себя в шестьдесят девятый, то изменить это будет ему уже не под силу, а потому так важно найти хоть что-то.
Бен, напротив, надеется не найти ничего. Его разрывает от противоречивых чувств: с одной стороны, он хочет помочь Роджеру, хочет избавить его от любой боли, дать ему возможность спасти друга и вернуться к своей прежней жизни, но с другой стороны, - с той самой эгоистичной и совсем не красивой, - Бен не хочет ничего менять. Теперь, когда Роджер тут, настоящий, осязаемый, Бен с каждой проведённой вместе минутой пропадает в нём всё больше, чувств становится так много, что он едва в силах контролировать их. Он знает, что, возможно, никогда не получит Роджера в том самом смысле, в котором так желает, но тем не менее он рад хотя бы просто быть рядом. Он думает, что и этого было бы достаточно, в душе понимая, какая на самом деле это подлая ложь.
Такси останавливается в указанном месте и Роджер срывается с места так быстро, что Бен едва успевает расплатиться с водителем и выбежать следом. Тейлор смотрит на некогда своё жилище с нечитаемым выражением лица. Небольшой дом явно прибавил в этажности, и вместо привычных глазу небольших квартир Роджера встречает офисное здание. Он застывает в нерешительности, потому что просто не знает, как себя вести, ещё вчера он засыпал в этом самом доме после хорошей пьянки, а сейчас тут нет ничего, что напоминало бы об этом, и это чертовски страшно.
Бен неловко топчется рядом, он несколько раз вскидывает руки, пытаясь прикоснуться, но каждый раз одергивает себя. Он чувствует себя сапёром на опасном задании: один неправильный шаг - и всё взорвётся к чертям, но Роджер выглядит таким потерянным, таким одиноким, что Бен всё-таки отпускает себя и подходит ближе, укладывая ладонь на худое плечо. Роджер поворачивается к нему, и в голубых глазах Бен отчётливо видит страх.
— Мы могли бы зайти, — говорит Бен, на что Роджер только грустно усмехается.
— Даже не знаю, что я надеялся тут найти.
— Не кисни, — самым краешком губ улыбается Бен и подталкивает Роджера к зданию, — пойдем, пройдёмся, мало ли что.
Роджер безвольно идёт вперёд, уже, в общем-то, прекрасно понимая, что ничего путного там нет.
Они проходят мимо однотипных офисов, и с каждым этажом Роджер мрачнеет всё больше.
— Слушай, пойдём отсюда, от моего дома тут не осталось ровным счётом ничего, и портала во времени я тут тоже не вижу, — хмурится Роджер, резво разворачиваясь в сторону выхода.
В этот момент Бен чувствует себя последним мудаком, ведь разве не этого он хотел, когда они ехали сюда? Но почему-то радости эта ситуация ему не приносит. Как бы чувствовал себя он, окажись в шестьдесят девятом? Возможно, он смог бы смириться, будь Роджер рядом. Но Роджер не он, Роджер знать его не знает, и вероятней всего и знать бы не захотел, если бы не вынудили обстоятельства.
— Роджер, послушай, — Бен хватает его за руку у самой двери, — отсутствие результатов это тоже результат.
Роджер смотрит на него в ответ с ноткой грусти и неизбежности, но сейчас там вдруг появляется надежда, и это даже больше, чем Бен мог желать.
— Мы обязательно что-то придумаем, если ты как-то попал сюда, то значит, сможешь и вернуться, это не может работать в одностороннем порядке.
— Спасибо, — Роджер благодарно улыбается, — я не знаю, что это - судьба или ещё какая хрень, но я рад, что очутился именно в твоей кровати.
Это звучит очень многозначительно, и хоть Бен понимает истинный смысл этих слов, по щекам разливается румянец, а в душе тепло. Именно в этот момент ему и приходит в голову отличная, по его мнению, идея.
— Наверное, сейчас не лучшее время, но может быть, сходим куда-нибудь, а по дороге можно подумать, что делать дальше, — предлагает Бен.
