Аггел музыки

      Выходной день у девушки выдался насыщенным. Александра смогла немного прибраться в квартире, устроить стирку и, конечно же, как и любая другая мадемуазель, не забыла уделить внимание себе. С последним, стоит сказать, она справилась намного лучше, чем со всем остальным. В целях экономии и временного отсутствия постоянного богатого друга балерина сделала уборку, как смогла, а смогла она, мягко говоря, с натяжкой, неохотой и отвращением к мокрым тряпкам. Если стирка белья моднице удалась чуть лучше плохого, то вот мытьё полов и избавление от пыли… В конце концов, ведро было поставлено на место, и, вместо вальсирования с ним по своей маленькой съемной квартире, девушка решила отдохнуть: уход за волосами, только-только появившееся в продаже и потому довольно дорогое ароматное жидкое мыло для расслабления, розовая вода, натуральный шампунь, мягкая сладковатая пена в ванной, чтобы вернуть коже гладкость, и арома соль с лепестками роз — пожалуй, это всё, что было необходимо Александре в те прекрасные часы наслаждения собственной красотой. Покрутившись перед зеркалом в чистом домашнем платьице и удовлетворившись результатом, Саша самодовольно посмотрела на себя в зеркало, решая, какое платье выбрать на завтра. Нежно-голубое ей просто нравится, а зелёное, оттенка свежей летней листвы, идёт к глазам.              — На завтра, пожалуй, всё-таки голубое, — прошептала она, вспомнив про привезённый медальон с вкраплениями апатита. — А на послезавтра, если де Ариас попросит свидания со мною, надену зелёное. И никаких украшений. Только серьги. А на шею… — она мягко провела по маленькому, вырисовывающемуся из-за худобы кадыку. — На шею то изумрудное колье, которое я впервые случайно увижу в витрине частного магазинчика на Риволи.       Следующий день девушка провела как и все до него. Она продолжала посещать тренировки и репетиции, без интереса слушала Фицджеральда и с плохо скрываемым интересом общалась с графом де Ариасом, который, кстати говоря, не хотел отступать от столь лёгкой добычи, мягко, но настойчиво приглашая на пикники, тайные маленькие свидания в тени какого-нибудь ресторана и конные прогулки, конечно же, в собственном поместье и непременно с поздним ужином, чтобы затем любезно предложить испить вина перед камином ночью. Александре он того не говорил, но она, конечно, смогла догадаться: желательно, чтобы вино испивалось лишь в одной меховой накидке и украшениях. Оставаясь кокеткой верной своему делу, балеринка любезно находила поводы для отказа, чем порой доводила графа до исступления, стоило только её сладковатому шлейфу скрыться за дверью гримёрной.

«В нашей труппе достаточно и без меня роковых красоток! Неужели ему больше нравится соблазнять женщину замужнюю?» «Подумай сама: если ты замужем, то это совершенно ни к чему его не обязывает! Только представь, что тебе, молодой и красивой, внезапно надоел свой брак, постоянная рутина со старым, вредным мужем, который совсем тебя не балует, а тешится лишь собственным благом, а здесь вдруг появляется такой же молодой и красивый, как ты, богач, готовый за один поцелуй твоего пальчика достать звезду с небес! Конечно, де Ариас бы не упустил такой возможности полюбезничать, а после развлечений махнуть ручкой на закате и уехать далеко-далеко, где ты не доберешься до него. Ни одна из тех, что он уже наверняка успел совратить.»       — Наивный, — тихо хмыкнула она, в гримёрной развязывая пуанты в одиночестве. — Даже такие грациозные барки находят свои скалы… — Она вдруг задумалась, отстав от своей избитой стопы, и взглянула вверх, так что хитрые глаза блеснули в свете газовых ламп редкой для Александры проницательностью. — Или их капитанов утаскивают на дно прелестные сирены.       