***
За всю ночь Брайану удаётся вздремнуть от силы пару часов. Немолодой организм, давно отвыкший от таких нагрузок, высказывает своё возмущение головной болью и полностью разбитым состоянием. Кофе не помогает взбодриться, а желание распутать ситуацию лишь запутало её ещё больше. Брайан перечитывает отчёты и вычисления Моррисона, наверное, раз по сто, до того, что может без труда пересказать всё наизусть. Ему приходится вспомнить всевозможные формулы, чтобы в итоге прийти к довольно странным выводам: то, что перенесло Роджера сюда, напоминает такую гипотетическую особенность пространства-времени, что в народе именуется "кротовой норой" или просто "червоточиной". Как учёный, Брайан знает, что факт существования "червоточин" весьма сомнительный, с другой стороны, за долгие годы своей жизни он понял, что недоказанное наукой вовсе не означает отсутствие этого явления как такового. В конце концов, было время, когда люди называли звёзды дырками в небе, так что, вполне возможно, что существование "червоточин" не доказано лишь потому, что люди ещё недостаточно продвинулись в изучении космоса, чтобы их отыскать. Одним словом, энергия, перенёсшая Роджера сюда, имеет явно космическое происхождение, но с минералом у неё общего нет от слова "совсем". В своё время Брайан долго изучал возможности перемещения во времени, и история с "червоточинами" всплывала не один раз. Возможно, нахождение такой могло бы полностью изменить жизнь человечества в целом, но, чтобы создать такой пространственно-временной тоннель, мало найти "кротовую нору", её нужно превратить в работающий механизм. А создать двигательную установку, способную ускорить один конец червоточины до около световой скорости, а после - вернуть всё в исходную точку, человечество пока что не в силах, по крайней мере, Брайан таких людей не знает, а он собрал в своей лаборатории лучших. Да и теория эта довольно сомнительная, если уж на то пошло. В общем, выводы, к которым он приходит, скорее подкидывают проблем, чем хотя бы на пару шагов подводят к разгадке. Брайан почти что засыпает, сидя в кресле и бесцельно пялясь на формулы, составленные несколькими часами раннее, когда звонок по зашифрованному каналу снимает сон как рукой. Моррисон, как истинный заговорщик, просит встретиться где-нибудь подальше от офиса, так как в конторе сейчас творится настоящий переполох. Брайан не спрашивает, нашёл ли тот что-то, потому что по голосу слышит, что Мик явно хочет что-то рассказать, впрочем, ему и самому есть чем поделиться. Брайан выбирает людное место в надежде слиться с толпой. Он почти уверен, что главный офис следить за ним не станет, ведь, несмотря на контроль извне, Брайан всё ещё остаётся тем, кто основал эту лабораторию и помог запустить минерал в работу, тем не менее Моррисон в своём шатком положении вполне может стать тем, на кого спустят всех собак. Он заряжал эти несчастные браслеты, что в итоге сыграло с ним в злую шутку. В торговый центр Мэй приезжает немного раньше и в полной экипировке типичной знаменитости, солнцезащитные очки он не снимает даже в помещении, хотя знает, что в большой степени его узнают лишь по густой шевелюре, не изменившейся ни капли за всю жизнь. К счастью, сейчас людям куда интереснее смотреть в свои телефоны, чем по сторонам. Он устраивается в небольшой кофейне и успевает выпить чашку крепкого кофе, прежде чем за его столик усаживается Моррисон в компании Исиды и Арктура. О том, что тот будет не один, Брайан не знал. — Нас отстранили, — первым делом говорит Арктур. Если честно, Брайан с самого начала ждал чего-то подобного. — Это временно, к тому же, нехватка минерала не позволяет сейчас полноценно задействовать перемещения, — отвечает Мэй, прекрасно осознавая, что агентов это вряд ли успокоит. — Всё чаще мне кажется, что нехватка минерала - совсем не случайность, — задумчиво произносит Исида. Исида всегда отличалась каким-то сверхъестественным предчувствием, может быть, будучи сообразительной по своей природе, а может быть, просто побитая жизненным опытом. Брайану всегда казалось, что ей самое место в лаборатории, но она почему-то раз за разом выбирала жизнь агента по перемещениям. Брайан знал, что те, кто прыгают по времени, зачастую не имеют ничего, что держало бы их тут. Брайан искал людей, которые хотели сбежать, и Исида была одной из таких. — К черту, давайте уже закончим это непродуктивное нытьё и обсудим диверсанта, который влез в наши разработки! — возмущённо бросает Моррисон, явно привлекая к себе много ненужного внимания со стороны. Брайан нервно шикает на него, предлагая держать свои эмоции в узде и делиться своими ночными выводами. На что Моррисон только нервно постукивает пальцами