***
Самые ранние воспоминания приходятся на пять-шесть лет, где в огородной тачке девочку катят по двору. Агрегат не их — у соседей одолжили, и подобные радости ребенку, живущему в квартире, ранее были неизвестны. Смех такой лучистый, что мужчина, толкающий тачку смеётся в ответ. Даже тот, что бежит за ними, обычно более хмурый, улыбается. Улыбка эта акулья, правда, и пугающая больше, чем веселящая, но маленькой Китти нравится. Нравится то, что обычно прилизанные волосы отца разметались вьющимися прядями, в тёмных глазах юношеская беззаботность, друг же отца сменил привычную угрюмость на такое же ребяческое веселье. "Басти" — так Чешир ласково зовет друга опекуна. Себастьян. Высокий мужчина с акульей улыбкой, щетиной и темно-рыжими короткостриженными волосами. Значительно выше приемного отца, Джима. Тот в открытую заявлял, что с Китти познакомился, когда ей было три. Она потерялась, "увилась за мной, как хвостик, мне пришлось тебя взять, маленькая липучка", — отшучивался профессор математики. Он считал девочку добрым знамением. С её появлением появились и спонсоры для какого-то его проекта. Слова заумные и ничего не значащие для ребенка. Как выяснилось позже — происки сестры, так удачно пристроившей младшую. Китти, куда бы не попадала, всегда являлась уже существующей частью того мира. Просто по-настоящему проживала ту жизнь тогда, когда уходила из предыдущей. Вот и с Шерлоком так же... но она не помнит ни Морана, ни Мориарти.***
— В чём дело? Чешир замечает на себе пристальный взгляд сыщика. Он обеспокоен, хотя волнение сменяется безразличием, как только девушка переводит взгляд на детектива в ответ. — Полный порядок, - Китти поднимается из кресла, чуть ошатываясь, убирает взлохмоченые пряди с лица, шеи, желает коллеге доброй ночи. Не сидеть же здесь оставшиеся три часа до рассвета. Паршивые три часа без заботливого надзора паршивого Холмса. Просто под наблюдением сторонних глаз содержание снов почти безобидное. Но за ней больше некому присматривать.***
Маленькая Китти жила с опекуном — профессором математики и его другом. Джим объяснял, что Себастьян на военной пенсии, и сейчас они работают вместе. Где именно узнать не довелось, до двенадцати лет. Всего лишь какая-то писанина военного врача о детективе, в интернет-блоге. Имя странное. Тогда Чешир его не стала даже запоминать. Больше интересовала загвоздка истории — некая "Эта женщина". Подростковый интерес к теме секса сподвигнул дочитать историю-расследование. Поразительный план вдохновляющей женщины был приписан Джиму Мориарти. Злодею-консультанту. Тому самому Мориарти, который сейчас сидит в кабинете, за стеной, ворчливо прогонит, если Китти влезет без веской причины, и мягко извинится, целуя в лоб перед сном. Добрый Джим, живущий в этом доме, не может быть тем ключевым звеном в цепи преступлений, отравляющих Лондон, Англию, Европу. Шерлок Холмс. Того детектива из блога звали Шерлоком Холмсом. Чешир проснется, когда Джим опровергнет предположения маленькой Китти, "протрезвеет", и вспомнит об этом. Вспомнит о том, что жизнь, новая, обретающая корни, была переплетена с соседом задолго до того, как Мэри Морстен познакомилась с Чешир, познакомила с Джоном Ватсоном, её женихом, военным врачом, который познакомит её с новым соседом, с которым познакомил ещё много лет назад, в случайно подвернувшемся интернет-блоге. Сон был довольно коротким. Отрывки из фальшивого детства со смехом, обидами на отца за то, что не смог объяснить тему по математике, секреты с Мораном от Мориарти о том, что Китти всерьез увлеклась холодным оружием, и, кажется, научилась управляться с огнестрельным. Маленький, почти нормальный мир, основоположник того, в чём Чешир варится сейчас. Девушка догадывается что именно приснится ей завтра. Весь день во рту гнилой привкус смерти. Ожидание обмана и утраты заранее омрачает будущую ночь.***
