Вино и кровь здесь равноценны;
Все гости едут на гробах.
Еды не будет совершенно,
Мы будем пить и танцевать.
О, сатана! Нам дай команду,
Когда мы сможем начинать,
И мы расскажем миру правду.
Пора нам всем из тени встать!
Рауль де Шаньи получил письмо от Кристины в тот же вечер. Юноша поспешил озадачить своего камердинера престранным костюмом «Домино». Благо, девушка доступно для него объяснила, как будет выглядеть она и что требуется от наряда Рауля. Удивительно, но найти нужное не составило труда, особенно перед самым праздником. Конечно, заказ был не от последних людей в Париже, но и здесь могли возникнуть свои препятствия. Очевидно, судьба благоволила милому другу детства, иначе как ещё объяснить удачливость Рауля в тот день. Другой факт остаётся не менее забавным, чем успех более юного кавалера: Эрик, сам того не зная, смог подобрать костюм не только для возлюбленной барышни. Быть может, если бы фантом догадывался о случайно содеянной милости, то в меньшей степени бы озаботился расположением ленточек и вырезов. Конечно, месье де Шаньи несколько насторожило, что в своём послании девушка просила никоем образом не отвечать в письменном виде на данную просьбу. Молодой человек, видимо, в силу своей одухотворённости перед этой долгожданной встречей, решил, будто Кристина не желает быть лишний раз скомпрометирована и очень обрадовался разумности со стороны давней подруги. Подойдя к окну, он достал из самого маленького ящичка секретера миниатюрную коробочку, неловко представив, как будет сделано самое ценное предложение возлюбленной танцовщице. Виконт твёрдо решился на это, вопреки недовольствам старшего брата. В конце концов Филипп гневно махнул рукой в сторону глупого юного родственника, которого ему не удалось переубедить. Де Шаньи старший порывался самолично поговорить с той «молоденькой ведьмой», но Рауль с удивительной для него настойчивостью едва ли дошёл не до скандала с братом, чтобы тот не смел впутывать в их разногласия и недопонимания Кристину и в чём-то оказался действительно прав. Быть может, Филипп так злился, потому что сочёл эту помолвку своей собственной виной. К его несчастью, именно он первый окунулся в запретную для своего статуса любовь с прима-балериной. Благо, дело обстояло совсем не в том, иначе бедный де Шаньи старший, верное, не дожил бы до своих сорока, чувствуя желчную вину за неудачную женитьбу брата. Когда настал знаменательный день маскарада, все приглашённые не находили себе места. Кристина ужасно переживала, что хитрый Эрик всё узнает и встреча с другом детства как на зло сорвётся. Сам Призрак же надеялся увидеться с певчим соловьём, в попытках допытаться по-новой женского согласия. Юноша-виконт, как и его мрачный соперник, был наполнен романтическими мыслями о мисс Даае. Правда Рауль не столько переживал о самом свидании, сколько о задуманном предложении. Словом, каждый думал о своём сокровенном. Только Александра, несколько отличаясь от всей дружной компании любовного треугольника, хотела лишь повеселиться и натанцеваться от души, как это бывало в лучших домах Петербурга! Всего год назад она и не могла мечтать о том, что будет развлекаться в одном из известнейших театров мира. Наверняка, его директора в поисках новых инвесторов не поскупятся на достойные закуски и выпивку. Лёжа в постели, девушка уже представляла, как будет выглядеть в своём наряде. Ей казалось, что платье подобрано более чем прекрасно для предстоящего мероприятия. Благо, Сашенька успела забрать его ещё вчера, досконально проверив юбки на предмет слишком торчащих ниточек или неуместных складок. Заплатив портнихе за сшитый наряд чуточку больше в знак премногой благодарности, балеринка воодушевлённо вернулась домой, осторожно примерив получившийся образ. Танька Столешникова, Александра могла на это поспорить, кусала бы от зависти локти, если