Почетное место. Тропы непройденные

Я помню её чистое, красивое, волевое лицо — лицо героини, спасительницы, лицо Вестницы. Её крепкие руки с равным мастерством орудовали любым оружием. Я помню, как это красивое лицо мне сказало: «Стоило убить тебя ещё в младенчестве». Я помню, как эти руки проткнули мою грудь насквозь посохом. Высокий глашатай парадным шагом подходит к фонтану на главной площади Маротиуса. Он, весь раздутый от важности, делает глубокий вдох и, задрав голову, сигналит в медный рожок. Череда пронзительных крякающих гудков перекрикивает все споры, шутки и сплетни, и из ближайших домов, лавок и питейных заведений высыпают встревоженные горожане. Глашатай разворачивает пергамент и во всеуслышание читает: — Позорное наказание для лжебога! Семнадцатого солиса, в твердыне Скайхолд, Леди-Инквизитор Лавеллан вынесла приговор отступнику Соласу, который именовал себя Фен’Харелом! Отступник Солас приговорен к бессрочной невольной службе Империуму Тевинтер, ибо только так он сможет искупить вину за преступления против нашей нации! Глашатай продолжает: суд над отступником Соласа длился более недели, и форму наказания Леди-Инквизитор согласовывала с послами со всех уголков Тедаса, где ощутили бич «волков Фен’Харела». Кроме того, на Соласа наденут специальный ошейник, который будет значительно глушить его магический дар, и его заклеймят, как клеймят всех рабов в Тевинтере. Сказочник отворачивается и вздыхает. Он доливает себе сидра из кувшина и говорит: — Я знал, что ей не хватит духу. — Если знал, но позволил ей забрать его, значит ты — весь в отца. — То есть? — Изо всех сил рвешься к цели, но втайне желаешь никогда её не достигнуть. Взгляд Сказочника задерживается на мне. Он фыркает, но как-то не слишком убедительно — особенно, для актера, который провел тысячи лет на сцене. — Вздор! В таком случае, ты — вся в свою мать! — То есть? — Постоянно скорбишь по тому, чего никогда не было. Говорит так, будто я это делаю специально. Я помню, как она сказала, что любила меня — а сразу затем обвинила в убийствах, которых я не совершала. Она замаралась по локоть в крови невинных людей, чтобы защитить меня — но, скорее всего, по вполне приземленным причинам. Её люди искали меня по всему Орлею, потому что, в её представлении, я была бы отличным рычагом давления на её бывшего возлюбленного. А ещё она сказала, что она, может, и родила меня, но она для меня — все равно Леди-Инквизитор, а не мать. Пожалуй, я никогда так и не скину этот камень с сердца. Но я не позволю ему утянуть меня вниз.