Через пару дней господин де Ариас вновь наведался, едва ли не светясь аурой решительности и харизмы. Он в привычной манере обаятельно украл Александру с тренировки и, схватив за локоток, отвёл в сторону при всём кордебалете. Другие танцовщицы обратили на это огромное внимание, перешёптываясь между собой, девушки даже не догадывались о той игре, которую затеяла героиня. На шею ему с удовольствием повесилась бы любая, ещё более красивая и миловидная пустышка, но он почему-то и смотреть не хотел в другую сторону. Нужно было, вероятно, быть ужасно слабым зрением человеком, чтобы не приметить, какая злость порой сверкала в женских, действительно кошачьих глазах. Александре оставалось лишь томно вздыхать на все вопросы и продолжать загадочно улыбаться внезапной настойчивости такого галантного ухажёра, с удовольствием слушающего о том, какие прелестные туфельки она совершенно случайно увидела вчера или позавчера и какие они в самом деле были удобные. Самое главное из всего этого спектакля было то, что эти самые туфельки тем же вечером стояли перед зеркалом в маленькой съемной квартире и к ним уже выбиралось очередное платье. Ну и что, что придётся оказать за это милость и поужинать с любезнейшим месье де Ариасом… В конце концов, дать ему новый повод кусать локти, потанцевав с другим, даже полезно.       — Ведь к этим туфелькам непременно подошёл бы китайский шёлковый веер или та пудровая шляпка с газовой ленточкой и тканевыми цветами, — прошептала Александра, устало опускаясь на кровать. — Будь у меня столько денег… Я бы купила и веер, и шляпку, и новую пудру и даже новое платье.       Теперь все её мысли занимало непременно новое плате, модель которого она уже даже успела зарисовать! Если бы не так внезапно подошедшая на репетиции Элизабет, то утром следующего дня Александра точно свернула бы себе очередной пальчик, совсем забыв о тонкостях постановки позиций с этим выдуманным платьем.              — Кто ты? — переспросила Сашенька.       — Элизабет, — остановив поток слов ответила балерина.       — Элизабет? — Александра попыталась вспомнить эту тонкую любопытную натуру с волосами, что так причудливо отливали металлическо-розовым оттенком в освещении танцевального зала. — Это ты та девочка, которая у меня спрашивала про уроки соблазнения всякого рода аристократии? — балеринка кивнула головой. — Что-то хотела? Если ты по поводу тех самых лекций, то я не веду их больше.       — Смешно, — произнесла мадемуазель со саркастическим оттенком. — С тобой сложно общаться… Ты не только вульгарна, но ещё и груба.       — Мой характер прекрасен, — без тени сомнения ответила Александра, даже подарив одну из своих самых нежных улыбок. — Если бы не он, то я бы здесь не стояла, так что оскорблять себя в таком тоне не позволю. Что-то ещё? Или ты и так смогла понять, что я не настроена болтать.       — Граф де Ариас, это он твой муж?       — Тактичность — твоя лучшая черта, — задумчиво прошептала Сашенька, продолжая разминаться, не глядя на Элизабет. — Илер не мой муж. Не думаю, что эта тема должна тебя так беспокоить.       — Подожди, — чуть помедлила балерина. — То есть ты хочешь сказать, что, будучи замужем, принимаешь ухаживания графа?!       — Я не принимаю его ухаживания, — Александра старалась врать лучше, но выходило, как всегда. Элизабет в сомнении выгнула бровь. — Я культурно отказываюсь, хотя хочу избавиться от него вовсе.       — Так откажись.       — Советчик из тебя, конечно, не очень, — усмехнулась балерина, оставив в покое голеностопы и обратив внимание на новую знакомую. — Я не могу отказаться, так как месье Илер де Ариас очень настойчив, а если он новый покровитель Гранд Опера, то, следовательно, моё ускоренное продвижение зависти от его милости. Получить её я могу, потому что граф сам оказывает внимание. Нравится это моему мужу или нет, тебя это не касается от слова совсем. Я просто не хочу быть убранной из труппы. — Элизабет задумалась, но не отошла. Саша с трагизмом вздохнула, желая, чтобы навязчивая танцовщица перестала мешать. — Я не спала с ним и не буду, — прямо сказала героиня. — Можешь выдохнуть и попытаться забрать его себе, препятствовать не стану.       — Ну… — балерина смутилась. — Я, конечно, хотела бы, чтобы такой человек, как граф оказывал мне внимание…       — Влюбилась?       — Что? — она озадачено вздохнула, потупив взгляд на пуантах. — Я не сказала бы, что прям таки влюбилась… Скорее…       — Влюбилась, — кивнула бестия, упираясь ладонями в бока. — Я не стану тебе помогать, но лишь только для того, чтобы ничего не испортить. Возможно, тебе стоит быть поблизости со мной, в какой-нибудь прекрасный день он запнётся о твою стопу и вот! Ты уже сидишь в ресторане с видом на самые благородные улицы Парижа.       — Будь аккуратнее с графом Илером, — почти шёпотом произнесла балерина. — Другие тщательно обдумывают план мести. Они хотят сделать это так, чтобы обвинить Призрака Оперы. Вроде бы как ты его разгневала своим поведением, и это он тебя наказал.       — Уверена, Призрак не даст опорочить своё доборе имя, — улыбнувшись, ответила Александра, протягивая свою руку и пожимая холодные пальцы Элизабет в знак знакомства.       Оставшуюся репетицию Александра делала вид, что послушно внимала всему сказанному балетмейстером. Всего через какие-то два часа балет полностью был отшлифован к завтрашнему триумфу. Вряд ли, конечно, его выступления смогут потеснить в кассовых сборах «Il Muto», ставящееся уже несколько лет подряд. Каждый раз зал ждёт одно и то же: изящные дамочки в партерах, те что по-моложе, смущаются и краснеют, а их верные, по крайней мере в общеизвестном понятии верные, кавалеры не перестают улыбаться. После всей этой эпопеи с подготовкой и вдохновительной речью Саша решила немного погулять по театру: пройти мимо красивых статуй, бархатных соф и ложи, где она когда-то работала. Упаси её снова оказаться на этом стуле в полумраке. Поморщившись, девушка вернулась в большую гримёрную. Там она быстренько переоделась в нежно-голубое платьице, доходившее ей до середины подтянутых икр. Белый воротничок и линия кружев на подоле делали её похожей на Алису из Страны чудес Льюиса Кэрролла. Только лишь у зеркала она приметила, что с шеи пропала тонкая серебряная цепочка жемчужного кулона, спускавшегося по ключицам под боди до впадинки между груди. Как же так? Это ведь мамин подарок на семнадцать лет… Александро ясно помнила, что, когда репетиция закончилась, кулон был на ней.       «Наверное, соскользнул у лож, когда я поправляла волосы…»       Скоро закончив с переодеванием, балерина выскользнула из гримёрной, направляясь вверх по лестнице. Красивая красная дорожка любезно провела Сашу к ложам. Наконец, девушка дошла до своей — третьей, где и обронила столь ценную вещицу. Она неприметно лежала у самой стены. С облегчением выдохнув, девушка подцепила длинную цепочку. Осмотрев кулон, Александра вовремя увидела поломанную застёжку.       — Хорошо, что она пережила репетицию, — прошептала она сама себе. — Ни одна из балерин ни за что бы не вернула мне это обратно.        Спрятав украшение в карман, чтобы затем показать его мастеру, Александра едва не опустилась прямо здесь на колени от усталости. Мало того что последние дни Фицджеральд как будто бы сошёл с ума, гоняя бедных девочек снова и снова, так ещё и такая пропажа! Что же там до маменьки, Сашенька сама не смогла бы пережить такую утрату. Такой простой, казалось бы, невзрачный кулон с перламутровой жемчужинкой, вытянутой в форме капли, но сколько воспоминаний он хранит о своём дарителе. Вдохнув поглубже, чтобы успокоиться, героиня почувствовала тонкий, специфичный аромат, который принадлежащий только лишь ложам. Смесь непонятно откуда взявшейся туалетной воды, дерева и бархатной ткани ласкали обоняние.       — Александра… — сладкий, мягкий голос был едва слышен.       — Здесь кто-то есть? — Прижав руки к груди, переспросила девушка, заглядывая в тень коридора.       — Александра, я здесь, — продолжал шёпотом голос. — Подойди ближе…       — Это либо со мной что-то странное творится, либо здесь действительно кто-то есть, — продолжала рассуждения в слух на родном языке Саша. — Кто здесь? Представьтесь! — вновь произнесла она милым голосом, используя чистый французский.       — Иди ко мне… — вторил таинственный голос.       «Чему быть — того не миновать…»              Вариант никуда не пойти а, напротив, убежать как можно дальше от жуткого места почему-то Сашенькой не рассматривался. Она ориентировалась на шуршания и движения тяжёлых занавесей, вся превратившись в слух. Наконец, она пришла. Вернее, слёту запнулась о появившуюся словно из ниоткуда ступеньку и, прошипев от сильной боли, присела прямо на пол, растирая ушибленное место. Если бы это место было хотя бы немного освещено, то стоящие в глазах девушки слёзы заметил бы даже самый невнимательный.       — Простите за мои странные игры, — тут же послышались сверху, но в полумраке ничего не было видно. — С вами всё в порядке?       — Идите уже сюда, господин Призрак, — произнесла Александра, не отрываясь от пульсирующей ноги. — Я уже поняла, что вы попытались пошутить. Пожалуйста, идите ко мне и помогите. Сама я не встану.       Через минуту сильные руки подняли стройное тело, как какую-нибудь мягкую игрушку. Оказавшись почти что в объятиях Эрик, девушка даже забыла, что у неё болит нога, она не может нормально наступать, да и к тому же о том, что после такого налёта ссадины явно не оставят нежные ручки в покое. Всё как будто вылетело из головы во время падения. Эрик, ни о чем не подозревая, бережно прижимал страдалицу к себе, чтобы та по неловкости вновь не упала. Саша ещё раз ощутила аромат — тот самый, который она уловила возле лож. Вдохнув приятные нотки, балерина поняла: она уже была на руках у фантома, когда первый раз попала в призрачное жилище. Только вот девушка ничего не помнила. А сейчас… Сейчас она всё чувствует: его аромат, жилистые руки… Наконец, высоту роста Эрика.       «Да тут все два метра!»       Прикинув боль от неловкого падения с такой высоты, балерина послушно ухватилась за шею Призрака. Он, осторожно ступая со своей внезапной ношей, поднялся выше, к ложе номер пять.       — Ну вот, — вдруг нарушил тишину мужчина, когда неяркий свет зала ударил бестии по глазам. — Аккуратно…       Призрак тихонько опустил девушку на бархатное креслице. Затем он присел на корточки возле девушки и снял туфельку с её ноги.       — Болит, когда я делаю так? — Эрик повернул стопу по кругу.       — А-ай! — вскрикнула Сашенка. — Ну что же вы творите?!       — Тише, прошу вас… — шёпотом попросил фантом. — Я не хотел причинить вам боли, но, прошу, не надо так кричать. Мы рискуем быть пойманными.       — Что ты делаешь? — как будто не слыша его просьбы, спросила девушка.       Эрик с тихим хрустом размял костлявые пальцы и сбросил накидку на соседнее кресло, оставшись в неизменно чёрном сюртуке. Стало ясно, что мужчина выбирает удобное расположение на полу, рядом со ступнями балерины, не просто так.       — Главное, чтобы это не подтаранный вывих оказался, — вздохнул мессир. — Иначе всё обойдётся гораздо хуже.       — Что? — с ужасом в глазах переспросила девушка. — Как же это — хуже?       — Подтаранный вывих — редкая травма и весьма неприятная. Как правило, пострадавшего ждёт разрыв связок, резкая боль и последующая деформация, — поделился фантом, разжевывая информацию для Александры. — Потерпите немного, я постараюсь всё исправить.       — Деформация…? — еле-еле пролепетала девушка. Ещё миг, и Саша зашипела от боли, чуть сжимая подлокотники кресла. — Тогда ты просто обязан взять меня после этого замуж.       — Это почему же ещё? — спросил Эрик. Он с удивительной бережностью помассировал женскую стопу в некоторых местах, чтобы Александра немного расслабилась, а потом, наконец, заключил. — Нужно вправить.       — А если бы это оказался тот самый ужас с деформацией… Кому нужна калека? — не переставала лепетать Сашенька со слезами на глазах. На последние слова мужчина лишь фыркнул. — Это была бы твоя вина и именно тебе бы пришлось бы жить со мной дальше.       — Какое страшное наказание, — не отрываясь от дела, с сарказмом ответил Эрик. — Носить молодую красивую женщину на руках. Любой нормальный мужчина в самом деле бы испугался такого и убежал.       — Это несмешно. — прошипела балерина от боли и капли злости.       — Проблема-то не в стопе, — остановившись разминать ногу, фантом взглянул на девушку. — А в твоём отвратительном характере. Ты и здоровая жениха не сыщешь.       — Не говори того, чего не знаешь. Вдруг, ты ошибся и я со спокойной душой пойду за мужа-барина, который будет приказывать мне, что и как делать.       — Тогда уж в самом деле вероятнее наша с тобой свадьба! — тихо рассмеялся Эрик, но, увидев испуг в её глазах, тут же объяснился, что он не имеет в виду стопу. — Ладно, мадемуазель, теперь действительно придётся потерпеть, — предупредил Призрак, вынимая из кармана пиджака нож. Глаза девушки расширились до размеров Гранд Опера. К счастью, он достал оружие, протягивая Александре только футляр. — Вот, зажми между зубок и не кричи.       Она послушно приняла зажим, делая, как скажет Эрик. Затем, Призрак размял кисти рук ещё раз, положил их на ногу и принялся считать обратным отсчётом от трёх до одного. По сигналу, фантом резким движением дёрнул стопу, проделывая нужные махинации. Саша впилась каждым миллиметром зубов в чехол от ножичка. Если бы не он, то крики умирающего динозавра разлетелись бы по всем этажам прекрасного театра. Даже подземелья уловили бы звуковую волну. Мужчина с обыденным промедлением взял накидку со стула, закинув её себе на плечо, и дал возможность Александре свыкнуться с мыслью о том, что ценой такой боли её стопа сохранилась. На руках девушки проявились все жилки — сила, с которой она сжимала ручки кресла, была невероятная для этого хрупкого тела.       — Я вправил тебе стопу, — с улыбкой промурлыкал Эрик, как будто бы ожидая за это благодарности. — И спас от вынужденной женитьбы себя.       — Дурной, — по-русски шепнула Сашенька, закатывая глаза от боли. В висках как будто был целый концерт барабанов, а по соседству с ним, в ушах, вечер игры на музыкальных треугольниках. Она никогда бы и подумать не смогла, что придётся пережить такую боль в своей жизни. Даже первые вывихи нежных пальцев во время танцев казались детским лепетом по сравнению с тем, как этот умелец вправлял ей стопу. — Зачем я вообще повелась на эту уловку?       — Я бы мог тебе сказать, конечно…       — В любых вариациях всё сведётся к моей глупости? — Облокотив висок на самую мягкую часть ладони, перебила Александра, другой рукой утирая со щёк подсохшие слёзы.       — К твоей наивности.       — Козёл, — едва слышно прошептала балерина, закусывая от обиды нижнюю губу.       — Возьмите накидку и бросьте себе на колени, — спустя короткое молчание пробормотал мужчина, перевязывая тонкую ножку девушки собственным шейным платком.       — Это ещё зачем? — изогнув правую бровь, переспросила Саша.       — Так нужно. И без того короткое платье может сильно задраться, — спокойным тоном отвечал фантом. — Когда я закину ногу себе на плечо. Это необходимо.       — Что?!       — Как хочешь, — Эрик уселся на полу по-турецки, закидывая ногу Саши себе на плечо.       Балерина едва не пискнула от испуга, однако всё-таки довольно быстро накинула его вещь на колени. Призрак лишь продолжал сидеть с натянутой спиной, тихонько посмеиваясь.       — Что вас так развеселило? — холодным тоном прервала Эрика балеринка.       — Ничего, — фантом хотел сделать серьёзный голос, но не смог.       — Грубиян! — тут же выплюнула девушка.       — Что?       — Ничего, — колко улыбнувшись, ответила Александра.       