Его история

      Когда выходили из квартиры, вновь натолкнулись на Ласта. Вот только он был уже не совсем живым. Стеклянный взгляд бота провожал друзей, пока те не скрылись на лестничной площадке. Буквально жег спину взглядом опустошенной души.       Эррор оглянулся, поймал этот взгляд и содрогнулся. Он все еще не мог понять, где оказался и чем заслужил подобное. За стенами дома увидел обилие себе подобных и прижался к Шраму, выдавив из того удивленное: «Э?»       — Гаптофобией не страдает, — кивнул своим умозаключениям Негатив. — Расслабься, хвостатый, никому до тебя дела нет. Если сам не полезешь, ты для жителей будто не существуешь.       Вот только Негатив был не прав. На хвостатого оглядывались, его провожали взглядом: иногда напряженным, иногда испуганным. Дорогу им уступали.       У Шрама пропали зрачки. Эррор все еще цеплялся за него и тоже был напряжен и испуган, как и те, кто смотрел на них.       — Негатив, что не так?       Негатив ощущал общее напряжение, но, как и друг, понять, откуда в окружающих оно появилось, не мог. Посмотрел на комок дрожащих черных костей и укрыл его своей аурой. Тут же окружающие думать о нем забыли, отвернулись и занялись своими делами.       — Хм, — негативный Дрим одарил Эррора тяжелым взглядом и сказал: — Думаю, нам лучше переместиться к краю жилой зоны.       Инк одарил Эррора недовольным взглядом, хорошо понимая, из-за кого они покидают центр:       — Да, блистать в центре внимания это не по нашей части. Подобное — это к Метатону.       Эррор никак не прокомментировал произошедшее, только дрожал, прижимаясь к изуродованному Инку теснее. Расслабился, когда дошли до края, в опустевшую зону, похожую на отрезок родной для Инка пустоты.       — Так, — Шрам стряхнул с себя Эррора, и тот тут же отошел на пару шагов. — Не хочешь нам пояснить, почему жители от тебя шарахаются?       — Откуда я знаю? — Эррор обхватил хвост руками, впился в его тонкие косточки острыми пальцами. — Я никого из них не помню!       — Шрам имеет в виду, — Негатив сложил руки на груди, — они чувствуют: ты опасен.       Эррор стоял, вытянувшийся в струну, с глазами полными страха и непонимания, держал свой дрожащий хвост и мямлил:       — Я опасен? Что за бред! Я не могу быть опасен! Я никогда никому не хотел зла!       — Не хотел зла, да? — Негатив не напирал на черного скелета, он даже щупальца убрал, желая казаться менее пугающим. — Я тоже не хотел, — он говорил медленно и тихо, заставлял прислушиваться. — Мой мультиверс был обычным. Непримечательным. В нем были всем известные персонажи и приевшиеся события. Вот только создатели давно хотели разбавить привычную муть трагедией, и однажды им это удалось. Я убил своего брата, — голос дрогнул. — Я никогда не хотел ему зла, но причинил, и он умер на моих руках.       Смущенный откровением Эррор не сразу нарушил воцарившуюся тишину:       — Ты сожалеешь?       — Да, очень. Я не просто убил моего брата, я поглотил его душу в попытках исправить совершенный грех. Вот только исправлять ошибки надо так, чтобы новых не наделать. А я, оказывается, не умел исправлять ошибки. И теперь у меня нет ни брата, ни мира, ни мультивселенной. Теперь я очередной житель Нулевой бесконечности. Мы оба не хотели никому зла. Но причинили.       Эррор погасил зрачки и, показалось, ушел на перезагрузку. Но нет, он просто задумался в попытках принять сам факт, что кто-то когда-то пострадал от его действий.       Шрам молчал. И желал молчать и дальше, но хвостатый Эррор перевел взгляд на него, ожидая похожей истории. Однако изуродованный шрамом Инк не желал делиться спрятанной болью и, фыркнув, сказал:       — В общем, ты понял: даже если ты где обосрался, это тебя не делает приспешником зла. Так что не истери и попытайся вспомнить: почему жители тебя боятся?       — Но вас же я не пугаю, да?       Негатив и Шрам переглянулись и захохотали:       — Прости-прости, — Шрам вытер выступившие слезы, — мы особый случай.       — Нас даже Ничто не пронял, — сказал Негатив.       Он лукавил. Пронял, еще как пронял. До зубной дрожи, до предобморочного ужаса. Но они все равно стояли рядом и смотрели, как он поглощал Баттерфляя, не смея двинуться с места и продолжая убивать подлетающих бабочек, защищая выживших и становясь сильнее. После того случая им никто не мог быть страшен.       — А кто такой Ничто?       Вопрос заставил друзей вновь обменяться взглядами. В этот раз ошарашенными.       — Как можно не знать о Ничто? — удивился Шрам. — Не знать о нем это как не знать о Нулевой бесконечности. Он ее неотъемлемая часть.       — Так кто он? — Эррор не мог оценить чужой трепет при упоминании таинственной личности, не понимая, чем этот трепет вызван.       — Пожиратель мультивселенных, — произнес Негатив.       Зрачки Эррора мигнули. В голове что-то неприятно щелкнуло, и он переспросил:       — Пожиратель?       — Грубо говоря, — Шрам сел на пол в попытках ощутить холод поверхности. Но пол Нулевой бесконечности не был ни холодным, ни теплым. Наверное, стоило сказать спасибо, что пол просто БЫЛ. — Ничто приходит в мультивселенные, которые не оправдали ожиданий, и обращает их в ничто.       — Не оправдали ожиданий? — Эррор вытянулся в напряженную до предела струну. — Чьих ожиданий?       — Этого мы не знаем, — Негатив тоже сел на пол. — Вероятно, создателей. Хотя может, дело не в них. Никто точно не знает. Но Ничто не трогает процветающие мультивселенные — лишь те, что изжили свое. Чье существование опасно для кластера.       — Ты же Эррор-разрушитель миров, тебе должно быть подобное знакомо, — снисходительно заметил Шрам.       Черный скелет с трудом справлялся со свалившейся на него информацией. Наконец он отдышался, отвел взгляд и промямлил:       — Корректор.       — Что? — его не услышали.       — Я никогда не был разрушителем! Я был корректором! — и тут он распалился и стал говорить много и быстро. — С чего вы вообще решили, что раз я Эррор, то разрушитель? Разве нет Эрроров-созидателей? Вроде бы видел одного с кисточкой, нет? С чего вы решили, что я такой же??? Я никогда и никому не хотел зла и не хочу!!!       — Опа, — Шрам почесал затылок, — неожиданно.       — Успокойся, хвостатый, мы ничего такого не имели в виду и ни в чем тебя не обвиняем. Мы просто пытаемся разобраться, в каком болоте ты тонешь.       Эррор схватился за голову и наконец тоже сел на пол. Он посмотрел за границы поля пустоты: туда, где были жители, где они суетились, занимались своими делами и… боялись его. И посмотрел на этих двоих, которые были спокойны и бесстрашны.       — И вы хотите в мое болото? — Эррор нашел силы на усмешку. — Вдруг я такое же чудовище, как Ничто?       — В таком случае у нас есть шанс стать твоим Аннигилятором, — фыркнул Шрам и удивился резко вытянувшемуся лицу черного скелета. — Местный фольклор. Не обращай внимания.       — Он прав, — негатив вновь заиграл щупальцами. — Нам особо нет разницы, в каком болоте плескаться. Так что давай еще раз познакомимся, хвостатый. Я Негатив. Негативный Дрим. Братоубийца. Бесцельный прожигатель бесконечности.       Негатив протянул руку для рукопожатия.       — Я Шрам. Инк-тиран. Тот, кто с улыбкой смотрел на смерть родной мультивселенной. Тоже бесцельно прожигаю бесконечность.       Шрам протянул руку для рукопожатия.       Черный скелет неловко вложил в руку каждого скелета по ладони и сжал:       — Я Эррор. Корректор, — посмотрел на свою длинную пятую конечность. — Можно звать меня Хвостом. Раз вы все равно кличете хвостатым. Я многое забыл и надеюсь, вы поможете мне вспомнить.       