8
2 июля 2019 г. в 02:12
— Здесь проживает Том Риддл? — донесся до слуха мальчика мужской голос.
Он переглянулся с Уиллом и почему-то почувствовал сильное волнение.
— Все верно, а Вы… — намекающе протянул Лектер, предлагая незнакомцу представиться.
— Ох, да! Я — директор одной особенной школы, в которую мистер Риддл был зачислен с рождения. Вы позволите?
— Прошу, проходите, — сказал Ганнибал и, судя по звукам, провел незнакомца в гостиную. — Уилл? Том? Вы не могли бы прийти сюда?
Еще раз переглянувшись, отец и сын прошли в гостиную и, повинуясь взмаху руки Лектера, уселись рядом с ним на диван. Том оказался зажат между родителями, но в данной ситуации его это лишь успокаивало.
Он с любопытством уставился на незнакомца, занявшего место в кресле аккурат напротив них. Посмотреть было на что — у мужчины были длинные рыжие волосы и такая же длинная борода; одет он был крайне причудливо — в твидовый костюм в крупную фиолетовую клетку и лиловую рубашку; на шее алела большая бабочка; туфли были кричаще сиреневого цвета. В целом весь его вид так и говорил — перед вами безвкусный чудак.
Мужчина добродушно улыбнулся и покачал головой.
— Было крайне сложно связаться с Вами, мистер Риддл. Администрация нашей школы всегда рассылает студентам письма, а уже позже мой заместитель приходит говорить с родителями, но Минерва, я хотел сказать — профессор Макгонагалл была у вас около пяти раз и так и не сумела застать вас дома! Сейчас она уже вышла в заслуженный отпуск, поэтому я решил прийти к Вам лично.
— А Вы… — с нажимом произнес Уилл.
— Ох, прошу прощения! Все эта старческая память… — наигранно покачал головой мужчина и, наконец, представился, — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, к вашим услугам.
По мере озвучивания мужчиной своего имени брови Лектера поднимались все выше и выше. Лицо Тома вытянулось от изумления, а Уилл сдавленно фыркнул в кулак, но тут же попытался замаскировать смешок под кашель. Альбус Персиваль как-его-там понимающе усмехнулся и хихикнул себе под нос, приобретая еще более чудаковатый вид.
Наконец, справившись с собой, Ганнибал бросил на Уилла долгий взгляд, заметив, что тот ерзает и никак не может расслабиться, смущенный нетактичным смехом, и, дождавшись, когда Грэм чинно сложит руки на подлокотник и спинку дивана, поинтересовался:
— Вы сказали что-то про школу? Не хочу показаться невежливым, но Том уже зачислен в лучшую школу, которую мы смогли найти в Лондоне.
Дамблдор тут же посерьезнел и, окинув быстрым взглядом сперва Тома, а потом и его родителей, проговорил извиняющимся тоном:
— Мне жаль, но я не имею права разглашать информацию об этой школе никому, кроме родителей мальчика. Это закрытое учебное заведение для… одаренных детей. Правительство строго следит за тем, чтобы информация о нем не просочилась в массы, так как туда невозможно попасть ни за какие деньги, требуется… наследственность или особые таланты, — у Тома засосало под ложечкой. Он не сдавал никаких особых тестов на айкью, их ни разу не проверяли на одаренность или что-то вроде этого. Но буквально пять минут назад он сидел на кухне и читал приглашение из Школы Волшебства, и если Дамблдор говорил именно об этом… если это был не глупый розыгрыш… — Надеюсь на ваше понимание. Кто из вас является отцом Тома? Я понимаю, что это крайне невежливо с моей стороны, но я хотел бы, чтобы при нашем разговоре присутствовали непосредственно родители Тома и он сам.
Губы Ганнибала сложились в тонкую полоску. Он скупо улыбнулся и проговорил:
— Тогда Вы можете начинать говорить. Мы оба — родители Тома. Его опекуны, если быть точнее.
Настала очередь Альбуса терять лицо от охватившего его волнения и шока, и Том наслаждался каждой эмоцией, отразившейся на его лице. С трудом откашлявшись, Дамблдор удивленно просипел:
— Вы оба? Разве это возможно?
— А что, Вы никогда не слышали об однополых парах? — насмешливо оскалился Грэм. — Вольфганг Гермине, приятно познакомиться.
— Сандро Боттиче, — представился Ганнибал.
Мысленно отметив, что отцы использовали вымышленные имена, он напомнил себе быть осторожнее с этим чудаковатым директором какой-то особенной школы и обращаться к родителям «Сандро» и «Вольф».
Ему почему-то доставляло удовольствие наблюдать за неприкрытым шоком Дамблдора, который никак не мог переварить информацию о том, что однополые супруги существуют. Он что, с луны свалился?
