Его история

      Они шли через тьму. Фонарщик Чара освещала им путь. Редкий экземпляр. Обычно Чары и Фриски просто не попадали в Нулевую бесконечность, а если попадали, то отдавать души на благо свету не спешили. Часть пути прошла под обсуждение причин, по которым Чары становились фонарщиками, и под воспоминания о случаях встреч с недружелюбным человеком.       Негатив и Шрам не были путниками. Считали себя гуляками и балагурами, для которых нет милее дела, чем сходить в кластер-другой, понаблюдать за его жизнью, навести шороху, если скучно, а потом с упоением смотреть любимый «сериал». Они были рядовыми жителями Нулевой бесконечности, которые смогли приспособиться к ее переменчивому укладу бытия. Их полностью устраивало отсутствие важной цели в жизни. И приобретать ее они не спешили, наслаждаясь просторами и свободами.       Этот путь через тьму они начали ради самого пути. Шли, болтали и даже по сторонам особо не смотрели. Ну какое им дело до новых фонарщиков и их сопровождающих, которые периодически мелькали тут и там. У них своя история, их не касающаяся.       И так они шли, пока буквально не споткнулись о кого-то живого.       — Какого хрена ты тут лежишь? — мгновенно окрысился Шрам и лишь затем удивился. Как это тут кто-то может лежать живой без света фонаря? Амальгама же должна была его давно сожрать.       А если на полу валялся путник, то надо брать ноги в руки и бежать прочь. Кто его знает, насколько опасен и кровожаден заснувший в неподходящем месте тип?       Впрочем, неизвестный не спешил подниматься и высказывать свое недовольство. Почему? Ответ открылся, стоило присмотреться. Ноги несчастного по колени превратились в камень.       — Это Эррор? — неуверенно спросил Негатив.       — Да, очередной Эррор, — скривился Шрам, который на дух не переносил черных скелетов. Он машинально дотронулся до изуродованной глазницы.       Перед путешественниками действительно сидел Эррор. Но какой-то неправильный. Больно тонкий, более высокий, чем они привыкли, и с длинным хвостом, безжизненно лежащим на полу. Он не обиделся на грубость и вообще никак не проявил эмоций: сгорбленный и сломленный, молча обращался в камень.       Вот только обычно обращение занимало считанные минуты. А этот парень, судя по всему, сидел тут много часов. А может и дней. А может и лет.       Еще одна странность: свет фонаря никак не подействовал на камень. А ведь обычно фонарщики успешно вызволяли из оков, кого еще могли, и уводили в жилые зоны. Если, конечно, несчастные соглашались идти.       — Эй! Приятель, ты как? — слово «приятель» Шрам произнес со всем возможным отвращением. Не дождался реакции и заставил черного скелета поднять голову. Заглянул в глазницы и дрогнул. Взгляд больной, обессиленный, молящий.        О чем молит, не понятно. Может, о скорейшей гибели, а может, о благословенном спасении.       Негатив присел рядом и всмотрелся в место, где каменные ноги касались пола.       — Он врос в пол, — шокировал Негатив. Всмотрелся, понял, что камень за пару минут не нарос ни на сантиметр вверх и удивленно произнес: — Не уверен, что видел раньше подобное.       Шрам отпустил голову Эррора, и та вновь повисла, будто не было позвонков, способных держать ее прямо.       — Жалкое зрелище, — скривился Шрам. Он осмотрелся по сторонам. — Разве тут есть жилые зоны поблизости?       Негатив тоже заинтересованно окинул взглядом тьму:       — Сомневаюсь. По крайней мере, я не слышал.       — Тогда откуда он притопал?       — Может, его выкинуло из своего мира сюда?       — Может быть.       Оба посмотрели на Эррора и дружно подумали: вряд ли он новичок. Было в этом Эрроре нечто такое, что появлялось лишь у тех, кто жил в Нулевой бесконечности долгое время.       — Может, он путник? — Шрам обошел вокруг Эррора и тут же ответил: — Нет, путники не могут стать фонарщиком или окаменеть. Разве нет?       — Может, мы просто не все знаем о путниках? — заметил столь же заинтересованный аномальным Эррором Негатив. — В любом случае то, что происходит, — ненормально.       Они еще немного покружили вокруг аномального Эррора и сели возле него. Чару привязали к Эррору поближе. Может, она его взбодрит, и тот с ними поговорит, расскажет чего интересного?       Но Эррор продолжал утопать в отчаянии и сохранял молчание, а каменные оковы ног не спешили поддаваться свету.       Все это было сверхстранно.       — Может, Нулевую бесконечность заглючило? — с усмешкой предположил Негатив. — Нажралась, бедняжка, Эрроров.       Шрам оценил шутку и огласил округу громким смехом.       — Все может быть.       — Так что будем делать? — Негатив окинул сгорбленную фигуру черного скелета оценивающим взглядом.       — А мы что-то должны? Кому?       — Никому и ничего не должны, слава пустоте. Но все-таки разве тебе не интересно узнать, почему этот парень в таком состоянии? Может, он какой-то особенный? Новый вид?       Шрам пожал плечами:       — Не особо интересно. Все путники рано или поздно становятся чем-то странным. А путники-Эрроры — еще и на голову больными! Вот хотя бы вспомни Аннигилятора. Был обычным Эррором, но стал якшаться за Ничто, и теперь в жилые зоны ему путь заказан. Аура у него Ничто под стать. А Баттерфляй? Хорошо, мы успели удрать из того кластера: там же вообще ничего кроме бабочек не осталось — крипота ходячая! А Кукольник…       — У нас их два. Которого имеешь в виду?       — Того, который из частей трупов сшил себе Инка!       — Да, крипота, согласен.       — Второй не лучше, — Шрам скривился. — И вроде его Мастер Душ стали называть, чтобы не путать. В любом случае сшить куклу и запихнуть в нее воссозданную душу — это то еще зрелище. Или вот еще…       — Понял, понял, понял, — отмахнулся от друга Негатив. — Все Эрроры — ходячие проблемы. Знаю. Но ты так и не ответил, что мы конкретно с этим делать будем.       Шрам рыкнул и посмотрел на черного скелета кровожадным взглядом. В его руках появилась большая перьевая ручка, и ее острый конец уперся в черную черепушку.       Негатив наблюдал за этим с нескрываемым интересом:       — Ты хочешь проверить его на бессмертие? — решил уточнить он.       — Если сдохнет, значит он действительно особенный, — на лице Шрама расползлась злая усмешка. Но оружие так и не нанесло удар. — Блин, он нас даже не слушает, будто фонарщик какой-то!       Острый кончик уперся в пол у ног Эррора. Инк попробовал поработать художественным инструментом на манер лопаты, но плоскость Нулевой бесконечности осталась нерушима.       — Может, срежем у самого пола? — после минуты ковыряний предложил Шрам.       — Ага, а лучше ноги отломаем… Погоди! Ты что, решил отяготить нашу жизнь черненьким балластом? — удивился Негатив.       Шрам и сам себе удивился. Он же на дух Эрроров не переносит, так зачем вокруг этого круги наворачивает?       — Считай, ты разжег мое любопытство, — отмахнулся Шрам и придвинул Чару еще ближе. — Эй, Эррор! Если ты не взбодришься, мы тебе хвост отрежем!       В подтверждение слов, он взял в руки длинную гибкую конечность и растянул ее проверяя метраж.       Негатив придвинулся ближе, почти коснулся своим лбом лба Эррора и внезапно попросил:       — Шрам, перестань ему угрожать. Кажется, ему и без нас досталось.       — Предлагаешь ему сплясать?       — Предлагаю попытаться быть с ним ласковым, — с жутким оскалом предложил Негатив и едва не заржал от того, как сильно искривилось лицо друга. — Ну если хочешь взять эту обузу с собой, то, думаю, единственный способ вырвать его из каменных оков — это вселить в его душу надежду. Со мной это прокатило.       Шрам вздрогнул. Они не обсуждали свое прошлое, так как у обоих оно было полным невзгод и неверных решений. Шрам довел свой мир до смерти собственными руками, так как позволил возобладать над собой ярости. А Негатив в один «прекрасный» момент убил брата и, в попытках сохранить баланс, съел его душу — черное яблоко. Мягко говоря, балансу это не помогло.       