по столу и пожевывает нижнюю губу. — Я взял образцы с их одежды и волос, что и нужно было сделать в первую очередь. Брайан тоже не понимает, почему они упустили это с самого начала. — Конечно, если бы кто-то не прыгал по времени как на скакалке, найти нужные частицы было бы проще, — Мик бросает на агентов укоризненный взгляд, — да и насчёт отстранения я этих псов из главного офиса даже поддержу, эта парочка придурков нахватала облучения на месяцы вперёд. — Мы ведь извинились, никто не думал, что так выйдет, — говорит Арктур. Брайан недовольно шикает и просит Моррисона продолжать: — Без лишней информации, давай по делу. — А что по делу? Всё охренеть как прозаично! На этой парочке те же частицы энергии, что и на вашем дражайшем Роджере. В меньшей степени, конечно, их, судя по всему, только зацепило малость, но всё же довольно ощутимо. Эта энергия вывела минерал из строя и впитала его энергию, поэтому тот и был истощён. — Значит, был кто-то третий, — подтверждая свои неутешительные догадки, говорит Брайан. — Кто-то, кому для перемещений минерал либо не нужен, либо он мастер наёбывать всех вокруг! — делает вывод Моррисон, возбужденно жестикулируя. Брайан пытается хотя бы в голове собрать всё воедино, но каждый раз выходит сплошная белиберда. — Энергия явно космического происхождения, — говорит он. На что Мик только закатывает глаза с явным сарказмом на лице, типа, всё это довольно очевидно и он понял это уже сто лет назад. Впрочем, Брайан не настроен на препирательства, слишком много информации свалилось на него за последние сутки. — Подождите, мне кажется, я вспомнила кое-что, — внезапно говорит Исида. — Когда Арктур забирал Роджера, я видела ребёнка. — Ребёнка? — язвительно усмехается Моррисон. — Да, мальчика лет восьми, мне показалось, он прямо в окна заглядывает, но значения не придала, там, в конце концов, была шумная гулянка, может, пацан просто мимо проходил. Брайан не успевает и слова сказать, так как Моррисон хрипло смеётся, даже слёзы с уголков глаз не забывает театрально утирать. — Мальчик? И ты что, думаешь, это он всю эту хрень устроил? Мы не в дешевом фантастическом чтиве живём! Тот, кто всё это закрутил, явно шарит в науке и знает, как заметать следы. Один вопрос только, нахрена ему всё это нужно? Мэй хочет расспросить о ребёнке побольше, не то чтобы он правда верил в мистику и подобную ерунду, но когда положение безвыходное, не грех цепляться за соломинку, впрочем, очередной телефонный звонок рушит его планы. Брайан проигнорировал бы, в конце концов, они тут не просто на дружеские посиделки собрались, но имя звонящего решает за него. — Мне нужно ответить, — коротко бросает он, в ответ получая уничижительный взгляд Моррисона, но дела ему до этого нет, потому что голос у Роджера взволнованный, когда он начинает тарахтеть, глотая слова. — Роджи, я ничего не понимаю, помедленней, — просит он, вслушиваясь в тяжёлое дыхание на том конце провода. — Мне кажется, за мной следят, — с расстановкой говорит он, а после снова начинает галдеть, — я понимаю, это хрень полная, кому я нужен, может, Бен прав и это журналюга какой, но Бри, мне пиздец как не по себе, этот чувак то появляется, то пропадает в никуда. Брайану кажется, что на него ушат ледяной воды вылили. Организм переходит в режим "борись или беги", тело сотрясает крупной дрожью, потому что все события в один миг расфасовываются в нужном порядке: в этом времени Роджер оказался с лёгкой руки кого-то третьего, кого-то, чьи силы явно превосходят все знания Брайана о перемещениях во много раз, да и загадочный ребёнок не даёт ему покоя. Брайан уверен, кто бы там за Роджером не ходил, к прессе он совершенно точно никакого отношения не имеет. Кто-то его пасёт, и этот кто-то явно замешан во всём происходящем. — Никуда не выходи, сиди дома, жди меня, через полчаса буду, — бросает он и, дождавшись короткого «угу», кладёт трубку. Видимо, Брайан выглядит настолько хреново, что даже Мик не сразу осознаёт, что происходит, когда он сообщает, что ему нужно срочно идти. — Подождите, куда это вы собрались? Не думаете, что тут дела поважнее?! — раздражённо орёт Моррисон, буквально испепеляя его своими бесцветными глазами. Важнее Роджера нет ничего, но Моррисону он, конечно, об этом не говорит. — Мы позже продолжим, за Роджером кто-то следит. Исида с Арктуром испуганно переглядываются. — Плохи дела, — говорит Арктур. Брайан с ним полностью согласен. Он понятия не имеет, какие цели преследовал этот "Мистер Икс", вмешиваясь в их разработки и закидывая Роджера сюда, но если с Тейлором случится хоть что-то по его вине, Брайан себе этого никогда не простит. — Плохи дела у нас с Вами, — словно змея шипит Моррисон. — Главный