— Простите, я просто очень удивлен, — пробормотал Альбус себе под нос, разглядывая Уилла с Ганнибалом так, будто перед ним сидели два инопланетных существа. — Просто наше общество крайне консервативно и… негативно относится к однополым отношениям. В отличие от магглов, у нас все еще не принято… открыто демонстрировать свою… принадлежность к… как это называется? Меньшинствам?
— Магглов? — переспросил незнакомое слово Том. Судя по лицам родителей, они тоже с этим термином встречались впервые.
— Ох, точно, точно, чуть не забыл, — пробубнил Дамблдор и, встрепенувшись, внезапно заговорил торжественным голосом. — Я — директор Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс»! Ты волшебник, Том. Такой же, как и я.
— Волшебник? — повторил Риддл, силясь поверить в то, что это не розыгрыш. Он оглянулся на Ганнибала, ища поддержки, подтверждения правоты этого Дамблдора.
— Письмо, — проговорил Уилл себе под нос и впился в Альбуса цепким, разделывающим взглядом. — Вы хотите сказать, что магия существует?
Лектер закинул ногу на ногу, скрестил руки на колене и подался вперед, не сводя с Дамблдора изучающего взгляда.
— И есть целое магическое сообщество волшебников, закрытое от людей, не обладающих паранормальными способностями, о котором известно правительству? — медленно произнес он, смакуя каждое слово.
— Вы быстро улавливаете суть, — кивнул им Дамблдор и, обдумав что-то, достал из кармана какую-то странную палку. — Позвольте продемонстрировать, чтобы отпали вопросы о правдивости моих слов.
Он взмахнул палкой, и стеклянный столик между креслом и диваном внезапно превратился в пони. Том восторженно подался вперед, впившись жадным взглядом в палку.
— А у меня такая будет? — выпалил он, пожирая глазами Дамблдора.
Тот добродушно кивнул и, взмахнув своей палкой еще раз, превратил пони обратно в столик. Уилл обмяк, чуть скатился с сиденья и слабо протянул:
— Не могу поверить своим глазам… Я не очень хорош в генной инженерии и всех этих клеточных штучках, но разве можно преобразовать неживой объект в нечто живое? Что происходит с атомами? Это преобразование на молекулярном уровне? Разве это не противоречит всем законам физики?
— Мне на ум приходит лишь древнее искусство алхимии… Если я правильно помню, там имела место трансмутация одного вещества в другое… Но это все еще не имеет никакой логики, даже если принять на веру реальность алхимии, алхимики преобразовывали металлы в золото, а не живое из неживого… Принято считать, что у всего живого есть душа… Значит ли это, что душа — религиозная выдумка? Если волшебники способны так легко создавать жизнь, то и Бога не существует? Или же магия автоматически дает душу любому преобразованному существу и отбирает ее при обратном преобразовании? — стал размышлять вслух Ганнибал.
Заметив, как вытянулось лицо Дамблдора, Том не удержался и пустил сдавленный смешок в кулак. Видимо, ему нечасто задавали такие вопросы. Скорее всего, большинство незнающих о магии родителей сыпали вопросами о школе, об обучении и будущем своих детей, но уж никак не пытались выпытать из директора школы волшебства информацию о реальности и существовании души.
Голубые глаза Дамблдора больше напоминали два блюдца. Он дернул галстук-бабочку, ослабляя узел, и смущенно выдавил:
— Боюсь, я не в силах ответить на Ваш вопрос о молекулах и о том, дается душа трансфигурированным существам, но могу с уверенностью сказать, что душа — это не вымысел. Она существует, горит в каждом из нас. Она бессмертна. Она есть, и есть очень сложные, зачастую опасные магические дисциплины и колдовство, направленные на работу с душой. Все это в большинстве своем относится к Темной Магии, практиковать которую запрещено магическим законодательством, но при желании данный вопрос может быть изучен теоретически исключительно в научных целях.
Приняв его ответ к сведению, Лектер скупо кивнул и будто ушел в себя. Его глаза блестели, немного повлажнели даже, и Том с изумлением открыл для себя новую черту Ганнибала, которую никогда раньше не замечал. Он не мог назвать Ганнибала религиозным человеком, и он таковым не был, но… Бог и душа занимали особое место в жизни Лектера. Любовь Ганнибала к Данте и «Божественной Комедии», которую сам Том прочел, но не оценил, приобрела новые краски.
Уилла же, казалось бы, не так уж сильно взволновала реальность души. Он продолжал наблюдать за Альбусом, и Том видел, что Уилл мысленно составляет его психологический портрет. Изучает человека, который главенствует в подозрительной Школе для волшебников, чтобы решить, достоин ли тот доверия. Доверять ли ему своего сына.
