Ненормальные отношения

*** Мы решили пойти в парк, чтобы посидеть в тени и поболтать. Павел (а он именно Павел, а не Паша, да) догадался прихватить с собой пару банок с холодным кофе и пакетик ирисок, поэтому мы, вольготно расположившись друг напротив друга в тени старой ивы у пруда в глубине парка, приступили к рассматриванию друг друга. Я не успел его как следует разглядеть при встрече, но сейчас понимаю, что этот парень не вписывается ни в один из тех образов, что я напридумывал себе, пока ехал в метро. Он был довольно высок, доставал макушкой мне где-то до носа, на бледных щеках красовались редкие веснушки, четко очерченные губы сейчас были плотно сжаты, а глаза испытующе разглядывали меня. В золотых слегка взъерошенных волосах сейчас играли лучи заходящего солнца, отчего казалось, будто голова парня светится сама по себе, вызывая острое желание зажмуриться от такого яркого света. В уголках глаз заметны небольшие морщинки, такие бывают у тех, кто много и искренне улыбается. Опустив взгляд ниже, замечаю стройное, в меру худое тело. Да, ему не помешало бы побольше есть, но, скорее всего, он тоже бедный студент, так что винить его не в чем. На тонком запястье правой руки висит черный кожаный браслет, еще больше показывая бледность кожи своего хозяина. Из-под расстегнутой легкой куртки виднеется полосатая бело-зеленая футболка, а темно-синие джинсы и классические кеды дополняли облик моего нового друга, а в том, что мы подружимся, я почему-то не сомневался. - Насмотрелся? - улыбается он, поудобнее усаживаясь на сухой желтой траве и опавших листьях. - Я тебя, между прочим, представлял совсем другим. - И каким же? - улыбаюсь тоже, потому что невозможно оставаться равнодушным, глядя на это довольное солнечное лицо. - Нуу, - тянет он, открывая свой кофе, - Ты должен быть огромным амбалом, со злым выражением лица, ножом в сапоге, обиженный на весь мир и жаждущий мести, вот. Я, уже успевший было сделать первый глоток замечательного напитка, успешно им же и подавился. Что творится у него в голове? Ну а хотя, если вспомнить мои представления о нем, то я не лучше. - Ну прекрасно, хотя знаешь, я недалеко ушел от тебя в своих безумных представлениях... Так, слово за словом, мы разговорились. Я узнал, что Паша тоже учится в университете, только в техническом, и вообще он будущий инженер. Как только я представил его в очках и лабораторном халате, пишущем на черной доске какие-то непонятные формулы, меня понесло на смех. Он долго не мог понять почему, но потом, хорошенько посмеявшись вместе со мной, обломал меня, сказав, что всё примерно так и есть, только без очков, потому что он всё-таки носит контактные линзы, но стандартные прозрачные. Ещё я узнал, что он тоже снимает в нашем городе квартиру, деньги на её съем присылают родители из какой-то там европейской страны, они там на заработках. Павел много рассказывал о своей бабушке, которая живет здесь, в городе, и из его рассказов я понял, что бабушка для него - это самый лучший друг, товарищ и родственник, добрый и отзывчивый. Когда он говорил о ней, его глаза лучились еще ярче и неосознанно лицо озаряла спокойная улыбка. Пока расспрашивал Пашу о его жизни, незаметно для себя отвечал на его вопросы о своей. Рассказывал обо всём: и о счастливом детстве, и об уходе папы, и о своей последующей ненависти к виновникам этого события - мерзким омегам. Об этом рассказывал особенно долго, успев заметить сочувствие в изумрудных глазах и что-то, смутно похожее на печаль. Я рассказывал об университете, о своих более-менее хороших и адекватных (или не совсем адекватных) знакомых, о том, что мечтаю нарисовать ряд картин и устроить выставку, об еще одной мечте спроектировать самое замечательное здание во всем городе... Я рассказывал ему обо всём. А Павел только улыбался, делился идеями и предлагал свою помощь в осуществлении моих грандиозных планов. Мы не заметили, как в парк прокралась темнота, сидеть стало намного холоднее, чем днем, поэтому мы решили продолжить нашу беседу у меня дома, так как завтра выходной, и ни мне, ни ему торопиться было совершенно некуда. Забежав в ближайший магазин и купив к чаю конфет, мы добрались до моей квартиры. Переступая порог и зажигая в темной прихожей свет, я искренне порадовался, что люблю чистоту и вообще стараюсь содержать дом в порядке. Я мгновенно разулся и поскакал на кухню ставить чайник, высыпая на стол конфеты