Помня завтрашний день

       Несмотря на то, что дни оставались по-летнему жаркими, календарь упорно говорил о приближении осени. Гарри и Флимонт, успевшие стать друзьями, вовсю веселились, выдвигая разнообразные дурашливые версии о том, как Генри сообщит магическому миру о появлении ещё одного отпрыска. Их шутливые идеи простирались от злобного брата Флимонта, которого семья скрывала пятнадцать лет в Дурмстранге, до впавшего в магическую кому дальнего предка, века скажем из тринадцатого. Ухахатываясь до боли в животе, парни представляли, как будут знакомить Гарри с однокурсниками, имитируя староанглийский акцент.        Наконец, за несколько дней до первого сентября Генри уладил все формальности и ознакомил семью с легендой. В попытке найти достойный предлог, из-за которого он бы мог скрывать ребёнка от общества, но чтобы эта причина не отразилась на жизни Гарри в будущем, Генри потратил много времени, изучая болезни, проклятия и разного рода нарушения в работе магического ядра.        В итоге было решено взять за основу магическую лихорадку, переболев которой в период беременности, женщина могла родить ребёнка с недоразвитой корой магического ядра, из-за чего юный волшебник выматывался, творя волшебство, значительно сильнее своих сверстников и не мог обучаться по стандартным правилам. Естественно, посвящать в детали никого, кроме директора и некоторых профессоров не собирались, но внутри семьи легенду обсудили тщательно.        Конечно, Гарри не очень хотелось прослыть ущербным, но, во-первых, подробностей никому рассказывать не придётся, а во-вторых, сами они с Флимонтом, проведя кучу времени над придумыванием идеи получше, ничего так и не придумали. Так что оставалось только смириться и сообразить, как можно более туманно разъяснять всем свою историю.        Приятной новостью оказалось то, что без результатов СОВ Гарри не могли принять на шестой курс, а это означало, что он будет обучаться вместе с Флимонтом. То, что он снова попадёт на Гриффиндор, сомнения не вызывало.        Тридцать первого августа все вещи были собраны и после праздничного семейного ужина Поттеры пораньше разошлись по комнатам. Старшие готовили себя к разлуке с детьми, а младшие к веселью и встрече с друзьями.

***

       Пронзительный и задорный гудок паровоза ознаменовал отбытие студентов на ещё один учебный год, полный конспектов и дружеских посиделок. Тепло попрощавшись с Генри и Элен, Гарри и Флимонт присоединились к однокурсникам.        Среди новых знакомых Гарри сразу отметил рыжие волосы одного из парней, которого Флимонт представил как Септимуса Уизли. С ностальгическим теплом Гарри отметил, что весёлый нрав был определённо семейной чертой родного ему семейства.        Как и предполагали ребята, все были очень удивлены неожиданным появлением «брата» Флимонта. У парней горели глаза, и всё наперебой расспрашивали, где Гарри был во время празднования одиннадцатилетия брата, или на летних каникулах, когда у Флимонта гостили друзья.        Краснея и смущаясь, Гарри озвучивал подготовленную ложь: не зная, сможет ли он колдовать, он не хотел знакомиться с другими волшебниками, потому что завидовал и стыдился. Выслушивая историю Поттера, ребята сочувственно качали головами и дружно выражали радость по поводу благоприятного исхода недуга.        Не без помощи Флимонта, разговор двинулся дальше. Все делились впечатлениями от летних каникул и Гарри с интересом узнавал больше о магах современности. Почти все ребята побывали этим летом на чемпионате мира по квиддичу, и парни вдруг вспомнили, что ловец их команды закончил школу в мае. — Я обязательно буду пробоваться в этом году. Не знаю, кого назначат капитаном, но надеюсь, что не Вильямса, — в голосе говорившего явственно звучала неприязнь. Роберт Эмрис, как запомнил Гарри, недовольно поджал губы. — Я приходил на пробы уже дважды, и если в этот раз меня не возьмут, то будет совершенно очевидно, что всё дело в том случае на втором курсе, — он возмущённо закончил свою тираду и уставился на Гарри.       Поттер отметил, что по щекам Эмриса поползли красные пятна, но было тому причиной воодушевление перед пробами в команду или злость из-за несправедливого отношения после «того случая», Гарри не понял. Впрочем, почувствовал лёгкий толчок локтём от Флимонта, Поттер поспешил спросить про таинственную ситуацию. Роберт, не заметивший манипуляции братьев, просветлел и пустился в рассказ.        Судя по смешкам остальных ребят, они уже ни раз слышали эту историю и находили более забавным любовь Эмриса к этой байке, чем саму историю.        Разговор вновь вернулся к Гарри, когда Септимус поинтересовался, играет ли Гарри в квиддич. Узнав, что Поттер любит летать и неплохо ловит снитч, Уизли стряс с него обещание пробоваться в команду. Сам Септимус играл за охотника и собирался после школы профессионально играть в квиддич. От Гарри не укрылся обвиняющий взгляд Эмриса, когда тот услышал, что у него будет ещё один соперник на пути к заветному месту ловца, но решил его стоически игнорировать. Летать Гарри любил очень сильно.       За весёлыми разговорами поездка подошла к концу незаметно. Выйдя на приятную вечернюю прохладу, молодые люди направились к каретам с фестралами. Поняв, что никто из парней не видит крылатых коней, Гарри улыбнулся. Смерть не заходила в дом этих ребят и это было чудесно.       Поднимаясь по ступеням замка вместе с несмолкающими ни на минуту гриффиндорцами Гарри внезапно вспомнил, что через несколько минут ему предстоит снова пройти распределение. Он не волновался о решении шляпы, но мысль о том, чтобы стоять посреди подиума вместе с первокурсниками, вызывала болезненные спазмы в животе. Конечно, руководя Отрядом Дамблдора, он поднабрался умения вести себя перед целой толпой народа, но всё же там были его друзья.       Впрочем, деваться было некуда и войдя в главный зал Хогвартса, он поплёлся к преподавательскому столу, стараясь не выдавать свою неловкость. Флимонт ободряюще показал ему большой палец и сел на скамью вместе с друзьями. Распределение должно было вот-вот начаться.