бы подруга пришла на бал в дом тех же Керенских в этом смелом, необычном амплуа идеальной героини с разбитым сердцем из какого-нибудь любовного романа, которыми они так зачитывались тайком от старших. Пока девушка лениво нежилась в кровати, словно прехорошенькая кошечка, Призрак Оперы, опять поднявшийся рано утром и, к сожалению, не смог боле заснуть. По своему обыкновению он, накинув шёлковый чёрных халат, отправился в кухню. Фантом без удовольствия выпил чашку чёрного, крепкого кофе, потому как в который раз забыл купить сахар и сливки. Размышляя о Кристине, Эрик решил, что прошло вполне достаточно времени для принятия окончательного вердикта. Одной из «превосходных» черт этого странного, но не менее интересного человека в маске являлась самоуверенность. Призрак, признаться, был сам по себе натурой противоречивой. Он любил и ненавидел себя одновременно. Контрасты личности играли между собой, поэтому фантом продолжал надеяться, что выбор все-таки падёт в его сторону. Он слишком привык к её присутствию и голосу. Эрик медленно встал из-за стола и так же неторопливо пошёл в спальную комнату. На софе лежал костюм, приготовленный ещё со вчера. Название он носил вполне себе пикантное — «Красная смерть». Алые чуть зауженные брюки и жилет, золотыми нитками на которых красовался человеческий скелет, хозяин подземелий заказывал инкогнито у искусного парижского портного. На самом деле с фигурой фантома такой эксцентричности вполне можно было бы избежать, однако Призрак так не считал. Под низ он решил надеть простую белую сорочку из тонкой ткани. Единственной её изюминкой оказался воротничок, увенчанный блестящими запонками на самых концах, соединённых между собой маленькой тонкой цепью. Дав волю фантазии, Эрик дополнил всё великолепие плотной накидкой с длинным плащом, на котором теми же золотыми нитками по эскизу вышили — «Non tactus — ego sum rubrum mortem!». Главным и, пожалуй, самым важным аксессуаром не только этого вечера, но и всей жизни Призрака была довольно плотная маска-череп, дающая возможность увидеть нижнюю часть лица, которую планировалось загримировать. Уникальная шпага с рукояткой в виде крупной детализированной черепушки являлась отдельной любовью месье фантома. По мимо прочего, он откуда-то со дна своих вещей выудил старые кожаные сапоги, больше походившие на военные, но прекрасного состояния. Они вполне сочетались с декоративным, однако тяжёлым и достаточно тугим ремнём, единственным украшением которого была крупная золотая пряжка. Мастер лишил себя соблазна примерить снова подобранный костюм, сохранив всю приятность момента до непосредственной подготовки к выходу на бал. Всегда роскошная и ошеломительная Гранд Опера сегодня была просто невообразима. Натёртый до ослепительного блеска мраморный пол отражал яркие позолоченные канделябры, неизбежно добавляющие яркости. Знаменитый оркестр уже во всю играл по-настоящему нарядную танцевальную музыку на одном из балкончиков. Фуршетный стол с должным количеством напитков и закусок уже во всю оккупировала смеющаяся чуть расслабленная знать. Александра улыбнулась, подметив разницу между аристократией, с какой она была знакома с рождения, и той, которую видела впервые во всей своей красе. Мимо неё торопливо прошла скованная парочка о чем-то перешёптывающихся девушек. Одна из них слегка махнула веером, так что до балеринки донёсся слабый сладковатый девичий аромат. Саша невольно вспомнила себя. Ещё буквально каких-то три года назад она во всю веселилась вместе с госпожой Столешниковой, танцевала мазурку до алых щёк и одышки и никогда не отказывала в такой любезности партнёру. Высший свет Парижа оказался куда ещё более страстным. Даже самые молоденькие гостьи наблюдали за происходящим с нескрывающимся весельем. Они с полагающимся почтением общаясь с потенциальными женихами, затем бурно обсуждая