и ставя чашки. Паша же, разувшись и повесив куртку на гвоздик, неуверенно застыл на пороге кухни, не решаясь войти. - Да заходи, чего ты как не родной, - киваю ему на стул у открытого окна я. - Спасибо, - он садится, оглядывается в незнакомой обстановке и наблюдает за тем, как я завариваю чай, через некоторое время одергивая меня, - Ты делаешь неправильно. Нужно сначала разогреть чайник, налить в него горячей воды, дать керамике нагреться, а потом уже, в распаренную посуду насыпать заварку и наливать кипяток. Однако, словив мой непонимающий взгляд, он срывается с места и вырывает из рук чайник, мол, пусти, я сам, но, неудобно поднявшись, поскальзывается на ровном месте и валится на меня. Но я ведь был бы не я, если бы не поймал этого нерадивого спотыканца. И вот теперь, со стороны открывается такая картина: два парня стоят на маленькой кухне, один вцепился обеими руками в заварочный чайник, а второй держит его, хватаясь руками за шиворот и пояс своего друга и уткнувшись лицом в его рыжую шевелюру. Вот тут я и вдохнул его запах полной грудью, совершенно ошалев от накатившего волнами аромата. Павел пах мандаринами, Новым годом, ощущением праздника, чем-то морозным и одновременно теплым и домашним, так пахнут печенья с корицей, которые принято печь в канун самого главного зимнего праздника. От одного вдоха уже хочется улыбнуться, одеть куртку и побежать выбирать всем подарки. Ни один человек из всех, кого я когда-либо встречал, не пах так замечательно и... особенно. Однако, отстранившись, я понял, что на расстоянии запах почти не чувствуется, что удивляет. Но подумав, что так и надо для беты, я быстро позабыл о таком маленьком радиусе распространения замечательного аромата своего друга. - Ты вкусно пахнешь, - заявили мы в один голос и рассмеялись. Павел слегка смутился и оттолкнул меня подальше, а сам пошел заваривать чай "по-человечески, а не как Дима". Разлив чай по чашкам, он сел рядом на стул по-турецки, умудрившись с ногами там уместиться, и развернул первую конфету. Как выяснилось позже, эта конфета была у него первой, но далеко не последней, а потом Паша и сам признался, что он на самом деле большая сладкоежка, и знает толк в этом сладком ремесле, промышляя периодически выпеканием всевозможных тортов, пирожных и печенек, хотя о последнем просил никому не рассказывать, потому что негоже как-то ему, инженерному гению, тортики печь. Я, как истинный эгоист, торжественно обещал молчать, но только если этот юный повар будет периодически угощать меня своими творениями. За такими разговорами я не сразу обратил внимание на время. Почти час ночи. Проследив направление моего взгляда, Павел тут же засобирался домой, сказав, что без проблем доберется и пешком, так как денег у него с собой не было, а метро уже закрыто. Я спросил, где он живет, но как только узнал, что эта станция метро практически в другом конце города, решительно отказался отпускать в такую темень своего друга и предложил остаться у меня. Всё равно завтра мы бы встретились еще. Немного подумав и смущенно улыбнувшись, паренек принял моё предложение, извинившись сто раз за причиненные неудобства, которых как таковых и не было. Я разложил кресло в комнате, застелил простыней и, одолжив Паше футболку и шорты, вышел на балкон покурить, оставив его переодеваться. Но сделать даже пару затяжек мне не дали, оглушив возмущенным криком и выдернув сигарету из рук. - Ты что, куришь что ли? - возмущенно запричитал он, методично гася почти целую сигарету о перила балкона и выкидывая её в газон и совершенно не обращая никакого внимания на мой недовольный взгляд, - Курить вредно, знаешь ли. Поэтому, раз мы теперь друзья, курить ты больше не будешь, вот так вот! - радостно закончил он и присел на порог у входа в комнату. Ну офигеть теперь. И что я буду делать? Однако, решив не расстраивать паренька, молча улыбаюсь и смотрю на него. Зеленая футболка свободно болталась на нем, открывая выступающие ключицы и руки, шорты еле как держались, заколотые булавкой, а на лице Павла играла самодовольная улыбка. Вздыхаю и подталкиваю его обратно в квартиру. - Хватит сидеть, я тут спать хочу, между прочим. - Спокойной ночи, Дим, - раздается из глубины кресла, и даже не видя лица своего друга я знаю: он улыбается. - Спокойной ночи, - зевнув, произношу я и уже уплывая в объятия Морфея сонно замечаю, что никогда еще в жизни я не улыбался так много.