Его история

      В этот раз оба измотались так, что победителя определить не было возможности. Инк лежал, окруженный лесом костей, две из которых пробили его ребра насквозь, а Стар пытался пробиться через чернильный непроницаемый кокон, в который его заточил Инк.       — Ничья! — провозгласил Инк и развеял чернила, позволив перепачканному разрушителю свалиться на землю.       — Согласен, — Стар с трудом поднялся и отправился за куском своей стопы, улетевшим вместе с кроссовком.       Инк флегматично наблюдал, как черный скелет прикрепляет кости на место. Подобное больше его не пугало. Он с видимым усилием поднялся и спросил:       — На сегодня все?       — А ты уже готов дать мне ответ на оставшиеся вопросы?       — Даже если нет, продолжать мы не в состоянии.       Стар улыбнулся и кивнул. Пока он приводил себя в порядок, Инк подошел и протянул ему руку:       — Пойдем домой, — его голос был полон надежды и теплоты.       Разрушитель вздрогнул. Он отдавал себе отчет, что все это может быть манипуляцией, и не хотел поддаваться на нее. Однако принял неожиданно горячую руку белого скелета и послушно пошел в открытый им портал.       — Даже если на время, я готов считать твой дом своим.       Инк не жалел желтой краски, так обрадовал его ответ.       — Ты не поверишь, но у меня редко кто остается с ночевкой и еще реже кто соглашается терпеть мою бездушность. Потому я искренне рад разделить с тобой свое одиночество.       В этих словах скрывалось нечто, от чего Стару стало не по себе.       — Может, не стоит лечить одиночество другим одиночеством? Знаешь же закон сложения?       — Ха! Я верю, что они могут аннигилировать друг друга.       И вот они снова дома у хранителя, лечат друг другу раны, а затем пьют чай и кофе, закусывая шоколадом из ШокоТейла.       На вопрос Стара по поводу ШокоТейла Инк долго смеялся. Рассказал, как сладкую вселенную разрушали альтернативными методами, ибо в ней было съедобно почти все и даже все:       — Эррор как-то раз пытался. Я нашел его перебравшим сладостей и помог добраться до врача. Он не знал, что за ним полнаселения мира наблюдает и ставки делает. На сколько его хватит. Бедняга.       Стар с трудом сдержал улыбку, и Инк успел заметить: зрачки черного скелета буквально на секунду, но будто бы изменили форму. Может, показалось?       — Ты будешь против, если к нам завтра присоединятся Дрим и Блу? Все-таки они всегда помогали мне в сохранении мультивселенной.       Разрушитель неуверенно пожал плечами. Он не хотел лишнего общения и не очень жаловал Дрима и Блу, по крайней мере, этих.       — Если они не будут пытаться заставить меня остаться в вашей мультивселенной, то да. Но учти, Инк, против троих я не буду сдерживаться и покажу немного больше, чем до этого.       Инк мог только тяжело вздохнуть. Знал же, что Стар до безумия силен и все это время тратил силы, дабы не ранить сильнее положенного.       — Хорошо. Мне даже интересно, насколько сильнее мне нужно стать, чтобы быть с тобой на равных.       Стар на это лишь зрачки погасил и признался:       — Я не успел сделать «шаг дальше», потому и смог стать фонарщиком. И не могу сказать, что среди подобных себе я был самым сильным, но уж точно не был самым слабым. Знаешь, когда начинаешь жить в нулевой бесконечности, когда принимаешь ее и она принимает тебя, ты меняешься и развиваешься не так, как это происходило с тобой в родной мультивселенной. Потому не думаю, что ты сможешь сравняться со мной. Но… — он сделал паузу и нервно отпил кофе, — я принял условия твоей мультивселенной, и она приняла меня. А значит, я скован ее правилами и ограничениями. Думаю, единственное, с чем у тебя должны возникнуть трудности, — это мой боевой опыт.       — Ты часто сражался там?       — Приходилось. По большей части жители нулевой бесконечности никогда не интересуются твоей жизнью и твоими проблемами, если только это не цель их существования. Но новички, которым был и я, часто ведут себя, как боевые петухи.       — Неужели на них опыт наработал?       — Нет, — Стар нахмурился, — даже в нулевой бесконечности попадаются монстры, которые начинают думать, будто вправе решать за других. Или просто те, кто выбрал неверный путь. Однажды я даже видел, как жители целого кластера были уничтожены моей альтернативной версией. До сих пор вздрагиваю каждый раз, как вижу бабочку. Эррор Батерфляй, несмотря на свое гламурное прозвище, стал настоящим бичом одного далекого уголка необъятной тьмы. Выжили только сильнейшие и я. Чудом, не иначе.       Инк представил пространство, заполненное альтернативными версиями Эррора, где один чудней другого, и вначале обрадовался. Но затем вспомнил о наклонностях черного скелета, и пришлось пить ужас. А после упоминаний о монстре, способном перебить сильнейших жителей того жуткого места, Инку перехотелось думать вообще. Он молча благодарил удачу, что ему попался именно Стар, а не кто-то другой.       На следующий день художник первым делом собрал остальных хранителей, и они предстали перед черным скелетом.       — Инк вам уже рассказал, что и почему мы делаем?       В ответ услышал нестройный хор голосов. Дрим возмущался жестокостью создателей, а Блу верил в лучшее и защищал их. Инк просто смирился и был готов жить дальше, пусть под гнётом открывшихся фактов.       — А он сказал вам, что я все еще жду ответов на вопросы?       — Я забыл, — Инк почесал затылок. — Стар спросил меня, почему некоторые миры наш Эррор разрушал, за другие мы сражались, а третьи он только ранил, не принимая бой и не разрушая до конца. Дело в том, что Стар делал точно так же эти дни. И это помогает, я вижу: миры становятся здоровее, проработанней и сильнее. По крайней мере, те, которые выживают после прессинга.       Хранители начали выдвигать самые безумные теории и обговаривать их между собой. Стар слушал, удивлялся и не вмешивался в мозговой штурм звездной команды. В любом случае они пока не озвучили верный вариант. Верный для этой мультивселенной, по крайней мере.       — У нас есть идея! — сказал Инк, когда он и его друзья, наконец, сошлись во мнениях.       — Ну? — Стар в ожидании сложил на груди руки.       — Ты сказал, что создатели решают, какому миру жить, а какому миру погибнуть, по нашим победам. Да?       — Да. Эту часть ты понял.       — Так вот, мы подумали вот о чем. Может, наше влияние не так узко? В смысле, не просто разрушать или создавать. Кажется, есть какой-то подвох во всем этом. Ну вот я, — он указал на себя, — вдохновляю создателей на создание новых миров. А когда я появляюсь в мирах, то создатели смотрят на них и, может быть, добавляют новые детали в него или как-то иначе обращают на него внимание. Ведь были случаи, когда я находил заброшенные миры, но после моего их посещения они заброшенными быть переставали.       — Ты в верном направлении мыслишь. Развивай идею, Инк.       Воодушевленный хранитель продолжил:       — Но когда в мирах появлялся Эррор, он подвергал их распаду. Вот только, это не работало, как в моем случае. После его ухода, мир не погибал. Даже если Эррор начинал его разрушать, и я не поспевал прийти на помощь, мир не разрушался. Более того, позже, возвращаясь в такой мир, я замечал, что он исцелен. А иногда даже более проработан, чем до этого. И мне кажется, что Эррор тоже заставлял создателей обратить внимание на посещаемый им мир. И когда Эррор начинал разрушать, создатель, может быть, пересматривал свое детище. Находил и исправлял ошибки в нем. Верно?       В ответ Инк услышал аплодисменты.       — Наконец чернильница научилась думать. Браво, Инк. Ты все верно понял. Работа Эррора в этой мультивселенной — это поиск ошибок и слабостей. Он буквально пинками заставлял создателей вернуться к мирам и посмотреть на них свежим взглядом. Вот для чего он ранил миры. А теперь, ответь мне, Инк, зачем он их уничтожал полностью?       Улыбка сама скользнула на лицо. Стару было невероятно приятно наблюдать за хранителями. В его мультивселенной тоже было примерно так. Инк собирал вокруг себя компанию и заставлял работать на благо миров. Пинками, уговорами, но добивался участия от самых упертых.       