их со своими товарками. Александра попыталась ненавязчиво изучить пришедших людей: круг собравшейся интеллигенции показался ей вначале слишком тоскливым, да и после двух-трёх выразительных взглядов пришлось оттуда отойти; небольшое культурное сборище высшей творческой сие театра понравилось Сашеньке больше. Она даже улыбнулась после парочки добродушных анекдотов. Однако чем ближе подходил момент вальса, тем дальше от небольшой, но удивительно живой толпы становилась девушка. Её грудь безжалостно теснил корсет. Александра чувствовала здесь себя совершенно чужой и в то же время не могла придумать себе иного места нахождения, хотя, по идее, не должна была быть в этот вечер у парадной лестницы. В «кишках» Опера у театральных работников, к коим она относилась, происходило своё собственное торжество. Почти ничем не украшенные деревянные стены, куча дешёвого поила и множество разомлевших, а потому распутных девиц. Забавно, что вся раскрасневшаяся от диких танцев челядь выглядела куда счастливее и радостнее, чем их благородные господа, сбившееся по своим собственным кучкам после быстрого перекуса. Вместо оркестра у низших слоёв играли какие-то бродяги на полусломанных инструментах возмутительно пошлые, но безумно весёлые мотивы. Взяв у лакея с разноса кисло-сладкое шампанское, девушка чуть пригубила его, ненавязчиво оглядываясь по сторонам. Едва не усмехнувшись забавным, совершенно нелепым, но безусловно драгоценным костюмам директоров, балеринка продолжила смотреть дальше, найдя среди кучки строгих деловитых мужчин несколько вполне симпатичных и улыбчивых. Маски скрывали их лица, но по телосложению и костюму можно было сказать, что им не больше тридцати-тридцати двух лет. Один из них случайно столкнулся с Сашей взглядом. Она то ли играючи, то ли по-настоящему смутилась, переменив внимание с выразительного высокого незнакомца на ободок фужера. Эйфория растекалась по молодому телу госпожи Покровской. Слишком давно она не чувствовала себя такой живой. Задумавшись, девушка уже хотела переместиться на другую сторону залы, как вдруг её чуть не сбила торопливая пара в «Домино», неожиданно появившаяся из-за толстой массивной колонны. — Извините нас, пожалуйста! — тихо бросил на ходу юноша. Балеринка чуть нахмурилась, но не от раздражения или злости, а лишь потому что бледное лицо пробежавшей девушки показалось ей смутно знакомым. Вернее, его открытая, большая часть. Чуть тряхнув головой, Александра отогнала наваждение. Она всё-таки встала на то место, которое приметила до столкновения, и весьма удачно. Вот-вот вальс откроет бал-маскарад, и отсюда будет прекрасно видно все танцующие пары. Дома, в Петербурге, героиня всегда открывала бал. Непременно её приглашал какой-нибудь симпатичный, чуть сладковатый кавалер, которому в последствии вечера посвящались все тайные женские ахи и вздохи. Быть может, Саша была бы рада и теперь взять на себя столь приятную ответственность, станцевав среди небольшого количества красивых гостей Гранд Опера, но почему-то никто не подходил. До вальса оставались уже считанные минуты, когда среди всех участников торжества объявилась весьма странная фигура. Изящная «Красная смерть» не спеша шла по зале, вопреки собирающимся танцорам. Присутствующие Эрика, откровенно говоря, испугались. Одни, позабыв приличия, едва слышно перешёптывались о красоте его сложного уникального костюма, другие отшатывались в сторону, внимая надписи на тяжеленной накидке, тащившейся по полу за Призраком на целых два метра. Несколько смельчаков скептически восприняли такую выходку, однако же после инфернального взгляда эксцентричного гостя признали поражение. Мастер внимательно вглядывался в веселящуюся знать, чтобы наконец-то отыскать новоявленное певчее дарование. Правда вместо Кристины он случайно наткнулся на одиноко пьянствующую знакомую. Она стояла