О демонах и людях

Рэнси едва удержался, чтобы не кинуться самому освобождать Асгейра от пут. Казалось, прислужники возятся целую вечность. Слава тьме, мерзкий Нисам, бывший хозяин Асгейра, всего лишь привязал своего раба к крюкам, а не насадил на них запястьями по старому обычаю. Безродного выскочку видно во всем — даже в мелочах. А потом Рэнси торопливо завернул Асгейра в свой плащ, закрывая от плотоядных взглядов других демонов, и сразу же покинул прием. У самых ворот его догнал перепуганный Нисам: — Вам не понравилось, мой принц? — Не понравилось, — оскалился Рэнси, в глубине души надеясь на вызов. — Этот прием в честь перемирия — невообразимая пошлость. Война с презренными тварями света окончится лишь с гибелью последней из них. — Но официальное перемирие... — замахал руками Нисам, и тогда Рэнси глумливо процедил: — Только трусы вроде тебя радуются ему. Демоны, провожавшие Рэнси, окружили их, загомонив: — Вызов… Позор, оскорбление... Но Нисам предпочел унижение схватке, отступая и кланяясь: — Вы гораздо сильнее, мой принц. Рэнси плюнул ему под ноги: — Завтра на рассвете у Забытых ворот. Можешь взять с собой двоих, если кто-то, конечно, решит вступиться за твою честь. Он усадил Асгейра перед собой в седло, придерживая, чтобы тот не свалился. Асгейр был так слаб, и некогда яркий и холодный свет его магии угас почти полностью. И уже в гостинице, бросив свою бесценную добычу на кровать, Рэнси догадался, в чем дело: скудоумный Нисам много раз перераспределял магические потоки в теле Асгейра, заставляя исцеляться плоть, но ломая магические структуры. Этот недоумок ничего не смыслил в истинном лечении. Или же это специально, чтобы превратить Асгейра в покорного раба? Рэнси усмехнулся — его князя не лишить острия духа какими-то там пытками. У входа в гостиничный покой испуганно мялись трое прислужников — низкоранговые и весьма молодые демоны. — Вымыть снаружи, внутри не трогать, — приказал им Рэнси. Асгейр неподвижно лежал на кровати и равнодушно смотрел в потолок, только пальцы его судорожно впились в вышитое покрывало. Рэнси заметил, что на одной руке они все сросшиеся после переломов, а на другой плоть еле держится на костях. — Господин, — залебезили прислужники. — Позвольте... В купальню отнести надо. — Ванну подать сюда, — рявкнул Рэнси. Асгейр завозился на кровати, пытаясь сесть, и наконец-то посмотрел на него: — Богомерзкая тварь. — Прихвостень света, — в тон ему ответил Рэнси и провел кончиками пальцев по недавно съеденной руке, добавляя понемногу магию излечения. До чего все запущено. Он решил пока оставить Асгейра в ошейнике, чтобы тот не навредил себе, решившись сражаться или бежать. Демоны-прислужники притащили ванну, с грохотом уронив ее на пороге. Асгейр ощутимо вздрогнул под его рукой, и Рэнси прижал его к покрывалу, чувствуя, как от этой близости в штанах его мучительно твердеет и наливается. Он желал Асгейра даже таким — замученным до полусмерти рабом, и от этого было одновременно страшно и радостно, как стоять на краю пропасти. Его князь снова был с ним, пусть даже и против своей воли. — Сколько раз... — Рэнси задумался. Вряд ли Асгейр вспомнит, сколько раз его пытали и излечивали. — Сколько времени ты пробыл в плену? Этот Нисам — единственный твой хозяин, других не было? Асгейр хрипло рассмеялся ему в лицо, а потом сказал: — Я пробыл в плену полтора года, тварь. И я не упомню всех демонов, все вы на одну рожу. — Прискорбно. После омовения он влил в Асгейра остатки эликсира жизни — все