Pure silver

      Элизабет стояла перед зеркалом, в своей крохотной ванной комнате, уже в третий раз за этот вечер поправляя и без того идеальный макияж. Она подкрасила губы розовым блеском, припудрила щеки и расправила волосы, придавая небрежной прическе красивый объём. Повторяя одни и те же действия, Бетти пыталась отвлечься от гнетущих воспоминаний, что словно рой назойливых пчёл кружили вокруг её сознания. Она надеялась, что Вероника передумает и не придёт, а затем, спустя несколько минут, смотрела на часы, дожидаясь её визита.       Вероника Лодж, приехав в город, будто притянула за собой старые страхи и сомнения. Она — часть другой жизни, к которой Купер однажды пообещала не возвращаться. Казалось, что одно её появление в этой квартире способно разрушить то, что Бетти так усердно строила на протяжении семи лет. Ей стоило отказаться от встречи, но Элизабет не смогла. Ей так отчаянно хотелось поговорить с единственным человеком в Чикаго, кто знал её другой. Знал, что она Элизабет Купер.       Фальшивая маска, которую Бетти вынужденно примерила, сбежав от прошлого, плотно вросла в кожу. Ложь, чужая история, выдуманные подробности из жизни — всё это вытеснило настоящую Элизабет, и теперь она с трудом могла вспомнить, какой была. Она смотрела на своё отражение в зеркале, гадая, как сильно изменилась с тех пор, когда видела Веронику в последний раз. Заметит ли старая подруга, что некогда горящий взгляд сменился усталым и потерянным? Удивится ли тому, как она повзрослела, превратившись из взбалмошной девчонки в серьёзную молодую женщину? Что подумает, когда увидит, на что она променяла огромный коттедж и беззаботную жизнь за твёрдым плечом отца?       Чувствуя возрастающее волнение, Купер вышла в гостиную. Она достала из верхнего ящика кухни бутылку белого вина, поставила её на стол, а затем снова принялась передвигать приборы и тарелки с приготовленными закусками, жалея, что не заказала еду из ближайшего ресторана. Бросив взгляд на настенные часы, Элизабет убедилась, что осталось ровно три минуты, и от осознания этого грудь изнутри обдало холодом. В горле застыл тугой ком, а ладони вспотели, словно предстоящая встреча была самой решающей в её жизни. Она глубоко вздохнула и двинулась к комнате Дилана, откуда слышала громкие звуки голосов из телевизора. Тихо приоткрыв дверь, Купер заглянула внутрь, замечая на полу разбросанные учебники и игрушки. — Я сделал уроки, — недовольно буркнул мальчик, опережая вопрос Элизабет. — И почитал. — Молодец, — похвалила она. — А кто будет бардак убирать? — Мам, — обречённо простонал Дилан. — Можно, я сначала фильм досмотрю? — Ладно. А что ты смотришь? — пройдя в комнату, Бетти заглянула в экран. — Это «Люди в чёрном»? — Ага. — Мы же хотели вместе посмотреть, — шутливо возмутилась Элизабет. — Мам, ты мне мешаешь. Где твоя подруга? — Уже ухожу, — улыбнулась Бетти, осторожно пятясь к выходу, переступая разбросанных роботов. — Досмотришь и готовься ко сну. Никаких ужастиков на ночь, — она смерила сына серьёзным взглядом, но он не оторвался от просмотра фильма. Лишь коротко кивнул в ответ, увлечённый происходящим на экране телевизора.       Прикрыв дверь, Элизабет вернулась на кухню. Стрелка часов над диваном миновала заветную цифру, и она почувствовала толику облегчения, убеждая себя, что Вероника передумала. Она уже собиралась убрать со стола, переодеться в пижаму и присоединиться к сыну, когда в дверь несколько раз позвонили. Трель звонка пробежалась по нервам разрядом тока, и Бетти вздрогнула, пытаясь совладать с подступающей от волнения тошнотой.       Собравшись с силами и поправив ворот лёгкой рубашки, Купер поспешила открыть. Пока тянулась к ручке, заставляла себя вспомнить, что это Вероника — самая близкая подруга детства. Человек, с кем она делилась сокровенными секретами, кому доверяла, кого любила всей душой, пусть и далеко в прошлом.       