Его мультивселенная проповедовала баланс. Каждый знал свою роль. И с уважением относился к чужой роли. Многие были близки друг с другом, и даже Эррор не был отщепенцем, хотя и старался держаться в стороне.       «Звезды, так почему при всем этом мой дом и все, кого я знал, стали меньше, чем звездная пылинка, меньше, чем ничто? Почему настолько идеальный мир, как мой, канул в никуда?» — Стар вздохнул и ударил себя по лбу. — «Опять ты зарываешься в прошлое. Когда уже научишься смотреть в будущее? Пора уже вытащить из песка голову, чертов страус».       Когда Стар отмахнулся от воспоминаний, хранители закончили рассуждать и выбрали вариант:       — Те миры, которые ты разрушил, по большей части они вернулись. Не могу точно сказать, чтобы в них что-то кардинально поменялось. Но они стали как бы больше. В них будто бы стало больше деталей. Потому нам кажется, когда Эррор разрушал миры, он заставлял создателей критически посмотреть на всю свою идею и переработать или доработать, или стереть ее.       И вновь аплодисменты.       — Да, в общем, вы правы, — Стар кивнул. — Эррор действительно работал на создателей подобным образом.       — Бедняжка, — всплакнул Блу. — Так вот что доконало его. Он же хотел разрушать миры и стремился к этому. Возможно, он начал догадываться обо всем этом, и это его доконало.       Стар пожал плечами.       — Возможно. Эрроры зачастую никогда не понимают своей цели полностью. Они получаются весьма опасными психопатами с простой и вирусной программой — разрушать. Как дети, считающие отрывание голов куклам веселым времяпрепровождением. Но затем приходит взросление и осознание. И вот тут у многих возникают проблемы, — Стар нахмурился. — Выплывать из безумия нелегко, терять опоры невыносимо, удержаться кажется невозможным. И не всем удается. Вашему Эррору не хватило сил. Жаль.       — Нет, — Инк с тяжелым вздохом покачал головой. — Это нам не хватило сил его удержать. Это нам жаль.       Они стояли друг напротив друга. Три белых скелета, которые должны защищать миры, и один черный, кто должен их разрушать. Полные скорби и сожалений.       — Так, все, — Стар замахал руками, — заканчиваем похоронную процессию. Теперь, когда вы понимаете наши задачи, вы в полной мере осознаете ответственность. Давайте переместимся в мир и посмотрим, за кем окажется победа. Победит ли мой опыт или ваше стремление защитить беззащитный мир.       Он не врал, предупреждая о своей силе. Против троих держался с лёгкостью бывалого вояки. Блу настолько часто отправлялся в полет, что должен был уже отрастить крылья. Дрим вначале не верил в силы Стара, за это был переодет в платье принцессы из синих нитей и некоторое время изображал крестную фею, летающую над полем битвы, пока не рухнул с высоты. Только тогда стал серьезным и нашпиговал щит в форме звезды золотыми стрелами.       — Слабаки, — обозвал Стар потуги защитников мира. — Если вы так продолжите, этому миру не жить. Не бойтесь экспериментировать. Вы не возьмете меня опытом и силой. Я опытней и сильнее. Но у вас есть смекалка, хитрость и неизученное поле боя. Попытайтесь использовать эти факторы для победы.       После подсказки хранители стали более сдержанны, и их атаки стали более неожиданными.       А Инк вдруг вообще просто загородился щитом и начал ждать… чего-то. Так еще лицо состроил хитрое-прехитрое. И вскоре Стар понял, почему.       Дрим смог улучить момент и подбежать достаточно близко для лобовой. Размахнулся жезлом, рассчитывая выбить руку черного скелета из сустава и этим ненадолго ослабить его. Вот только он не ожидал, что рука, по которой придется удар, отвалится….       Испытав секундное замешательство, Дрим посмотрел на Стара, который зажал «рану» рукой, и начал извиняться за причиненную боль. Поднял руку, думая попросить Инка как можно быстрее прирастить конечность. А рука возьми и зашевелись, еще и вцепилась, как в фильмах ужаса. Не ожидавший подобного Дрим завизжал, аки принцесса, и упал в обморок. Блу тут же подбежал к павшему товарищу, по кривой дуге обходя все еще чуть шевелящуюся конечность.       Инк хохотал. И Стар тоже. Он смеялся. Впервые в этом мире. Звонко, мелодично, искренне.       — Ой, — Блу заметил это первым. — У тебя зрачки тоже в форме звезд!       — Правда? — Инк тут же выбежал из щита, подбежал и заглянул в глазницы черного скелета. А там две белых звездочки вместо зрачков.       — Уйдите! — Стар тут же отступил от нарушителей личного пространства. Сморгнул звезды, и вместо них загорелись привычные кружки. — Это редко. Только в моменты счастья.       — Значит надо сделать так, чтобы счастья было больше, — неожиданно для себя заявил Инк. — Тебе очень идут звезды в глазах. Эм! А что с нашей принцессой?       Дрим бормотал нечто про живых мертвецов и в сознание приходить не спешил.       — Ну, я думаю, нам нужен перерыв, — признался Блу и с восторгом исследователя смотрел, как Стар ставит руку на место. — Это нормально, я полагаю?       — Да, Инк тоже сильно удивился вначале. Моя физиология позволяет каждой косточке долгое время существовать без подпитки магией. Главное, чтобы целыми были. Вот, смотри, — сказал и легко отсоединил кисть, бросил ее растерявшемуся Блу. Тот поймал, побледнел, сглотнул, но изображать припадок не стал. Рассмотрел место отсоединения внимательно.       — Вауи! Это такой плюс в сражениях! Я бы тоже так хотел!       — Сорян, мелкий, этому научиться нельзя. С этим надо родиться.       Инк сидел рядом и с удовольствием слушал болтовню Стара и Блу. Ему хотелось, чтобы его друзья и Стар стали ближе. Может, если он обретет в их мультиверсе друзей, то не уйдет.       Когда Дрим пришел в себя, оказалось, что продолжать битву он не может. Отправился несчастный к Саенсу лечить нервы. Впрочем, битва вышла бодрой даже с двумя хранителями вместо трех. Хотя Стар и не стал показывать весь свой потенциал, как обещал.       Решение о судьбе мира осталось за его создателем, потому что вышла новая ничья. Вернее, Стар не ожидал, что добряк Блу сумеет подойти сзади, приставить к его шее острую кость. Быть заложником разрушителю не понравилось, но задумку он оценил и выкрутился не сразу. А когда выкрутился, оказался под напором атак Инка, от которого тоже не сразу отмахнулся. Закончилось тем, что все трое вывалились в анти-пустоту.       — Вауи! — восхищенно орал младший хранитель. — Мне очень понравилось.       — Главное не забудь, что это не игра и за проигрыш платит жизнью целый мир, — осадил его Инк.       Стар лишь зевнул. Он давно понял, что миры, не попавшие в «золотую сотню» — или что там ее здесь заменяет? — являются разменной монетой. Они плодятся десятками, гибнут сотнями даже без помощи разрушителя. Потому он разучился их жалеть. Это работа их создателей, которые по каким-то неведомым причинам вдруг забросили свое творение недоработанным: жалеть, сожалеть, исправлять. Если создали недостаточно интересный мир, то сами виноваты. Такой мир обречен рано или поздно кануть во тьму. И Стар думал, что лучше рано и быстро, чем медленно и мучительно. А так, вдруг, увидев битву между разрушителем и созидателем, создатель возьмется вновь за дело и доработает мир?       В любом случае, это дело не его и не хранителей. Они просто инструменты для принятия решений. В этой мультивселенной, по крайней мере.       Открыв портал, Стар удивился. Портал вел не в лабораторию с амальгамами, а в дом Инка. Неосознанно, но его тянуло туда. Он замешкался и ощутил толчок в спину.       — Не тормози. Не ты один устал. Если ты не против, то давай возьмем поесть из бара Гриллби одного из миров. Ну, или у Маффет, если хочешь сладкого.       Дрим и Блу молча наблюдали, как хранитель заталкивает разрушителя и обещает ему вкусняшки. Переглянулись и не стали это комментировать. Если у Инка выходит приручать этого Эррора, то пускай он и дальше с ним возится. Главное, чтобы тот из-под его опеки обратно в нулевую бесконечность не сбежал.       А ведь такая возможность все еще была. И хранители вздрагивали от мысли, что они вновь окажутся один на один с неразрешаемой проблемой мультивселенной. Будут выбиваться из сил в попытках спасти ее и ждать медленной и мучительной смерти.       