десять капель, и тот сразу уснул, зарывшись в одеяло. Рэнси немного полечил его спящего, а потом не выдержал — смазал маслом задницу и осторожно вошел. Асгейр стонал во сне и ругался, поминая всех демонов вместе взятых, и член его совсем не стоял. Рэнси еще сильнее возненавидел его прошлого хозяина или хозяев. "Растерзаю их всех", — подумал он и неожиданно кончил. В изголовье кровати обнаружилось кольцо для цепи, вделанное в стену. Похоже, богатые постояльцы часто развлекались здесь с рабами. Рэнси пристегнул спящего Асгейра цепью — на всякий случай. Неизвестно, сколько тот проспит под воздействием эликсира, вдруг проснется и решит сбежать. Надо разузнать, в этой "лучшей в Гартхере" гостинице непременно должны быть комнаты с решетками на окнах, все же не так приметно будет, как охранные заклинания. За окном начинало сереть — Рэнси и не заметил, как прошла эта ночь. Он погладил Асгейра по волосам и прижался ртом к его сухим губам. "Мой князь, ты был так близко все время..." Кто-то завозился в углу, и Рэнси подскочил и вытащил из-за кресла перепуганного Исси. — Хозяин, простите... — Что ты тут делаешь? — Вы же сами велели, — растерянно прошептал Исси. — Велели мне приходить каждый вечер и делить с вами ложе. — Точно, — Рэнси потер в задумчивости нос. — Теперь не велю. Когда князь людей проснется, проследи, чтобы ему подали завтракать. И одежду найди какую-нибудь, только не свои прозрачные тряпки. — Да, хозяин. Сейчас Исси казался совсем не похожим на Асгейра, слишком холеное личико, чуть что кривящееся от слез. И пустые глаза, как у куклы, впрочем, кукла это и есть. — Развлечешь князя, если он пожелает, — добавил Рэнси. — Но учти, князь людей жесток и злонравен. Не перечь ему, я потом исцелю, если что. — Да, хозяин, — испуганно закивал Исси. — А если князь — почему он на цепи? — Потому что мне так угодно, глупый раб, — Рэнси щелкнул его по носу и вышел из спальни. Одно важное дело ожидало его у Забытых ворот. Интересно, нашел ли презренный Нисам хоть одного демона, согласного рискнуть за него жизнью, пусть даже и не бесплатно. *** Впервые за много месяцев Асгейр видел не привычные бесформенные кошмары, а сон, яркий как сама жизнь. Снилось ему, что сидит он у себя в приемном зале, и кланяются ему просители, что-то рассказывая. И все как обычно, только сидит Асгейр почему-то на троне голый и в ошейнике, а за цепь его держит демон Рэнси в облике барона Манса. А когда Асгейр начинает говорить, то Рэнси ставит его раком и имеет, дергая за цепь, и Асгейру во сне это ужасно нравится, он стонет и подмахивает как последняя шлюха. "Прекрати!" — хочет крикнуть он сам себе, заледеневая от бешенства, но не может, естественно, горло сводит спазмом, и он с воплем просыпается, запутавшись в цепи, теперь уже настоящей. Некоторое время Асгейр разглядывал черный балдахин над собой и вспоминал Рэнси из сна. Надо же, как его покорила ласка, уже спит и видит, как бы подставить жопу хозяину. Рэнси обнимал его вчера так бережно. С такой нежностью гладил руки и так заботливо поил лекарством. И жар демонского тела казался Асгейру чуть ли не теплом родного очага, и больше всего ему хотелось приникнуть к нему, прижаться щекой к дарующей дивное облегчение ладони. Когда-то эльф-наложник точно так же ластился к нему самому. Утыкался лицом в ноги и благоговейно целовал руки. Неужели милость ломает быстрее пыток? Асгейр подергал за цепь, приподнимаясь, и попытался вспомнить, что читал на Земле об этом. Кажется, там выяснили, что люди