***
Следующий день начался с потасовки с будильником — Лестрейд, очаровательный, нелепый, стареющий Лестрейд, подарил, месяц назад, на какой-то дебильный профессиональный праздник (по правде говоря, Китти даже не поняла на какой). К счастью, тогда Чешир в Скотленд-Ярд пришла после планового визита в кондитерскую, и коробка шоколада пришлась как никогда кстати. Кусок нестабильных современных технологий пылился под кроватью, пока родная престарелая железяка не полетела на пол, после очередного злого распинывания мебели. Так вот, потасовка с пластиковым засранцем, не желающим затыкаться. Чешир смеется собственному нелепому, дешевому комментированию всего вокруг. Это паника и усталость. Обида и боль в легких сказывается. Пустая болтовня в собственной голове глушит постоянное омерзение к себе самой. "Потасовка с будильником " — идиота кусок. Бесполезный обрубок мяса, не способная и слова сказать против воли старшей, давно выместившей собственное мнение из головы. Жалкая. Спокойно. Чешир поднимается из постели, завернув электронные часы в одеяло. На ходу стягивает пижаму, и замирает у зеркала. Под самым сердцем бледный, лавандово-голубой след поцелуя. Укуса вообще-то, но девушка не может оторвать глаз. Смотрит с тоской, осознавая, что завтра утром на ней не останется ни следа. Ни следа воли. Ни следа стойкости. Ни даже этого синяка. У неё времени переступить через всё это — день. Больше она себе дать не может, иначе будет тянуть, подвергая всех необоснованному риску. Тоже своего рода проявление любви — то, что она с собой делает. Нет, Шерлока она не любит.***
Сегодня работают в Бартсе. Тело вскрыл патологоанатом, Молли Хупер, старая подружка Шерлока, дальше надо провести свои исследования. От мысли о том, что у Холмса есть друзья женского пола захотелось подсыпать Хупер что-нибудь цианистое в чай, кофе, обед в контейнере, но подобные мысли подавляются самоуничижающим смешком. Не у всех же есть ревнивая сестра-убийца, берегущая младшего для себя единственной. Пусть делают что хотят — ничего криминального в этом нет. Чешир постоянно поглядывает на часы, висящие в обозримой близости от тесно сотрудничающих патологоанатома и детектива-консультанта. Хотя предлог откровенно наитупейший. На собственном запястье предательски громко тикают часы. И естественно сыщик замечает это, на что Китти чертыхается, опуская взгляд в окуляр микроскопа. Но от неё не ускользает его ухмылка. Ничего хорошего не предвещающая ухмылка. Я-шепчу-что-то-Молли-на-ухо ухмылка. Чешир упорно пялится на пустой предметный столик, перебирает пачку бумаг, среди которых и пустые листы, которые она изучает с особой тщательностью. Смешивает что попало с водой потому что дай ей сейчас химикаты, и она разгромит лабораторию. Роняет колбы, но это видит, слышит только детектив, а вот Хупер уже явно "поплыла" — никому никогда Холмс не уделял столько внимания. Нет. Китти. Китти уделял. Она знает какого это, бесится тоже именно потому что прекрасно помнит. Низкий, подлый и мелочный. Но если для Чешир это своеобразная вивисекция, и если девушка бегло извиняется, и слушает как вслед за ней дверь запирают на ключ, явно кого-то к ней прижимая, то для Холмса это попытка самому себе доказать — Китти Чешир не так много значит. Деть себя некуда — не по госпиталю же шляться! Девушка выбегает на улицу, попадая под ледяной ветер. Снег прошел вчера, а сегодня просто очень и очень холодно, но пальто за запертой дверью лаборатории, где Китти точно знает что именно происходит, и Чешир просто бежит домой, усугубляя своё положение. Бейкер-стрит в пяти километрах. Бежать всего каких-то пол часа. Ничего. Воспаление легких отлично прочищает мозги. Ангина — вот уж что точно сейчас нужно девушке. Хорошая несбиваемая температура. И снова всё как на зло. Только сухой кашель. В очередной раз за вечер заходясь перхотой, Китти кипятит чайник, в надежде скончаться от ошпаренного горла. Сколько часов эта гадость сидит в трахее? С утра. Деваться некуда, надо лечить. Не подыхать же на радость сестре. Под воодушевляющий голос Меркьюри, раздается оскорбительный звонок в дверь. До этого можно было даже терпеть этот вечер, общаясь с радио, где то и дело заказывали голоса старых добрых приятелей, но проклятый дверной звонок явно напрашивался на линчевание. — Какого Дьявола? Девять вечера! - точно миссис Хадсон на зов знакомой музыки пришла под каким-нибудь нелепым предлогом. К ужасу Чешир, на пороге стоял Холмс. Ей молча протянули пальто, ни на секунду не задерживаясь, но детектив простоял в её дверях достаточно долго, чтобы Китти чувствовала отголоски его запаха. Его запаха, уже смешанного с плоскими пудрово-цветочными нотками духов, тальком и формалином. Гадость. Девушка так и стоит с открытой дверью, возвращаясь к реальности, замечает детектива, стоящего на лестнице, видившего, как она принюхивается. Чешир перепуганно дергает за ручку двери, хлопая, сыпя штукатурку на порог, запирась ото всех насовсем, снова заходясь кашлем. Вот теперь точно хочется сыпануть в чай цианид.