одна у холодной колонны, как будто нехотя отпивая уже надоевшее шампанское. Похожего броского наряда среди других женщин не было. Он вряд ли узнал бы в томной молчаливой госпоже дерзкую высокомерную чужестранку. Пышные кудрявые волосы картинно выбивались из пучка, обрамляя лицо, верхняя часть которого была спрятана под кружевной тёмной маской. Губы оказались слишком контрастны тёмно-зелёным глазам, алея на фоне бледной кожи. Юная грудь, верх которой виднелся благодаря превосходно затянутому корсету, равномерно вздымалась под тяжестью рубинового колье. Красное едва пышное платье хорошо сидело на точёной фигурке никому неизвестной балеринки. Оставив на ободке бокала яркий след помады, Александра неторопливо прикоснулась ко рту безымянным пальцем, утирая чуть размазавшуюся помаду. Она старательно делала безразличный вид, давно приметив среди прочих господ месье Призрака. Он почему-то не смог уйти, не сказав пары приветственных слов. Однако Эрик оказался слишком в своём репертуаре, чтобы просто так поздороваться с девушкой. — Не ожидал вас здесь увидеть, — тихо проговорил мастер, оказываясь возле Саши. — Всё-таки работники театра празднуют немного в ином месте. — К вашу сведению, — стараясь сохранить холодность, ответила девушка. — Я одна из завидных невест Петербурга. — поняв, что такой выпад звучит по-детски, она чуть качнула головой. — Мне непонятна цель вашей колкости. Зачем вы подошли? — На улице теплее, чем в разговоре с вами, — усмехнувшись на её пустую речь, продолжил Эрик. — Впрочем, в Петербурге, как я понимаю, именно так и принято общаться с кавалерами на балах. Иначе невозможно. — А в Париже пресмыкаться перед надуманными спутницами, — в таком же тоне подметила бестия, имея в виду Кристину. — Какой прекрасный вечер, — чуть сощурив глаза, выдохнул Эрик. — Пожалуй, стоит отложить продолжение нашей великолепной размолвки на следующий день. Мне хотелось бы растянуть это удовольствие наподольше. — Удовольствие ощущать себя униженным и оскорбленным? — с лёгкой улыбкой переспросила она, повернув голову в сторону оппонента. — Вот ответ на вопрос, почему вы до сих пор стоите одна. К вам же страшно подойти! — усмехнулся Призрак, касаясь рукоятки шпаги. Саша перестала улыбаться, сразу после отпив шампанского. — Вы не думали, что мужчины попросту вас боятся? Вы и без своего костюма, прошу прощения, не посрамитесь дать затрещину, а в нём и вовсе выглядите, как демоница. — Я просто не хочу танцевать, — соврала она, чуть пожав плечами. — Вот и всё. — Лжёте, — настоял Эрик. — Я вижу, что вы мне лжёте. Если ваши родственники, быть может, и верят вашей очевидной лжи, то я, во всяком случае, приму на себя честь и стану исключением, не поверив в вашу ложь. — Если я такая невыносимая, — едва не прошипела Александра, поджимая на мгновение губы. Он, намеренно повторяющий это слово «ложь», довольно улыбнулся, но так, чтобы она не заметила. — Тогда что же вы здесь делаете, рядом со мной? Заметьте, не я к вам подошла с желанием уколоть. — У меня иммунитет к вашему яду, — спокойно пояснил мастер. — Для меня он слишком слаб. — Неужели в вас не говорит задетая мужская гордость? — с издёвкой спросила девушка, рассматривая сложную маску-череп. В глазницах игриво блестели янтари его острых, внимательный глаз. Отсутствующий нос выглядел уж слишком натурально даже для такого шедевра, однако Сашенька не придала этому большего значения, чем нужно, с интересом облюбовав прочие блестящие детали в его образе. Вдруг, её сердце дрогнуло, когда розоватые матовые губы растянулись в мягкой улыбке, готовые дразнить до бесконечности. — Нисколько. Право слова, я вам могу даже более чем доказать это. — Извольте! — сглотнув, шепнула она, вновь взглянув в бездонный пламенный омут. — Но тогда я раню вас, — добавил Призрак. — Заметьте, в этот раз невольно раню. — она безразлично пожала