Он старается выглядеть непринуждённо, но чёртов румянец, кажется, выдаёт его волнение с головой.
— Мне не помешает проветрить голову, — отвечает Роджер.
Бен так забавно краснеет, что все тяжёлые мысли чудесным образом отходят на второй план.
— Тогда, может быть, в кино? Тебе понравится 3D, — у Бена чувство, будто он приглашает на свидание первую красавицу школы, хотя даже в этом случае он не волновался бы так сильно как сейчас, потому что перед ним не какая-то девчонка - это Роджер Тейлор, и это дорогого стоит.
— Мне уже нравится, — усмехается Роджер, — поехали.
Бен сияет словно начищенная до блеска монета, ещё никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым.
До ближайшего кинотеатра они добираются довольно быстро, в дороге Роджер всё ещё молчалив и задумчив. Бен тоже думает, прежде всего, о том, как представить Роджера окружению, ведь любая отговорка кажется бредовой, не из шоу двойников ведь он его вытащил. Бен берёт билеты на ближайший сеанс и у них остаётся ещё полчаса, которые они единогласно решают потратить на то, чтобы покурить. Только когда они остаются наедине, подальше от посторонних глаз, Роджер выползает из своего состояния глубокой задумчивости.
— Где сейчас Бри? — спрашивает он, жадно делая первую затяжку. — Я ведь надеюсь, с ним всё хорошо?
Бен рад, что хотя бы в этом случае ему не придётся делать Роджеру больно.
— С ним всё замечательно. Думаю, он дома, со своей женой.
Брови Роджера медленно ползут вверх в удивлении.
— Женился? — Роджер смеётся и бьёт себя по лбу. — Вот я дурак, конечно, женился, ему-то лет уже дохренище.
— Даже не в первый раз, — усмехается Бен.
— Я не удивлён, — фыркает Роджер, — ну, я надеюсь, он счастлив.
— Более чем, и ты тоже, — отвечает Бен.
— Я тоже женился? — эта новость удивляет Роджера, кажется, ещё больше, он даже забывает про сигарету.
— И даже не в первый раз, — снова говорит Бен.
Ему нравится Сарина, правда, они с Роджером счастливы, а это что-то да значит, но, тем не менее, теперь, когда Роджер рядом, даже мысль о том, что однажды он встретит Доминик, а потом и всех остальных, заставляет его сердце больно сжиматься в груди.
— Что же, есть ещё один пункт, который мне необходимо исправить, — задумчиво тянет Роджер.
Бен не сразу понимает, о чём речь, а когда до него доходит, улыбка сама по себе расползается по лицу.
— Тебе даже не интересно узнать, какая она?
Роджер отрицательно качает головой.
— Если я умудрился жениться и развестись несколько раз, значит, не всё в моей жизни было так хорошо. Может быть, в душе я романтик и хочу один раз и на всю жизнь.
Бен не может уловить, насколько серьёзен Роджер. В голубых глазах блестят озорные смешинки, и Роджер смотрит на него так внимательно, не отводя глаз, будто и сам пытается прочитать Бена в ответ.
— Я тоже хочу, — неловко бросает Бен, делая глубокую затяжку. — Ну, чтобы один раз - и на всю жизнь.
Роджер улыбается, от чего на его щеках появляются милые ямочки, к которым просто до помутнения рассудка хочется прикоснуться пальцами.
— И как успехи? — спрашивает он.
На самом деле Роджеру правда любопытно. Он сам не может объяснить, откуда вдруг взялся этот необъяснимый интерес к жизни этого парня.
— Пока что не очень, — отвечает Бен, — но я верю в лучшее.
Потому что лучшее стоит прямо перед ним и смотрит этим странным нечитаемым взглядом, словно заглядывая в самую душу и привязывая к себе всё больше и больше, каждым взмахом длинных ресниц, каждой яркой улыбкой.
— Я тоже, — отвечает Роджер и разрывает зрительный контакт, туша сигарету о стену здания, — пойдём, а то опоздаем.
