Pure silver

      …Его пальцы запутались в волосах Элизабет, а горячие губы оставили несколько рваных поцелуев на скуле, подбородке, шее. Вереница мурашек опустилась по телу, импульс ударил по нервным окончаниям и устремился к сердцу, пробуждая в нём невероятный трепет, почти болезненный. Каждое физическое ощущение обострялось из-за бури пробудившихся чувств, что мешали ей дышать, словно сосредоточившись в грудной клетке и до краев наполнив легкие и низ живота. На глазах наворачивались слезы. Было до сумасшествия приятно и правильно находится в его крепких объятиях, чувствовать тепло ладони на бедре, слышать его сбивчивое дыхание, ощущать вес напряженного тела, ловить его губы своими, касаться носом колючего подбородка, прощупывать каждую мышцу спины подушечками пальцев, желая раствориться в нём ежесекундно.       С первыми отблесками серого рассвета безудержная страсть сменилась нежностью, и Бетти утопала в ней, словно в теплом безразмерном пледе, боясь открыть глаза и вдруг осознать, что это может оказаться чарующим сном. Стать ближе было просто невозможно, но она все равно сильнее прижималась к Джагхеду, пытаясь впитать всю его любовь и отдать свою, что так долго таилась глубоко внутри и теперь, миновав боль и злость, разливалась по каждой клеточке тела.       Элизабет почувствовала, как он слегка отстранился, ласково коснувшись щеки, и медленно открыла глаза, в страхе, что сейчас он исчезнет и позволит прохладе комнаты развеять тепло. Его объятия стали лишь крепче. Темные, как прошедшая ночь, глаза, блестели в полумраке, внимательный, слегка затуманенный взгляд скользил по её лицу, словно изучая заново. Он смотрел так жадно, будто, как и сама Бетти, не верил в реальность происходящего. Желая разогнать сомнения, она почти невесомо дотронулась до его подбородка, и Джагхед, наклонив голову, поймал костяшки её пальцев губами, оставляя трепетный поцелуй.       Бетти улыбнулась, мягко пихнула его на другую сторону смятой постели, вынуждая лечь на спину, а затем перевернулась и снова прижалась к нему, устраивая ладони на твердой груди. Джагхед обвил её талию рукой и довольно зажмурился, становясь незнакомо милым и расслабленным, словно все тревоги разом покинули его, злость рассеялась, а тень прошлого, оставившая на его лице печать извечной хмурости, исчезла под ещё неуверенными лучами восходящего солнца. — О чём ты думаешь? — тихо спросила Элизабет. — Ни о чём, — так же тихо ответил Джагхед и сам удивился тому, что в голове не осталось ни одной мысли. — А ты?       Купер пожала плечами и слегка вздрогнула, почувствовав, как Джагхед легким касанием очертил контур её позвоночника. — Скажи мне. — Не знаю… Просто всё это так странно. Ещё пару недель назад я и не думала, что снова тебя увижу, а теперь ты здесь, и что делать со всем этим я не представляю. — У тебя будет время подумать, — отозвался Джонс, убирая непослушный локон светлых волос ей за ухо. — Потому что я никуда не денусь. Хочешь ещё поиграть с дурачком Мэттом — валяй. Только недолго. Ты знаешь, у меня проблемы с терпением. — И чего ты хочешь? — задумчиво спросила Бетти, обводя линии знакомой татуировки змеи на его груди. — Того же, чего и хотел всегда, — ответил Джонс. — Тебя.       Элизабет усмехнулась, но её настроение омрачили мысли о будущем. Она вдруг подумала о Мэтью, который, наверняка, звонил ей пару десятков раз, так и не дождавшись её окончательного согласия на переезд; о том, как скажет сыну правду; о том, какую непоправимую ошибку она может совершить, вновь покорившись чувствам к Джагхеду. — Что она значит? — спросила Купер, заметив татуировку на плече Джонса, желая отвлечься от терзающих мыслей. — Часы? — она присмотрелась, пытаясь в полумраке лучше увидеть изгиб замысловатого рисунка, на котором виднелся циферблат и зашифрованная надпись на незнакомом языке. — Бесконечность времени за решеткой или что-то вроде того, — нехотя ответил Джагхед. — Набивали там всякую херню, чтобы хоть чем-то заняться.       