плечами, отворачивая голову в другую сторону и допивая до конца шампанское. Фантом усмехнулся её детскому упрямству, вставая прямо перед Сашей. Балеринка перевела на него вопросительный взгляд. — Что же, в таком случае, позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец. — Девушка приоткрыла от неожиданности рот. Она никак не могла даже подумать, что от этого не менее дерзкого человека получит подобное предложение. Оркестр уже играл вступление для приветствия в парах. Эрик отстегнул свою накидку, бросив вещь прямо на полу в зале. Склонив корпус вперёд, мужчина протянул ладонь в белой перчатке Александре. — Скорее же решайте, — шепнул он. — Вальс вот-вот начнётся. Она, окончательно сбившись с толку, посмотрела на раскрывшуюся худощавую пятерню. В горле резко пересохло, дыхание вновь сбилось. Ужели сам позвал на танец, да ещё и не на быструю жаркую мазурку, а не нежный чувственный вальс, открывающий сам бал-маскарад? Саша замялась. Эрик снова оказался прав: он ранил её, сумел задеть ту невероятную женственность, ту искреннюю лёгкость и радость, которую она перестала испытывать несколько лет назад. Прикусив губу, девушка боязливо посмотрела на лицо кавалера. Хитрые, кошачьи глаза не выражали ничего кроме шутливого ожидания. На секунду показалось, что месье фантом хочет специально опозорить эту непокорную глупую гордячку. Сделать всё, чтобы мнительная особа оказалась спущена с небес на землю. Сглотнув, бестия оставила бокал и неуверенно вложила чуть подрагивающие пальцы в бархатных чёрных перчатках в его до ужаса холодную ладонь. По зале прокатилась новая волна шепотков. Балеринка только сейчас заметила, что почти все присутствующие наблюдали за их выразительной парой. Призрака же это на удивление ничуть не смутило. Напротив, он без всякой стеснительности перед кем-либо ввёл свою даму в общий круг, поклонившись перед ней в благодарность за оказанную честь. Александра будто растеряла всю свою прежнюю смелость на ходу, покорно присев в реверансе перед партнёром. Тяжёлый аккорд вступившего оркестра не смог пробудить внимание Саши, сконцентрировавшейся на двух горящих янтарных точках. Его ладонь по-птичьи, словно мягкое крупное крыло, легла на её талию, вызвав по спине волну мурашек. Эрик был так близко, что девушка могла почувствовать его дыхание. К её лицу прилип жар стыда, предвкушения и смущения одновременно, щёки безжалостно обдавал пламень смущения перед этим миром. На минуту девушка даже засомневалась в своём умении вальсировать. Однако Призрак оказался весьма талантливым партнёром, достаточно уверенно ведя свою спутницу по кругу в танце. Он ничего не сделал из того, о чем беспокоилась балеринка: не выставил её в неловком свете, не обидел словом, не подставил «случайно» неловкой танцовщице стопу под шаг. Подивившись ребячливости своих ожиданий, Александра едва не рассмеялась, однако вовремя смогла сдержать смешок и просто откровенно красиво улыбнулась. Большая половина вальса доставила ей настоящее удовольствие. С Эриком, полностью доверившись его темпу и ритму, она смогла даже расслабиться. Казалось, будто они знакомы уже тысячу лет. Фантом задумчиво молчал, успевая во время танца всматриваться в образы гостей. Сашу такая строгость одновременно развеселила и слегка задела. Разве раньше её кавалеры смотрели не на неё во время вальса? Совсем почувствовав свободу, девушка не сдержала тёплого смешка, наклонив голову вперед и уперевшись лбом в грудь мастера. — Я кажусь вам смешным? — неожиданно прошептал он, посмотрев сверху вниз на девушку. — По-доброму забавным, — улыбнулась она, обратив своё лицо взору Эрика. — Как зверушка… — не без издевательского подтекста добавил Призрак. Александра поджала губы, сделав брови «домиком». — И совсем не как зверушка. Что это вы за меня решаете? — возразила бестия, удивительно смело взглянув на