офис готовит рапорт о нарушениях и не сегодня-завтра все наши разработки заморозят к хренам собачьим на неопределённый срок, а это значит, что поиски минерала тоже остановят. Вы ведь понимаете, что это значит? Брайан прекрасно понимает, но в его голове только Роджер и его испуганный голос, и думать здраво у него совсем не выходит. Впрочем, вопрос, судя по всему, ответа не требует - Мик отвечает на него сам. — Это значит, что златовласка Ваша тут зависнет на долгие годы, и если уж кто-то за ним следит, то дела наши не просто плохи, а полнейшая дрянь. Брайан знает, он всё это прекрасно знает, но сейчас он должен быть совсем не здесь. — Я обдумаю это, обещаю. Спасибо за помощь, но сейчас мне нужно идти. Я позвоню. — Я помогаю не просто так! — кричит ему вдогонку Моррисон, ударяя кулаком по столу, но Брайан на это уже не обращает никакого внимания. То, что Моррисону нужна его работа, ясно как белый день, это не новость, но с этим он обещает разобраться потом, как только будет уверен, что Роджеру ничего не угрожает.***
Бен возвращается из душа быстро, стараясь надолго Роджера одного не оставлять. Тот всё ещё выглядит напряжённым и снова дымит. Раньше Бену казалось, что это он курит слишком много, но на фоне Роджера он, конечно, вообще скорее балуется. Роджер курит много, а когда волнуется - много в квадрате. — Тебя скоро самого можно будет скурить, — неловко шутит Харди, осторожно прикасаясь к напряжённым плечам и мягко массируя их. Роджер вздрагивает так трогательно, словно маленький напуганный котёнок. Бен не может сдержать улыбку умиления, хотя понимает, что это, наверное, не уместно от слова "совсем". — Я уезжаю к Брайану, — внезапно говорит Тейлор и смотрит своими голубыми глазищами, кажется, в самую душу, выжигая там всё дотла. Сказать, что Бен этого не ожидал - не сказать ничего. Он понимал, что, возможно, после случившегося Роджеру будет неловко, но надеялся, что сможет его успокоить и научить принимать себя, но уж точно не ожидал, что тот захочет сбежать. — Я по твоим глазам вижу, о чём ты думаешь, но нет, это вовсе не потому, что мы трахались, с этим у меня, на удивление, всё нормально, — говорит Роджер и горько усмехается. — Тогда в чём дело? Почему ты хочешь уйти? Роджер мнётся, неловко заламывая пальцы, не забывая периодически покусывать ноготь на большом. — Понимаешь, тот человек… Договорить Бен ему не даёт. Наверное, у него и правда проблема с контролем эмоций, но эта глупая отговорка просто выводит из себя, а чувств внутри так много, что он не выдерживает и буквально взрывается. — Ты серьёзно?! Из-за какого-то шизанутого журналюги хочешь сбежать? Если он так тебя напрягает, я в следующий раз лично ему морду разобью, чтобы он к тебе не лез! — Ты что, думаешь, я сам себя защитить не могу?! — в ответ взрывается Тейлор. — Дело не в этом! Он… Да ты всё равно не поймёшь! Эти слова бьют наотмашь, по самому сердцу. Роджер словно специально не перестаёт твердить, что Бен его не понимает. И Бену на секунду кажется, словно он в закрытую дверь бьётся, ведь, что бы он ни делал, как бы ни пытался, для Роджера он никогда на один уровень с Брайаном и Фредди не встанет, и он всегда будет его «не понимать». — Может быть, вот только мне кажется, что ты просто убегаешь, — говорит Бен, — и это охренительное дерьмо, Роджер, потому что я тебя насильно в постель не тащил, ты сам этот выбор сделал, а теперь бежишь, и на мои чувства тебе с высокой горы срать! Роджер знал, что так оно и закончится. С самого начала рассчитывал на подобный исход, но не думал, что будет так больно. Роджер не хотел быть ублюдком больше, чем есть уже, но, судя по всему, свою сучью натуру ему ничем не убить. — Блять, Бен, я прошу тебя, всё совсем не так, — говорит он и мягко переплетает пальцы их рук. — Я не от тебя бегу, и о том, что между нами произошло, не жалею. Возможно, Роджер немного врёт, но не глобально, лишь в мелочах. — Ты можешь верить мне, можешь не верить - дело твоё, но хрен этот таскается за мной не просто так, и дурью я себе ещё мозги не окончательно задолбил, чтобы в собственную невменяемость поверить. Что-то закинуло меня в это время, и в то, что намерения у этого "нечто" хорошие, я очень сомневаюсь. Я редко это говорю, но мне пиздец как страшно. Роджер правда выглядит напуганным и потерянным, своим видом срубая весь гнев Бену на корню. Бен хотел бы сказать, что сам он этой неведомой силе благодарен и для него она злом быть не может, ведь подарила ему Роджера, но сам Роджер его откровения точно не оценит, да и понять его можно. Бен понятия не имеет, как бы сам отреагировал, выдерни его самого в будущее. — Не уезжай, я смогу тебя защитить, — тихо просит он, хотя и так уже