Бетти изучила остальные татуировки, сделанные в тюрьме, прежде чем решилась задать годами волнующий её вопрос: — Ты не убивал его? — прозвучало это так нерешительно, что Джагхед нахмурился. — Правда не убивал? — Я его не убивал, — твёрдо ответил Джонс. — Значит, ты провёл семь лет в камере, пока мы с Диланом… Ты сидел за чужое преступление и даже не пытался доказать свою невиновность. — Я сидел за хуеву тучу других преступлений, Бетти, — повысил голос Джагхед. Он приподнялся, заставив Элизабет поджать колени и сесть. Мягко сжав её ладонь в своей руке, он тяжело вздохнул, пытаясь найти нужные слова, способные оправдать его поступки. — Слушай, мне жаль, — попытка извинится казалась слишком грубой, но Джонса по-прежнему тяготила необходимость проявлять слабость. Старые привычки слишком сильно въелись в саму его суть. — Мне жаль, что я не мог быть рядом с вами. Мне жаль, что я разрушил твою жизнь и что из-за меня ты всего лишилась, но сейчас я хочу всё исправить.       Купер опустила взгляд на сплетение их пальцев, заставляя себя не воспринимать его слова всерьёз. Она колебалась, её вера иссякла, но что-то необъяснимое не позволяло ей решительно отказаться от будущего рядом с ним. Она не находила в себе сил взглянуть Джонсу в глаза, ведь утонув в их черном омуте, она бы бездумно бросилась навстречу вновь одурманившим чувствам, позабыв обо всем. — Прости меня.       Элизабет воздержалась от ответа и потянулась к его губам. Джагхед тут же ответил на поцелуй, аккуратно и ненастойчиво, но громкая вибрация телефона на тумбочке, нарушившая волшебную тишину раннего утра, заставила его оторваться и отпустить её руку.       Увидев на дисплее знакомый номер звонившего, Джонс спустил ноги с кровати и принял вызов, убавляя звук так, чтобы Бетти не смогла расслышать. Виктор говорил быстро, громко и нетерпеливо, переходя на грубые приказы и требуя от Джагхеда незамедлительного появления на базе. Он не потрудился объяснить причины такого раннего звонка, зато успел несколько раз напомнить ему о последствиях неповиновения. — Понял. Скоро буду, — раздраженно ответил Джагхед и сбросил звонок. Он несколько секунд покрутил телефон между пальцев, а затем обернулся, натыкаясь на подозрительный взгляд Бетти. — Кто это? — По работе, — сказал Джагхед, поднимаясь с постели и подхватывая с пола свою футболку. — Я должен ехать. — Что, прямо сейчас? — Да. Хочешь, отвезём Дилана в школу, а потом я подкину тебя до кафе? — Джонс видел, как она хмурится, пытаясь разглядеть на его лице ответы, и поэтому старался не выдать своей нервозности. — Ещё слишком рано. — Ладно, — Джагхед спешно оделся, кинул мобильный в задний карман брюк и остановился у двери, дожидаясь, когда Элизабет встанет, чтобы его проводить.       Она неохотно поднялась, накинула на плечи шёлковый халат, прикрыв несколько пунцовых пятен на груди, оставленных его губами, а затем вышла в гостиную, следом за Джагхедом. Бетти прислушалась, пытаясь понять, спит ли Дилан, нажала пару кнопок на кофемашине и уперлась спиной в стену, неотрывно следя за тем, как Джонс обувается. — Что за работа? — её голос сквозил подозрением. — Так, халтурка, — непринужденно соврал Джагхед. — Я заеду вечером. — Я сегодня допоздна. — Я тебя заберу. — Джаг, — протянула Купер, кусая губы от волнения и переминаясь с ноги на ногу. — Я должна… Если я решу, что мы с тобой… Я должна всё рассказать Мэтту, — заметив ревностный огонёк в его глазах, она поспешила добавить, — И ты не вмешиваешься. — Если я ещё раз увижу, что он тянет к тебе свои лапы… — Джонс, — отрезала Элизабет. — Я ещё не простила тебя. И уж тем более я ещё не сказала «да». — Ну, во-первых, я не спрашивал. А во-вторых… Все эти семь раз не были похожи на «нет», — он самодовольно вздернул бровь, опуская нахальный взгляд по телу Элизабет, от чего она плотнее прикрылась струящейся тканью халата. — Так, всё, проваливай, — она ткнула Джагхеда в грудь и открыла входную дверь, едва подавляя игривую улыбку.       