замолчавшего мужчину. Эрик смотрел на её премило выбившиеся кудри, смешливые глаза невероятно глубокого тёмного оттенка зелёного, раскрасневшиеся щёки и соблазнительно красивую улыбку, совершенно не понимая, почему он не злится. Фантому не захотелось ей отвечать. Вместо колкого слова он не сдержался, улыбнувшись кончиками губ, чем окончательно очаровал героиню. — Вокруг праздник, а вы выглядите слишком замученным на фоне яркого конфетти, — тихо продолжила она. — Безусловно, это не моё дело, но раз уж вы спросили, то тень вселенской усталости не совсем совместима с великолепно танцующим молодым человеком. — Не вижу среди нас ни молодого, ни великолепно танцующего, — буркнул Призрак, чувствуя, как пересохло горло. — Вы всегда так докучливы? — Нет. Бывают дни редкого исключения, когда я невероятно зол, — Саша не сдержала улыбки от такой самоиронии. — Неужели вы никогда не бываете довольны или счастливы? — Боюсь, это невозможно, — чуть пожав плечами, ответил Эрик. — Не спрашивайте почему. На подобное поведение есть своя причина, о которой я не желаю с вами дискуссировать. — Благодарю за искренность, — чертовка снова улыбнулась. На этот раз её ровные зубки сверкнули белизной так, что месье фантом тяжело вздохнул, увидев радостное прелестное лицо напротив. — Благодарю за понимание, — он почтительно склонил голову, тут же вернув ей скромную улыбку. Танец закончился так же неожиданно, как и начался. В дружеском жесте пожав пальчики балерины, Эрик довёл её до колонны. Ленивым взмахом руки подозвав разносчика, он взял один бокал шампанского, протянув его удивлённой Сашеньке. — Вот это щедрость, — дождавшись, пока молодой человек отойдёт, шепнула она. — Что за галантная муха вас укусила? — Боюсь, мой вечер безнадёжно испорчен, — слегка улыбнувшись, заметил он, поднимая с пола накидку и перебрасывая её через предплечье. — Почему бы не добить его окончательно? — Возможно, она дожидается вас в другом месте, где не так много людей, — вдруг сказала Александра, посмотрев на его статную фигуру с долей сожаления. Нахмурившись, Эрик повернулся к говорившей девушке. — Да не смотрите вы так, прошу вас! Нужно быть безумной или слепой, чтобы не догадаться, кого вы так усердно пытаетесь заметить среди этой толпы. — Вы не понимаете, о чём говорите, — строго осадил он. — Эрик… — Пожалуйста, — внезапно в его глазах появилась странная теплота, впервые не напоминающая адский огонь. — Не будем. Ваш вечер только начинается и у вас есть все шансы, чтобы провести его более чем замечательно. — О чём вы… — Monsieur, Madame. Monsieur, puis-je inviter Madame à danser? Madame? — Александра не успела докончить фразы, как вдруг рядом с ней оказался тот самый господин, который был лет тридцати-тридцати двух и которого она с четверть часа назад облюбовала таинственным взглядом. Подошедший держался несколько робко на фоне уверенного Эрика. Однако он терпеливо дожидался ответа, привлечённый и этой загадочной дамой, и её удивительным спутником, столь грациозно танцующим при своих параметрах. — Bien sûr! — кивнул Эрик. Лёгкая, игривая улыбка тенью навестила его губы и Саша всей душой возненавидела его за это согласие. Стоило ей только ради приличия вложить пальцы в тёплые руки неожиданного кавалера, стоило ей только начать движение к центру залы, как она обернулась, не в силах совладать с собой, и увидела растворяющуюся в слабом свечении пламени канделябров красную высокую фигуру, уходящую всё дальше и дальше, во тьму коридоров Гранд Опера. Её сердце дрогнуло, под ложечкой засосало и Саша поняла, что готова совсем по-детски расплакаться, сожалея об этом уходе. Её, покорную, практически безвольную вели танцевать, когда вся душа пыталась схватиться за тянущуюся алую полу плаща. И в этот вечер для них по-другому было невозможно. Тем временем, пара «домино» быстро вбежала в третью ложу