знает, что Роджер всё решил. Тейлор грустно улыбается, качает головой и виновато отвечает: — Прости. Он бы хотел довериться Бену, пустить его ближе, но пока что просто не может. Это выше его сил. Он прошёл с Брайаном огонь и воду во всех проявлениях этого метафорического выражения, и увы, занять его место Бен не сможет, наверное, никогда. Но Харди, вероятно, и сам это знает, потому что больше не упрашивает остаться. — Пообещай, что вернёшься, — просит Бен. — Я постараюсь, — пытаясь быть предельно честным, отвечает Тейлор, но Бен смотрит так, словно Роджер - вся его Вселенная, и это пробирает до костей, поэтому Роджер опять врёт, раздаёт обещания, которые от него никак не зависят, — обещаю. Этого Бену, кажется, хватает, он улыбается, грустно, но искренне, и снова тонет в этих аквамариновых глазах, понимая, что не выплывет никогда. Они замолкают, каждый думая о своем, и в повисшей в квартире тишине стук в дверь раздается словно раскат грома. Бен весь подбирается словно хищник, готовый защищать своё, чувствуя, как тоска проедает до костей, когда Роджер едва ли не бежит к двери, впуская в их маленький мир Брайана Мэя. Бен любит Брайана той самой любовью преданного поклонника, он уважает его как своего наставника и просто хорошего, понимающего человека, но отдавать Роджера ему не хочет категорически. В конце концов, у него есть свой, как бы глупо это ни звучало. — С тобой всё в порядке? — спрашивает Брайан обеспокоенно, стоит только шагнуть за порог. Видеть Бри - облегчение. Теперь Роджер не чувствует себя таким потерянным и уязвлённым. Роджер знает, что Брайан всегда найдёт выход из любой, даже самой безвыходной ситуации. — Да, всё хорошо, теперь точно, — отвечает Роджер. Брайана хочется обнять, чтобы как раньше, укрыться от всех проблем. Потому что, несмотря ни на что, в любом дерьме, в которое Роджер впутывается постоянно, Бри всегда рядом, словно он - часть его. Даже здесь, в грёбаном двадцать первом веке. — Собирайся, поедем ко мне, так будет спокойнее, — отвечает Мэй. Наверное, впервые в жизни Роджер не спорит. — Думаешь, это как-то связано с тем, что я здесь? — спрашивает он. Всё это время Роджер старается не донимать Брайана вопросами о своём возвращении домой - Брайан обещал помочь, а Роджер привык ему доверять. Он сам стоит на месте, даже на шаг не приблизившись к разгадке собственного пребывания здесь. Одно понимает точно: хрен этот мифический со всей этой канителью связан. Как? Роджер не знает, но чувствует на уровне интуиции, которая буквально вопит об опасности. — Вероятней всего, — отвечает Мэй, хотя уверен в этом на все сто. — Или это просто корреспондент из "жёлтого" издания, хочет получить пару фоток, — неожиданно вмешивается в разговор Бен, все еще продолжая гнуть свою версию. Вид Роджера, словно забывшего о его существовании, стоило только появиться Брайану, вызывает в нем раздражение. Брайан почти физически ощущает, как от Харди волнами исходит негодование. На Роджера он смотрит с собственническим вызовом в глазах, и Брайану это чертовски не нравится. Роджер Бену не принадлежит, и прав он на него никаких не имеет. — Было бы это так, где-нибудь уже вылезла бы мерзкая статейка про похождения Тейлора в бурной молодости, но вот незадача - вокруг тишина. — Роджер тут в безопасности, никто его не обидит. В конце концов, мы столько времени жили вместе, и ничего не произошло, — упрямится Бен, не в силах унять одолевающую его ревность. Он понимает, что убедить Роджера остаться уже не получится, но все еще на что-то надеется. Произошло многое, и видно это невооружённым глазом. Харди к Роджеру привязался, влюбился по уши и решил свить гнёздышко с ним в этом толерантном, свободном мире, только вот Роджера он, кажется, об этом не спросил. Ещё одно разбитое сердце на счету голубоглазого засранца - что же, Брайан давно перестал обращать на это внимание. — Бен, это не твои проблемы, мы разберёмся сами, — отвечает Брайан, чем явно заводит мальчишку ещё больше. Мэй видит, каким негодованием загораются глаза Харди, когда он ясно даёт понять, что в мир Роджера он не вписывается, что им он чужой, но, к счастью или сожалению, больше Бен не спорит, признавая своё поражение. Брайан понимает, что ведёт себя глупо для своих лет, но всё равно чувствует превосходство и демонстративно приобнимает Роджера за плечи, настойчиво подталкивая к выходу, когда он возвращается из спальни с рюкзаком. — Я провожу, — бросает Бен и хвостиком следует за ними. — Позвони мне. Роджер улыбается и кивает в знак согласия, отчего Бен чувствует, как в груди разливается тепло и на лице сама по себе возникает глупая улыбка, он уже ждет этот звонок. Они почти выходят из парадной, когда