Бен подвисает всего на несколько секунд, потому что этот разговор кажется ему чертовски странным, но он быстро отгоняет от себя глупые мысли и спешит следом за Роджером, нагоняя его уже у входа в кинотеатр.
Они запасаются большим ведром попкорна и заходят в зал ровно к началу сеанса. Роджер плюхается в своё кресло и с интересом рассматривает очки, выданные ему при входе.
— Без них чуда не будет? — усмехается он, цепляя аксессуар на нос.
— Чудом бы я это не назвал, но уверен, смотреть кино в таком формате поприятнее, чем в шестьдесят девятом, — отвечает Бен.
— Ну, в шестьдесят девятом есть куча других развлечений, гораздо более занятных, — фыркает Роджер.
— Могу представить, — громче положенного говорит Бен, от чего впереди сидящие люди кидают в их сторону недовольные взгляды.
— Началось, — оживлённо шикает Роджер и прилипает взглядом к экрану.
Бен не ошибся с выбором, уже полчаса спустя он видит неподдельный восторг на лице Роджера. Впрочем, люди, которым не посчастливилось попасть на этот сеанс, Роджера, кажется, успели возненавидеть за это короткое время. Бен, наверное, и сам возмутился бы таким поведением, будь на месте Роджера кто-то другой, но резкие комментарии, смешки и возмущённые вздохи вызывают в нём только порцию умиления. Все эти люди могут пойти в задницу, ведь смотреть на такого Роджера - одно удовольствие.
Их руки так близко друг к другу, что кажется, ничего не стоит прямо сейчас накрыть тонкую кисть своей ладонью, переплести вместе пальцы и никогда больше не отпускать. Бену до дрожи в теле хочется прикоснуться, хотя бы мимолётно, как будто случайно, но он боится, ему страшно спугнуть то хрупкое доверие, которым Роджер уже пропитался к нему. Всё, что ему остаётся - это просто смотреть, впитывая в себя каждую эмоцию, каждый жест, чтобы отложить в памяти, в самый сокровенный уголок своей души, туда, где хранится всё связанное с Роджером.
С кинотеатра Роджер выходит воодушевлённым и восторженным, он наперебой делится своими впечатлениями, активно размахивая руками и даже несколько раз задевая прохожих, и Бен не в силах прекратить улыбаться, он не хочет, чтобы этот день заканчивался.
— Давай зайдём куда-нибудь поужинать, мы, кажется, целый день ничего не ели, — предлагает он, в душе смакую самонадеянную мысль, что весь этот день так чертовски сильно похож на свидание.
— Отличная идея, я чертовски сильно хочу жрать, — с радостью подхватывая предложение, отвечает Роджер. Он, наверное, даже не подозревает, какой бардак творится у Бена в голове.
— Тут недалеко есть отличный ресторан, в десяти минутах ходьбы, — говорит Бен, на что Роджер согласно кивает и без возражений следует за ним.
На улице уже стемнело, и прохладный лондонский ветер обдувает разгорячённое мыслями тело словно давний товарищ, пытаясь привести Бена в чувство, потому как тот, кажется, совсем замечтался. Роджер задумчиво вглядывается в небо, наблюдая, как постепенно там загораются всё новые и новые звёзды.
— Почему Фредди…- Роджер запинается, не в силах произнести это слово вслух. — Что с ним случилось?
Этот вопрос возвращает в реальность получше любой встряски. Конечно же, Бен ждал его, но, тем не менее, он всё ещё не готов, наверное, никогда и не будет.
— Ты уверен, что хочешь знать?
— Я должен знать, — довольно резко бросает Роджер, — должен, чтобы не дать этому произойти. От тебя или нет, я всё равно узнаю.
Бен понимает, что этот разговор оставит после себя горечь и боль, но Роджер прав, он имеет право знать, да и пусть уж лучше от него, чем из какой-нибудь гаденькой статейки, где Фредди в очередной раз окрестят извращенцем.
