По ту сторону океана

      Порко Галлиард был во всех отношениях выдающимся солдатом. Выносливый, ловкий, гибкий ― он легко уворачивался от ударов противника и мог занять любую позицию по приказу командования. Достаточно дать ему в руки веревку ― и любая высота будет взята. Исполнителен, верен идеологии Марли, силен, при этом в хороших отношениях с сослуживцами. Меткой стрельбой и умением обращаться со взрывчаткой он быстро завоевал уважение элдийцев из своей части. А правдивый слух, что Галлиард был кандидатом в Воины, только добавлял ему авторитет.       Из пятен на репутации только это самое непопадание в ряды Воинов ― глупая оплошность, как считали некоторые ― да родство с бунтовщиком, имени которого Порко не помнил. Мутная история: то ли двоюродный дядя, то ли тетка состояли в масштабном заговоре. Их схватили, ликвидировали на острове Парадиз, как и предписывал закон, а вместе с ними уничтожили и всю семью Галлиарда.       Только Марселя и Порко в живых оставили. Братья попали в детдом, где другие дети быстро прознали, что среди них предатели, и устроили новичкам веселую жизнь. Только зачисление в ряды кандидатов в Воины спасло их от издевательств. А после получения Марселем силы гиганта постыдное родство и вовсе забылось. Никто не смел наговаривать на почетных граждан Марли.       Но несмотря на все свои достоинства и большое количество доброжелательных знакомых Порко чувствовал себя одиноким человеком. Во время редкого перемирия между боевыми операциями, когда становилось совсем невмоготу, Порко позволял себе съездить на пристань, чтобы узнать последние новости о кораблях, приплывающих с острова Парадиз. Малийцы смотрели на него свысока, принимали, несмотря на ходатайство Тео Магата, неохотно, но все же отвечали, что новостей нет. Порко оставалось только стоять на пристани и вглядываться в морскую даль. Навязчивая мысль, что брат не вернется, не покидала.       Потом началась война. Первый город, второй, третий ― Порко обращал внимание на новое место назначения лишь мельком. Противники постоянно менялись, объединялись в альянсы, заставляя газеты пестреть громкими заголовками, но элдийцу было все равно, где убивать и умирать.       Несколько раз Галлиард даже видел издалека Пик в форме гиганта. Та пронеслась мимо и даже не заметила товарища, но Порко не обиделся. Только затосковал еще сильнее. Даже пил в перерывах между операциями. Воспоминания о брате и славном прошлом в кадетском вернулись с оглушающей силой.       В таком состоянии Порко пребывал почти пять лет. Сменялись увлечения, товарищи по отряду либо умирали, либо переводились на новое место службы. Просмотр списка погибших, который вывешивали в каждом вагоне на время переезда на новое место сражения, вошел в привычку.       Однажды Порко даже закрутил роман с девушкой из другого отряда ― такой же одинокой, как и он сам, ― но успокоение это не принесло. Даже наоборот: подругу почему-то жутко раздражало, когда Порко начинал говорить о несправедливости во время выбора нового носителя Бронированного гиганта. Несколько раз она посмела усомниться, что Порко лучше некоего Райнера Брауна. Из вредности, конечно, но подобной издевки Порко стерпеть не смог. Расстался сразу же, а когда через полгода прочитал ее имя в списке погибших, не почувствовал сильного сожаления. Только ощущение одиночества усилилось многократно. Война стала для Порко жизнью ― ничего другого он не знал, ― а на войне смерть ― обычное дело.       «Еще один подход и хватит», ― Порко подпрыгнул, схватился за перекладину и подтянулся. Привычное движение давно было доведено до автоматизма и не требовало особых усилий: можно было подумать, что делать дальше.       «Поехать во время увольнительного в порт или погулять в городе с парнями?»       Вопрос никак не хотел выходить из головы. С одной стороны, пристань манила обещанием новостей и надеждой, с другой ― после таких походов становилось только хуже. Да и от коллектива сильно отрываться не стоит. Новый отряд и так смотрит на молодого командира косо, а это могло сыграть дурную шутку во время боя.       «Нет доверия ― нет победы!» ― этот лозунг Порко слышал сотни раз за неделю, пока был кадетом, и только со временем стал задумываться, что слова эти противоречат действительности.       «Как отряд Воинов может строить взаимоотношения на доверии, если с самого начала они уже соперники и готовы чуть ли не поубивать друг друга во время тренировки?» ― эта мысль пришла к нему в голову, когда по казармам прошел слух о происшествии на тренировке молодых кадетов. Рассказывали, что сам Зик привел никому не известного ребенка и записал его в кандидаты, а потом ушел, оставив того на произвол судьбы. Мальчишка в тот же день попал в полевой госпиталь с множеством ушибов и переломом руки. По крайней мере так рассказывали.       «Выдержит ― многого добьется. Все равно придется учиться драться», ― подумал и вздохнул. В кадетском Порко чаще всего дрался Райнером и Марселем.       ― Эй, Галлиард! ― офицер-марлиец подошел к турнику и недовольно посмотрел на солдата. ― Твою ж мать, почему вся часть должна за тобой бегать?       ― Виноват, сэр, ― Порко отдал честь, про себя гадая, кто же его ищет. Наступление было назначено на следующую неделю, новому отряду его уже представили. Да и много чести для простого элдийца, чтобы за ним гражданина Марли посылали.       ― Да плевал я на твои извинения! Шевели задницей, к тебе приехали. Говорят от самого порта машину гнали, чтобы скорее твою элдийскую рожу увидеть!       Офицер говорил еще что-то, но Порко будто не слышал. В голове была лишь одна мысль: «Марсель, ты вернулся», ― ни о ком другом он думать не мог.       Секунды, предшествующие разрешению идти, показались вечностью, но Порко смог совладать с собой. Отдал честь, как того требовал устав, и чинно пошел в сторону штаба. Шаг, другой. Сердце билось все быстрее. Сдерживаться больше не было сил. Порко завернул за угол и, убедившись, что никто из марлийцев его не видит, перешел на бег. Сердце снова ускорило темп, а голова слегка закружилась. Вот сейчас еще пара секунд, и он снова обнимет брата.       Перед самой дверью Порко остановился и постарался привести себя в порядок. Сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, пригладил волосы, поправил форму. Пять лет прошло. А вдруг брат его не узнает? Вдруг они оба изменились настолько, и внешне, и внутренне, что не смогут общаться как прежде? Столько всего произошло…       ― Нет, ― тихо сказал себе Порко. ― Все будет хорошо. Это же Марсель. Он вернулся домой.       И он решительно открыл дверь.       Яркий свет из окна слегка дезориентировал Порко, но все же он успел разглядеть фигуру человека, ожидавшего его. И это явно был не тот Марсель, которого он помнил. От мальчишки не осталось и следа: он вытянулся, осунулся и ссутулился, будто под тяжестью неподъемной ноши. А еще поседел: у Марселя были темные волосы, а пришедший был либо седым, либо блондином.       ― Ты? ― Порко моргнул, не сразу поверив своим глазам. У окна стоял вовсе не его брат, а высокий, широкоплечий, но все равно узнаваемый Райнер Браун. ― Почему ты здесь? Где Марсель?       ― Марсель умер пять лет назад. Погиб, спасая меня. Это моя вина.       Дальше Порко не слушал. Он быстро пересек комнату и ударил Брауна кулаком по лицу, вложив в этот удар всю боль, накопленную за пять лет. В следующий удар он поместил злость, затем ненависть к Брауну, а потом просто бил пока не промазал и не попал кулаком в стену. Кажется, потом он закричал так громко, как только мог, но легче не стало. Порко не видел ничего вокруг, не слышал слов Райнера, говорящего, что гиганта, съевшего Марселя удалось поймать и привезти на континент, не осознавал, что Браун мог легко уклониться от его ударов, но сознательно не сделал этого.       Перед его глазами был образ брата, такой, каким Порко запомнил его во время их последней встречи. И этот мальчик, почему-то кажущийся теперь чужим и незнакомым, быстро удалялся прочь, забирая с собой все эмоции и мечты, которыми Порко жил последние пять лет.       Надежды больше не было. Остались только боль и ненависть, которые было так легко перевести на неведомых жителей острова Парадиз и на Райнера Брауна.       Позже боль слегка стихла, оставив после себя пустоту и презрение.