Любящие отцы так не поступают

      Несколько лет пролетели как одно мгновение. Леголас даже не заметил, когда именно привязался к малютке. Девочка всегда приходила к нему, искала поддержки (принца приводило это в недоумение — неужели отец уделяет Тауриэль мало времени?), иногда засыпала с ним в обнимку в его покоях, когда её особенно сильно мучили кошмары. Как ни старался Леголас помочь Тауриэль с её потаёнными демонами и страхами, он ничего не мог поделать. Да и если честно, ему и самому нравилось, когда Тау ночью кралась на цыпочках, чтобы стража, дежурившая в коридорах дворца, не заметила, кто именно гостит у принца.              Леголас улыбнулся: эта маленькая рыжая эльфийка всегда поднимала ему настроение, даже если у принца его не было. Вот и сейчас Тауриэль звала его, совершенно не подозревая, что от звука такого родного голоса улыбка на лице Леголаса расцветала, как расцветает в Зеленолесье первый весенний цветок.              — Леголас! Я нашла жука! Сюда, Леголас!              Ну вот как тут откажешь?              Леголас подбежал к девочке и вдруг сжал её в крепких объятиях, обхватив сзади тоненькую талию. Тауриэль недовольно вскрикнула и попробовала выбраться, но её попытка не увенчалась успехом. В отчаянии она встряхнула головой, и рыжие пряди её волос ударили принца по лицу. Леголас рвано вздохнул: волосы цвета расплавленной меди пахли чем-то смутно знакомым…              — Леголас? — голос отца звучал несколько удивлённо, и наследнику даже почудилось, будто он расслышал полные скрытого недовольства нотки.              Пришлось отпустить неожиданно притихшую Тауриэль и подняться с земли, на которой они сидели до того, как пришёл король.              — Да, отец?              Почему-то ему не хотелось знать, что скажет Трандуил. А ещё Леголасу было ужасно неприятно осознавать превосходство отца, ощущавшееся сейчас даже в воздухе, насквозь пропитанном ароматом распустившихся цветов.              — Учитель ждёт тебя на стрельбище, — кивнул Трандуил сыну.              Леголас не удивился внезапному приказу: он знал, что отец ещё поговорит с ним, оставшись наедине.              Когда Леголас покинул сад, Трандуил резко развернулся в сторону Тауриэль, которая теперь смотрела на него с явным вызовом. Глядя в полыхающие настоящим пожаром глаза, Трандуил постепенно остывал. На этот раз вспышка его гнева миновала Тауриэль.              — Почему ты отослал Леголаса? Я хотела показать ему жука, которого нашла в саду.              Король Зеленолесья, услышав такое громкое заявление, даже открыл рот от удивления.              Она мне угрожает?              Это было вдвойне смешно: маленькая эльфийка посмела первой заговорить с королём, не спросив на это разрешения Владыки, да ещё и была в некотором роде виновата перед ним: король давно заметил, что Леголас слишком сильно подвержен влиянию этой бунтарки и из-за этого влияния даже стал пропускать уроки.              Трандуил понимал, что Тауриэль виновата в прогулах Леголаса лишь отчасти: сын сам принял решение, зная, что отцу это явно не понравится.              Несносный мальчишка.       За то время, пока король стоял с отрешённым видом, Тауриэль растеряла весь свой запал и решимость. Ей даже стало немного жаль его: как-никак, Трандуил всегда заботился о благополучии своего сына, а Леголас просто наплевал на его заботу, сам этого до конца так и не поняв. Но чувства Трандуила поняла Тауриэль и даже корила себя за недавние действия.              Как она вообще могла наслаждаться обществом Леголаса, когда знала, что он должен был быть совсем в другом месте?              Жук, пока эльфийка раздумывала над своим поведением, успел потихоньку улизнуть и теперь прятался за большим кустом.              — Тауриэль, — начал Трандуил, — я думаю, тебе незачем говорить, насколько Леголас важен для своего народа. Если со мной что-нибудь случится, ему придётся взять на себя ответственность и стать королём Эрин Гален.              Тауриэль потупилась. Она уже поняла свою вину, но простить Трандуилу исчезновение жука не могла, поэтому позволила себе дерзнуть:              — Я всё понимаю, Владыка. Не думайте, что я всего лишь глупенькая лесная эльфийка, которая только и делает, что вышивает да ждёт, когда к ней придёт её принц и соизволит наконец с ней поговорить!              Так вот оно что. Трандуил покачал головой. Он не хотел злиться на неё сейчас. Тем более, он давно подозревал, насколько Тауриэль рвётся в бой, но отчего-то не заводил разговора на эту тему.              Король не хотел отпускать её от себя, — и маленькая эльфийка это отчётливо понимала. Тауриэль даже однажды подслушала разговор Леголаса и Трандуила, стоя за дверью, — Леголас просил отца отпустить его в поход. По правде говоря, примерно раз в месяц Леголас стабильно приходил к отцу и начинал этот разговор, но тот всё время отказывал.              «Если он Леголасу не даёт свободы действий, то меня и подавно не отпустит: я же девочка и должна быть примерной женой и матерью, а не воином, который каждый день рискует своей жизнью», — подумала эльфийка, и на глаза навернулись слёзы. Было до боли обидно: почему она не может делать всё, что хочет? Почему нужно слушаться чьих-то приказов, пусть и её спасителя и короля Лесного царства?              — Тауриэль… Ну не плачь. — Трандуил подошёл к эльфийке и опустился ниже, раскрыв руки для объятий.              Девочка очень удивилась: у эльфов было не принято выражать свои чувства таким образом. Но теплота объятий Трандуила вскоре передалась и ей, и Тауриэль перестала плакать. Король уже было хотел высвободиться, но девочка только глубже зарылась в шёлковые ткани и, по-видимому, вообще не собиралась его отпускать.              У Тауриэль были свои причины поступать, как ей вздумается, и Трандуил прекрасно знал об этом. Но в такой момент он не хотел напоминать ей о них.              Она засмущалась, когда он посмотрел ей в глаза. Видимо, не хотела, чтобы Трандуил видел её такой слабой. Хотя плакала Тауриэль очень редко, но почему-то, как назло, он всегда был рядом в моменты её слабости.              Они просидели, обнимаясь, ещё сколько-то времени. Потом, поднявшись с колен, Трандуил поднял и Тауриэль. Но не успел король и шагу ступить, как увидел, что к ним направляется Элрос, в руках которого король разглядел непонятный свиток.              Он что, издевается? Опять приказы?       Безусловно, будучи королём, Трандуил понимал, что нужно работать, но минуты спокойствия и тихого счастья, проведённые рядом с Тауриэль, никак не желали выходить из его головы. Всё же король послушал свой разум, а не сердце, и пошёл навстречу Элросу, ни разу не обернувшись. А маленькая эльфийка всё стояла и глядела вслед своему королю и всё больше не понимала его мотивов.              «Зачем он оставил меня здесь, во дворце, а не отпустил в деревню, где я родилась, как отпустил остальных жителей?» — спросила Тауриэль саму себя.              «Зачем я ему вообще нужна?»              Но тут же ответила самой себе с самоуничижением:              «Ты всего лишь простая лесная эльфийка. Кто дал тебе право судить короля и его решения?»              Кивнув несуществующему собеседнику, Тауриэль заметила, как к ней приближается капитан королевской стражи, и постаралась скрыть злость на короля, не желающую проходить даже после внутреннего диалога и собственных убеждений относительно своего положения при дворе.              — Тауриэль?              Элрос присел на корточки, чтобы получше разглядеть нахмуренное лицо девочки.              — Что случилось?              Он видел, что эльфийка злится на что-то (или на кого-то), но Элрос не был бы Элросом, если бы не спросил про её состояние.              — Ничего не случилось, — буркнула девочка и зачем-то добавила: — Капитан.              Элрос недовольно поморщился. Похоже, дурное настроение Тауриэль передалось и ему. Почему-то вспомнилось, как он, спрятавшись за зданием казарм, подглядывал за ней, пока Тауриэль, думая, что никто не смотрит, упражнялась в навыках владения мечом, стреляла из лука, сооружала специальные препятствия в виде брусьев, веток и другого вспомогательного материала, чтобы в очередной раз преодолеть их. В такие моменты (да что там говорить, командир стражи даже время для этого подгадывал!) в его душе будто что-то щёлкало и переворачивалось: вместо Тауриэль он видел себя, только гораздо быстрее, моложе, стремительней…              Конечно, он понимал, что за многие годы кровопролитных сражений, боёв и потерь стал сильнее, закалённее, опытнее, но почему-то, смотря на упражняющуюся Тауриэль, он всё равно хотел вернуться в те весёлые времена, когда можно было делать всё, что захочется, и не опасаться угрозы с востока.              — Просто он ушёл и даже не попрощался, — прервала затянувшееся молчание Тауриэль.              — Он всегда так: оставшись со мной наедине, уделяет мне немного своего драгоценного времени, а потом, как только кто-то появляется на горизонте... — эльфийка вдруг зыркнула на него, да так, что Элросу стало не по себе, ведь это именно он сейчас прервал беседу короля с его воспитанницей, — ...потом он уходит. Всегда уходит. И даже не понимает, что мне обидно.              Элрос тяжело вздохнул. Он не любил быть подушкой для слёз, но сейчас крайне важно было помочь Тауриэль, поэтому он начал:              — Послушай, ты думаешь, что король тебя не понимает, но ты сама его не понимаешь. На плечах Владыки лежит огромная ответственность за свой народ, за всё королевство! Владыка уделяет тебе и Леголасу почти всё свободное время. Я не прошу тебя понять его, но, пожалуйста, прислушайся к моим словам.              Капитан легонько сжал ладонь Тауриэль и улыбнулся. Эльфийка всё хранила молчание, но было видно, что она немного взволнована: розовые щёчки заалели, а на ещё детском личике расцвела та самая улыбка, которую так ждал Элрос, — счастливая улыбка маленькой лесной эльфийки.              — Элрос, я… я пойду. Хорошо?              — Хорошо, Тауриэль. — Он снова улыбнулся. — Я рад, что ты поняла.