The Murder Family

       Том пришел домой будучи злым, как никогда прежде, и со всей силы зашвырнул портфель в угол дивана. Уголок губ Ганнибала неодобрительно дернулся, и Том, заметив его реакцию на свое безобразное поведение, поднял портфель и крепко сжал в руках. — Вымой руки и переоденься, а потом я выслушаю тебя, — проговорил тихо Ганнибал, давая понять, что не станет слушать Тома, пока тот не возьмет себя в руки и не вернет себе самоконтроль.        Злой, но в глубине души согласный с родителем, Том медленно выдохнул и, развернувшись, побежал к себе выполнять указания. Когда же он спустился обратно в гостиную, на диване рядом с Лектером сидел и Уилл. — Что-то случилось в школе? — поинтересовался Грэм, заинтригованный, что же могло столь сильно разозлить их в основном довольно сдержанного сына. — Случился один мерзкий мальчишка, — скривился Том, и Лектер удивленно хмыкнул. — Проблемы со сверстниками?        Том заскрипел зубами и откинулся на спинку кресла, игнорируя выразительные, слегка насмешливые взгляды отцов. Они веселились, наслаждались его первыми жалобами на других детей. Их забавляло то, что, будучи убийцей, он не показывал столь яркую гамму эмоций во время убийства отца, но был типично, банально зол на другого ребенка, как самый обычный… ребенок. — Вам еще не звонили из школы? — сердито пробурчал Том. Дождавшись отрицательных кивков, он прошипел, как змея, — Этот уродец… он на год младше меня! Я вообще не понимаю, почему он учится со мной в одном классе! Он был на домашнем обучении и якобы продвинулся и обогнал сверстников, поэтому его зачислили в мой класс, сделали исключение, позволив перепрыгнуть один год! Они все восторгаются им, считают его маленьким гением! Все лижут ему задницу, потому что он — богатенький, избалованный сукин… — Том, — оборвал его Ганнибал, поморщившись. Риддл вздрогнул и виновато потупился, наконец, вспомнив, как сильно Лектер не одобрял употребление нецензурной лексики. — Прошу прощения, — проговорил мальчик, устыдившись. Меньше всего он хотел показать себя отцам со столь неприглядной стороны и разочаровать их.        Злость вновь с большей силой охватила его — во всем был виноват тот мерзкий мальчишка! Уилл кашлянул, привлекая к себе внимание Тома, и, улыбнувшись, покачал головой. — Ты помнишь, как мы ходили на рыбалку? — спросил он, и Том дергано кивнул. — Отлично. Помнишь, как там было спокойно? Пустынно? Помнишь чувство безмятежности и покоя, которое ты ощущал, стоя в воде и наблюдая за поплавком? Попробуй мысленно вернуться туда и успокоиться. Оставь все негативные эмоции воде… — Это твой Дворец Памяти, Уилл, — перебил супруга Ганнибал, хищно прищурившись. Он повернулся к Грэму торсом и впился в него взглядом. — Дворец Тома может отличаться от твоего. Ему нужно свое пристанище, свой безопасный остров. Это не может быть твоей рекой, даже если Тому и понравилось рыбачить.        Уилл фыркнул и пренебрежительно оскалился. — Это и не твои хоромы с Флорентийскими культурными наследиями, — колко ответил он.        Позабыв о злости, буквально пару минут назад кипевшей в нем, как вода в электрическом чайнике, Том с любопытством следил за пикировкой отцов. Иногда они становились абсурдны в своем стремлении соперничать за то, кто из них оказывает большее влияние на их общего сына. — Учитывая, что он больше интересуется психоанализом, а не чтением чужих чувств… — самодовольно бросил Ганнибал. — Хм-м-м, удивительно… — протянул Уилл, не сводя с супруга лучащихся раздражением глаз. — Как я успел заметить, Том весьма хорош в чтении наших с тобой эмоций. Не далее, чем в прошлый четверг он предоставил мне составленные им профили всех наших соседей и продавцов в ближайших магазинах, чтобы я мог оценить и исправить ошибки, если они были.        Наткнувшись на слегка уязвленный взгляд Ганнибала, брошенный в его сторону, Том внезапно вспомнил, что совсем запамятовал показать профили Лектеру, потому что тот отсутствовал два дня, отправившись на охоту, а сам Том к его возвращению успел забыть о профилях и успешно увлекся анатомическими атласами.        