Джонс притянул её к себе, сжимая подбородок пальцами и вынуждая поднять на него взгляд. Несколько секунд он медлил, всматриваясь в переливы ярко-зеленого, а затем опустился к губам Элизабет, оставляя несколько коротких поцелуев. — До вечера, детка. — Уходи, — шутливо потребовала Бетти и вытолкала его в холл подъезда, сияя счастливой улыбкой.       Когда дверь за ним хлопнула, Элизабет прижалась к ней спиной, неосознанно давя ладонью себе на грудную клетку, прикрывая глаза и тихо смеясь над своей глупостью. Сердце, словно обезумевшее, колотилось о ребра, воздух казался тяжёлым из-за все ещё витающего в нём запаха его одеколона. Проклятые бабочки в животе пустились в сумасшедший танец, выигрывая войну против разума, и Бетти оставалось лишь принять тот факт, что только благодаря наркотику, под названием Джагхед Джонс, она может чувствовать себя по-настоящему живой. *** — Какого хуя здесь произошло? — зло прикрикнул Виктор, впервые на памяти Джонса теряя хладнокровие и выходя из себя. — Вы камеры просмотрели? — от напряжения его лицо покраснело, а на морщинистом лбу проступила испарина. — Конечно, босс, — ответил один из местных охранников. — По ним ничего не понятно. Трое в масках вскрыли дверь и вынесли четыре контейнера с товаром.       Лампан бросил разъяренный взгляд на мужчину, и тот мгновенно стушевался, боясь проронить ещё хотя бы слово. Его напарник молча наблюдал за происходящим, а Линк, мрачный, подобно грозовой туче, расхаживал по просторному помещению из стороны в сторону, осматриваясь с видом знатока в жалкой попытке обнаружить улики. — Это я уже слышал, — процедил Виктор. Он прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Его лицу вернулось привычное равнодушно-презрительное выражение, и только взгляд узких глаз выдавал бурю ярости. — Вы двое, — обратился он к охранникам, — Исчезли с моих глаз. Сейчас же.       Мужчины тут же направились к выходу, испуганным шепотом переговариваясь между собой. Как только их фигуры скрылись за металлической дверью, взгляд Виктора упал сначала на Линка, а затем и на Джонса, который стоял неподалеку, скрестив руки на груди и без всякого интереса следя за передвижениями своего подельника. — Переговорим в комнате, — он кивнул в сторону каморки для отдыха и быстрым шагом направился туда, отстукивая ритм каблуками своих классических туфель. — Меня за этим сюда дернули? — возмутился Джагхед, поравнявшись с Линком. — Нас грабанули, — шикнул мужчина в ответ. — Теперь молись, чтобы наши жопы остались целыми.       Джонс прошёл в крохотное помещение и вальяжно плюхнулся на диван, игнорируя возрастающее напряжение в воздухе. Линк застыл у двери, как верный пёс дожидаясь приказа, а Виктор, нетерпеливо дернув массивными плечами схватил статуэтку голой женщины со стола, покрутил её в руке, растягивая время, а затем бухнул её обратно и исподлобья уставился на Джагхеда, словно удивленный его спокойствием. — У нас проблемы, — сквозь зубы выдавил он. — Большие проблемы. — Какие ублюдки рискнули сюда залезть? — разбушевался Линк, делая вид, что полностью вовлечен в происходящее. — Как они вообще на территорию проехали? — Их пустили, — холодно отозвался Джагхед, прикуривая сигарету и меряя Лампана ироничным взглядом. — Четыре тяжелых контейнера они точно не через забор перекинули. Здесь была тачка, в которую они погрузили товар. — На камерах этого нет, — растерянно сказал Виктор. — Да что ты? А может от записи избавились те, кто их сюда пустил? — Ты, блять, самый умный, что ли? — взревел Линк, но Лампан прервал его властным жестом руки, задумавшись над словами Джонса. — Козлы из охраны? — Это я выясню лично, — ответил Виктор. — Товар надо вернуть. — Нечего возвращать, — вздохнул Джагхед. — Это был спланированный налёт, а, значит, они уже всё слили. — Тогда, — процедил Лампан, — Мне нужны их сраные головы вот на этом столе, — он ткнул пальцем на заваленный письменный стол в углу. — Либо их, либо ваши. — Так, а мы ведь не пределах, босс, — испугался Линк, мгновенно теряя свой боевой настрой. — У вас двадцать четыре часа, чтобы найти ублюдков. Как вы это сделаете, меня не волнует. Завтра с утра они должны быть у меня, иначе… Храни нас господь, если босс узнает о той хуйне, что здесь творится. — Боишься за свою задницу, начальник? — дерзко усмехнулся Джагхед, докуривая сигарету и давя бычок мыском ботинка на полу. — Не хочется кормить рыб с дыркой в башке, правда?       