Вероника приветливо улыбнулась, как только увидела подругу, и Бетти стало немного легче. Девушка не изменила себе: элегантное бежевое платье-карандаш подчеркивало идеальную фигуру, блестящие тёмные волосы аккуратными локонами струились по плечам, а губы украшала помада насыщенного винного цвета. Прошедшие годы лишь придали ей утончённости, присущей женской половине семьи Лодж. — Проходи, — опомнилась Купер и шагнула в сторону, отводя взгляд, чтобы Вероника не заметила, с каким лихорадочным интересом она её рассматривает.       Лодж нерешительно переступила порог и осмотрела небольшую квартиру. Бетти догадывалась, что это захолустное помещение едва превосходит размером её гардеробную для обуви, однако Вероника не выразила ни удивления, ни пренебрежения, оставаясь невозмутимой. Она чуть прищурилась, рассматривая картину на стене, а затем обернулась к Элизабет, перебирая длинными пальцами ручку своей сумочки, с трудом скрывая волнение, возрастающее в пространстве комнаты гудящим напряжением. — Ну, — протянула Бетти, вымученно улыбаясь. — Я купила вино, так что… — Я с удовольствием выпью, — оживилась Вероника, пытаясь разрядить угнетающую неловкость. — Если ты обещаешь посадить меня на такси, — она улыбнулась, и Купер ответила тем же, даже не замечая, что заламывает пальцы от смущения.       Элизабет пригласила подругу за стол и принялась открывать бутылку, чувствуя, как пальцы предательски дрожат и не слушаются. Она судорожно подбирала тему для разговора в своей голове, желая так много рассказать Веронике, а в ответ узнать обо всём, что она пропустила за эти семь лет. Повисшее молчание словно звенело между ними, и никто не решался нарушить тишину ещё несколько минут. Лодж наблюдала за тем, как Бетти мучается с бутылкой, слишком усердно разглаживая тканевую салфетку на столе, пока Элизабет делала вид, что не замечает её пытливого взгляда. — Милая квартира, — тихо сказала она, звучно прочистив горло. — Ты всё ещё любишь светлые тона. — Планирую сделать ремонт, — ответила Купер, с трудом вытаскивая тугую пробку из бутылки. — Но времени не хватает, — она придвинула бокал Вероники к краю и налила вина, прислушиваясь к приглушённым звукам за дверью комнаты Дилана. Налив напиток и себе, Элизабет забралась на высокий стул и крепко сдавила пальцами ножку бокала, задумчиво смотря на подругу, решая, стоит ли рассказать о сыне или же промолчать и надеяться, что Дилан по обыкновению не выйдет из спальни до завтрашнего утра. — А ты? Ты переехала из Ривердэйла? — Да. Я сдала экзамены и уехала в Нью-Йорк, там и осталась после окончания колледжа, — Вероника отпила из своего бокала, сверкнув кольцом с огромным бриллиантом, украшающим тот самый палец. Поймав удивлённый взгляд подруги, девушка улыбнулась. — Ах да… Последняя новость. Свадьба через три месяца.       Бетти с трудом проглотила вино, пытаясь остаться спокойной, в то время как воспоминания о лучшем друге вселили тоску в её сердце. Вопросы копились, но самый волнующий она всё-таки смогла задать: — Вы… Вы всё ещё вместе? — С кем? — нахмурилась Вероника. — С Дэвидом? — она смутилась, явно не понимая, о чём спрашивает Элизабет, но затем осознание тенью отразилось на её лице. — О… Ты про Арчи, да? — грустно усмехнувшись, Лодж припала губами к бокалу, делая сразу несколько больших глотков. — Мы давно расстались. Через месяц после окончания школы. Он поступил в спортивный колледж в Ванкувере, получил хорошую стипендию. Мы думали, что сможем встречаться на расстоянии, но это оказалось слишком тяжело для меня. Для нас обоих. Папа был на седьмом небе от счастья. Где я, а где Арчи Эндрюс, — Вероника поджала губы от досады и опустила взгляд.       Элизабет заметила, как девушка поникла. Пусть теперь она была далека от порядков элиты, воспоминания о несправедливости и жестокости богатых родителей сохранились ярким пятном и тем крепким якорем, что удерживал её на месте и помогал отгонять любые мысли о том, что она поступила неправильно, навсегда оставив родных.       