Чувство любви

POV Польша И он замахнулся ножом… Я упал, тем самым дал ему промазать. Попытавшись встать, ГИ толкнул меня ногой. Я сильно ударился головой. «Курвааааааа.»— орал я в уме. Почему в уме? Я не мог издать ни звука от страха. Он взял меня за руки и потащил в коридор, я пытался освободиться, но на мои «удары» его хватка ставала всё крепче. Дойдя до коридора, он швырнул меня в дверь. «Зачем ты её запер? Сейчас бы убежал!»— орал голос. На меня вновь замахнулись. Я не сдержался… — Стой! ГИ, не надо!— заорал я. ГИ выпустил нож с рук и упал на колени. Я не понимал, что мать его происходит, но узнать хотелось.— Всё в порядке? Ответь!— он не отвечал. Лишь просто упал, казалось, я не могу найти пульс. Всё таки найдя, я облегченно выдохнул. ГИ же потерял сознание. Я не мог оставить его на полу, и решил потянуть его до гостиной. С горем пополам, я это сделал! Наблюдая за тем, как он ведёт себя в отключке, я тихо плакал. Я был уверен, ГИ бы такое не сделал, не при каких условиях. Это был явно не он. Ну, может, и он, но явно не в здравом мышлении или рассудке. Сидел я рядом до четырёх часов, так как ГИ что-то говорил во сне. Как будто с кем-то о чём-то спорил. Когда он говорил, я знал, что он хотя бы живой. Так и не заснув, в шесть часов я стал собираться в школу. Сделав все утренние процедуры, я переоделся, собрал учебники, поцеловал ГИ в щечку, вышел с дома. Настроение было ужасное, я думал только о любимом, а о чём ещё? С ним твориться что-то, что объяснить себе я не могу. Придя в школу, меня встретили Беларусь с Россией и вопросами, мол: «чел, всё окей? У тебя круги под глазами! Ты че, не спал?». На вопросы я отвечать не мог, был уставшим. Уже возле нужного нам кабинета, у меня закружилась голова. Классный руководитель спросила: «Поля, всё хорошо?». Я ответил, что да. На что она меня отправила домой. ГИ не позвонила, вот и хорошо. Сказала, чтобы я выспался и приходил. Она заботливая и добрая, с ней хорошо, очень… Попав домой, я увидел, что ГИ на диване не было. Коленки подкосились. В голове был неприятный гуд, из-за которого я выключился. Проснулся из-за того, что ГИ сидел рядом со мной на кровати, и, кажется, разговаривал с Классным руководителем (буду называть КР, окей.). Он положил трубку, видя, что я пытаюсь подняться. Прикоснувшись к моей руке, я задрожал. — Польша… Прости…— говорил он таким голосом, как будто сейчас же начнет рыдать.— Я не хотел, чтобы было так. Я всё объясню, обещаю! — Ничего не говори. Главное с тобой всё хорошо.— я не сдержался и зарыдал, в добавок, обнял его, а он меня. Конец POV Польша POV ГИ Что я тогда чувствовал не передать словами. Мне было обидно и тревожно, что это повториться снова. Я обнимал его, не желая отпускать. Он начал плакать, я винил себя в том, что случилось…. К слову, в мои 10 на моих же глазах насиловали человека. Я просто стоял и смотрел. Точнее, меня заставляли на это смотреть. Кто? Мои так называемые «опекуны», которые решили, что я должен был похожим на них. На моих глазах они убивали людей, кормили их стеклом, насиловали. Они кричали, а я стоял, просто стоял и ничем не мог помочь. В 12 меня отправили в психушку, так как я решил, что смогу помочь тем людям, перерезав горло моим опекунам. В психушке ко мне относились как к животному. Не любили. И в один день… Хех… я просто выбил дверь с моей закрытой палаты и перегрыз горло одной с медсестер. Меня упрятали в мягкую комнату, так как подумали, что я шизик. Я просидел в психушке спокойно. Но были те же припадки. Я был в сознании, но не понимал, что мной управляет. Выпустили меня в мои 16. Один с моих НАСТОЯЩИХ родственников сконал, и именно мне досталось то, что было у него. То есть: дом, в котором мы с Польшей проживаем, миллион баксов. С помощью них, я замял свое прошлое. В моей мед. карточке было лишь то, чем я болел, но про псих. отклонения вычеркнули. С