Виктор с такой силой сдавил челюсть, что его губы побледнели. Он сощурился, уничтожая Джонса взглядом, готовый броситься на него с кулаками. Вместо этого он расстегнул пуговицу на пиджаке и хрустнул шеей, обескураженный наглостью Джагхеда. — Есть что сказать, Джонс? — Есть, — ответил Джагхед, поднимаясь с дивана и вырастая перед Виктором. — Пусть дружок погуляет, — он махнул головой в сторону Линка, желая остаться с мужчиной наедине. — Выйди, — приказал Лампан, и Линк, поколебавшись, злобно фыркнул и покинул комнату. — Слушаю. — Я найду тех, кто грабанул босса, но у меня есть условие, которое я хотел бы обсудить с ним с глазу на глаз. — Это исключено, — отрезал Виктор. — Если ты забыл, не тебе здесь диктовать условия.       Джонс пожал плечами и заходил по комнате, не чувствуя и толики той уверенности, которую упорно пытался выдать за правду. Он знал, что его попытка выбить себе свободу так же глупа, как попытка привязанной собачонки сорваться с цепи, но он не мог не попытаться. После ночи, проведенной с Элизабет, Джонс желал лишь одного — покончить со всем этим, забрать её, сына и уехать так далеко, как только возможно. У него созрел план, вот только обстоятельства снова были против него. — Я хочу выйти из дела, — сказал он, обернувшись к Виктору, который, услышав подобное заявление, выдавил кривую ухмылку, больше похожую на звериный оскал. — Чего? — Я найду ублюдков и приведу их тебе, а ты попросишь босса отпустить меня.       На этот раз Лампан не удержался от злорадного смешка. — Ты дури наглотался?       Джагхед проигнорировал саркастическое замечание, оставаясь серьезным. Он смотрел на мужчину в упор, дожидаясь ответа, который и так уже знал. — Ты, видимо, забыл, каким образом оказался на свободе, — начал Виктор, делая несколько шагов к Джонсу, — Так я тебе с радостью напомню. Ты не сгнил за решеткой только потому, что босс отвалил за тебя бабла, и теперь ты пожизненно у него в долгу, — он подошёл почти вплотную, возвышаясь над Джагхедом и сверля его своими крошечными безднами глаз. — Попробуешь ещё раз… — Я могу вернуть ему долг, — перебил Джонс. — Босс хочет головы крыс? Они будут, — он многозначительно взглянул Виктору в глаза, и тот без труда понял, что он имеет ввиду. — Ты и так замараешь руки, — усмехнулся Лампан. Он склонился к уху Джагхеда, от чего тот сжал кулак в кармане брюк, готовый в любую секунду нанести удар. — Ещё раз попытаешься соскочить, и я отправлю тебя обратно к твоему тюремному другу. Частями. — Выпрямившись, Виктор сплюнул на пол, обошёл Джонса и направился к выходу, бросив небрежное: — У тебя встреча с курьерами. И не забудь, что через двадцать четыре часа я должен знать, кто спиздил товар. ***       Элизабет весь день кружила между столами с подносом, периодически посматривая на дисплей телефона. Она постоянно отвлекалась и поэтому несколько раз перепутала заказы, за что Мэтью, усердно игнорирующий её, молча бросил на стойку штраф в двойном размере. На попытку Бетти объясниться он ответил лишь холодным, презрительным взглядом, всем своим видом демонстрируя глубокую обиду. Нервы Купер были на пределе. Масла в огонь подливало поведение Талии, которая отмахнулась от неё, бросив злостное: «Какого черта тебе нужно, Эванс?». Официантки то и дело посматривали на неё и шептались, обсуждая историю с неожиданным появлением Джагхеда. Все её коллеги, до этого поддерживающие теплое к ней отношение, вдруг разом ополчились против, шарахаясь из стороны в сторону при её появлении, словно она прокаженная.       