POV Борщевик
— А ну с-с-с-с-строй-сь! — разрушил утреннее умиротворение громогласный голос меня любимого. Только так можно заставить шевелиться колониальную пехоту, к которой я приставлен командиром. Я почувствовал, как задрожала сама земля от такого активного шевеления в казарме. Солдатики летали, словно мухи. А может, как ужаленные? Да, как ужаленные, а то с навозными мухами сравнивать своих орлов я просто не имею чести. Ух, сейчас такое начнётся. Произойдёт то, к чему я так долго стремился, прилагал множество усилий и невосстановимых нервов. Ибо если всё свершиться как я задумал, то Мексика станет свободной.***
Несколько месяцев ранее… — Солдаты! Верны ли вы мне? — спрашивал у своих бойцов на плацу. — Так точно, дон Изандро! — гаркнули все. — Тогда внимайте мне, — после этих слов все замолчали и уставились на меня. — Испанский властитель предал всех нас. Ему мы просто не нужны, ему плевать на нас и всю нашу родину — Мексику! Он при помощи своего ставленника, вице-короля, выкачивает все богатства нашей родины. Однако всё принадлежит нам, тем кто живёт на этой земле. Вместо того, что бы улучшать нашу жизнь Филип III обдирает нас непомерными налогами и вывозит всё в Испанию на строительство дворцов! — Да как он посмел! — выкрикнул кто-то. — Товарищи! — решил применить это хорошее слово. Естественно оно прозвучало как: «Camarada». — Поймите, сейчас нельзя поднимать восстание, так как у нас нет настолько большой армии за плечами, а потому нам нужно вооружать и обучать местное население. Отныне зовите меня — товарищ командир, но только когда нет посторонних. Поняли? — Так точно, товарищ командир! — снова гаркнули солдаты, пробуя на вкус новое слово. После моей политической обработки, объявил чтобы все расходились. Взял несколько бойцов и стал колесить по всей своей новой родине, проводя вещания о независимости от испанцев. Как ни странно, среди людей, которые решили меня поддержать, были даже католические священники. Дальше было создание партии. В буквальном смысле. Я создал МНПБ (Мексиканская Народная Партия Борщевиков), что-то на подобие комм. партии большевиков. В ней уже две сотни человек. Я — председатель партии, естественно. Хуан Катто, один из аристократов решившихся примкнуть к моему делу, — глава народного комитета (НарКома). Своего лучшего офицера, Леона Сальтаго поставил в качестве главы военного комитета (ВоенКома). Отец Бенито, священник, теперь у нас глава священного комитета (СвящКома). Такая у нас организация. Впрочем, медленно, но верно растём. Даже флаг создали на первом же съезде партии. Полотно горизонтально разделённое на алую и зелёную половины, где в левом и правом верхних углах золотая звезда, а по середине флага серп и меч. Рабочий класс пока что не возник, как полноценный слой населения, особенно в Мексике. Поэтому от молота решил отказаться. Дальше заскочил в несколько гарнизонов, где выступал перед солдатами с пламенной речью о свержении***
Моя колонна двигалась к предполагаемому логову местных бандюков. Это вам не храбрые и благородные робины гуды, а самые обычные***
Учтя ошибки прошлого боя я подготовился — проводил учения, пробовал новые тактики и даже пробовал прибегнуть к партизанским действиям, то есть рассыпчатый строй и правило: «Стреляй-убегай-стреляй-повторяй». Однако первым делом форма, новая форма, которая куда практичнее, ещё дешевле чем форма колониальной пехоты и не требует особого ухода, а так же имеет защитный цвет хаки. Правда, бойцы сначала протестовали по поводу аскетичности формы, но я их уговорил. — Вам что важнее: умереть в красивом, ярком и дорогом костюме или выжить в незаметной форме, которая сливается с местностью? — вразумлял я солдат. — Ну если так посмотреть… Тогда нет претензий, — заключил один из офицеров. Хочется отметить, что пострадавшие при первом сражении части прошли доукомплектование и теперь готовы к бою вновь. Чем после учений я и воспользовался. План, который был разработан мной, в общих чертах ни чем примечательным и невероятным не представлялся. Просто основные силы будут идти походным ордером, а по бокам, на достаточном удалении, будут конвоировать специальные группы стрелков, которых я назвал егерями. Вот так и планируется расправиться с бандитос-гангстеритос.***
