По ту сторону океана

      На плацу было шумно. В разнобой стучали десятки ног, инструкторы покрикивали на подопечных, слышались далекие выстрелы ― шла плановая тренировка кандидатов в Воины.       Около сотни мальчиков и девочек изо всех сил старались хорошо себя зарекомендовать в глазах марлийцев-наблюдателей и с надеждой поглядывали на балкон четвертого этажа. Каждый знал, что дверь от него ведет комнату, в которой проводят собрания Воины. Герои как раз сейчас были на территории штаба, поэтому кадеты старались вдвойне. Кто знает, может кому-то из Воинов станет жарко в помещении, и он решит выйти наружу? Может это будет Пик или Райнер Браун, которого в последнее время часто видели в компании детей ― не иначе как всерьез выбирает преемника. А может сам Зик выйдет покурить и внезапно заметит кого-то. И не беда, что наследник его уже объявлен! Может он еще передумает. Процесс выбора приемника очень туманен, а критерии размыты.       Но ради призрачной надежды дети старались изо всех сил.       Прозвучал свисток инструктора ― группа на плацу закончила с бегом и разбилась на пары, чтобы приступила к тренировке рукопашного боя.       ― Ты до сих пор здесь? ― Райнер отвернулся от окна и задернул штору, скрывая себя от наблюдателей, и равнодушно посмотрел на вошедшего Зика. Тот стоял в дверях, держа стопку документов в руках. Одна из папок грозилась вот-вот упасть, очки съехали на нос. После совещания с высшим командованием Зик выглядел взъерошенным и раздраженным. И он определенно не был рад видеть Брауна.       ― Я решил подождать Габи.       ― Зря. Ты выделяешь ее из числа остальных, и она начинает вести себя безрассудно. Ей не следует так рисковать.       Внутренне Райнер был согласен с Зиком. Популярность Габи среди солдат крепла, и он сам играл в этом не последнюю роль. Известность и всеобщее восхищение пьянили ее, делая жадной до новых побед. Да, она пока не думает о том, чтобы защищать друзей ради галочки в послужном списке, но она всего лишь ребенок. Райнер боялся, что через пару лет характер Габи изменится, а, получив силу титана, она решит, что является особенной. Такая перспектива пугала.       ― Я просто хочу провести время с сестрой.       ― Твое право, ― Зик тем временем поставил стопку папок на стол, достал портсигар, закурил. Насладившись первой затяжкой он будто что-то вспомнил: быстро прошел через комнату и, оттеснив Райнера, отрыл окно. Свежий воздух тут же хлынул в помещение, а вместе с ним заглушенные прежде детские голоса.       Какое-то время оба Воина молча следили за тренировкой и, на радость детям, подмечали все аспекты. Спарринг уже подходили к концу, но две пары никак не хотели уступать друг другу. Четверо мальчишек лет восьми-десяти уже сбили кулаки в кровь, но не сдавались. Было видно, что сейчас они действительно ненавидят друг другу.       ― Скажи, Райнер, ты часто выигрывал в таких спаррингах? ― Зик бросил окурок за окно, закурил вторую, думая о чем-то своем.       ― Нет, я все время проигрывал Порко, ― не откровение, а просто констатация факта. Все Воины прекрасно это знали ― не было смысла врать.       Зик изучающе скользнул взглядом по Райнеру, ожидая продолжение, но Браун молчал. Он даже с Пик не стал бы говорить на эту тему, а она-то единственная, кто не будет осуждать.       Один из мальчишек на плацу закричал. Он упал на землю, когда его соперник применил запрещенный прием. Дисквалифицировали обоих.       «За такое у нас темную устраивали», ― подумал Райнер и спохватился, ведь «у нас» означало «в кадетском корпусе на Парадизе». Снова что-то кольнуло в области сердца, и Райнер сжал зубы. Нужно было срочно подумать о чем-то другом.       Тем временем оставшаяся пара продолжала спарринг. Удар, еще удар, выпад.       Райнер хорошо знал эти приемы, мог даже с закрытыми глазами их парировать, но это не спасало от ударов Эрена, Порко, Зика, Марселя и многих других противников. Часть из них уже давно мертвы. А вот он жив, хоть и казался не таким искусным.       Раньше он сильно радовался мельчайшей победе в тренировочном бое, теперь, в реальной жизни, поводов для радости не было. Одни сплошные поражения. Парадиз, военная кампания на материке, злополучная фотография, показавшая всему миру его слабость ― поражений было сотни. Райнер сбился со счета. Даже победы, которые раньше казались Райнеру судьбоносными, в действительности оказались проигрышами. В голове было все больше вопросов. Что было бы, если бы после смерти Марселя он не подавил Анни? Райнер смутно помнил себя тогда, но знал, что вел он себя жутко. Он был готов убить Анни, только бы доказать свою правоту. Но это было бы бессмысленно. Как и смерть Марко… В конечном итоге, его убийство ничего не решило. Райнера и остальных раскрыли. Проигрыш на лицо. Но цена слишком высока…       Но самым большим своим поражением Райнер считал бой в Шиганшине. Не с разведчиками. С Зиком. Если бы тогда он не проиграл, Райнер стал во главе группы. Они тихо спасли бы Анни, выкрали бы Эрена и Кристу. Бертольт бы не погиб. Разведчики бы не погибли и продолжили бы в слепую искать ответы. Можно было бы постараться сохранить Имир жизнь. Всего того ужаса не было бы… Как же много «бы».       «И во всех поражениях виноват только я. Только я».       Спарринг на плацу закончился, и кадеты громко приветствовали победителя. А проигравший тихо ушел, утирая кровь из разбитого носа. Тихо, чтобы никому лишний раз не попасться на глаза. Райнер прекрасно понимал его чувства.       Прозвучал сигнал об окончании тренировки, и Райнер поспешил к выходу. Габи будет ждать его около памятника перед штабом. Закрывая дверь, Райнер обернулся и встретился взглядом с Зиком. Выглядел он недружелюбно.       «Неужели думал о том же и верит, что я брошу ему новый вызов?» ― Райнер пожал плечами и закрыл дверь. Пока драться со Звероподобным насмерть он не собирался.