Opposite each other

      Чимин согласился.       Он отбросил свою никчемную гордость назад, он просто посмотрел в глаза напротив и тихо выдохнул: хорошо. Его горящие глаза, слегка тронувшая на губах улыбка, Чимин видел все, и от всего ему было плохо, словно что-то зажимало сердце, что-то такое больное и приятное одновременно. Пак Чимин не знает, как завтра пойдет на работу, не знает, как справится со всем, будет трудно, но Чонгук, что отчаянно просил помочь, просил остаться, был куда важнее. Почему-то именно так Чимин считал, почему-то именно так ему было хорошо.       Чонгук проиграл жизни, черт возьми, он дошел до половины и просто решил сдаться. Всего два никчемных слова заставили остановиться, не продолжать этот бред. Он просто будет идти по течению, и плевать куда именно он, Чонгук, уплывет, и где точно остановится его путь. Просто именно сейчас он будет кушать, набираться сил и думать, что первое мнение о человеке — всегда ошибочное. Потому что Пак Чимин другой. Какой-то не такой, не похожий на двадцатидевятилетнего мужчину с ребенком в руках. Чонгук никогда не встречал таких, никогда и не думал, что встретит, но жизнь настолько непредсказуема, особенно жизнь Чонгука, что это глухая просьба на работу, этот чертов интерес и маленький малыш стали чем-то большим. Стали маленькой, такой самой незначительный частью жизни. Но, иногда, незначительные вещи становятся самыми главными… — Чимин, — тихо зовет Чонгук. — ты можешь лечь на моей кровати с Кихеном, а я посплю на диване в гостиной, — выпив лекарство, говорит Чонгук.       Чимин снова молчит, он просто протягивает градусник, в одной руке держа стакан воды. — Не молчи. Отвечай, — строго просит Чонгук, а Чимин на секунду тушуется, слегка так пугается. Потому что именно этот тон напоминает ему о том самом начальнике, Чон Чонгуке, чей голос вызывает мурашки, а стальной взгляд заставляет опустить голову. — У Вас все еще температура, не думаю, что будет приемлемым спать в гостиной. Ничего, я смогу уснуть на диване с Кихеном, диван довольно большой.       И как бы серьёзно, Чонгук совершенно не понимает ни себя, ни своего чертового состояния и согласиться стыдно, и отказать невозможно.

***

      Пак Чимин думает, что сошел с ума, что все происходящее — сон обезумевшего, потому что весёлый смех, такие же весёлые крики, Чимин словно попал в другую реальность. Глазами он проходит по апартаментам и тихо выдыхает, — Чимин в полной мере осознает, что да, он в чужой вселенной, в чужом сне, в чужом доме.       Задорный смех разносится по всему дому, Чимин понять совершенно ничего не может, эти два голоса так знакомы, так родны, но уже спустя секунду его сонный мозг просыпается и отдаёт дикий сигнал.       Перед глазами то, от чего хочется плакать, перед глазами смеющийся Кихен и широко улыбающийся Чонгук. А еще перед глазами пелена, такая белая, манящая и плотная, Чимин через нее совершенно ничего не видит. Не видит, как длинные пальцы директора нежно-нежно щекочут пяточки его, Чимина, малыша, не видит эти сверкающие глаза и до безумия тёплую улыбку. Чимин ничего не видит. Чимин ничего не слышит. — Папочка! — врывается любимый детский голос, и Чимин моргает несколько раз. — Давай с нами, это очень весело. Дядя Чонгук весёлый. Дядя Чонгук. Хах. Смешно обоим. — Кхм, Кихен, мне надо отвезти тебя в садик, да и Дяде Чонгуку надо подлечиться, — Чимин смотрит на лохматые волосы, на чуть здоровый вид и тихо вздыхает. И неизвестно от чего именно: от усталости или же от открывшейся картины. — Все в порядке, — громко говорит Чонгук. — Мне на работу, — тихо бросает Пак.       Их нескладный разговор заканчивается на этом моменте, и лишь разочарованные глазки Кихена говорили, что здесь не все окончено, что надо обсудить многое, но Чимин успешно игнорирует этот факт. И просто плетется к выходу, потому что работу никто не отменял, не отменял и садик для малыша, ведь остался его последний год. Мальчик тихо идет за отцом, не смея ничего сказать, потому что мама всегда учила его слушаться с первого раза, потому что так правильней. Но также и разочарованный взгляд позади не давал ему покоя, он медленно оборачивается и просто машет ручкой. А Чонгук просто умирает и слегка улыбается.       Когда до зарплаты оставались считанные часы, Чимин мирно что-то писал в тетради. Он очень ждал этого дня, но из-за последних заурядных событий совершенно забыл, что зарплата именно сегодня. Его маленькой мини мечтой было купить что-нибудь малышу, то, что он любит, то, что осчастливит и на детском лице вызовет улыбку.       Однако Чимин совершенно впадает ступор, когда видит цифру его заработной платы — она вдвое больше, чем говорил Чонгук. Она даже чуточку больше, чем у других работников. Чимин смотрит на купюры и тихо выдыхает: «зачем?»