Тот факт, что у лучших друзей тоже не получилось, расстроил Купер куда больше, чем она могла ожидать. В глубине души она сохранила маленькую надежду на то, что у людей, кого она никогда не хотела бросать, будет всё хорошо и без неё. Это дарило ей успокоение, и она почти не думала о том, как они живут, уверенная в том, что Арчи сможет позаботиться о Веронике, а она сможет позаботиться о нём. — Зато Дэвид его полностью устраивает, — продолжила Лодж, натягивая беззаботную улыбку. — Он добрый, заботливый и целеустремлённый. Ему папа сможет доверить бизнес, и мне не придётся управлять его дурацкой компанией. Я смогу открыть свой модный бутик или что-то вроде того. — Модный бутик? — переспросила Элизабет, не припоминая, чтобы подруга грезила собственным бизнесом. — Небольшой магазинчик с модными нарядами моего производства. Я ведь дизайнер, как никак.       Бетти удивлённо вскинула брови, пряча за своим бокалом грустную улыбку. Разочарование невидимым одеялом опустилось на плечи, и она вновь осознала, насколько далека её настоящая жизнь от той, о которой она всегда мечтала. Вместо престижного колледжа — работа официанткой в кафе. Вместо красивой, роскошной жизни — маленькая съемная квартира на окраине. Вместо счастливой юности — ворох взрослых проблем. — Прости, — вздохнула Вероника, заметив, как помрачнела подруга. — Я только о себе и болтаю. Это всё неважно. Лучше расскажи, как ты жила? Боже, Би, прошло целых семь лет. — Я… — Бетти запнулась, услышав скрип двери. Она повернула голову на звук и увидела, как Дилан вышел в коридор и не спеша поплелся на кухню, изучая свои махровые тапочки.       Мальчик бросил равнодушный взгляд на незнакомую девушку, которая замерла с бокалом в руках, шокированная неожиданным появлением ребёнка, и прошёл к холодильнику, зевая от усталости. Элизабет развернулась к нему, чувствуя тяжёлый взор Вероники, и проследила за тем, как он открыл дверцу и, потянувшись, достал с полки бутылку с шоколадным молоком. Недовольный чрезмерным вниманием незнакомки, Дилан нахмурился и посмотрел на маму, словно решая, что делать дальше. — Ты ничего не забыл? — спросила Купер. — Что нужно сказать? — Здравствуйте, — тихо буркнул мальчик, обращаясь к Веронике.       Не дождавшись ответа, он подошёл к маме и потянул её за руку, призывая наклониться. — Можно взять твой компьютер? — прошептал Дилан. — Ненадолго. И не играй в темноте, хорошо?       Мальчик согласно кивнул и двинулся по направлению комнат, уходя с подозрением взглянув на странную брюнетку, которая продолжала молча таращиться на него, словно на призрака.       Элизабет дождалась, пока он скроется в своей комнате, и только потом вернула своё внимание Лодж, замечая, как она беззвучно шевелит губами, словно утратив способность говорить. — Вот так круто изменилась моя жизнь, — с показной непринужденностью сказала Бетти, отвечая на вопрос Вероники, которая, онемев от шока, напрочь забыла о своём интересе. — Как оказалось, быть мамой сложнее, чем всё остальное. Особенно, когда тебе восемнадцать. — Он… — протянула Лодж, опуская бокал на стол, не сводя потерянного взгляда с двери, за которой исчез мальчик. — Он так похож на… — На Джонса, — закончила Элизабет. — Да. — Как? — выпалила Вероника, переводя ошарашенный взгляд на подругу. — Ты поэтому сбежала? Ты и Джагхед… Охренеть можно, — она зачесала волосы с лица пальцами, нарушая идеальную прическу, а затем допила остатки вина одним глотком. — Прости, просто я и подумать не могла, что ты… Почему ты никому ничего не сказала? — Я хотела сказать, — призналась Элизабет, чувствуя, как сердце болезненно сжимается от ядовитых воспоминаний. — Я испугалась. Ты ведь знаешь моего отца. Он ни за что бы не принял ребёнка. Да он скорее выставил бы меня за дверь, но не позволил мне родить. Это же такой позор. Наследница Куперов залетела от Змея-убийцы, — она замолчала, борясь со слезами, что проступили на глазах против воли. — Я не могла позволить им всё решить за меня. — А Джагхед? — спросила Лодж. Она схватила бутылку и разлила вино по бокалам, бледнея от волнения. — Он не знает. Тогда я думала, что это к лучшему. Я собиралась сделать аборт по приезде сюда, но не вышло. Сейчас мне даже думать об этом страшно, — Купер отпила из бокала и тихо всхлипнула, до сих пор ощущая острый укол вины за то, что едва не убила собственного ребёнка. — Я села на первый же автобус без единого цента. Я оказалась одна, в чужом городе, в полном отчаянии. Я не видела другого выхода. Наверное, я бы умерла от голода в каком-нибудь притоне, если бы не Талия.       