театра. Сначала мисс Даае хотела забежать в пятую, но, вспомнив про пологую колонну, через которую они с Эриком проходили непосредственно в саму ложу, передумала. Сейчас там было очень тихо, как и в основном зале. Приятный, интимный полумрак укутал мадемуазель и юношу. Несмотря на царившую здесь атмосферу неторопливости и уюта, Кристина спешила всё-всё рассказать виконту, но задыхалась от молниеносного бега по ступенькам. — Милый месье виконт, я должна вам всё объяснить! Прошу вас, выслушайте. — девушка не успела договорить, как де Шаньи прервал её уверенным жестом руки. — Позвольте для начала высказаться мне, — тихо потребовал он, чувствуя, как ладони в белоснежных перчатках потеют от волнения. Сдавшись, мисс Даае кивнула в знак согласия. — Кристина, мой милый друг… Вы моя спутница с самого детства, я это безумно ценю. Однако дружба — не единственное, что я к вам чувствую… И это чувство настолько сильно, что я более не могу молчать. Да и не вижу смысла таить от вас очевидное, честно говоря. — Рауль! — вспыхнув, она догадалась, поднявшись с кресла. — Я вас люблю, — набравшись смелости, он взглянул прямо на неё, выдерживая острый взор ледяных глаз, в которых за секунду промелькнули страх, отчаяние, сожаление, печаль, грусть и бог знает что ещё. Стиснув зубы, виконт отвернулся, чувствуя себя полным дураком. На его бледных скулах с болезненным приступом стыдливого румянца выступили желваки. — Я не мог больше молчать. Примите мои извинения, если я доставил вам неудовольствие этими словами. Я не желал… Кристина вдруг схватила его за руки. Она тяжело дышала, с нежностью смотря на молодое, красивое лицо напротив. Вынув одну руку из её маленьких пальчиков, де Шаньи стянул маску, кажущуюся ему теперь безмерно глупой. И на что он только мог рассчитывать? Да, когда-то они были друзьями, но теперь малышка Кристина выросла и стала мадемуазель Даае, у которой куча поклонников! Возможно, одному из них она уже успела отдать своё сердце. — Не нужно оправданий, Рауль, — прошептала она, мягко сжимая его кисть. В её северных глазах стояли слёзы. — Умоляю тебя. Ты мой друг, всё такой же мой друг… Мой любимый и самый нежный друг. Извини меня… — За что? — хрипловато переспросил он. — За то, что ты не любишь меня? — Красивые губы исказила слабая улыбка. Кристина сглотнула, шмыгнув носом. — О, пожалуйста, не нужно плакать! Всё ведь хорошо… Осторожно приобняв её за лопатки, Рауль поставил подбородок на русоволосую макушку певицы, в успокаивающем жесте поглаживая её маленькие, тонкие плечи. За это он её и полюбил, ещё тогда, когда газовый шарфик чуть не съели безжалостные холодные, острые, как тысяча клинков, волны, в какие он беззаветно бросился. Даже сейчас, в тишине театра, виконт как будто бы вновь услышал этот шум разбивающейся о скалы воды. Последнее, что он помнил, — её глубокие, сверкающие глаза, напоминающие пару крупных сапфиров. За этот взгляд, полный страха и печали, он готов был на многое, даже на риск собственной жизни — только бы достать тот самый шарфик! — За то, что я могу предложить тебе лишь дружбу, — тихо пояснила Кристина. — И это всё. — Быть твоим другом — честь для меня, — совершенно искренне ответил он, стараясь ради маленькой Кристины не выказать прямо сейчас всего своего сожаления. — Я, конечно, слишком опоздал и должен был догадаться. — Не должен! — утерев глаза, устало отозвалась девушка. Приметив её измождённость, юноша помог своей подруге присесть обратно в кресло, а сам встал перед ней на колени, поскольку ему прямо сейчас хотелось касаться её в утешительных, бережных жестах. — Просто… Это я должна была… Должна была хотя бы намекнуть тебе! О, если бы я не была так слепа! Я не хотела играть тобой… Никогда не хотела, Рауль! — Я знаю, — кивнув, он грустно улыбнулся. — За это и люблю… — Вдруг, дёрнувшись, как от кнута, Рауль опомнился. Кристина