внезапно консьерж, которого Брайан сразу с неудовольствием узнаёт, окликает их. Мэй мысленно закатывает глаза: когда он заходил в парадную, консьержа не было на месте, и оставалось только надеяться, что либо он не успеет вернуться к тому моменту, как Брайан и Роджер будут уходить, либо сегодня работает другой консьерж. Увы, у Вселенной своеобразное чувство юмора, и Брайан сейчас надеется лишь на то, что тот не ляпнет ничего лишнего. — Мистер Мэй, рад вас видеть! — довольно улыбается Норман и протягивает руку для приветствия. И пока Брайан думает, как избежать разговора и побыстрее уйти, мужчина говорит именно то, чего не должен был, отчего Мэй буквально ощущает себя персонажем трагикомедии. — Надеюсь, сюрприз удался? -подмигивая, спрашивает Норман. Брайан чувствует, как на него смотрят с любопытством и явным непониманием две пары глаз. Брайану хочется головой о стену биться от человеческой глупости, и от своей в том числе. Он сглатывает горький ком в горле и натянуто улыбается. — Всё прошло замечательно, — отвечает он в надежде, что Нормана удовлетворит его ответ и они смогут спокойно уйти. Брайан мог бы увести Роджера прямо сейчас, сбежать, но по его взгляду чувствует, что поздно, вопросов не избежать. — О, это здорово. Надеюсь, вам понравилось? — мужчина переводит взгляд на Бена, который в ответ удивлённо вскидывает брови вверх. — Мне? Да уж, Брайан вряд ли может вспомнить более нелепый прокол в своей жизни. — Так и не поздравил вас с днём рождения. Ну конечно, ваши друзья ведь готовили вам сюрприз! Взгляд Бена снова устремлён на Мэя, буквально сканируя его, как аппарат УЗИ. Брайан буквально видит, как на лице Харди проносится куча эмоций и невысказанных вопросов, и понимает, что надо заканчивать эту неловкую ситуацию. — Спасибо вам, но мы, к сожалению, спешим, — выдавливая из себе всё такую же неискреннюю улыбку, бросает Брайан и буквально тянет Роджера к выходу, прекрасно осознавая, что дальше дурачком прикидываться не выйдет. — Вы были у меня дома? — подозрительно прищурившись, спрашивает Бен, как только они выходят на улицу. Брайан знает - отпираться смысла нет, и лишь надеется, что за столько лет научился врать хоть немного. — Да, мне нужно было кое-что забрать, — отвечает он. Бен не выглядит успокоенным этим аргументом. На Роджера Брайан даже не смотрит, потому что чувствует его тяжёлый взгляд и знает - допрос будет с пристрастием, и уж ему врать он точно никогда не умел. — Мне... нужна была моя карта, а вас не было дома, поэтому я попросил консьержа меня впустить, - выпаливает он первое, что пришло в голову, отчетливо понимая, насколько это глупая отмазка. — И Вы не могли подождать, пока мы вернёмся? — спрашивает Харди. — Я не мог ждать, она нужна была в срочном порядке. Прошу прощения, что причинил неудобства. Брайан спешно закидывает рюкзак Роджера на заднее сидение и дожидается, пока тот сядет в машину. — Прости, Бен, но нам нужно ехать, — говорит он и позорно убегает, чувствуя на себе испепеляющий взгляд мальчишки. Что там надумал себе Харди, остается только догадываться, но настоящая проблема сейчас молча, - что уже само по себе - недобрый знак, - сидит на заднем сидении, и Мэй, садясь в машину и посмотрев в зеркало заднего вида, ловит его настороженный взгляд, быстро отводя глаза. О том, что карта лежит в его кошельке, Роджер не говорит при Бене, предпочитая доехать до дома и вытянуть из Брайана правду самостоятельно.***
В машине Роджер ведёт себя на удивление тихо, только задумчиво пялится в окно и иногда лезет в телефон, листая ленту инстаграмма, так, будто делал это всегда. Когда (если) Роджер вернётся в своё время, ему будет трудно привыкнуть к отсутствию айфона под рукой, Брайан прикипел к благам цивилизации так, что даже не помнит, как жил без них когда-то, а, к слову сказать, большую часть своей жизни он обходился допотопными средствами связи. В мнимое спокойствие Роджера Брайан, конечно же, не верит, уже давно изучил его вдоль и поперёк, чтобы хоть на секунду усомниться в том, что разговору быть, и душу из него вытрясут всю, пока до правды не докопаются. Поэтому всю дорогу до дома Мэй пытается придумать правдоподобную ложь. Они молчат ровно до того момента, пока не закрывается входная дверь квартиры Брайана, отрезая любые пути к отступлению. Мэй чувствует на себе прожигающий до костей взгляд голубых глаз, ощущая себя кроликом на пути голодного удава. — Сам расскажешь, или в "угадайку" играть будем? — подаёт голос Роджер, переходя сразу к делу. О том, что Брайан разговаривать не хочет, говорит всё: закрытая поза, явное недовольство на лице и желание сменить тему. — Может быть, зайдём для начала, а потом ты мне расскажешь о придурке, который