Opposite each other

      Запах был настолько приятен, настолько любим Чимином, что тот осторожно вдыхал его. Пак любит дурманящий аромат шоколада, что охватывает разум в свои владения, любит терпкую сладость, что заставляет забыться и просто вдыхать его полной грудью. В салоне автомобиля пахло горьким шоколадом, таким же горьким, как и жизнь обоих парней. Но насколько бы горьким шоколад не был, он все еще остаётся сладостью.       То скудное молчание продлилось буквально минуту, а потом Чонгук просто выдохнул. Словно с плеч его упал некий никому неизвестный груз. — Чимин, я уже говорил, что не могу иметь детей, — тихо говорит Чонгук, сжимая руль авто и смотря куда-то вперед, умело скрывая за своими словами адскую боль. — но по воле судьбы, я их очень люблю. И Кихен… Когда он только появился, когда я с ним только заговорил, мое сердце трепетало от теплоты исходящий от его улыбки. На самом деле, я просто привык. Привык к нему.       Чимин молчит. Говорить что-либо — излишне. Он просто смотрит куда в пустоту и думает. — Может, на меня действует мысль, что я никогда не смогу иметь детей, а, может, я просто схожу с ума. Я понимаю, ведь ты прав. Кихен привыкнет ко мне, и будет только хуже. Но, Чимин, — Чонгук поворачивает голову и встречается с неописуемым взглядом, с взглядом, от которого становится сложно что-либо говорить. — могу я с ним видеться? — А что будет дальше? — тихо спрашивает Пак. — что будет потом, когда все это прекратится? Чонгук вздыхает. — Я не знаю, но я просто хочу жить сегодняшним днём. Хочу жить, и не думать о том, что будет потом. Я очень от этого устал. — Вам не кажется, что Ваша просьба глупая. Мы двое взрослых мужчин, и просить подобное… странно. — Живя так и зная, что ты не такой, намного хуже, чем эта просьба.       Пак просто кивает. Потому что не согласиться наверняка будет глупо, ведь терять надежду всегда больно. И Чимин хочет даже помочь, в этот момент, ему просто становится не по себе, и в голове его всплывает тот факт, что он может хоть что-то сделать. Может осчастливить человека, продлить его жизнь с помощью смеха. Возможно, поэтому, спустя несколько минут молчания в этом авто, он тихо произносит: — Хорошо. Не подвезете меня до дома?        И Чонгук вроде улыбается, вроде благодарит и смотрит с такими искрами счастья в глазах, что Чимин не может не улыбнуться ему в ответ.       И когда его, Чимина, глаза просто закрываются, а сам он впадает в царство Морфея, Чонгук просто улыбается. Улыбается, потому что можно, улыбается, потому что Чимин такой странный, такой непредсказуемый. Чон паркуется около его дома и просто сидит, не хочет будить парня, поэтому просто тянется к его ремню безопасности. И наступает та самая секунда, когда их лица разделяют всего пару сантиметров, наступает тот самый момент, когда Чонгук не произвольно рассматривает измученные, но закрытые глаза Чимина.       Чонгук отстраняется, расстегнув ремень.       Что сейчас было объяснить ему трудно, в его голове сейчас просто каша. И теперь Чонгук точно склоняется к тому, что он совершенно сошел с ума.

***

      Весьма трудно описать свои чувства, когда они полностью переполняют твоё нутро, и переполняют так, что становится даже не по себе. Чимин совершенно точно не может описать, что он чувствует в этот момент, когда Кихен вприпрыжку бежит к Чонгуку. К тому самому, чей голос отчётливо звучал в недрах «шоколадного» авто. Просто в груди разливается какая-то смешанная теплота, от которой становилось невероятно хорошо. И, может, это потому что улыбка Кихена сияла ярче, чем всегда, а, может, потому что Чонгук был правда счастлив.        Прошло спокойных два дня, пока в один момент, Чонгук не позвал его к себе в кабинет. На самом деле, Чимин успел даже испугаться и начал просто искать причины, однако взгляд, который его встретил был вовсе не устрашающим. Именно тогда Чимин вспомнил ту самую глупую просьбу, от которой зависела улыбка Чонгука, вспомнил, что в тот самый день, он согласился. И даже улыбнулся.       Поэтому сейчас он тихо наблюдает за весёлыми играми Чонгука и Кихена. Чимину сложно поверить, что тот самый суровый директор, чей голос заставлял впадать в дрожь, так сильно меняется за пределами офиса. И от этого всего ему, Паку, было довольно не по себе. Что нравилось Паку еще — ему дали выходной. Чимин невероятно сильно рад этому, хотя и полностью понимал, что это только из-за Кихена.       И наступает тот день, когда Чимин устало наблюдает за самим Чонгуком. Это выходит совершенно непроизвольно, просто черные, как смоль, волосы, что небрежно спадают на приоткрытый лоб, сами притягивают Паковское внимание, а суженные и недовольные глаза, невольно западают в остатки разума.       И Чимин признает — Чонгук весьма красив.       Пак Чимин невольно вспоминает Сонми, вспоминает ее такие же черные волосы, и большой нос, что вовсе не портил ее внешность. Вспоминает и то, как она со всем справлялась и как сильно поддерживала самого Пака. На секунду Чимин чувствуют, как на щеке остаётся влажный след, и от этого приходит осознание дерьмовости всей его жизни.       В сердце его почему-то зарождалась дыра, такая глубокая и чёрная. И почему-то Паку всем сердцем хотелось упасть в нее, и забыть все, что с ним произошло, но его мгновенно останавливал счастливый смех где-то в недрах его головы. Смех, который начал принадлежать не только Кихену, но и тому самому Чонгуку.       Глаза Чимина расширяются до невероятных размеров от той странной просьбы, которую Чонгук, не сомневаясь произнес. У Чимина сомнение глушится в сердце, просто от того, что он никогда не был в Аквапарке, и от того, что Чонгук приглашает их именно туда. Чимин стоит столбом, стоит и просто молчит, как это делает буквально всегда. Ему сложно что-либо ответить, и вообще произнести хоть и слова, но маленький писк счастья, что раздался рядом, мгновенно привёл его состояние до отметки «нормально», и он тихо выдохнул: «можно».