К вечеру работы поубавилось, и Бетти ещё сильнее ощутила повисшее в кафе напряжение, исходящее от Мэтта и лучшей подруги. Чтобы не замечать их взглядов, она по пятому кругу протирала чистые столы, поглядывая в окно в надежде, что Джонс вот-вот появится. Он не позвонил, и Купер убеждала себя, что не ждёт звонка, пока не поняла, что в двадцатый раз заходит в вызовы, в неосознанном желании позвонить самой. Злость заполнила её до краев к концу рабочего дня, и она было решила послать его к черту, как только объявится, но тут телефон разразился трелью в кармане, сообщая о новом сообщении. Оторвавшись от подноса с грязной посудой, Элизабет открыла смс, и злость мгновенно сменилась детской радостью.       » Весь день думаю только о том, как сниму с тебя тот халат…»       Даже не замечая, что глупо улыбается, застряв у столика, Бетти быстро напечатала ответ:       » Не знала, что ты умеешь писать смски» .       Почувствовав на себе тяжелый взгляд Мэтта и отвернувшись, Элизабет подавила улыбку и сунула телефон в карман, но смартфон снова издал сигнал.       «Буду через десять минут. Побереги челюсть своего сопляка».       Бетти спряталась за волосами и усмехнулась, ясно ощутив странное волнение. Все её тело обдало жаром, руки вспотели, а сердце забилось быстрее, словно она снова девочка-подросток, трепещущая перед предстоящим свиданием с симпатичным парнем. Взглянув на часы, она быстро собрала посуду, миновала сидящего у кассы Мэтью, бросила поднос на мойку и устремилась в комнату для персонала, чтобы привести себя в порядок и покинуть кафе. Прикрыв дверь, Купер спешно переодела рабочее платье на легкий комбинезон нежно-голубого цвета, надела босоножки на высокой платформе и склонилась к маленькому зеркальцу, решив подкрасить губы. Глаза её противоестественно блестели, и она не узнавала себя. Сейчас из зеркала на неё смотрела вовсе не Камилла Эванс — мать-одиночка, запуганная тягостями взрослой жизни; на неё смотрела Элизабет Купер — девушка, полная огня, жажды борьбы и страсти. Эти очевидные изменения сильно взволновали её, и Бетти даже не заметила чужого присутствия в комнате. Только услышав тяжёлый вздох, она обернулась, встречаясь взглядом с Мэттом, который стоял у двери, оперевшись плечом в стену. — Поговорим? — Теперь ты решил разговаривать, — фыркнула Элизабет, сосредоточившись на своём отражении. Она подкрасила губы и поправила волосы, не чувствуя ни малейшего желания обсуждать накопившиеся между ними проблемы. — Куда-то собираешься? — спросил Хардман, скрывая злость за любезностью, игнорируя отсутствие интереса со стороны Бетти. — Да, — пожала плечами она, удивляясь своему равнодушию. — К нему?       Купер раздраженно закатила глаза, убрала вещи в сумочку и повернулась к мужчине. Боль в его глазах на мгновение отрезвила её, но это длилось недолго. Вспомнив о том, как он небрежно кинул выписанный штраф, она перешла в наступление. — А что? Может, ещё один штраф мне сунешь? — Я погорячился. Давай забудем об этом, — Мэтью шагнул ей навстречу, но Элизабет резко выставила руку, содрогаясь от мысли, что он может коснутся её. — Не нужно, — растерялась она, смотря на мужчину, но не узнавая в нём человека, в чувствах к которому была уверена ещё пару недель назад. Сейчас он казался таким чужим, словно она видела его впервые. — Ладно, — Хардман застыл на месте. — У тебя всё в порядке? Ты не отвечала на звонки, и я… — Я была занята, — выпалила Элизабет и отвела взгляд, чувствуя, как совесть давит на её сердце. — Я…Мне пора идти, — она двинулась к выходу, но Мэтт преградил ей дорогу, не собираясь сдаваться. — Извини меня за… Я не должен был так реагировать. Просто его появление было очень неожиданным. Ты знала, что он в городе? — Да. — Почему не сказала? — Не успела.       