И у этого парня история должна была быть не слаще.       — Ладно, — Шрам потер лоб и тяжело вздохнул. — Может, мне его ласково трахнуть? В некоторых мультивселенных мы пара и сношаемся, как кролики. Может, он из-за потери своей пары убивается?       — Надеюсь, ты не серьезно, — сложил руки Негатив.       — Конечно НЕТ! Но все же? Как — поласковей?       Негатив сел возле Эррора и обвил его щупальцами, как ктулху — тонущий корабль. Сосредоточился в попытках вспомнить: как это — дарить людям позитив? И произнес:       — Попытайся воскресить в нем хорошие воспоминания…       — А если их нет?       — Попытайся! А я удержу и заставлю о них думать. Это должно помочь.       Шрам посмотрел на друга ошарашенным взглядом, будто тот внезапно стал радужным пони.       — Да, мне только позитив в массы нести, — но, несмотря на сомнения и нежелание делать нечто подобное, Шрам все же сел возле хвостатого Эррора и начал с ним говорить. Вначале грубо и неуверенно, но затем все легче и звонче.       Он рассказывал обо всем. Но старался больше о хорошем. С трудом, но вспомнил, как был позитивным скелетом с жаждой нести этот позитив другим. Как пытался завоевать доверие Эррора и стать ему другом. И хоть та история омрачилась жуткой раной и постепенной потерей веры в лучшее, все-таки он вспомнил: именно Эррор принес его тогда к врачу. Потом ему тоже было неприятно смотреть на пересекающую лицо трещину и пустую глазницу врага. Вечное напоминание.       — Если бы только он нашел в себе силы извиниться, все бы кончилось не так, — с грустью произнес Шрам и не сразу заметил, что Эррор больше не сидит поломанной куклой. Он чуть приподнял голову, наклонил и смотрел на раненную глазницу белого скелета с сочувствием. Глазницы этого Эррора были обе правильной формы, немного острые по краям. Зрачки неожиданно обжигающие алые. Казалось, они тлеющие угольки, но если раздуть прячущееся внутри пламя, оно сожжет всех, кто окажется рядом.       — Как ни глянь, на моего Эррора ты даже с закрытыми глазами не похож.       Лицо черного скелета едва заметно озарила слабая улыбка. Ему не хотелось быть похожим на скелета, оставившего столько ран физических и душевных у того, кто был к нему добр в данный момент.       — Молодец. Видишь, даже в этом кошмарном сне есть место чему-то хорошему. Вот я! Потерял все и всех, но потом встретил Негатива, и мы с тех пор неразлучны. Без него я бы в конец озлобился или сломался бы. Ха! Даже забавно: меня держит на грани принц негатива-позитива. Кажется, я нашел свою золотую серединку и достиг Дзена. Хех! Так что и с тобой так будет. После гор дерьма обязательно крутой спуск в «Долину Счастья», где будет радуга… Господи, неужели я сейчас такую чушь сказал? Ну давай назовем это «Долиной-Не-Полного-Дерьма-И-Мимолетных-Радостей». Так ближе к истине.       Шрам посмотрел на Негатива в поисках поддержки. Он уже всю жизнь успел рассказать Эррору, и больше ему рассказывать было не о чем. Негатив кивнул на Эррора, типа «продолжай, почти получилось».       — Так вот, может быть, пойдешь с нами? Обещаю, мы не дадим тебя в обиду. Будем друзьями? — протянул руку. Точно так же, как делал это в своем мире для своего Эррора. Одно отличие: этот Эррор руку принял.       Его ладонь оказалась теплой и шершавой. Косточки удивительно тонкие, чуть острые на концах.       Вдруг взгляд потух, и он завалился на Шрама. Каменная корка спала с ног.       — Держи свою принцессу крепче и пошли, — Негатив посмеялся над растерянностью Шрама.       — Хреновая из него принцесса, — скривился Шрам и перехватил ношу поудобнее. Удивился, как мало тот весит и как странно тонко выглядят его кости.       — Тогда нах им любоваться.       Шрам прорычал нечто неразборчивое, взвалил «принцессу» на манер мешка на плечо и продолжил путь.