Вероника внимательно слушала, не отрывая от подруги сочувствующего взгляда. Она молчала, позволяя Элизабет собраться с силами и вернуться из потока воспоминаний, что чёрно-белыми кадрами страшного фильма кружили в её сознании. Одно из них возвращалась к ней слишком часто, и сейчас, сидя за столом, напротив Вероники, Купер чувствовала себя так, словно вернулась на семь лет назад, в тот самый день… ***       Дождь лил ледяной непроницаемой стеной, гонимый пронзающим ветром. Тучи сгустились над городом, закрывая слабое осеннее солнце. Туман окутывал пространство серым дымчатым занавесом, и дорогу впереди можно было разглядеть с большим трудом. Элизабет вовсе не различала, где находится, путаясь в высоких зданиях, что величественно возвышались над головой. Она брела среди толпы людей, которые спешили укрыться от дождя, едва не ломаясь под тяжестью груза, упавшего на её хрупкие плечи.       Истерика душила изнутри. Слезы омывали щёки, мешаясь с холодной небесной водой. Голова кружилась, а ноги не слушались, отчего Бетти пошатывалась из стороны в сторону, то и дело натыкаясь на тёмные фигуры прохожих, обнимая себя руками в безуспешной попытке хоть немного согреться. К горлу подступала тошнота, от голода скрутило живот. Впереди, за сизым туманом, виднелась лишь тёмная бесконечность, идти в которую не осталось сил.       Не разбирая дороги, Элизабет свернула к ряду двухэтажных зданий, желая укрыться под узкой крышей и прийти в себя. Она прижалась спиной к холодному бетону и закрыла глаза, дрожа от страха и холода, впадая в отчаяние, ненавидя себя за то, что рванула навстречу новой жизни, даже не догадываясь, насколько суровые испытания её ждут. — Всё хорошо, — прошептала она в пустоту, кусая губы, чтобы сдержать рыдания. — Всё будет хорошо, — прижав руку к животу, Купер пыталась убедить себя, что сможет пережить это.       Холод становился невыносимым, и Элизабет, утерев слёзы рукавом безразмерной толстовки, сделала глубокий вдох и потянула ручку стеклянной двери, выпуская на улицу приятное тепло из помещения. Несколько человек, сидящих за ближайшим столиком, обратили на неё внимание, скривившись от отвращения при виде перепачканной и мокрой девушки, сейчас похожей на бездомного, с которым сама же ночевала у старой остановки прошлой ночью.       Наплевав на все приличия, Купер добралась до свободного столика и плюхнулась на диван, не в силах совладать с дрожью. Вода стекала по её волосам, образуя лужу на полу, но ей было всё равно. Только бы остаться в тепле хотя бы на несколько минут.       Она опустила голову, в надежде слиться с мягким диваном, и потёрла ладони друг о друга, чувствуя, как мышцы в теле расслабляются от горячего воздуха, что дул в ноги. Это небольшое кафе казалось райским уголком после улицы, где она провела последние два дня, скитаясь по подворотням и больницам, в поисках места, где ей согласятся сделать аборт. Теперь же последний шанс избавить этого ребёнка от страданий просочился сквозь пальцы вместе с проливным дождём. — Чего-нибудь погорячее?       