Друзья пожали друг другу руки еще не зная, чем обернётся превращение их дуэта в трио.              Нельзя сказать, что они вот так сразу стали командой. К новенькому не придирались, но относились как к необязательной составляющей группы. Неразумному новичку. Вот только потом вспоминали, что перед ними кто-то, кто прошел долгий путь, и невольно преисполнялись уважением. Но затем вспоминали, что он сломался в конце своего пути, и давили вопросом: почему? Начинали допытываться: не вспомнил ли он что-нибудь?       Не вспомнил. Хвост с трудом привел голову в порядок и упорядочил крохи воспоминаний. По ним выходило так. Хвост в своей мультивселенной был славным малым: он корректировал миры и предпочитал ладить с окружением. Вот только окружение зачастую манипулировало им, отчего черный скелет страдал морально. Затем мультивселенная схлопнулась. Что именно послужило причиной, Хвост так и не вспомнил, зато ужасы нахождения во тьме поведал во всех красках. Ему повезло: фонарщик нашел его и отвел в жилую зону. А вот что было дальше?       Хвост заставлял себя вспоминать до головной боли. Но воспоминания оставались туманным набором образов, в которых пока не представлялось возможным разобраться. Белое пятно на истории, из-за которого Хвост не мог понять, как оказался вновь во тьме с желанием своей гибели. Ведь он, как утверждал, никогда не был склонен к подобным мыслям. И вопреки многим Эррорам был жизнелюбом. Он бы боролся, ведь всегда хотел помогать другим.       Так почему…?       На это Негатив и Шрам пожимали плечами. Они много разных альтернатив повидали и мало чему удивлялись. Даже звездного Эррора однажды видели. Как раз в том инциденте с Баттерфляй. А еще был один, которого золотыми яблоками накормили, — бедолага.       — Разберемся, — обещал Негатив, решая, куда бы им податься.       Возвращаться в жилую зону не хотел. Уж слишком странно косились на их нового члена команды. По окраинам ныкаться тоже особо желания не было. Да и вообще в этом кластере ничего интересного не было.       — Так, давайте дальше идти, — скомандовал Негатив.       Шрам с охотой согласился, а Хвост… Ему было все равно. Казалось, он все еще не до конца пришел в себя и был согласен идти, куда ведут. Хоть на убой. Покорно поднялся и, помахивая хвостом, присоединился к маленькой группе путешественников.       Если для путников перемещение из одной жилой зоны в другую было просто вопросом пройденных шагов, то для всех прочих это было целое приключение. Темное приключение. Для того чтобы пройти через тьму, нужно было заарканить фонарщика. Вот только сделать это было возможно лишь двумя способами. Первый — дождаться, когда фонарщик приведет кого-то в эту жилую зону, и поймать его. Или, второй вариант, попросить одного из путников привести им проводника.       — Умеешь ловить фонарщиков, Хвост? — спросил Негатив.       — Я даже не вполне уверен, что знаю, кто это, — растерялся хвостатый скелет.       — Понятно, — протянул Шрам и огляделся по сторонам. Если другой путник и был где, то далеко. Значит, надо искать новоприбывших.       — Короче, идем по краю и вглядываемся во тьму. Свет будет виден за пятнадцать или даже больше километров. Если увидишь какой огонек, тут же говори.       Хвост оказался зорким. Не прошли они и пару сотен шагов, как он резко встал и указал во тьму:       — Вижу свет.       Остальные увидели едва заметное пятнышко, лишь сильно присмотревшись.       Ждали долго. Успели обсудить кучу ерунды и приметить пару знакомых, с которыми, однако, не обменялись приветствиями. Лишь кивнули, типа: мы вас видели, вы нас тоже. Они бы подошли, но почему-то останавливались на полпути, смотрели на Хвоста и уходили прочь.       