— В восьмидесятых началась эпидемия СПИДа, — говорит Бен, — Фредди был одним из тех, кто заболел.
Роджер непонимающе хмурится, а в голубых глазах горит непонимание.
— Что такое СПИД? Как Фредди заболел? Почему ему не помогли? Мы ведь были богаты, разве тех денег, что у нас были, недостаточно?
Это ужасная тема, Бену тяжело об этом говорить. Роджер пока что не знает, какая ужасная эпидемия разразится в восьмидесятых, он не знает, сколько людей унесёт с собой эта болезнь, не знает о том, как правительство молчало, делая вид, что проблемы нет. Как заболевших окрестили извращенцами и как те сотнями умирали в больницах, в одиночестве, потому что врачи боялись к ним подходить. Бен не хочет рассказывать Роджеру обо всех этих ужасах, ему не нужно знать.
— Никакие деньги не смогли бы ему помочь, потому что лекарства не было, впрочем, вылечить СПИД нельзя и сейчас, — Бен думает, что, возможно, если бы лекарство начали искать раньше, если бы болезнь пытались побороть, а не закрывать на неё глаза, Фредди остался бы жив.
— Как это произошло? — бесцветным голосом спрашивает Роджер.
— Я не знаю, — тихо отвечает Бен, уткнувшись взглядом в свои кеды.
— Не ври мне! — довольно резко бросает Роджер.
— Я, правда, не знаю, я не был знаком с Фредом, Роджер. Мне и года не было, когда его не стало, — громче, чем хотелось, отвечает Бен, сразу же чувствуя вину за свой резкий тон, — прости.
Роджер горько усмехается и неожиданно укладывает свою руку ему на плечо, крепко сжимая пальцы.
— Ты-то уж точно не виноват, — отзывается он.
Роджер больше ничего не спрашивает, но Бен чувствует, что тема не закрыта, она незримым облаком повисла в воздухе до того момента, пока Роджер не станет готов продолжить или до того времени, пока он сам не откопает все нужные ему данные.
— Этого не произойдёт, я не допущу, — говорит Роджер, прежде чем они заходят в ресторан.
Он знает, что всё это похоже на стадии принятия неизбежного и сейчас он на пороге отрицания, но, несмотря на это, ему наплевать, он сделает всё от себя зависящее, чтобы вернуться домой и не дать своему лучшему другу так глупо умереть.
Ресторан оказывается довольно уютным, Роджеру тут нравится. Девушка-администратор приветствует их у входа и, судя по всему, узнаёт Бена, так как расплывается в счастливой улыбке и пялится так, что Роджеру становится неловко, но Бен даже взгляда в сторону девушки не переводит, заботливо пододвигая Роджеру меню и краснея словно школьница. Этот парень чертовски странный, но Роджера всё это забавляет.
— Выбирай всё, что нравится, — говорит Бен и улыбается подоспевшему официанту. — Посоветуйте хорошее вино.
Пока парнишка рассыпается в неизвестных Роджеру названиях, тот охреневает с здешних цен. Он пытается понять хоть что-то в этих идиотских названиях, но тщетно, ибо он был в ресторане лишь однажды, по счастливой случайности подцепив в баре богатенькую цыпочку.
— Ты вообще цены видел? — шепчет Роджер, привлекая внимание Харди. — Нам с Фредди нужно месяц в магазине впахивать, чтобы позволить себе купить тут хотя бы десерт.
— Роджер, я ведь просил забить на это, у меня достаточно денег, — отвечает Бен.
Иногда он забывает, что Роджер, который стал его наставником во время съёмок Богемной, и Роджер, сидящий сейчас перед ним - это разное. Этот Роджер знать не знает, что через года он сможет позволить себе всё и даже больше. Пока что Роджер лишь бедный музыкант, играющий в прокуренных барах за бесплатную выпивку.
— Ты бы лучше потратил их на ту красотку, что с тебя глаз не сводит, чем на меня, — фыркает Роджер.