Эрик спокойно выдохнул. Не вставая со своего места и не убирая ножки девушки, мужчина поднял футляр для ножа. Он аккуратно убрал оружие туда, засовывая всё в карман сюртука. Улыбнувшись, он достал уже из другого кармана бархатную красную коробочку. Протягивая её Саше, оперный хозяин смотрел в глаза балерины.       — Это вам, — проговорил он. — С прошедшими праздниками, Александра.       — Что это? — она приняла футлярчик, но не открыла его.       — Открой, — шепнул Эрик. — Это украшение.       После слов об украшении пальцы девушки распахнули футляр раньше, чем она успела об этом подумать. Ахнув от лежащей там серебряной подвески в виде сверкающей маски со вставками рубинов в глазницах, Сашенька не сдержала радостной улыбки, понимая, что это настоящий эксклюзив.       — Вам нравится? — дав ей возможность налюбоваться, спросил Призрак, прекрасно видя, что эта обаятельная сорока осталась более чем довольна подарком.       — Это превосходно! — выдохнула балерина. — Это бриллианты?       — Бриллианты и рубины, — кивнул мужчина.       — Дорого? — одними губами спросила она, не отводя от него взгляда.       — Безумно, — в такой же манере ответил ей Эрик и затем улыбнулся.       От него не укрылась та хитрая нотка меркантильности, блеснувшая в глазах Александры всего лишь одним мгновением. Некоторые прядки выпали из заколотой причёски, делая девушку ещё более миловидной. Она вдохновенно ответила на его обаятельную улыбку своей. У Эрика замерло сердце от девичьего взгляда.       — Я теперь понимаю, почему эти слепцы тащат вам цацки целыми мешками, — вздохнув, покачал фантом головой.       — Есть один нюанс, — мягко начала Сашенька, наклонившись к сидящему мужчине. Она как будто не услышала его замечания, полностью увлечённая своим подношением. — Боюсь, что я не подберу серёжек к этому уникальному подарку… Даже не знаю, где можно было бы найти хотя бы что-то подходящее.       — Хорошая попытка, мадемуазель, — Эрик едва не рассмеялся. — Однако мы с вами не в тех отношениях, чтобы вместо чисто символических подвесок дарились целые комплекты ювелирных украшений.       — Комплекты? — с интересом переспросила девушка.       — Комплекты, — кивнул Призрак, едва не смеясь от её лисьей проворности. — С колье, серьгами, браслетами… Всё в одном стиле и прекрасно дополняет друг друга.       — В таком случае, — стрельнув раскосым взглядом, прошептала девушка, наклоняясь ещё ближе к Эрику. — Для дополнения этой подвески не хватает всего лишь ещё одной маски… Вместе они смотрелись бы идеально.       О какой именно маске шла речь Сашенька весьма недвусмысленно намекнула господину фантому: мягкая подушечка женского указательного пальчика осторожно скользнула по обнажённой бледной шее Эрика, а затем, достигнув желаемого, обласкала в подобном жесте край гладкого белоснежного фарфора. Фантом едва не поперхнулся собственной слюной от подобной выходки. Его сердце забилось быстрее и, если бы его стойкость не улетучилась после неё, то Призрак бы понял, что в самом деле смутился не откровенности и пошлости сидящей рядом с ним девушки, а от внезапного удовольствия, доставляемого столь нежными прикосновениями. Не остановись Александра, и следующей секундой он выкупил бы для неё одной весь театр. Однако она отняла кисть от порозовевшего лица мужчины, отвернувшегося в сторону как раз за тем, чтобы чертовка не приметила смущённого румянца.       — Я очень вас смутила своей вольностью? — как ни в чем не бывало спросила девушка.       — Нет, — Эрику показалось, он ответил достаточно уверенно.       — Хорошо, — загадочно вздохнула Саша. — Это было бы совсем некстати. Всё-таки мы с вами не в тех отношениях, господин Призрак, — пояснила она, столкнувшись с его вопросительном взглядом, в котором всё ещё плавилась эта потрясающая тень смущения, приведшая девушку в ещё больший восторг, чем подвеска.       