Opposite each other

      Чонгук хочет.       Очень хочет.       Хочет, потому что это Чимин, хочет, потому что нуждается в этом, хочет, потому что никто никогда не предлагал такое. Для всех Чонгук был простым директором, чье состояние и положение заставляет вспыхнуть в глазах искоркам зависти.       У Чонгука сердце неспокойно, у него табун мурашек по коже и дыхание такое тяжёлое. Он смотрит на сгорбившийся силуэт Чимина и почему-то подавляет в себе яростное желание подойти к нему, погладить по волосам и спросить: «что случилось?»       Прошло несколько дней, прошла, наверное, неделя. А Чонгук без того ясного ответа в своём сердце, без ответа на вопрос, почему Чимин? Почему его суженные глазки и яркая улыбка вызывают некую эйфорию в груди, почему хочется не просто смотреть на худенькое тело, а подойти к нему и крепко обнять. Просто прижать.       У Чонгука пустота в голове, такое себе «перекати-поле». Он лишь сжимает в пальцах ручку и смотрит, как Чимин мило улыбается своей коллеге, как Чимин кланяется и садится за свой рабочий стол. За эту неделю изменилось, может, не многое, но какая-то часть точно. Например, отношение Чимина. После того случая в парке, он улыбался Чонгуку, показывал свою идеальную улыбку, а иногда и глупо шутил. Словно сейчас Чимин видит в нем друга, а не директора Чон Чонгука. — Чонгук, смотри, мне дали грамоту по достижениям Кихена, — у Чимина глаза светятся, а солнечная улыбка просто не сходит с лица. Он медленно протягивает грамоту Чонгуку и все так же улыбается.       А Чонгук лишь хлопает глазами и смотрит на белый листок бумаги и на большие буквы на нем. В груди разливается что-то теплое, родное, любимое, Чонгук начинает просто улыбаться. Потому что Чимин подошёл к нему, потому что поделился такой прекрасной новостью.       Чон зажимает в руках листочек, ярко улыбается, а Чимин тихо хихикает. Словно маленький ребёнок. — Это обязательно надо отпраздновать, не считаешь? — весело спрашивает Чимин и заглядывает в глаза напротив. Чонгук на секунду подвисает, смотрит на пушистые ресницы и светящиеся глаза, а потом радостно кивает. — Конечно! Так и сделаем. Сегодня у меня, — Чимин лишь кивает и, забрав грамоту, разворачивает к выходу. Чонгук нежно провожает силуэт парня, глазами проскальзывая по его телу и задерживая свой взгляд на ягодицах.       Докатился.       В Чонгуке очень много чувств, столько, что пересчитать невозможно. Особенно, когда он смотрит на Чимина. Почему-то такое странное ощущение, от которого одновременно и больно, и приятно. Пак Чимин в последнее время для Чонгука красивый, какой-то необычный. Хотя точно помнит, как ловил себя на мысли, что Чимин совсем обычный. Однако сейчас что-то явно не так.       Чимин же больше не заботится ни о чем, это тот случай, когда он решает пустить свою жизнь на самотёк. И пока результат этого всего его не пугал, напротив, заставлял светиться от счастья. Улыбаться чаще, бросать взгляд полный отчаяния в сторону других людей и смотреть на все как-то по-другому. По-новому. На Чонгука тоже. Чимину кажется, что те слова, сказанные им тем вечером, как-то сильно отразились на их отношениях. Или, возможно, так думает только Чимин, только вот Чимин не только думает, он и чувствует. Чувствует, словно что-то не так, только вот, что?       Утром сегодняшнего дня Чимин получает от воспитателя эту самую грамоту и тихо радуется. А потом думает, что показать эту грамоту стоит и Чонгуку, потому что тот тоже должен знать, — заслуживает явно.       