тебя преследует? Роджер стягивает с себя кеды и парку, послушно следуя за хозяином дома на кухню, но от своего не отступает, в конце концов, его пиздец как сильно заколебали секреты и бесконечная ложь, которая в это время, кажется, стала нормой. — Я бы всё-таки хотел тебя послушать. Брайан тяжело вздыхает, вплетает пальцы в курчавые волосы и смотрит исподлобья, а в ореховых глазах - вся усталость прожитых лет. — Я ведь всё уже сказал, Роджер, — отвечает он, наивно собирая крупицы надежды на то, что этого разговора удастся избежать. Брайан знает - рассказать правду всё равно придётся, впрочем, он с самого начала понимал, что даже идеально распланированная ложь имеет свойство рано или поздно вскрываться, и ответственность за неё всё равно придётся нести, хочешь того или нет. — Бри, не езди мне по ушам, и придурка из себя строить тебе не идёт! Ты и сам прекрасно знаешь, что карта твоя всё время у меня была, и в квартиру ты явно не за этим лазил! — раздражённо нахмурив светлые брови, бросает Роджер. Врать дальше смысла просто нет. Но, может быть, это даже к лучшему: учитывая всё произошедшее и ещё не случившееся, но явно не сулившее ничего хорошего, открыться Роджеру придётся. Вот только как сделать это так, чтобы в его глазах не занять место главного злодея, Брайан не знает, ибо все слова в его голове звучат нелепо и выставляют его в не лучшем свете. Он бросает полный надежды взгляд на Роджера, что выжидательно пялится в ответ. Брайан хотел бы запомнить его таким навечно: молодым, красивым, с неудержимой энергией и упрямством в больших глазах, с его невыносимым взрывным характером и вечно лохматой копной светлых волос. По крайней мере, прежде чем потерять его снова, в прямом или же метафорическом смысле, Брайан получил от жизни лучший подарок - время вместе, о котором он уже и не мечтал. Брайан готов к разговору, готов раскрыть все карты, и будь что будет, может быть, Роджер сможет его понять, раньше он был единственным, кто мог. Вот только у судьбы, кажется, другие планы, потому что звонок из офиса Брайан проигнорировать не может, так же как и просьбу-требование прийти. Кажется, Моррисон снова был прав, и дела у них хуже, чем казалось изначально. — Мне нужно отъехать, — говорит он, на что Роджер буквально пышет сарказмом. — Я почему-то не удивлён. Брайан понимает, что со стороны это и правда выглядит как попытка сбежать. — Слушай, Роджи, это правда важно, мы продолжим, когда я вернусь. — Тут ты угадал, не думай, что сможешь съехать с темы, — отвечает тот и резко поддаётся ближе, буравя его взглядом. У Брайана сердце срывается в presto, ладошки потеют как у школьника - слишком давно Роджер не был так близко, до того, что на губах чувствуется его дыхание, оседая где-то под сердцем привкусом табака. Боже, это было, кажется, в прошлой жизни, а Брайан до сих пор помнит вкус его губ. Брайан за свою долгую жизнь научился цеплять маски, заталкивая все свои чувства в задницу, да и не сложно это было, учитывая, что Тейлор по праву мог занять первое место в состязании самых невнимательных людей, но на секунду в глазах Роджера мелькает что-то словно прозрение или ещё какая хрень, но виденье исчезает слишком быстро, Роджер отстраняется и уходит, оставляя после себя привычный шлейф табака. А Брайан всё дорогу до офиса не может успокоить своё чёртово сердце и заставить себя думать о чём-то кроме голубых глаз. Тем не менее встреча с представителями из главного офиса быстро возвращает его в реальность. В своё время Брайан искал людей, способных руководить и анализировать. Тех, кто смог бы скрыть лабораторию от лишнего внимания и создать из неё видимость чего-то обыденного, не выделяющегося среди массы других частных предприятий. Фонд помощи животным был именно тем, что идеально вписалось в жизненные ориентиры Мэя, он смог объединить две важные цели в одну и, скинув с себя большую часть ответственности, Брайан совсем не заметил, как главный офис получал всё больше влияния, в итоге контролируя уже почти всё. Эбигейл Фицджеральд такая же безликая, как и все работающие там, когда-то давно Брайан лично доверил ей управление документацией и безопасность конторы, а сегодня она сообщает ему, что, вероятней всего, все разработки придётся приостановить. — Мы считаем, что есть все основания предположить нестабильность минерала. С самого начала его работа давала множество причин сомневаться в безопасности таких перемещений, но последний случай лишь подогрел эти подозрения, - чопорно заявляет женщина. — Вы даже не разобрались, что произошло, к чему останавливать разработки, если толком даже не ясно ничего? — конечно, в какой-то степени Брайан даже рад, что главный офис не пытался