Идею силой заставить остаться разрушителя они оставили. Поняли: раскидает, как котят. Потому возложили все надежды на Инка, которому удавалось общаться со Старом и получать от него положительный отклик. Со стороны они даже напоминали давних друзей.              Стар заснул, не дождавшись какао. Он отвык жить по законам мультивселенной и удивлялся разным мелочам, которых был лишен в нулевой бесконечности. Например, еда. Жители того пространства в ней не нуждались. Усталость. Когда он был фонарщиком, то забыл значение этого слова. Сон. Он спал очень редко и то только в чужих мультивселенных. Видел сны еще реже. А тут из каждых двадцати четырех часов приходилось выделять хотя бы восемь на сон. И сны снились каждый раз. И постоянно об одном и том же. Этот сон не стал исключением.       Знакомое место — и вновь пустое. В этот раз даже голоса не было. А еще — большей части мультивселенной. Она осыпалась, она умирала. Их мультивселенная переставала быть.       — Зачем ты показываешь мне это?       Никто не ответил.       — Инк?       Его уже не было здесь. Никого не было. Лишь Эррор, наступающая тьма и умирающая мультивселенная. Земля начала уходить из-под ног. Звезды гасли. Тьма приближалась.       — Настало время отпустить. Прощай, Эррор.       И вот черный скелет в полной темноте. Одинокий. Опустошенный. Но все еще способный бороться. Он видит свет фонарщика и бежит к нему. Нет, это не свет фонаря. Это открытая дверь. Его приглашают войти, и он может остаться.       — Добро пожаловать домой, Стар.              Стар открыл глаза и сел. Он точно помнил, что заснул за столом. А значит, его в кровать перенес Инк. Добрый малый, даже без души добрый.       Стар вынул из кармана куклу, которая прошла с ним весь путь в нулевой бесконечности, и думал о своем решении. Он все еще сомневался: слишком все хорошо складывалось. Вон, даже призрак Инка из его снов едва ли не прямым текстом просил остаться. Все его просят. Даже местный Эррор.       Этот псих однозначно и категорично выпилился из системы. Он не предложил — он вписал Стара, тем самым устраивая на новом месте и не давая нулевой бесконечности вернуть того обратно. Сам же он обрел покой. Наверное, для него так лучше.       — Но что будет лучшим для меня?       Время утекало сквозь пальцы. Пора было решать. Остаётся он или уходит? Если остается, то нужно об этом объявить. А то, если бы хранители были людьми, от волнения давно бы ходили седые и с покусанными ногтями. Если уходит, то тоже надо сворачивать дела и не дарить лишнюю надежду жителям этой мультивселенной. Выпнуть сюда какого-нибудь новичка — пусть обустраивается.       На этом теплом месте.       С этими милыми хранителями.       Возможно, в этой комнате.       Стар положил куклу на тумбочку у кровати.       — Давно у меня не было столько битв — боюсь потерять тебя или порвать, — обратился он к ней. Потянулся и вновь лег на кровать. Заложил руки за голову и уставился на потолок. Подумал немного и окутал его вязью из блестящих нитей. Они сверкали словно звезды и дарили ощущение дома. — Я остаюсь.       И вновь заснул.              Утром его ждал дерганный Инк. Будто его на иголки посадили. На самом деле он просто обсудил будущее с друзьями, и те дали понять, что нужно удержать Стара любой ценой. Иначе… Над иначе думать не хотелось. Они уже видели это иначе.       Инк долго думал, как удержать Стара. Но все идеи были глупыми. Даже та, что пришла в голову последней.       Черный скелет дал понять полунамеками, что с Инком из его родной мультивселенной у них была не только дружба, а нечто более интимное. И потому хранитель подумал, что мог бы заменить того Инка собой в сердце этого Эррора. Всего-то нужно выпить побольше розовой краски и ни о чем не думать.       Но он не мог решиться. Он хотел дружбы, доверия, крепких уз. А не быть утешением в постели. Но если именно это спасет всех, то так тому и быть.       Когда Инк услышал, как закрывается дверь гостевой, он глотнул из розового флакона и стал ждать.       Стар спустился и не сразу понял, что с хранителем не все в порядке. Лишь когда тот вдруг подорвался с дивана и оказался в опасной близости, смекнул что к чему.       