Он решил сгладить обиду отца и поспешно выпалил: — Когда я ухожу в себя, я всегда вижу нашу гостиную. Или столовую. Или кухню… Наш дом, — закончил он, почувствовав жар, опаливший его щеки. — В этих локациях… есть кто-нибудь еще? Кто-то, кроме тебя? — Ганнибал заинтересованно подался вперед, разворачиваясь к нему. — Мы, — прошептал, улыбнувшись, Уилл. — Там есть мы, так? Мы — твой дом, твоя безопасность…        Почувствовав себя уязвимым, оголенным, Том сжал губы в полоску и отрывисто кивнул. Он не был уверен, есть ли место ему самому в Дворцах Памяти своих странных родителей. Уставившись на носки своих ботинок, Том не сразу заметил, в какой именно момент Уилл оказался стоящим на коленях прямо перед ним. Счастливо рассмеявшись, Грэм притянул его к себе и сжал в крепких объятиях. — Благодарю тебя, — прошептал Ганнибал, и, взглянув на него из-за плеча Уилла, Том успел заметить его повлажневшие глаза. Еще больше смутившись, Том уткнулся носом в шею Уилла и сделал вид, что ничего не увидел. До его слуха донеслось понимающее хмыканье Ганнибала. Он хотел добавить что-то еще, но его оборвал звонок мобильного. Чуть недовольно поморщившись, Ганнибал достал его из кармана и ответил на входящий вызов. — Слушаю, да, я — Сандро Ботичче, Вы не ошиблись… Да, я — отец Тома… Какие-то проблемы в школе? — заинтересованный, немного обеспокоенный, Уилл отстранился от Тома и уселся обратно на диван рядом с Ганнибалом, следя за разговором. Том поморщился. — Прошу прощения, но мой сын не мог убить собаку этого мальчика, — холодным тоном возразил Лектер, и брови Уилла поползли вверх. Он бросил шокированный взгляд на Тома, и мальчик сердито вздохнул. — Нет… нет. Я понимаю, как это выглядит со стороны… Да. Но я все равно вынужден настаивать… Вам следует уволить Вашего школьного психолога… да, я буду настаивать на его увольнении, — с каждым словом голос Ганнибала становился все холоднее и тверже. Том видел, как сильно недоволен отец, и его радовало, что недовольство направлено на учителя, не на самого Тома. Ганнибал не успел узнать версию Тома, но даже так был на стороне мальчика. — Если Вы помните, я — действующий психотерапевт. Я могу с уверенностью заявить, что у моего сына нет никаких склонностей к насилию. Мой супруг регулярно подбирает бродячих собак и помогает местному питомнику пристраивать их в семьи, и мой сын никогда бы не поднял руку на животное… Мы будем в понедельник, если Вы настаиваете… в свою очередь довожу до Вашего сведения, что вашему учебному заведению придется постараться, чтобы объяснить мне, по какому праву вы направили Тома к психологу без согласия его родителей. До свидания.        Отключив вызов, Лектер аккуратно вернул смартфон в карман пиджака и уставился на Тома немигающим, требовательным взглядом. — Они послали тебя к психологу? Возмутительно! — громко воскликнул Грэм и, всплеснув руками, проговорил с подозрением, — И что за история с мертвой собакой?!        Том шумно втянул воздух и сердито прошипел: — Об этом я и пытался рассказать! Этот уродец был зачислен в наш класс меньше месяца назад! Все вокруг восторгаются им — такой умный, прекрасный ребенок! Так хорошо воспитан! — ядовито выплюнул он. — Но я прочитал его. Он — самовлюбленный, разбалованный уродец, который не терпит быть вторым! Он привык, что все идет так, как он хочет. Он умело строит из себя добрячка, но сам возненавидел меня, потому что ему не удалось обойти меня по баллам… — в голос Тома просочилось самодовольство, и Уилл, не сдержавшись, фыркнул. Ганнибал же гордо улыбнулся. — Я умнее и лучше него. Он понимает это, поэтому попытался набиться мне в друзья. Я не стал ругаться, просто доброжелательно дал понять, что не заинтересован в более близком общении с ним. И сегодня этот урод меня подставил! — Как он это сделал? — жестко спросил Уилл, машинально потирая костяшки пальцев. Его мрачный взгляд пришелся Тому по вкусу.        Собравшись с мыслями, Том продолжил рассказ: — Мы должны были принести в школу домашних питомцев и рассказать о них. Маркус притащил своего спаниеля. Он все продумал заранее! Попросил меня встретиться за баскетбольным залом после обеда — якобы планировал немного выгулять пса и хотел поговорить со мной о чем-то, «разрешить наши разногласия», — скривился в отвращении Том, злясь на себя за то, что так глупо попался на такую дешевую уловку. — Когда я пришел, он сидел рядом со своим выпотрошенным псом и ревел, как девчонка! «Он жив, Том? Он жив? Пожалуйста, пожалуйста», — перекривил Риддл, сжимая кулаки. — Как я мог на это купиться?! Стоило мне перевернуть его спаниеля и проверить, жив ли его поганый пес, можно ли его спасти, как Маркус завопил на всю школу: «Помогите! Том! Что ты делаешь? Том, не трогай его, нет!», и половина школы тут же сбежалась к нам! Он сказал учителям, что всего лишь выгуливал пса, мы разговаривали, я разозлился и убил его собаку! На моих руках была кровь этой шавки!        