Элизабет вздрогнула, услышав приятный, высокий голос, и подняла уставший взгляд на девушку в жёлто-сером платье, которая стояла у столика с меню в руках. Девушка жевала жвачку и переступала с ноги на ногу, всем своим видом показывая, что всё происходящее здесь она выносит с трудом. — Нет, спасибо, — отказалась Купер, чувствуя острое желание сделать хотя бы глоток горячего чая, но не имея денег даже на стакан воды. — У нас нельзя сидеть просто так, — сказала официантка, внимательно смотря на Элизабет своими большими голубыми глазами. — Либо заказывайте, либо уходите. — Я сейчас уйду, — промямлила Бетти, стуча зубами от холода. Она попыталась подняться на ноги, но рухнула обратно на диван, вновь впадая в неконтролируемую истерику. — Я… Дайте мне минуту, — заикаясь и всхлипывая попросила она, поднимая на девушку умоляющий взгляд. Она не могла справиться со слезами, и её прерывистые рыдания привлекли внимание посетителей.       Официантка смутилась. Она удивлённо уставилась на девушку, которая никак не могла успокоиться. Элизабет ждала, что работница кафе выставит её силой, но она вдруг исчезла — развернулась на высокой платформе и скрылась среди других официантов. Бетти ловила на себе недобрые взгляды посетителей и пыталась встать, догадываясь, что девушка ушла для того, чтобы вызвать полицию, но тело не слушалось — от резкого контраста холода улицы и тепла помещения ею окончательно овладела усталость.       Почувствовав движение, Купер подняла голову, размазывая слёзы по подбородку. Официантка вернулась, но не для того, чтобы прогнать её — она поставила перед Элизабет большую кружку ароматного горячего шоколада и присела на диван, через стол. — За счёт заведения, — ответила она на немой вопрос Бетти. — Ты паршиво выглядишь. — Спасибо, — сквозь слезы усмехнулась Элизабет, бросая быстрый взгляд на своё размытое отражение в окне. — Простите за эту истерику, мне просто… — Ты как тут оказалась? — вкрадчиво спросила девушка. — Не знаю, — честно призналась Элизабет. Она бросила попытки бороться с собой и придвинула горячую кружку, ощущая такое необходимое тепло на ладонях. — Ушла из дома?       Купер кивнула в ответ, рассматривая официантку, которая оказалась весьма привлекательной — длинные каштановые волосы, яркие голубые глаза, пухлые губы и острые скулы. Её взгляд был прямым, уверенным и даже дерзким. — Мне это знакомо, — вздохнула девушка. — Предки достали? — Вроде того, — уклончиво ответила Элизабет. Они сделала несколько обжигающих глотков, чувствуя, как истерика постепенно тухнет, а тело окутывает долгожданным жаром. — Может, тебе чего покрепче? Здесь алкоголь не продаём, но у меня есть заначка. Ты хоть совершеннолетняя? — Да, — соврала Купер. — Но я не пью. Спасибо.       Девушка удивлённо выгнула точёную бровь, словно услышала нечто сверхъестественное. — Что, совсем? Знаешь, я тоже не пью, но иногда случается такое дерьмо, что… — Мне нельзя, — отозвалась Элизабет, поджав губы, чтобы вновь не расплакаться.       Официантка нахмурилась, а затем поражённо ахнула. — Ты беременная что ли?       Ответом послужил короткий кивок. Элизабет сосредоточилась на кружке с горячим шоколадом, только бы снова не чувствовать притупившейся тоски, не думать о том, что ей не выбраться из положения, в котором она оказалась. — Ты из-за этого ушла? Предки на аборте настаивали? — девушка говорила так, словно не понаслышке знала, что значит остаться без поддержки близких. В её голосе или взгляде не было осуждения — только понимание и сочувствие. — Я сама этого хотела, — тихо ответила Элизабет. — Мне не нужен этот ребёнок. Я прошла одно обследование, и у меня выявили какую-то грёбаную патологию. Чтобы избавиться от беременности нужна серьёзная операция. Она стоит целое состояние, а у меня нет страховки, нет денег. Господи, да у меня нихрена нет, — она прикрыла лицо ладонью, чтобы официантка не увидела её слез. — Дерьмо, — вздохнула девушка. — А где отец ребёнка? Пусть даст денег или… — Нет, — покачала головой Элизабет. При мысли о Джагхеде её душила невыносимая боль, а в груди прорастала ядовитая злоба. — Он не может помочь. Его не будет рядом, он… — говорить об этом было слишком тяжело, и поэтому Купер замолчала. Под рёбрами словно остался огромный ожог, и он пульсировал, кровоточил каждый раз, когда Элизабет вспоминала его лицо. — Эй, — позвала официантка. — Извини, ладно? Только не реви.       