поджала губы. Люблю… До сих пор, даже спустя твой отказ и оправдания, всё равно люблю. Мадемуазель Даае едва не начала плакать снова от этих слов, с такой силой ранящих её сердце. — Вернее, твоё счастье для меня — высшее благо. — Помнишь, мой отец рассказывал нам сказки про Ангела Музыки? — вдруг прошептала она, чувствуя, что обязана поделиться этим с Раулем. Юноша кивнул. — Так вот, ещё по секрету он сказал, что когда его не станет, то это самое божество спуститься ко мне. Ты, наверное, будешь смеяться, но Ангел действительно пришёл. С семи лет до сегодняшнего времени он обучает меня музыке и всё то, что ты видел на этой сцене — полностью его заслуга. Его зовут Эрик… — Он твой учитель вокала? — Стараясь поддержать Кристину, переспросил виконт, умело скрыв в голосе нотки вселенской тоски. Конечно, теперь он понимал, что даже близкая дружба не могла быть между ними после слов о другом мужчине. — Да, — шепнула она. — Наверное, он действительно очень умён и талантлив, раз смог возвысить тебя до уровня будущей примадонны. — О, Рауль… — Всё правда хорошо, Кристина, — почувствовав неприкрытый оттенок сожаления, перебил Рауль, поднимаясь с колен. Он присел рядом с Кристиной, на соседнее кресло. — Мне интересно, честное слово. — Эрик талантлив, ты прав, — помолчав, она вздохнула. — И он продолжает учить меня. И… И Эрик сделал мне предложение: он хочет, чтобы я стала его женой… — И ты, конечно, тоже любишь его, — кивнул Рауль, действительно понимая, как нелепо выглядело это признание. Он вспомнил про кольцо, теснящее внутренний карман сюртука прямо у самого сердца. — Я рад за тебя. Искренне рад. — Пока об этом рано говорить, — вдруг сказала она. Рауль отнял взгляд от пола, со скрытой надеждой посмотрев на задумчивую Кристину. — Но это не значит, что я не дорожу по-прежнему нашей дружбой! Как бы оно не получилось… — Как бы оно не получилось, я боюсь, что дружбы такой, какой она была до этого момента, у нас больше не выйдет, Кристина, — пожав плечами, ответил виконт. — Я не могу себе позволить так врываться в твою семью. Не важно, сложится она или нет в ближайшее время. Вряд ли Эрик будет рад, если мы будем так же тесно общаться. Это… Это во-первых. А, во-вторых, я сам буду чувствовать себя ужасно неловко. — Рауль… — Обещайте, — он поднялся со своего места. Девушка встала следом. — Обещайте, Кристина, что вы дадите мне знать, если всё-таки примите предложение вашего наставника. Что не будете обманывать нас двоих, желая сохранить его любовь и мою дружбу. Уверен, он любит вас ещё более горячо, а это может быть опасно. — Я обещаю, — едва слышно вздохнула она. — До новой встречи, мадемуазель Даае, — Рауль склонил голову в знак прощания и, не дожидаясь, пока Кристина присядет в реверансе, ушёл вон. Сразу после этой встречи, пока Сашенька со слезами в глазах обещала незнакомцам танцы, Кристина возвратилась в гримёрную, надеясь на прощение со стороны Эрика, который, как она полагала, уже успел догадаться о её тайном свидании. Однако Призрак неожиданно для себя, как мы помним, слегка задержался на празднике. Плетясь по скрытым коридорам, он не торопился. Его не тянуло обратно в эту позолоченную залу, но почему-то душа была не на месте. Как будто там, среди танцующих гостей, им забылось что-то важное, что-то, что он утратил. Это самое нелепое наваждение тяготело под сердцем до самого зеркала, пока господин Призрак не увидел ещё более озадаченную мисс Даае. Выйдя к ней в свет, он осторожно подошёл к стоящей девушке, мягко взяв её руки в свои. — С Вами всё в порядке? — прошептал он. — Выглядите озабоченно. — Всё хорошо, — догадавшись, что мастер ни о чём не прознал, Кристина даже приулыбнулась, заглядывая в его глаза. — Мы можем идти? Вернув ей улыбку, Эрик склонил голову в знак согласия, уводя протеже в мир сырых переплетений, тянущийся до самого дома у озера.