Вскочив на ноги, Том зашагал взад-вперед по гостиной, нервно кусая губу. Его пальцы подрагивали, их сводило судорогой от желания убить Маркуса, уничтожить его, выпотрошить так же, как этот уродец выпотрошил своего песика. Том был зол, гнев наполнял его, и на этот раз никто из родителей не стал пытаться успокоить его. — Что было дальше? — спросил Ганнибал.        Том вскинул на него полный бешенства взгляд и процедил: — Они потащили меня к психологу! Поверили ему! Я знаю все эти уловки и тесты, я прошел их так, чтобы казаться нормальным! Я отвечал так, чтобы психолог не обнаружил во мне ни склонностей к насилию, ни садизма, ни других отклонений, но эта идиотка все равно заявила, что у меня есть определенные склонности к жестокости! Она ни черта не смыслит в психологии, ей хватило крови собаки на моих руках и слезливых соплей Маркуса, а не отрицательных результатов всех ее паршивых тестов из учебников!        Уилл заскрипел зубами, почувствовав ярость за ребенка, которого посмели направить к мозгоправу без их на то согласия и выставили виноватым. Ганнибал властно проговорил: — Не волнуйся… я подробно разъясню ей основы психоанализа, когда буду отрезать от нее мясо на ужин. Она успеет понять перед смертью, почему я считаю ее отвратительным детским психологом. — Я помогу, — выпалил Уилл, и Том благодарно улыбнулся отцам, почувствовав себя защищенным, важным, нужным.        Тем не менее, злость не оставила его. Он хотел отомстить. Хотел уничтожить Маркуса, хотел, чтобы тот знал, понимал перед смертью, за что именно страдает. За что именно умирает. — Я хочу убить Маркуса, — хрипло выдохнул Том, просящим взглядом глядя на отцов. Уилл коротко вздохнул, а Ганнибал сухо кивнул. — И его мерзкую мамашу! — добавил Том, и брови Уилла взлетели вверх. — А она тебе что сделала? — спросил удивленно он, переглянувшись с таким же недоумевающим Ганнибалом. — Прибежала и накинулась на меня, как только меня вывели из кабинета психолога! Как я понял, она тоже какой-то именитый психотерапевт! Мерзкая, тупая, неуравновешенная гадина! Тряслась над Маркусом, утешала его, обещала новую собаку и повторяла, что добьется моего отчисления! Чтобы я не мог травмировать психику ее сына и дальше из-за зависти, которую испытываю к этому уродцу! Да это он мне завидовал! — жарко воскликнул Том.        Ганнибал сложил ногу на ногу, соединил кончики пальцев и медленно кивнул. — Ты знаешь, как ее зовут?        Том чуть нахмурился и зажевал внутреннюю сторону щеки. — Вот это показалось мне странным, — задумчиво пробормотал он и поднял взгляд на отцов. — У Маркуса фамилия Вёрджер, но его умалишенную мамашу учителя называли Блум… Алейна… или как-то так… — неуверенно сказал он. — Алана, — севшим голосом выдохнул Уилл и переглянулся с выпрямившимся Ганнибалом. — Алана Блум. — Да, именно так ее звали, — вспомнил Том и удивленно воззрился на родителей, ожидая объяснений. — Вы знаете ее? — Мы знакомы с ней, — не стал отрицать Уилл и, спрятав побледневшее лицо в ладонях, предоставил Ганнибалу объяснять историю их знакомства заинтригованному сыну.        Видит Бог, он не хотел убивать Алану и Марго. В свое время Уилл приложил немало сил, чтобы уговорить Ганнибала отказаться от поиска женщин. Но здесь, сейчас… Алана и сын Мейсона посмели задеть его ребенка. Посмели подставить его, выставили его сумасшедшим и жаждали мести. Требовали исключения, и черт знает чего еще. Уилл не верил, что Алана, которую он открыл для себя во время расследования дела Красного Дракона, остановится и удовлетворится одним исключением Тома из школы. Та женщина, которая хладнокровно подставила Чилтона вместо себя, уже давно не была той Аланой, которую он когда-то любил.        Это была жестокая женщина, готовая на все ради защиты своей семьи. Что ж, мрачно усмехнулся Уилл. Не одна Алана была готова совершать жестокие поступки, чтобы оградить семью. Теперь Уиллу было, что защищать.        Он перевел взгляд на Ганнибала, а потом с теплотой посмотрел на Тома. Они были его семьей, и Уилл был готов убить кого угодно, чтобы защитить их. Даже Алану.        Тем более — Алану.