копать в нужном направлении. — В том то и дело, что не разобрались. Вы ведь понимаете, что агенты могли навечно остаться в прошлом? — с явным неодобрением бросает женщина. Конечно же, Брайан всё это прекрасно понимает, и если бы не Роджер, застрявший здесь по его вине, возможно, он даже не стал бы спорить с приостановкой. В последнее время минерал и правда ведёт себя непредсказуемо. С другой стороны, он всё ещё считает, что Исида с Арктуром во многом сами виноваты в случившемся, так как не решались связаться с ним с самого начала и попросить о помощи. — Я всё замечательно понимаю, но нестабильность минерала пока что лишь ваши предположения. — Именно поэтому я настаиваю на временной заморозке всех разработок, в конце концов, если минерал на самом деле окажется нестабильной энергией, мы должны помнить, что с ним работают люди, и каждый раз, заправляя браслеты и отправляя их в никуда, мы рискуем их жизнями. В этот раз минерал самостоятельно истощил свои ресурсы и грозил агентам вечным заключением в чужом мире, но что если в следующий раз последствия станут более плачевными? Что если кто-то погибнет? Эти слова заставляют Брайана задуматься. Они с Моррисоном слишком хорошо изучили все возможные действия минерала и его побочку, и он с уверенностью может сказать, что о летальном исходе речи нет, но навредить эта энергия может. В этот момент он не думает об агентах, только о Роджере и о том, что нестабильность энергии может навредить конкретно ему. Может быть, им и правда не стоит спешить. — Хорошо, я услышал вас, - соглашается Мэй, — то есть, вы настаиваете на приостановке работы? — Пока наши учёные не убедятся в безопасности минерала, использовать его дальше - безрассудно и даже преступно. — Учёные? Вы собираетесь отстранить Моррисона? — спрашивает Брайан. — Вы имеете своё право вето, Брайан, но мы будем настаивать на его отстранении. Будет не слишком объективно включать в состав комиссии того, кто даже косвенно замешан в случившемся. "Моррисон будет в бешенстве", - проносится мысль в голове Брайана. — Сколько времени займёт расследование? — Вы должны понимать, что точных сроков Вам никто не назовёт, если мы убедимся в безопасности материала, то сможем возобновить работу в этот же момент, — отвечает женщина. — Если? — Брайана цепляет это слово сразу. Эбигейл тяжело вздыхает и смотрит в ответ так, будто Брайан - непутёвый первоклашка. — Конечно, во время проверки мы обнаружили ещё несколько сбоев в работе. — Но эти сбои были другого характера, — Брайан знает, с Роджером они не имеют ничего общего. — В том то и беда, минерал непредсказуем, и если во время расследования выявится его полная нестабильность, от него придётся отказаться. Совсем. Это не то, что Брайан ожидал услышать. Своей здравой частью он понимает, что она права и рисковать судьбой людей он бы никогда не стал даже ради своих собственных целей, но проблема остаётся в другом: Роджер всё ещё здесь, и Брайан не имеет права оставить его в этом мире. — Мы постараемся разобраться с этим как можно скорее, а пока что Ваши люди могут отдохнуть. — Моим людям есть чем заняться, — отвечает Брайан, — а от вас я жду взвешенных и объективных решений. — В этом Вы можете не сомневаться, — отвечает Эбигейл с неискренней улыбкой на губах. Брайан понимает, что она не горит этим так, как Моррисон или другие учёные, для которых минерал стал смыслом жизни. Люди, работающие непосредственно с перемещениями, видели в этом научный прорыв, способный изменить в будущем жизнь человечества к лучшему. Каждый учёный вложил в эти разработки частичку себя, но винить главный офис Брайан не вправе, они лишь выполняют свою работу и стараются избежать любых жертв. Брайан выходит из лаборатории с тяжёлым сердцем и горьким предвкушением предстоящего разговора. Теперь, учитывая всё происходящее, скрывать от Роджера правду больше нельзя, ведь, если минерал нестабилен, если разработки закроют, неизвестно, как скоро он сможет вернуться домой. Он настолько погружён в себя, что не с первого раза замечает темноволосого мальчишку лет девяти около своей машины. — Ты потерялся? Где твои родители? — спрашивает Мэй, оглядываясь по сторонам в поисках взрослых. — Потерялся не я. Кажется, ещё вчера ты верил в прекрасное будущее, но уже сегодня живёшь лишь прошлым и постоянно задаёшь себе вопрос, зачем тебе настоящее. Я прав? - нагло отвечает ребенок. Брайан теряется, он мог бы поверить в то, что ребёнок развит не по годам, но всего на секунду взглянув в чёрные глаза, он видит в них как будто бесконечность космоса и совершенно не детскую осознанность. — Только вот главное ты совсем забыл, — ребёнок усмехается, — история не знает сослагательного наклонения. Брайан давно научился справляться с любыми страхами, ещё тогда, в восьмидесятых, когда каждый день они жили как на пороховой бочке, в бесконечной череде «хороших» и «плохих» дней Фредди. Ровно до того момента, пока «плохих» дней не стало слишком много. Но сейчас его будто парализует страх. А странный ребёнок лишь улыбается и скрывается за ближайшим поворотом, и Брайан даже не думает его догонять. Вся череда случайностей в один момент выстраивается в чёткую линию событий, ровно от начала и до этого момента. Ребёнок, которого видела Исида, мужчина, который преследовал Роджера, и этот мальчик, повстречавшийся ему сегодня - один и тот же человек. Брайан понимает: Роджеру пора домой.***