За эту неделю, Чимин почти каждый день встречался с Чонгуком, и это помимо работы. Каждый день он, Кихен и Чонгук просто собирались и гуляли. Кихен весело проводил время с Чонгуком, а сам Чимин просто наблюдал со стороны. Ему не надо было участвовать в их играх, чтобы почувствовать всю весёлую энергетику, что витала вокруг каждого, не надо было спрашивать что-либо, потому что все и так было видно. Видно по светящимся глазам, по ярким улыбкам и звонкому смеху.       И Чимину впервые показалось все это вовсе не странным.       К вечеру, к пяти часам, у Чимина звонит телефон. Яростно вибрирует и заставляет отвлечься. Он быстро подносить телефон к уху, но спустя минуту просто роняет его. Дальше он, Чимин, ничего не слышит, перед глазами нависает пелена, а в ушах лишь встревоженный голос воспитателя.       Чонгук видит все через прозрачные стенки, видит, как эмоции на лице Чимина переливаются с одной на другую, как телефон безбожно падает на пол и на лице застывает слезы. Он быстро выскакивает из кабинета, быстро подходит к нему, хватает за руку и тянет к выходу. Туда, где никого нет. Где никто не увидит и не услышит. — Чимин, что… — Поехали, быстрее, поехали, Чонгук, пожалуйста… — Чимин перебивает его, судорожно тянет к выходу и чуть ли не плачет. — Чимин, что случилось, объясни, — Чонгук пытается успокоить парня, тянет на себя, но тот вырывается и как сумасшедший просто направляется к выходу. — Чонгук, прошу… Кихен… Его увезла скорая, пожалуйста, я… — дальше не пришлось что-либо объяснять, дальше Чонгук просто тянет за собой Чимина и буквально бежит к машине. Тихо. Лишь слышится рев мотора, и как машина просто срывается с места. По дороге оба молчат. Чонгук не знает, что сказать, Чимин не может просто что-то сказать. Его глушит внутренняя боль, почему-то даже не зная причины, он винит себя. Считает, что не справился со всем этим. А перед глазами Сонми, бледная, потерянная. Чимин невыносимо сильно боится, что все повторится снова.       Чонгук видит состояние парня, видит его дрожащие руки, его бледное лицо, однако не знает, что сделать. Он сам волнуется, сам боится, что что-то не так. Но все равно тянется к руке парня, кладёт ладонь на его руки и сжимает, как бы говоря: «Все хорошо, не беспокойся»       В больнице врачи метаются, как угорелые, бегут туда-сюда. А Чимин не знает, кого спросить, что делать, пока не видит воспитателя, что сложив руки, судорожно дышит. — Где Кихен? Что с ним? — Чимин не помнит, как набросился на воспитателя с вопросами, как к нему подошёл врач и начал успокаивать, говорить, что с ним все будет хорошо. — У ребёнка аппендицит. Сейчас его срочно госпитализировали, и через пару минут начнётся операция. Вам остается лишь подписать бумаги о соглашении проведения операции.       Врач тянет бумагу и ручку парню, снова просит успокоится и все подписать. Чимин судорожно все подписывает, поднимает голову и слышит лишь: «ждите»       Чонгук же отпускает воспитателя домой, благодарит ее и подходит к Чимину. К дрожащему Чимину. К Чимину, чье сердце, возможно, сейчас просто остановится. Он стоит минуту рядом, просто стоит ничего не делает, а потом кладёт руку ему на надплечье, чуть сжимая. Секунду, две и Чонгук чувствует, как сильно прижимается к нему Чимин, как быстро долбится его сердце и слышит, как он всхлипывает. Как начинает просто рыдать, все сильнее прижимаясь лицом к груди Чонгука, сжимая его в своих объятиях, словно он, Чонгук, — спасательный круг.       Чонгук обнимает его в ответ. Гладит по волосам и, правда, неосознанно целует в макушку, словно это как-то поможет. И помогает, Чимин рыдать перестаёт, но лица от груди не отрывает. Боится. А Чонгук ничего не говорит, просто держит его в своих объятиях и наслаждается, потому что понимает все точно будет хорошо.       Сколько они стоят в объятиях друг друга никто не знает, лишь спустя некоторое время их отвлекает врач. — Операция прошла успешно. Не волнуйтесь.