Операция проходила гладко. Колонна шла по дороге, поднимая за собой облака пыли, а где-то метрах в трёх ста брели егеря, попутно уничтожая возможные засады. Всё шло прям без сучка и без задоринки. Прямо не верю в такую удачливость. И тут моё хорошее настроение было разбито вдребезги. Сзади и спереди показалась вражеская кавалерия. Я не понял — они тут целыми племенами с бандитами якшаются?! Теперь из леса послышались крики и выстрелы. Егеря вступили в бой. — Боевой порядок! — гаркнул я во всё горло и солдаты принялись строиться в линии. — В рассыпную! — ещё раз напряг свои голосовые связки и бойцы словно потеряли порядок, но и сохранили его одновременно. От построения индейских всадников отсоединилась небольшая группа с белым флагом. Парламентёры. Индейцы становятся цивилизованными прямо на глазах! — Не стрелять! Когда группа всадников подошла к нашим позициям я понял, что преимущество за мной, так как переговоры обычно идут на нейтральной территории. — Мы не хотеть воевать с вами, товарищ, — сказал краснокожий и выбил меня из колеи. Он назвал меня товарищем?! Похоже преимущество явно за мной. — Наш вождь хотеть дружба с тобой и всеми борчевиками, — продолжил говорить индеец с сильным акцентом, а так же хромающим испанским. — Я только рад! Однако хочу уничтожить бандитов, что постоянно не дают людям нормально жить. — Не волноваться, ми убит вождя бандитов, а его воинов убит ваши воины. — Тогда можно поговорить с самим вождём? — Я передать свой вождь, он придти. Индеец ушёл, а принялся раздавать указы, что бы все солдаты наконец отдохнули. Уже к вечеру пришёл вождь. Сидя у костра, я пришёл к выводу, что индейцы из племени Красных Чичимеков хотят сотрудничать с борщевиками и вместе построить новую Мексику, где индейцы будут жить наравне с мексиканцами и испанцами. Ну, последние мыслишки уже я подкинул, чем вызвал сильное уважение со стороны вождя Мудрого Орла. Да вот у них, индейцев, и названия. Кстати племя символично названо — Красные Чичимеки, красные как борщ! Спустя какое-то время удалось наладить контакт и с другими племенами, но Красные Чичимеки стали наиболее открыты к содействию и готовы ворваться в бой в любой момент.***
Сейчас… Всё или ничего. Сейчас или никогда. — Солдаты! Товарищи! Настал этот день. День, когда мы поднимем своё оружие для освобождения Мексики от испанского вице-короля. Во благо нашего свободного будущего вперёд, на бой с роялистами и врагами революции! Да здравствует Великая Борщевистская Революция! Viva la Revolución! — на секунду представил себя Владимиром Ильичом. — Viva la Revolución! — отозвались бойцы и вскинули своё оружие вверх. Дальше начал твориться полнейший хаос. Север оказался полностью под нашим контролем. Ставка борщевиков оказалась в Санта-Барбаре. Апачи и Красные Чичимеки одни из первых племён пришли в зарождающуюся борщевистскую армию. Население и гарнизоны массово переходят к нам, а с роялистами разговор короткий. На юге, в Гватемале и на Юкатане, тоже идут бунты и расстрелы роялистов у стен, за сараями и прочими строениями. В центре и на северо-западе территории принадлежат роялистам. Однако Веракрус и Тоханкапан взбунтовались, причём в последнем удалось захватить весь флот! Три галеона, пять фригатов, десять бригов — весь флот Новой Испании теперь наш! В Мехико сейчас сидит двадцатитысячное войско, но две его трети уже перешли под мой контроль и сейчас идёт самая настоящая резня в центральных провинциях. В Юкатане восемнадцать тысяч перешли на сторону борщевиков. Гондурас отказался присоединяться к революции, но там совершенно нет никаких войск. — Товарищ генерал! Товарищ генерал! — вбежал в мой кабинет Фернанд, бывший офицер. — Племя индейцев Яки перешло на нашу сторону! Они уже выбили испанские гарнизоны с северо-запада! — Это хорошо. Ещё больше воинов под красным знаменем революции. Тем временем я стал обдумывать план осады Мехико. Большая часть гарнизона города сохранили верность вице-королю и вместе с роялистами заперлись за высокими стенами города. Когда город падёт — родиться Мексика. Борщевистская Мексика!