Роджер тем временем изводит себя до такой степени, что пассивное ожидание уже не кажется хорошей идей. Выпытать всё у Брайана становится идеей фикс, но тем не менее мысль о том, что тот снова сможет увильнуть, не даёт покоя, и Роджер поступает как самый настоящий псих, словно ищейка роясь в чужих вещах. Роджер знает, это некрасиво, но, впрочем, разве это останавливало его хоть когда-то? Да и, судя по всему, Бри и сам не гнушается чужого грязного белья, если уж вламывается в чужой дом без спросу. Роджеру чертовски надоели секреты и недомолвки, раньше он даже не думал, что есть множество вещей, от которых его просто держали в стороне. Да, он редкостный мудила, он не замечал чувств того человека, которого гордо окрестил лучшим другом. В какой-то момент Фредди стал даже ближе Бри, но Роджер смотрел поверхностно, даже не думая о том, что своим безразличием приносит боль. И сейчас в глазах Брайана он видит что-то, чему не может дать объяснения, но знает точно - это рвёт душу на куски. И если уж Бри позволил себе влезть в чужую квартиру, то точно имел на это веские причины, которые он точно будет бережно охранять. В квартире мало личного, в основном ноты, тексты, примочки для гитар и прочая музыкальная ересь. Роджер помнит, что здесь Брайан не живёт, так что искать, наверное, нужно бы в его доме, но успокоиться Роджер всё равно не может, вероятно, потому, что чувствует - ответы близко, нужно лишь немного поднапрячься. Он почти что ликует, когда в спальне находит закрытую на замок полку. Впрочем, замком это сложно назвать, Брайану стоило бы стараться лучше, если он хотел тут что-то спрятать. Роджер без зазрения совести ломает дверцу и на секунду даже разочаровывается в себе, ибо внутри натыкается лишь на коробку, заваленную всяким хламом, но хлам внезапно начинает приобретать знакомые черты. У Роджера трясутся руки, когда из всего обилия макулатуры он достаёт потертый лист бумаги, где его неаккуратным почерком выведено несколько предложений. Он узнаёт эту записку, даже год помнит, для него это было всего-то года три назад, но для Бри… Выходит, он хранил это столько лет? На Роджера бесконечным потоком обрушиваются кусочки их с Брайаном жизни, куча идиотских записок, начёрканных Роджером впопыхах, перед тем как убежать на пары или позже - в их с Фредди общий магазин. Открытки, подаренные на Рождество и дни рождения, даже та, что он всучил ему в шутку на День матери в шестьдесят восьмом. Множество совместных фотографий словно киноплёнка: Роджер смотрит, как взрослел, становился мужчиной, а после стариком, как менялись его прическа, стиль, и улыбка становилась всё более натянутой, как из рук пропали сигареты и волосах появилась проседь, но везде, из года в год Брайан всё ещё был рядом. Разноцветные фенечки, брелоки, и даже первая песня Роджера на смятом, исчёрканном миллионы раз листе. Каждая вещь словно опаляет нежностью и заботой, Брайан хранил всё это не просто так, а потому, что хотел сохранить Роджера рядом, оставить что-то для себя, и внезапно всё - каждый взгляд, каждое слово, - приобретает свой смысл, о котором Роджер даже и думать не смел. Роджеру больно, ведь он оказался снова в дураках, падая в собственных глазах на самое дно. Всё, что он делал за всю свою жизнь - это лишь разрушал тех, кого любит. Это время приносит ему слишком много боли, и Роджер хочет выть от отчаяния, на него навалилось столько всего за эти дни, что одному человеку это вынести просто не под силу. В довесок ко всему на дне коробки он находит знакомую до мелочей подвеску. Роджер был уверен, что потерял её вместе с остальными вещами, в которых был в тот день, когда проснулся в этом хреновом мире, но вот она - прямо в его руках. Он резко разворачивается на шум в дверях и встречается полным изумления взглядом с ореховыми глазами. В них всего на секунду мелькает паника, а после она сменяется смирением и такой уже приевшейся тоской. Вот она, кульминация: спустя полжизни правда наконец-то доходит до своего адресата.