Эрик сглотнул, до сих пор чувствуя её прикосновения. Он ощущал всеми фибрами, как красивый пальчик мягкой подушечкой скользит чуть ниже небольшого кадыка, поднимаясь постепенно верх. Наконец ноготок останавливается на гладковыбритом подбородке, прекращая сладкую пытку. Казалось бы, просто вульгарное касание должно вызывать гнев, но напротив.       В зале театра было достаточно тихо. Балерина продолжала довольствоваться своей маленькой шуточкой, но она даже не подозревала, какого демона пробудила своим вполне невинным касанием. Невинным для обычно строптивого, терпкого Эрика, но не для того чувственного и голодного до любви Эрика, который был запрятан, казалось бы, достаточно глубоко в сущности самого Призрака.       Аккуратно убрав повреждённую лодыжку девушки со своего плеча, фантом поднялся на ноги. Властным жестом он схватил свою накидку с колен Саши, поспешно накидывая вещь на плечи. Александра всего лишь хотела пошутить, но, сама того не зная, сделала чуточку больше, чем могла бы предположить. Девушка уловила напряжение, начиная подозревать, что что-то не так.       — С вами всё в порядке? — спросила она.       — Да, — отрезал Эрик. — Я сейчас приду.       Мужчина быстро спускался по этажам Гранд Опера, оставаясь тенью. Он молил Бога, чтобы Надир ещё не ушёл. Призрак видел любопытного перса днём, пока тот слонялся без дела по театру. Фантом понимал, как может травмироваться лодыжка, если Саша вдруг пойдёт сама, а донести её хотя бы до экипажа он не сможет. Не только из-за соображений оставаться таинственным Призраком Оперы, но и учитывая собственные вдруг проснувшиеся позывы. Второй раз он не переживёт подобный казус.       Перс в самом деле преспокойно расхаживал по первому этажу, не замечая пары огненных глаз. Наконец, дав другу несколько секунд на осмотр потолка, мужчина в маске надменной походкой подошёл к нему.       — Добрый вечер, Мазендаран, — зловеще раздалось над ухом испуганного дароги.       — Эрик! — злобно выдохнул перс. — Пёс тебя дери! Когда закончатся такие идиотские розыгрыши?!       — Это не шутка, перс, — спокойно обратился к нему фантом. — Это моя жизнь.       — Оригинально, — невесело хохотнул Надир. — Что-то случилось или мой дорогой просто соскучился?       — Александра, — сквозь зубы прошипел Призрак. — Ей очень нужна твоя помощь.       Месье Хан удивился, но без лишних вопросов отправился вслед за эксцентричным хозяином Опера.       — Примите мои извинения, Александра, — Мазендаран мягко поднимал девушку на руки. Эрик предпочёл держаться в стороне. — Мне придётся вас так обхватить ради вашей же безопасности.       — Почему я просто не могу пойти сама? — спросила девушка, послушно обхватывая руками крепкую смуглую шею дароги.       — Потому, что есть шанс травмироваться снова, — Оперный хозяин бросил взгляд на лодыжку балерины. — У вас завтра выступление, тем более премьера! Нельзя допустить подобного казуса, как повторный вывих.       — Между прочим, это ты виноват в «этом казусе»! — передразнила Александра.       — Озадачьте серьгами Илера де Ариаса, — вдруг припомнил Эрик, когда Надир уже собрался выйти в коридор. — Уверен, для вас он найдёт несуществующее.       Александра ахнула от возмущения, но высказывать свои мысли по этому поводу было уже поздно: Эрик скрылся словно по щелчку, стоило улыбнувшемуся месье Хану развернуться лицом к выходу. Надир невозмутимо вынес балерину на улицу. Облокотив её на себя, мужчина решительно подозвал экипаж.       — Месье Хан, я думаю такое беспокойство по поводу какой-то лодыжки бессмысленно. Вам так не кажется? — мягко спросила Саша.       — Не кажется, — отвечал Мазендеран, не отвлекаясь от кучера. — Назовите свой адрес, мадемуазель, пожалуйста.       Девушка послушно приговорила французскую скороговорку означающую место её проживания. Когда молчаливый извозчик почесал затылок и кивнул, дарога аккуратно усадил балерину в экипаж. Наконец, отдав ожидающему мужчине деньги, Надир сам погрузился внутрь. Карета двинулась с места.