ломаются гораздо быстрее, если их сначала мучить, потом помиловать, а через некоторое время снова вернуть в пыточную, когда они уже поверили во внезапное прощение. Асгейр встал и потянулся. Цепь его была достаточно длинна, а во всем теле звенели забытые легкость и сила — он был по-настоящему здоров, Рэнси вылечил его. А еще трахнул, очевидно: Асгейр чувствовал, что задница слиплась от засохшей спермы. И позволил спать в кровати, хотя никогда не терпел подобных вольностей от постельных рабов, всегда вышвыривая их вон, если заставал с Асгейром. Как мучительны подобные милости от бывшего возлюбленного. Асгейр побродил кругами, проверяя на прочность оковы, и хотел уже снова забраться в постель, но услышал легкий шум и напряженно замер. Дверь в смежную комнату распахнулась, и в нее проскользнул еще один раб-человек. Или просто шлюха, судя по тому, что ошейника на нем не было, зато были широкие газовые штанишки, расшитые жемчугом, и кружевная жилетка. — Вы проснулись, князь людей, — всплеснул руками шлюха и жалко заулыбался, а потом бросился обратно в комнату. Асгейр, нахмурившись, смотрел ему вслед. Этот чертов шлюха был на кого-то мучительно похож, только он никак не мог понять — на кого. Часа через пол шлюха вернулся и притащил с собой поднос разнообразных закусок, и Асгейр тут же забыл о своих подозрениях, жадно накинувшись на еду. Полтора года он питался свиными помоями, причем в буквальном смысле — в загородном доме его бывшего хозяина держали свиней, которых тот любил пожирать живьем по своей поганой демонской привычке. И рабов кормили вместе со свиньями — в том же корыте. Каким же наслаждением было вгрызаться сейчас в настоящий бифштекс с кровью и запивать его густым эльфийским вином. Шлюха молча таращился на него, хлопая ресницами. — Кто ты такой? — спросил Асгейр, насытившись. — Меня зовут Исси, и я раб благородного принца Ренсиара, — сказал шлюха... то есть раб с непонятной гордостью. И в этот момент Асгейр понял, на кого он похож, и задохнулся от ярости. — Принеси зеркало, Исси, — сказал он хрипло, и Исси послушно подбежал к серебряному зеркалу в углу спальни и принялся с грохотом двигать его. — Вот, князь, зеркало. — Вижу, — процедил Асгейр, вставая. — Иди сюда. Он притянул Исси к себе и взглянул на отражения. Исси был похож на него, как родной брат. Те же фамильные черты князей Лэрнских, только тоньше и словно бы слаще. И это жалкое выражение лица, как будто он в любой момент готов был униженно разрыдаться. — Откуда ты взялся, Исси? — спросил Асгейр, встряхивая его за жилетку. — Кем был раньше? — Я... не помню, князь... Простите... — залепетал Исси, на глазах его показались слезы, а губы скривились. У князя Асгейра было два брата, старший Асторг и младший Искарион. Искариона совсем не было нужды изводить тогда вместе с отцом и старшим братом, восемь лет назад его убили просто так, за компанию. Или не убили? Ему было двенадцать лет. Асгейр взял Исси за подбородок и заглянул в прозрачные пустые глаза. Неужели Рэнси забрал тогда его брата себе и мучил все эти годы? Трахал, покорного и безответного, в то же время, когда лгал о своей любви Асгейру. — Ты не помнишь меня, Искарион? — А я должен, князь? — прошептал Исси, тараща глаза. Очевидно, долгое рабство лишило его не только острия духа и магии, но и памяти, и мозга. Произойдет ли то же с самим Асгейром через десяток лет? Ничто не вечно, и даже его собственная воля способна сломаться в один день. — Иди ко мне, — сказал Асгейр тихо. Исси послушно