— Расскажите побольше о Школе, — попросил он, не сводя с Дамблдора глаз. Вопрос привлек внимание Лектера, и он, проморгавшись, вновь сосредоточился на разговоре. Том подался ближе к директору, чтобы не упустить ни слова.
И тот рассказал. Поведал о чудесном замке в горах Шотландии, который могут найти лишь волшебники, но не видят магглы — обычные люди, не способные колдовать. Рассказал, что все студенты проживают в школе, делятся на четыре факультета. Дал краткие характеристики каждого Дома и такое же короткое описание основных магических дисциплин, которые Тому предстоит изучить в Хогвартсе.
— У вас нет общих предметов? Математики? Мировой истории? Биологии? Химии? Литературы? Искусствоведения? — тут же спросил Лектер, стоило Дамблдору закончить короткий экскурс в магический мир, чем, судя по всему, вновь шокировал профессора. — Иностранных языков?
— Нумерология, Уход за Магическими Существами и Руны можно выбрать для изучения начиная с третьего курса. С первого в Хогвартсе преподают Гербологию, Зельеварение и Историю Магии… В Хогвартсе обширная Библиотека, лучшая в Британии. Том всегда найдет, что почитать. К сожалению… у нас никогда не преподавались иностранные языки, их обычно изучают самостоятельно или нанимают репетиторов на лето, — отчего-то смутившись строгого взгляда Лектера, признал Дамблдор.
На его взгляд, этот маггл, Боттиче, был чем-то похож на чистокровных вроде Малфоя — был также одет с иголочки и имел крайне представительный вид, но при этом его явно нельзя было укорить в заносчивости, присущей большинству представителей древних Родов. Он был умен и задавал вопросы не с целью осудить школу или обвинить Дамблдора в некомпетентности, как часто делал тот же Малфой. Скорее, был обеспокоен уровнем образования и знаниями, которые получит его сын, окончив данное учебное заведение. Он импонировал Дамблдору, и памятуя о вскользь упомянутой лучшей частной школе, в которую уже был принят Том, Альбус решил предложить магглам альтернативное решение проблемы с дополнительным образованием.
— Я понимаю ваше беспокойство за тот уровень знаний, которым будет владеть Том, окончив Хогвартс. Обычно никто из волшебников так не поступает, но у меня есть для вас предложение, так называемый выход из сложившейся ситуации, — Лектер кивнул, давая понять, что готов его выслушать. — Рядом с Хогвартсом есть магическая деревня — Хогсмид. Ее посещение на выходных разрешено студентам третьего и старших курсов, но мы можем сделать исключение. Если вы обеспокоены тем, чтобы Том получил как можно больше знаний, вы можете нанять ему репетиторов-волшебников, с которыми он будет встречаться в Хогсмиде и заниматься дополнительно на выходных. Языки, мировая история — магическая и маггловская, возможно, даже химия и биология — мне нужно будет уточнить, есть ли среди волшебников кто-нибудь, изучавший данные маггловские дисциплины. Хогвартс может предложить вам брать индивидуальные уроки Нумерологии, Рун и других предметов, которые есть в учебной программе старших курсов.
— Это было бы замечательно, — удовлетворенно кивнул Лектер и обернулся к Тому. — Ты потянешь дополнительные занятия? Мы можем ограничиться двумя иностранными, математикой, химией и биологией. Они понадобятся тебе при поступлении на медицинский, если ты не передумаешь обучаться хирургии.
Том быстро покивал и облегченно выдохнул. Магия магией, а стать хирургом все равно хотелось. Хотя, у волшебников же должны быть и свои врачи? Может, лечить при помощи магии даже легче, чем без нее? Или даже можно извлекать органы и всякие опухоли при помощи волшебных палочек? Только он хотел задать все интересующие его вопросы Дамблдору, как в разговор вмешался молчавший до этого Грэм.
— Мистер Дамблдор, — позвал Уилл, и Альбус тут же обратил свое внимание на второго родителя мальчика. Том только сейчас заметил, сколь недружелюбен был взгляд Уилла, и несказанно удивился этому. — Я не мог не заметить… Ваше негативное отношение к факультету Слизерин, хоть Вы и попытались замаскировать его. Это что-то личное или… остальной магический мир так же предвзят? Стоит ли мне беспокоиться, если Том будет распределен на этот факультет? Он довольно амбициозен, а, как я понял, распределение у вас идет по самым ярко выраженным чертам характера.
Повисла неуютная тишина. Пальцы Дамблдора нервно сжались на коленях, смяли ткань брюк, и Том внезапно понял, что тот выглядит сконфуженным. Ему явно было неловко.