Хардман тяжело вздохнул. Его взгляд смягчился. Он снова всё простил и уже не собирался выяснять отношения. — И чего он хочет? Ками, если он тебя обидит или же… — Он отец моего сына, — раздраженно перебила Купер. — Отец? — усмехнулся Хардман, и это только больше разозлило Элизабет. — Где он был все эти годы? Где он был, когда ты была беременна? Когда Дилан болел? Да ему и дело до сына не было, а теперь он заявился, как-будто так и надо. — В тюрьме, — повысила голос Купер. — Он был в тюрьме, ясно? — И ты так просто подпустила его к Дилану? Ты с ума сошла? — Да пошёл ты, — выплюнула Элизабет, толкая мужчину плечом и открывая дверь, чтобы побыстрее уйти. — Что? — удивился Мэтт, выбегая следом. — Пошёл ты на хрен! — отчеканила Бетти, привлекая внимание оставшихся в зале официантов. — Расслышал? — не удержавшись, она подняла средний палец, адресуя грубое послание остолбеневшему Мэтью.       Последнее, что увидела Элизабет, выходя из здания — ошеломленную Талию, которая проводила её злостным взглядом, а затем пропала из виду, скрывшись за опушенными жалюзи.       Мустанг гулко рычал на парковке, освещая темное пространство неоновыми фарами. Элизабет быстрым шагом двинулась к машине, утирая непрошенные слезы, чувствуя злость на себя, обиду на Мэтта и муки совести из-за того, что так безжалостно врала в лицо людям, что помогли ей в самый трудный момент жизни. Она должна была развернуться, вернуться в кафе и поговорить с Талией, но ноги несли её вперёд. В голове промелькнула мысль о том, что с появлением Джагхеда, она снова шагнула в бездну, наплевав на все опасности. Рядом с ним она вновь становилась человеком, по которому так скучала, но и которым так отчаянно не желала больше быть.       Сев в автомобиль, Бетти слишком резко захлопнула дверь, выдав себя. Она пристегнулась, опуская голову, чтобы Джагхед не заметил опухшие от слез глаза. Он молчал и пристально смотрел на неё, не говоря ни слова, и под его взглядом Элизабет чувствовала себя слабой, совершенно не способной на сопротивление. — Сука, — выругался Джонс и потянулся к дверной ручке, намереваясь выйти. — Нет, — Купер вцепилась в его руку, верно оценив причину яростного порыва. — Дело не в нём. Мы поругались с Талией. Немного повздорили, и я расстроилась, — она выдавила грустную улыбку, крепко сжимая его пальцы.       Её ложь не произвела на Джонса впечатления. — Заберём Дилана? Он у няни. Или… — Я обещал, что посмотрю с ним все части Железного человека. — О, нет, — рассмеялась Бетти. — Только не этот отвратительный фильм. — Ты посягнула на святое, — усмехнулся Джагхед, и, к облегчению Купер, завёл мотор.       Несколько секунд она просто смотрела на его профиль, изучая знакомые черты лица, чувствуя, как все тревоги отходят на второй план. — Я скучала, — вдруг выпалила Элизабет, не ожидая, что скажет это вслух. По старой привычке, на инстинкте, она сжалась, ожидая нарваться на его суровый взгляд исподлобья. Джагхед обернулся, но его глаза не вспыхнули яростью за её нежеланную эмоциональность — уголок губ тронула едва заметная улыбка, и он сказал, совершенно обыденно: — Я тоже. ***       После четырехчасового просмотра фильма, во время которого Дилан был то сосредоточен на том, что происходит на экране, то скакал по дивану, делясь своими впечатлениями с Джонсом, Элизабет мирно заснула. Вслед за ней уснул и мальчик, устроившись головой на коленях Джагхеда и обняв своего нового робота. Джонс прижал к себе спящую Бетти, бережно обняв её плечи, и она, сонно улыбнувшись, уткнулась носом ему в грудь, проваливаясь в сладкие грезы. Он убавил звук телевизора и задумался, равнодушно следя за тем, как Железный человек ловко расправляется с врагами.       Дымка мрачных мыслей окутала его сознание. Принятые решения, ошибки и ложь загнали его в угол, и, как Джагхед не старался, он не находил выхода. Он не мог быть отцом и наркодилером одновременно. Не мог оставить свою семью, но и не мог быть рядом, при этом не подвергая их опасности. Вот что, должно быть, чувствовал его собственный отец, заливаясь водкой на прогнившем диване трейлера — безысходность.       Джонс взглянул на спящего сына и аккуратно погладил его по темной макушке, а затем повернул голову и невесомо поцеловал Элизабет в висок, ощущая её горячее дыхание на груди сквозь ткань футболки. Трепетное чувство любви сменилось болью, и эта боль словно коснулась каждого нервного окончания в его теле. Он знал, что должен исчезнуть — с ними или без них.       