Бен переводит взгляд в сторону стойки администратора, только сейчас замечая, что девушка и правда пялится на него, недвусмысленно хлопая накрашенными ресницами.
— Я трачу их на того, на кого хочу, и давай больше не будет поднимать эту глупую тему, — говорит Бен.
— Когда-нибудь я всё тебе отдам, — заявляет Роджер, на что Бен позабавлено улыбается.
— Тогда тебе пришлось бы вернуться.
— Мне бы для начала обратно попасть, — усмехается Роджер, возвращаясь мыслями к больному.
Бен тяжело вздыхает.
— Выбрал что-нибудь? — спрашивает он, чтобы перевести тему.
— Давай ты сам, я тут всё равно ни одного слова не понимаю, — фыркает Роджер, отодвигая от себя меню.
Бен легко улыбается и подзывает официанта, чтобы сделать заказ, парень записывает выбранные блюда, разливает по бокалам вино и тянется, чтобы зажечь свечу. Бен хочет его остановить, но вовремя понимает, что это сделает ситуацию ещё более неловкой, а потому молчит и снова чувствует себя школьником на первом свидании, когда официант уходит, оставляя их с Роджером наедине.
— Романтика, — хитро усмехается Роджер, не сводя с Бена своих бездонных глаз, в которых пляшут самые настоящие черти.
Бену кажется, этот день может побить все рекорды по неловкости.
— Прости, я не…- он запинается, не зная, что ответить. Роджер определённо подшучивает над ним, но Бену ничерта не смешно.
- Да прекрати уже извиняться, — смеётся Роджер, — к тому же, в ваше время это, судя по всему, в порядке вещей.
Бен задаёт самый глупый вопрос из всех возможных.
— Ты о чём?
Роджер закатывает глаза и качает головой.
— Парни больше не стесняются выражать свои чувства, — он кивает куда-то в сторону, где Бен быстро замечает влюблённую парочку мужчин, что крепко держатся за руки, не сводя друг с друга взглядов, полных обожания.
Бену кажется, что он ходит по тонкому льду. Что если Роджер что-то заподозрил? Станет ли он тогда так же доверять ему, позволит ли находиться рядом? Что если он уйдёт? Куча мыслей проносится в его голове с лихорадочной скоростью, он успевает довести себя до состояния, близкого к панике, когда Роджер снова смеётся, в очередной раз неожиданно инициируя телесный контакт.
— Послушай, не напрягайся ты так, я вовсе не против всего этого, у меня даже есть знакомые, которые не прочь поиграть за две команды. Если это не касается меня, мне пофиг, кто и кого трахает, это вообще по-хорошему не моё дело.
Бен не может отвести взгляда от тонкой кисти, накрывающей его руку. Роджер чётко обозначает свою позицию «если это не касается меня», всё ясно как белый день, но чёртова прохладная ладонь жжет словно раскалённое железо, заставляя пропускать любые слова мимо ушей.
Бен понимает, что нужно что-то ответить, но не знает, что, к счастью, его спасает официант, расставляя еду на стол. Роджер с энтузиазмом набрасывается на нечто невероятно прекрасное в своей тарелке, и, к радости Бена, напрочь забывает этот охренительно неудобный разговор.
- Я тут подумал, — с набитым ртом говорит он, — что нам не помешает помощь.
Бен наконец-то возвращается в реальность, залпом осушая бокал вина, чтобы успокоить нервы, руку всё ещё жжёт и Бен готов слёзно умолять, чтобы Роджер вернул свою руку обратно, но знает, что его не поймут.
— Я не знаю, кто смог бы поверить в нашу откровенно бредовую сказку, — замечает он.
- Фредди мог бы, но его временно нет, — отвечает Роджер с ноткой тоски. — Но зато тут Бри, а уж его я точно смогу убедить.
С какой-то стороны мысль здравая, Бри смог бы придумать им легенду, что-то, что позволит Роджеру свободно выходить в свет, но заявиться в Мэю и навешать бред про перемещения во времени кажется идеей так себе.