Бетти почувствовала аккуратное прикосновение мягких пальцев к запястью и подняла заплаканные глаза. Официантка крепко сдавила её руку, и Элизабет глубоко вдохнула, вымученной улыбкой благодаря незнакомку за поддержку. — Если он бросил тебя в таком положении, то он заслужил импотенцию. Ненавижу бессовестных ублюдков, — девушка скривила губы от негодования. — Так, хорошо. Ты такая тощая, что мне страшно на тебя смотреть. Я принесу тебе чего-нибудь, поешь, а потом сходим в подсобку, дам вещи переодеться. Прости, но ты на бомжа похожа. — Спасибо. — Да пофиг. Как тебя зовут? — Камилла. — Я Талия. Сиди здесь и никуда не уходи. *** — Так я и осталась у неё. Потом Талия устроила меня в кафе, и мы сняли эту квартиру. Она во всем мне помогала, заботилась, когда было очень плохо. Не знаю, что бы я делала без неё, — Элизабет утёрла слёзы и взглянула на Веронику, лицо которой пылало румянцем от долгих рыданий.       После ужина они переместились на диван. История затянулась. За первой бутылкой вина последовала вторая, а затем и третья. На улице давно стемнело, но ни Элизабет, ни Вероника этого не заметили, поглощённые тяжёлой атмосферой удрученности. Бетти впервые за долгое время говорила открыто, не думая о том, что определенную подробность необходимо скрыть, а Вероника внимательно слушала, не сдерживая эмоций. — Беременность меня измучила, — продолжила Купер, прокручивая бокал в своих руках, следя за тем, как световой блик от лампы играет в полупрозрачном напитке. — Меня постоянно тошнило. Я сбрасывала вес, потому что не могла впихнуть в себя еду. Врачи говорили, что есть большой риск, и я могу не доносить ребёнка. Не знаю, дело в этом, в сильном стрессе или в моей патологии, но Дилан родился с затруднённым дыханием. Он часто задыхался, но со временем стало лучше. Теперь приступ может повториться раз в несколько месяцев. Главное, чтобы был ингалятор с лекарством. — Как ты выдержала всё это… — прошептала Лодж, поглаживая плечо подруги. — Было трудно. Но теперь это неважно. Дилан делает меня счастливой. Я смотрю на него, вижу, как он улыбается, и забываю обо всём. — Мне жаль, что меня не было рядом, — вздохнула Вероника. — Твой отец убедил всех, что ты досрочно сдала экзамены и уехала в колледж. Конечно, мы с Арчи не поверили в эту чушь. Мы хотели найти тебя, но я решила, что после всего произошедшего, ты не хочешь чтобы тебя нашли. Если бы я знала, что ты беременна… — Твоей вины нет, Ви, — Элизабет повернулась к подруге и закусила губу, боясь задать вопрос, сильно волнующий её. — Скажи… Как живёт мой отец? А моя мама? — Твой папаша времени не терял. Шерил оказалась лишь способом запустить лапы в бизнес Блоссомов. Рыжая сучка поделилась с ним документам и не разбираясь поставила подпись, чем твой отец умело воспользовался. Они расстались, и Шерил уехала из страны. Куда, не знаю. Слышала, она вышла замуж за какого-то посла.       Бетти усмехнулась, совершенно не сомневаясь в правдивости истории. Она узнавала корысть, напористость и жестокость своего отца, о котором думала время от времени, не в силах перестать тосковать по нему. — А Элис… Хэл отправил её в реабилитационный центр. Больше я ничего о ней не слышала.       Купер кивнула, пытаясь остаться хладнокровной и принять это как должное. Она давно смирилась с тем, что мамы для неё не существует, но боль потери и сожаление всё равно проступили слезами на её глазах. — Так странно сложились наши жизни, правда? — сказала Лодж. Её язык слегка заплетался от выпитого. Она положила голову на плечо Элизабет и крепко обняла её руку. — Сижу я здесь с тобой и думаю об Арчи. Мы ведь строили планы на будущее, любили друг друга, но этого оказалось недостаточно. Это ведь было по-настоящему, Би? — Конечно, — подтвердила Бетти, вспоминая старого друга и то, как сильно он был привязан к Лодж. — Ты скучаешь по