лег на кровать и раздвинул ноги. Безволосый его пах бесстыдно просвечивал сквозь штаны. Лучше умереть, чем жить такой пародией на человека, подумал Асгейр. — Прости, Искарион, — сказал он и попытался сломать ему шею, резко дернув за голову. Исси оказался крепким парнем. Он развернулся всем телом, спасая свою ничтожную шею, отчаянно заголосил и забился. Или это Асгейр окончательно ослаб, раз не смог свернуть голову рабу, лишенному магии. Он попытался придушить упорно не понимающего своего счастья Исси, но тот все трепыхался. С некоторым трудом Асгейру удалось несколько раз ударить его головой об железный столбик кровати. — Прекрасно, какая страсть, — раздался рык сзади. И Асгейр отшатнулся от визжащего Исси и обернулся. Около них стоял Рэнси и скалился. Серебряные его волосы и белый камзол были залиты кровью, а в руке он сжимал кусок мяса. — Это сердце твоего бывшего хозяина, мой князь, — хохотнул Рэнси и бросил мясо Асгейру на живот. — Проклятого смерда следовало бы скормить свиньям, — сказал Асгейр, не сводя глаз с сердца. — Полагаешь? — Рэнси схватил его за ногу и притянул к себе, улыбаясь. — Ты хотел убить моего раба. А ведь я был милостив к твоему жалкому менестрелишке в последний раз. Исси проворно соскользнул с постели и на четвереньках убежал в соседнюю комнату. А Асгейр поднял голову, вглядываясь в багровые глаза своего демона. Снова своего, пусть теперь уже как хозяина. Может быть, не так уж и страшно будет — рабом подохнуть в лапах возлюбленного. Менестрели могли бы сложить об этом печальную балладу. — Рэнси, проклятый предатель, — хрипло выдохнул Асгейр и задрожал, когда когтистая лапа демона погладила его по животу и паху. Его тело трясло от вбитого страха, а душа мучительно рвалась навстречу горячему жару возлюбленного, и казалось, что потяни демон со своими ласками еще немного — и Асгейра разорвет на части, как когда-то разорвало его дух между мирами. — Я не предавал тебя, мой князь, — ухмыльнулся Рэнси, задирая его ноги к плечам, — я разрушил портал и пошел против семьи ради тебя, а ты предал мою верность. Он подобрал сердце и сжал его, выдавливая кровь и соки на задницу Асгейра, и тот почувствовал, как болезненно поджимаются его яйца, и судорожно сводит дырку в ожидании насилия. — Ты врешь, демон... — Зачем мне врать рабу? — ухмыльнулся Рэнси, медленно вставляя ему. — Ты предал меня и теперь несешь заслуженное наказание. — Неправда, — прошептал Асгейр, тяжело дыша. Жар и тьма наполняли его изнутри, и он почти не почувствовал боли, когда Рэнси задвигался в нем. — Твое злонравие и жестоковыйность не знают границ, — зарычал Рэнси, и его глаза заполыхали багровым пламенем, а надменное лицо исказилось. — Разорвать... разорвать бы тебя на части, демон, — взвыл Асгейр, выгибаясь от скручивающего его чувства, которое было одновременно болью и наслаждением. Рэнси положил когтистую руку ему на горло и принялся вколачиваться изо всех сил, а Асгейр кричал и ругался, извиваясь под ним. Ему казалось, что мир снова звенит и сияет от переполняющей его магии, словно Рэнси позволил ему чувствовать ее. Как будто подсоединил к ней своим членом. Он кончил несколько раз, а Рэнси все драл и драл его, пока не затрахал до такой степени, что Асгейру казалось, будто он растворился в потоке лавы и медленно плывет в адские глубины. — Мой демон, — прошептал Асгейр беззвучно, когда они наконец разлепились, и Рэнси упал на кровать рядом, широко раскинув руки. И Асгейр невесомо погладил пушистый кончик его хвоста.