— Вы… очень проницательны, мистер Гермине, — склонил голову он и, тяжко вздохнув, попытался разъяснить свою позицию, тщательно подбирая слова. — Я не скажу, что предвзят в отношении своих студентов, но Вы абсолютно правы — большая часть магического мира относится предвзято к представителям Слизерина, так как испокон веков этот факультет считался факультетом темных магов. Его Основатель, Салазар Слизерин, пропагандировал чистоту крови, то есть — магическую кровь без примесей маггловской, и большинство выпускников Слизерина впитали в себя его идеологию. Если Том будет распределен на Слизерин, ему придется нелегко, ведь он — магглорожденный, а слизеринцы крайне негативно относятся к магглам и магглорожденным.
— Практически расовая дискриминация, — пробормотал себе под нос Уилл и сурово спросил, — Можете ли Вы гарантировать безопасность Тома, если часть магического сообщества будет заранее негативно настроена к нему из-за его крови?
— Я гарантирую его безопасность, — проговорил Дамблдор твердым, серьезным голосом, давая понять, что не позволит пострадать ни одному студенту в стенах своей школы.
А Том вдруг почувствовал, что вся его уверенность — напускная, потому что ни один человек не может давать таких обещаний, и никакая магия не поможет уследить сразу за сотнями неуравновешенных, жестоких детей, чьи головы набиты вековыми предрассудками. По губам Тома зазмеилась злая усмешка, и он тут же поспешил принять невинный вид. Дамблдору не следовало знать, что вряд ли в его школе найдется кто-то более опасный и жестокий, чем сам Том.
— Я был почти готов согласиться, — произнес Лектер, не сводя с директора Хогвартса изучающего взгляда. — Но теперь склоняюсь к тому, чтобы отклонить Ваше предложение.
Встрепенувшись, Том тут же выпалил:
— Но я не хочу! То есть, я хочу научиться волшебству! Вы же всегда знали, что я не такой! Я могу научиться контролировать эту силу!
Ганнибал перевел на него строгий взгляд, и Том, смутившись, тут же присмирел. Наблюдавший за ними Дамблдор примирительно сказал:
— Мистер Риддл прав. Боюсь, ему действительно необходимо научиться контролировать свою силу, иначе это может стать проблемой для окружающих. Это может быть опасно как для вас, так и для него самого.
— Хорошо, ладно, — Грэм подался вперед, угрожающе сощурившись. — Даже если отбросить вопрос дискриминации. Даже если предположить, что Том сумеет справиться с детской травлей этих ваших слизеринцев, которые, судя по всему, те еще засранцы. Даже если он научится колдовать и обращаться со своей силой. Скажите, Дамблдор, что ему делать с дискриминацией из-за родителей одного пола? Как я понял, магический мир не приветствует гомосексуалов.
Дамблдор побледнел и сцепил пальцы в замок. Это было самое странное и сложное знакомство с родителями-магглами на его памяти. Взгляд его перебежал с Уилла на Ганнибала, и Грэм, откинувшись на спинку дивана, внезапно громко хмыкнул. Они с Уиллом выразительно переглянулись, явно что-то поняв, и Том, не заметив ничего такого, что могло вызвать такую реакцию отцов, теперь изнывал от любопытства.
— О, теперь мне все ясно, — вежливо усмехнулся Уилл, что совсем не вязалось с предыдущей угрозой и недовольством.
— Простите, но я, кажется, совсем перестал Вас понимать, — развел руками Альбус, непонимающе поджав губы.
— Вы сами подверглись дискриминации из-за своей сексуальной ориентации, не так ли? — ядовито поинтересовался Грэм, что смешно контрастировало с его добродушным и сочувствующим выражением лица. — Вы же гей, не так ли? Одинокий гей без партнера, если я не ошибаюсь. Отказались от него под влиянием общественного мнения?
— Это было неучтиво и грубо, — одернул супруга Лектер и произнес извиняющимся тоном. — Мне жаль, прошу простить бестактность моего мужа.
Дамблдор скупо кивнул и отвел взгляд, явно задетый обличительными словами Грэма. Том испытывал незамутненный восторг. Такой компромат на будущего директора!
— Вы позволите нам обдумать Ваше предложение? — сказал внезапно Ганнибал, поднимаясь с дивана. — Дайте нам немного времени. Предлагаю встретиться… скажем, послезавтра в одиннадцать часов утра. Мы дадим ответ, согласны ли мы отправить Тома в Ваше учебное заведение.
Просить дважды Альбуса не пришлось. Поспешность, с которой он практически телепортировался из дома странной маггловской семейки, вызвала зависть Тома к его магическим способностям.
Ну, ничего! Он еще уговорит отцов позволить ему учиться в Хогвартсе!