А неизбежное всё не спешило случиться. Днём Чешир силилась отпахать гонорар в Скотленд-Ярде, который собственно был и ни к чему. Раз Джима нет рядом, если он не докучает театрализированными "Приветами" из прошлого, значит профессор умер. Уточнять в интернете Китти не спешила. Но Мориарти позаботился о будущем подопечной. Приличный банковский счёт простаивал за ненадобностью, и девушка продолжала работать на износ — только бы снилось ничего про ничерта. Но усталость не была для подсознания аргументом. Китти снилось много и залпом, но к логическому завершению всё никак не подводило. Моран, любимый полковник, Себастьян Моран, жив. Всё ещё цел и почти невредим. Мориарти тоже, во сне. Басти, правда, всё больше отдалялся от Джима, и всё чаще проводил время с девчонкой. Профессор же пропадал неделями. Однажды они ушли вместе с Себастьяном, на следующий день вернулся только полковник. Ни кровинки под кожей — бледный, словно летел девять этажей с крыши. Губы дрожат как у ребенка. Чешир не смогла пересилить страх и подойти. Просидели остаток дня в гостиной, пока Китти не заснула в кресле. Моран той ночью так и не сомкнул глаз. Ссоры с Мориарти лишали его всякого настроения, теперь же он совсем не улыбался широкой акульей улыбкой.***
Китти проснулась в собственной постели с загрудной болью. Проглоти она игрушечную фигурку самолёта, чувства были бы теми же. Она поняла что произойдёт дальше. Басти больше никогда не улыбнётся потому что Мориарти эгоистично застрелился. Чешир дочитала блог Ватсона. Новые главы она затрагивать даже не стала. Тот привкус падали всё преследовал, чтобы Китти не делала. Помогал только кофе, иногда цедра лимона, но желудок долго терпеть не станет и загрудные боли из характера сердечных перетекут в симптоматику болезней пищеварения. И чёрт с ним. Чешир здесь уже почти два года, её дни сочтены. Она нигде не жила больше трёх лет. А вот и жила. Годы с Джеймсом и Себастьяном... но они пронеслись так же молниеносно, как и сны, темп которых срывал пульс до аритмии — отсюда и давление под рукоятью рёбер. Просто больное сердце. Сдаётся Китти, что стоило прожить то детство, а не проспать. Дьявол с ними. Сейчас в груди больно кольнуло не от ритма жизни. Чешир остро этот мир нравится... Она выбирается из постели, предварительно дважды ударившись о кровать, пока выпутывалась из одеяла. Нервы. Моран ругал за истеричные телодвижения — Китти помнит. Она одергивает пижамную рубашку и берется за холодную трубку телефона. Радио-модель миссис Хадсон не покупала, а девушка обычно пользовалась сотовой связью, но сейчас, в пол восьмого утра, казалось важным позвонить на городской, стоять босой на холодном полу, путать телефонный провод-пружинку, слушать гудки. Мэри подняла трубку почти сразу, съехидничала о тактичности, напомнила про ранний час, и обеспокоенно попыталась выяснить в чём всё же причина вероятно срочного звонка. — Мы с тобой напивались когда-нибудь? - это простой вопрос. Морстен ответила сразу, — Нет? А может самое время? - в ответ последовал очередной смешок и замечание о возрасте Китти, - Ты разве знаешь сколько мне лет, Мэри? - Чешир любила этот вопрос. Он вводил всех в ступор. Ты знаешь человека не первый год, но не удосужился спросить о возрасте, - Так сколько же мне лет? — Выглядишь крайне несовершеннолетней, - всё же придав голосу иронии, сказала женщина. — Такое же мнение у тебя было два года назад, когда мы познакомились. Мэри запахнула халат и вышла на балкон. Джон спит, будить его не хотелось. Морстен понимает, что вообще-то не знает о подруге, близкой между прочим, почти ничего. Совсем ничего. Какие-то ежедневные новости, бесполезную чушь про любимое ателье на Савил-Роу и незначительные детали, из которых портрет точно не составить. — И всё же, есть возможность восполнить этот... нелепый пробел ведь я знаю тебя не больше, чем ты меня. Самая не задушевная попойка в жизни Морстен, тем более Чешир. Пьют обе скверно. Это скорее попытка развязать язык, но горечь, бесспорно вкусная, но горечь цепляла язык к нёбу, и разговор получался скомканным. Всё хуже он становился, когда Китти начала про сестру, а Мэри про фриланс и секретную службу. Говорить об этом девушке смысла не было, и раньше женщина за подобные знания убила бы любого не задумываясь, но Чешир очень точно отметила — они связаны по рукам и ногам. Они не расскажут друг про друга. Вот сейчас они на равных. — Это честно, я думаю, - Китти даже не пьянеет. Это просто вкусно. Надо же, поэтому люди исповедуются? Ощущение, словно кто-то забрал из рук сумки, передавившие тонкие пальцы ещё более тонкими ручками. Как когда за сном Чешир наблюдал Шерлок. Навязчивая мысль была утоплена в Мартини с оливками.