Ещё какое-то время Джагхед пялился в экран телевизора, перебирая варианты, а потом, остановившись на одном возможном, аккуратно подвинул Элизабет так, что она подложила ладошки себе под щеку, легла на другую сторону дивана и поджала колени к груди. Джонс осторожно отнёс Дилана в его комнату, вернулся, укрыл пледом спящую Бетти, а затем вышел из квартиры, на лестничную клетку. Он открыл окно в подъезде, закурил сигарету и достал свой запасной телефон. Он смотрел на ночной город и колебался, не представляя, как расскажет обо всем Элизабет. Переборов сомнения, Джонс по памяти набрал номер и стал ждать, пока на том конце абонент возьмет трубку. После пятого гудка послышался щелчок, и мужской, хриплый голос буркнул сонное: «Слушаю». — Это Джонс. Мне нужно связаться с Леоном. — Пятнадцать минут, — ответил мужчина и сбросил вызов.       Джагхед забрался на подоконник и принялся ждать, скуривая одну сигарету и начиная новую. Он следил за тем, как автомобили разрезают дорогу, как озеро в далеке переливается в свете ночных фонарей беспокойной рябью. Это был красивый город, полный жизненной энергии, и, возможно, он смог бы здесь осесть. Если бы имел возможность остановиться, перестать бежать и прятаться. Если бы не связался с наркотиками. Если бы родился в другой семье. Если бы…       От мыслей его отвлекла вибрация телефона. Джонс одной затяжкой докурил сигарету, выбросил её в окно и ответил на звонок, в надежде, что все получилось. — Джаг? — услышав голос друга, Джагхед облегченно вздохнул. — Это я. — Слава богу, ты живой, — тихо сказал Леон. — Подожди секунду, я выйду.       Джонс услышал возню, скрип двери, гул ветра и отдаленный шум прибоя. Он невольно улыбнулся, радуясь тому, что друг всё-таки вернулся домой. На мгновение ему захотелось положить трубку и не разрушать идиллию Леона, к которой он так долго стремился, но парень снова заговорил: — Где тебя носит? Ты нашёл её? — Да. — А ребёнок? Он твой? — Мой. — Охренеть, — обрадовался Леон. — Поздравляю, папаша. А тот мужик… — Поэтому я и связался с тобой, — начал Джагхед, прерывая радужные разговоры о сыне. — Я хочу вывезти семью из страны. Ты говорил, что твой дядя… — У тебя проблемы? — голос друга моментально стал серьезным. — Большие, — признался Джонс. — Мои яйца в кулаке у ублюдка, который помог нам выйти, — он сверился с часами на руке, — У меня чуть больше семи часов, а потом… Всё может кончиться очень хреново. — Вам понадобятся документы, чтобы пересечь границу. — Сможешь это устроить? — Да, — без колебаний ответил парень. — Семь часов… Я всё сделаю. Где вы? — Чикаго. — Утром доставь семью в аэропорт. Тебе позвонят. — Есть ещё кое-что… — сказал Джагхед. — Если что-то пойдёт не так… Я хочу, чтобы ты присмотрел за ними. Найди её. Камилла Эванс. — Я понял, — твёрдо ответил Леон. — Я у тебя в долгу, брат. Я всё сделаю. — Утром, — повторил Джагхед. — Утром, — подтвердил друг. — Мексика тебе понравится. — Не сомневаюсь. — Береги себя, — сказал напоследок Леон и отключился.       Джонс выкурил ещё одну сигарету, закрыл окно и вернулся в квартиру, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он выключил торшер и хотел пройти в спальню, но Элизабет, почувствовав движение, сонно зашевелилась и приподнялась, вглядываясь в темноту. — Джаг? — Я здесь, — заверил он, присаживаясь на край дивана и закидывая её ноги к себе на колени. — Покурить выходил. — Мне так не хочется вставать, — пробурчала она, закутываясь в плед и вновь медленно проваливаясь в сон. — Я посплю тут… Полежишь со мной? — Спи. Я посижу.       Бетти тихо засопела, заснув. Джагхед откинулся на мягкую спинку, устраиваясь поудобнее, и прикрыл глаза, зная, что всё равно не сможет поспать. Завтра ему предстояло признаться Элизабет и уговорить её бросить всё и поехать с ним, а сегодня он всё ещё мог насладиться ночной тишиной и атмосферой близости, которую он не смог сохранить дольше, чем на один вечер…