Инк стоял перед ним и смотрел на него глазами, в которых замерли сердца. Он быстро, будто боялся передумать, бросился на черного скелета, прижался к нему и поцеловал со всей возможной страстью.       Однако не получил отклика.       Оторвался и напоролся на полный осуждения взгляд.       — Инк, отойди от меня, — чуть хрипло попросил Эррор.       — Ты не хочешь?       — Я не хочу быть привязанным к этой мультивселенной таким образом. Даже ты должен понимать, насколько гадко твое поведение.       — Я просто…       — Думал, что можешь заставить меня остаться, став моей подстилкой.       Инк промолчал. Он молча сделал пару шагов назад от черного скелета и нейтрализовал действие розовой краски. Затем выпил стыд и покраснел.       — Прости, Стар. Я люблю мою мультивселенную и хочу ей процветания. Ты прав, я отвратительно поступил. И тогда, когда не понял своего Эррора, и сейчас, когда пытался манипулировать тобой. Я, правда, этого не хотел. Я хочу быть твоим другом, напарником. Хочу и дальше узнавать тебя. И мой поступок сейчас… прости.       Осуждение во взгляде Стара медленно сменялось грустью.       — Все в порядке. Я не злюсь. Хах. Инк в моей мультивселенной тоже, бывало, делал финты ушами и потом долго не мог смотреть в глаза знакомым без стыда.       — Он тоже был бездушным? — художник раньше не спрашивал о своей альтернативе с родины Стара и теперь горел от любопытства.       — Да, — Эррор тепло улыбнулся. — И тоже имел замену чувствам.       — Ты скучаешь?       — Да, — Эррор продолжал сохранять на лице теплую улыбку. — Каждый раз, когда я встречал кого-то похожего, я невольно надеялся, что это ОН. Хотя знал, что это невозможно. Мой Инк мертв, как и вся моя мультивселенная.       — Я понимаю твои чувства. Даже без души и красок мне бывает очень грустно, когда я нахожусь в ОутерТейле. Или когда ем шоколад, который он любил. Я так мало знал о нем и теперь сожалею об этом. Ты был прав, когда обвинил меня в том, что я никогда не смог бы понять Эррора. Потому что никогда не пытался узнать о нем больше. Даже после его смерти я не пожелал разобраться в том, какой он был. Сосредоточился только на его поступках.       — Мы понимаем свои ошибки, лишь когда уже совершили их. Когда ничего не исправить.       — К сожалению.       — Инк?       — М?       — Я остаюсь.       Белому скелету потребовалось несколько секунд для осознания. И еще пару, чтобы дрожащими руками достать желтый флакон. Глотнул он с лихвой, так что некоторое время вел себя, как радостный ураган.       Стар вытерпел напор счастья с невозмутимостью воина и дождался, пока невнятные вопли хранителя не обратятся вновь в понятную речь.       — Это правда? Ты правда останешься? — Инк все еще не мог поверить в привалившее счастье.       — Да. Это решение далось мне нелегко, — признался Стар. — Но все так хорошо сложилось. Ты вытащил меня из нулевой бесконечности. Ваш Эррор вписал меня в код мира вместо себя и дал новое имя. И я могу начать все сначала. Только…       — Что тебя тревожит? — Инк стоял очень близко к тому, кого уже считал другом. Но он не знал, чем может помочь. Не решался обнять, особенно после своего глупого поступка.       — Ты правда думаешь, что я имею право остаться у вас и жить вместо вашего Эррора?       — Нет, — Инк хмыкнул и улыбнулся. — Я думаю, что ты имеешь право остаться и жить за себя. Я никогда не смогу быть для тебя Инком, которого ты потерял. Наши знакомые никогда не станут теми, кого ты знал. Ты не будешь тем Эррором, который умер. Ты всегда будешь собой. И я прошу дать мне шанс стать для тебя другом и надеюсь, ты простишь наши попытки манипуляций и станешь для нашей мультивселенной поддержкой.       — На слух прям предложение руки и сердца, — не удержался от подколки Стар, с удовольствием наблюдая, как хранитель краснеет.       — Партнеры?       Эррор крепко пожал протянутую руку.       — Партнеры. История Стара закончилась. Надеюсь, она Вам понравилась и Вы готовы перейти к следующей истории про нового персонажа. В новой истории нулевая бесконечность будет описана более подробно, и Вы узнаете некоторые ее тайны.