Джонсу? — спросила Вероника, и Купер невольно вздрогнула, крепче стискивая ножку винного бокала. — Больше нет, — ответила Элизабет, не задумываясь о том, до конца ли честна. — Я была глупым, импульсивным подростком. Я повелась на все его уловки, придумала счастливое будущее, а потом… Он хладнокровно убил человека, но я всё равно убежала с ним. — Думаешь, это он убил того парня? — Не знаю. Но уверена, он был способен на такое. — Дилан знает, кто его отец? — Нет, — ответила Бетти. — Он спрашивал всего пару раз, и я сказала, что по определенным причинам папа не может быть с нами. Теперь если он и вспоминает его, то только как «этого урода».       Вероника тихо и безрадостно рассмеялась. — Может, мне стоило сказать, что Мэтт и есть его отец. Он бы хотел этого. — У вас всё серьёзно? — поинтересовалась Лодж, допивая вино и ставя пустой бокал на журнальный столик перед диваном. Она сбросила туфли и закинула ноги на мягкую поверхность, устраиваясь полулежа. — Ну, если учесть то, что он уже семь лет пытается уговорить меня переехать к нему, то да, — усмехнулась Элизабет. — Думаю, я бы смогла. Когда-нибудь. — Почему не сейчас? — Мне страшно, — призналась Бетти. — После Джагхеда я, кажется, больше не могу чувствовать всё так, как должна. Мэтт лучший мужчина из тех, кого я встречала, и поэтому я не хочу ему врать. Иногда я уверена, что люблю его, а потом уверена, что нет. Полная хрень, да? — она улыбнулась и взглянула на Веронику, которая, уткнувшись носом в диванную подушку, уже мирно спала.       Элизабет не стала её будить — накрыла мягким пледом, забрала бокалы и ушла на кухню. Спешно убрав закуски в холодильник, она выключила свет, посмотрела на подругу и тяжело вздохнула, думая о том, что иногда довольно приятно вернуться туда, откуда хотелось бежать. Вернуться к людям, которые всё еще имеют значение.       Переодевшись в пижаму, Бетти аккуратно прошла в комнату сына. Телевизор по-прежнему работал, транслируя ночную программу новостей. Дилан спал, обняв подушку. Он поморщился во сне, когда Элизабет накрыла его одеялом и забрала с кровати ноутбук. Она выключила ночник, едва касаясь поцеловала его в щеку и вышла в коридор, не до конца прикрыв дверь, как делала это обычно, на случай, если сын проснётся среди ночи от кошмара.       Элизабет вернулась в свою комнату, распустила волосы и присела на кровать, чувствуя, как клонит в сон от вина. Она хотела прилечь, но вместо этого поднялась и прошла к комоду, ведомая необъяснимым желанием найти давно забытую вещь. Открыв сундучок для украшений, Купер разобрала бижутерию, среди которой хранилось пластиковое кольцо, почерневшее со временем. Она взяла предмет в руки, вспоминая, как надела его на безымянный палец, окрылённая всепоглощающим чувством любви. Это был один из немногих моментов, когда она была искренне счастлива. Рядом с ним.       Причины, которые Элизабет находила для того, чтобы отказаться от переезда к Мэтью, всегда были лишь прикрытием одной единственной — она никогда не чувствовала к нему того, что чувствовала к Джагхеду. Купер все ещё отчетливо помнила, как любовь к Джонсу разъедала её, отравляла, подобно тяжёлой болезни, но в тоже время дарила самые яркие эмоции. Это был незатухающий пожар страсти и взаимной неприязни. Бесконечное безумие, которое вызывало сильнейшую зависимость, а затем и ломку. Их любовь никогда не была правильной. Правильно — видеть искренность в глазах человека, который не скрывает своих чувств. Правильно — принимать его заботу, не бояться будущего, полностью доверять.       Таким был Мэтью Хардман — правильным.       Бетти покрутила кольцо в руках, решая, стоит ли выкинуть эту бесполезную вещь. Не найдя в себе силы, Купер кинула его обратно в сундучок и слишком резко закрыла крышку, чувствуя злость на Джонса за то, что он вновь стремился проникнуть в её мысли. — Я больше не скучаю, Джагхед, — прошептала она, устраиваясь на кровати, наперёд зная, что этой ночью она снова увидит его…