— Бри умничка, он точно что-то придумает, — тепло улыбается Роджер и тянется к следующей тарелке.
Роджер такой хрупкий с виду, Бен никогда бы не подумал, что у него такой аппетит.
— Бри - профессор астрофизики, я не знаю, что нужно, чтобы заставить его поверить в наш откровенный бред.
— Например, его друг прямиком из прошлого, — фыркает Роджер, указывая на себя руками.
— Пластическая хирургия в наше время творит чудеса, — усмехается Бен.
— Это всё не важно, это ведь Бри, мы слишком долго знакомы, чтобы у него был повод сомневаться.
Роджер довольно уверен в своих словах, а Бену, в общем-то, ничего не остаётся, кроме как довериться ему. Его всё ещё бросает из крайности в крайность, желание помочь Роджеру смешивается с желанием привязать его покрепче и не отпускать никогда. Но, несмотря ни на что, он точно знает одно: они не смогут вечность просидеть в своём иллюзорном мире, не пуская туда никого. Возможно, поговорить с Брайаном это здравая мысль, Роджеру нужны друзья, а Бен постарается сделать всё, чтобы Роджер был счастлив, большего ему не нужно.
— Так значит, Мэй у нас теперь профессор? — перепрыгивая на непринуждённую тему, усмехается Роджер.
— А то, — фыркает Бен, с радостью поддерживая её.
Разговор перетекает в более спокойное русло. Они болтают обо всём на свете и Роджер вдруг ловит себя на мысли, что так легко ему бывало разве что с Фредди. С Беном, кажется, можно говорить вечность, а ещё он чертовски мило краснеет и прячет взгляд за длинными ресницами, стоит только Роджеру задержать на нём свой. Он знает, что это неправильно и быть так не должно, но ему нравится, и он готов признать, что, несмотря ни на что, этот день он смело может назвать прекрасным. Впервые с момента своего появления здесь Роджер чувствует, как в душе неприятным холодком пробегает тоска: когда он вернётся в своё время, он будет скучать по этому забавному парню.
***
1973
Дождь льёт с неба непроглядной стеной, в Лондоне сыро и холодно, погода премерзкая, по-другому не скажешь, высокая женщина хмуро кутается в лёгкое пальто, не сводя тяжёлого взгляда с мужчины напротив.
— Как долго мы будем прыгать по временной линии? Ты вообще понимаешь, насколько это бесполезное занятие? Он может быть где угодно! Его могло забросить на десять лет, а могло на все три миллиона!
Мужчина меланхолично спокоен - так могло бы показаться, учитывая специфику их работы, привыкаешь ко всему. В их практике бывало всякое, но этот случай поистине можно назвать уникальным, если бы только в хорошем смысле.
— Аппарат не мог закинуть его куда-то просто так, его что-то притянуло, — говорит он, всё ещё пытаясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие.
— Аппарат неисправен, ты сам это видел! Мы должны пойти и во всём признаться, пока не поздно, — бросает женщина, потому что знает - такую ошибку так просто не замять.
— Начальство и заказчик с нас три шкуры спустят, проблем не оберёмся, у нас ещё есть время его найти и всё исправить.
— Разберись лучше с этой чёртовой машиной, я не хочу, чтобы в следующий раз нас затянуло в какое-нибудь дерьмо, — шикает женщина, ступая прямо под проливной дождь.
— Мы будем искать его, Исида, пока есть время, пойти с повинной мы успеем всегда. Единица, вырванная из своего времени, должна проявить себя рано или поздно.
— Главное, чтобы не поздно, Арктур, — фыркает женщина.
По улице, весело смеясь, пробегает пьяная толпа типичных представителей нынешней молодёжи. Они во весь голос горланят песни Rolling Stones и прыгают по лужам так, что грязные брызги летят прямиком на тонкое светлое пальто женщины.
— Ненавижу семидесятые, — бросает она, — мёртвое поколение.
Исида определённо знает, о чём говорит...