остатком 500.000 баксов я смог сделать себе новую жизнь. Потом мне стало одиноко и я в свои 28 взял Польшу, и как оказалось, не зря. Почему мои настоящие родители сдали меня в приют? Потому, что мама умирала от рака, а отец не мог меня обеспечить. По крайней мере, так мне говорили в приюте. Обучение? В психушке нам привозили книги, и я их читал. В свои 13 я знал всю школьную программу за девятый класс, потом я ещё учился рисовать и прочее… Так что, с образованием проблем не было. Сам же я не мог и подумать, что влюбился бы в Польшу, который намного меньше меня. И то, что эти припадки вновь вернуться, я тоже не мог подумать. Польше я рассказал всё, как было. Его удивлению не было предела, но он это всё же переварил. — Вов. Я даже не знал про твое прошлое… Это довольно… жутко.— он смотрел в пол, а я понимал, что возможно, это конец нашим отношениям.— Но, чтобы ты знал, скажу… Мне на это всё равно, я всё ещё люблю тебя!— он подскочил и обнял меня. Я не ожидал этого, и упал на спину. Но мы были на кровати, так что я не пострадал. Он обнимал меня долго, довольно долго. — Польша… Я люблю тебя… очень. — И я тебя… очень.— он поцеловал меня в шею, потом приподнявшись в губы. Так нежно… я ответил. Когда воздух закончился я прервал поцелуй. На часах 21:00. Я с Польшей лежали под одеялом и разговаривали. Он пытался не задевать меня по поводу моего прошлого, но иногда всё таки эти вопросы возникали. Я ему говорил, что мне пофиг на моё прошлое, но… Польша всё таки лучший психолог за всю мою жизнь. Тем более он очень сильно хочет им стать). — ГИ, а на сколько сильно ты меня любишь? — Ну, не знаю. Знаю только то, что точно больше чем себя. — И я хочу спросить… то, что было, больше не повториться? — Не знаю, но постараюсь, чтобы не было. И да, можно у тебя попросить разрешение? — Разрешение на что? — На поцелуй. — Д-да.— я его поцеловал. Всё таки его целовать я очень люблю. В целом, я рассчитывал на большее, так как рядом с ним, я не могу контролировать свою любовь. Во время поцелуя я пытался его углублять, так как желание росло всё больше. Я начал лезть руками под его футболку. Поглаживая его по бёдрам, он вдруг издал стон мне в губы. Ему это явно нравилось. Я прервал поцелуй и развернул его на спину, и вмиг став над ним. Сняв с себя верх, я начал целовать его шею. В то время его руки потянулись ко мне на спину, что меня ещё сильнее возбуждало. Вдруг, ко мне пришла мысль, что у меня всё таки есть смазка, в тумбочке возле кровати. Я понял, что второй раз у нас выйдет идеальным. Задумавшись я понял, что я слишком больно кусаю Польшу, и ему это явно не нравиться. — Прости, мне продолжать?— прошептал я это ему на ухо. — Да, но вытри кровь, или… Ах… Да…— не дав ему договорить, я стал вылизывать кровь. — Ты вкусный). — Смотри не съешь меня.— отмахнулся Польша. По его голосу я понял, что он довольно возбуждён, но не я. И зачем начинать веселье так рано? Я решил подразнить его и укусил за мочку уха. Потом перешёл на живот, так как у него это довольно чувствительное место. Когда я кусал его за живот, он громко стонал, даже очень. Мучая его ещё пару минут, он уже молил, чтобы я его взял, но я всё же продолжал. Вскоре, он был очень возбуждён, и решил начать самое интересное. Стянув с нас остатки одежды, я взял смазку намазал её на два пальца и вошёл в Польшу. Он вмиг выгнулся и чуть-чуть простонал, правда от боли. Я начал набирать темп. Поля начал стонать, довольно громко. Вскоре я вошёл в него уже половым органом, и он простонал довольно громко. Я набирал темп, и вскоре тоже с громким стоном излился в него. Он в свою очередь тоже кончил, но себе на живот. Я упал возле него, укрыл нас, и потихоньку засыпал, Польша отключился почти сразу. Было довольно холодно, так как я поленился закрыть окно, и во сне Поля прижимался ко мне. Мне тоже было не жарко, и я был не против. Так и прошел наш вечер.