И вот наконец из тьмы вышел растерянный и сильно напуганный Хоррор, а вел его, как ни странно, Гастер.       — Какой редкий экземпляр, — щупальцем скрутив фонарщика, Негатив обратился к Хоррору: — Извиняй, иди глубже в жилую зону. Сам разберёшься, что к чему. Пока.       Дырявоголовый проводил полным боли взглядом уходящих во тьму скелетов и нехотя направился, куда послали. Он до треска прижимал к себе топор и все никак не мог прийти в себя от пережитого кошмара.       До его переживаний путешественникам дела не было. Они нырнули во тьму, как опытные ныряльщики в омут, и шли без особого направления. Просто вперед. Практика показала: рано или поздно попадется жилая зона. А рано или поздно — без разницы.        Хвост с любопытством всматривался во тьму и невольно вздрогнул, осознав: тьма тоже смотрит на него. Или даже в него. И видит нечто пугающее, потому как держится в стороне. Даже свет фонарщика не кажется ей столь отталкивающим, как аура хвостатого скелета.       Шрам иногда косился на Хвоста, замечая поведение тьмы, но удерживал себя от вопросов. В отличии от Негатива, который пожелал уточнить:       — Кажется в жилых зонах придется держаться окраин. Ты, парень, — он указал щупальцем на вздрогнувшего Хвоста, — слишком чужд даже для путников.       — Это плохо? — спросил черный скелет, будто сомневался в ответе. Впрочем, оказалось, Негатив тоже не уверен:       — Не знаю. Зависит от тебя.       Шрам пихнул Хвоста в бок:       — Другими словами, пока ты не хочешь нам навредить, мы не будем считать тебя чудовищем Нулевой бесконечности. Даже если по сути ты им будешь. Ясно?       Эти слова заставили Хвоста приободриться, и он перестал горбиться; его пятая конечность завиляла, выражая радость.       — Спасибо.       Путь через тьму нельзя было назвать увлекательным или страшным. Для бывалых путешественников он представлялся однообразным темным коридором с испуганно улепетывающими темными тенями. Ничего не происходило, и тишина казалась незыблемой. Однако, чем глубже погружались во тьму путешественники, тем чаще замечали светлые огоньки. Фонарщики блуждали в поисках выживших. Иногда они проходили в паре шагов, шли мимо, не обращая внимание на гостей темноты. Иногда они шли не одни — вели перепуганных или плачущих монстров и людей в жилые зоны.       Хвост посмотрел на фонарщика, который вел их. Гастер выглядел отстраненным. Его душа сияла в фонаре ярко, будто жаждущий вырваться на волю огонь. Но, нет. Душа никуда не рвалась. Гастер был спокоен и был готов выполнять роль проводника до скончания жизни этого кластера.       — А кто такие фонарщики? — спросил он.       Шрам в ответ пожал плечами, не желая вдаваться в столь странную тему. Ответил Негатив. Но его ответ породил больше вопросов, чем дал ответов.       — Ими становятся те, кто больше не могут гореть для себя.       — Что ты имеешь в виду?       Темный Дрим точно так же как и Шрам пожал плечами:       — Кто знает. Просто однажды ты увидишь, как кто-то понимает безвыходность своего бытия. Он не может стать частью чужой мультивселенной, не может спокойно жить в Нулевой бесконечности и не хочет становится камнем или ботом, или тем более частью амальгамы. Такие уходят во тьму, где вырывают свою душу из тела и отказываются БЫТЬ, ЖИТЬ, СУЩЕСТВОВАТЬ. Они лишают себя радости и горя и становятся светом.       — Светлячки, — буркнул Шрам. — Так же порхают и не знают бед. Их не интересует ничего, кроме поиска потерянных во тьме и сопровождения их до ближайшей жилой зоны.       — То есть они как бездушные? Хотя душа есть?       — Типа того, — поморщился Шрам. — Но даже мои альтернативы, кто лишён души, имели больше власти над своими желаниями. Эти же болванчики на цепи у нулевой бесконечности. Но они выбрали подобное сами, так что их не стоит жалеть. Может быть, для них это был и вправду лучший выбор.       Какое-то время шли молча. Иногда натыкались на каменные статуи и обходили их. Хвост делал особенно большую дугу. А когда увидел статую себя, то вскинул хвост вверх и зашипел, как самый настоящий кот.       — Может, он из мира, соседствующего с кластером котиков? — с усмешкой предположил Негатив.       — Дадим ему кошачью мяту и узнаем, — заговорщицким шёпотом предложил Шрам.       Хвост фыркнул на них, точь-в-точь как недовольный кот. Это заставило Шрама и Негатива давиться смешками.       Неожиданно прямо перед ними упала запакованная коробка, с марками, штемпелями, обвязанная бечевкой. Коробка воскликнула: «Ай!» И на нее будто из ниоткуда прыгнул мелкий скелет.       — Ой, промахнулся, — сказал он и топнул ногой по крышке посылки.       И тут же провалился в никуда.       У черного скелета аж глаза на лоб полезли:       — Это кто был, и как он может использовать магию? — он подбежал к месту, где только что стояла посылка, и начал осматривать пятачок со всех сторон. Но ни дыр, ни пентаграмм — ничего необычного не нашел.       — Почтальон, — Шрам тоже пристально всматривался в место появления и исчезновения таинственного скелета. — Один из Блуберри, который нашел свое призвание в донесении чужих слов. Активный маленький эхо-цветок. Доставит любое сообщение в любую точку Нулевой бесконечности. Может и посылки доставлять. Говорили, что себя как посылку тоже можно переслать, но ни Негатив, ни я на подобное не пойдем. Уж слишком странной выглядит способность Почтальона обходить вроде бы нерушимый запрет на магию в Нулевой бесконечности.       — Но как? — не понимал Хвост.       — Путники могут обладать удивительными навыками и талантами, — Негатив подтянул фонарщика поближе к интересующему всех пятачку. — Это не магия в привычном понимании. А скорее необычное свойство. Например, Аннигилятор с необычайной легкостью попадает в любые мультивселенные, и для него не нужно приглашение или туннель. Баттерфляй мог превращать всех в бабочек, Кукольник может создавать души, Почтальон может попасть в любую точку Нулевой бесконечности, стоит ему пожелать. И ты, — он указал на Хвоста, — тоже умеешь что-то уникальное. Просто забыл.       Хвост поежился. Он не хотел вспоминать, какой такой способностью обладает. Не просто ж так он решил обо всем забыть. Думать о том, что рано или поздно вспомнить придется, он не хотел. Пусть будет поздно.       Однако у Нулевой бесконечности, видимо, были на него проработанные наперед планы. Так как его желания она не учитывала.       Жилая зона встретила суетой. Издали нельзя было понять, что у них происходит, но вели себя жители беспокойно. Жались к краям и были необычно шумны. А когда из тьмы вышли путешественники, шарахнулись от них, как от прокаженных. И лишь присмотревшись, расслабились.       — Что за дела? — возмутился Негатив, в которого не побоялись кинуть сапогом с испугу.       — Извините, — пискнул маленький Папайрус. Он подбежал к Негативу и протянул руки требуя сапог обратно.       — Простите его, — следом за ребенком подошла Ториель. Вид она имела, как уроженка Фелл-вселенной. Но была мягче своих аналогов и вежлива. — В жилую зону вошел Ничто. Дети испугались, и нам пришлось идти к краю.       Подтвердили ее слова около пяти десятков детворы. Все голосили о том, как страшен «дядя с тысячью лиц».       — Тысяча лиц? — не понял Хвост.       — В двух словах: Ничто видят все по-разному. И обычно они видят в нем себя. Видимо, потому дети его так обозвали, — пояснил Шрам.       Но Хвост будто не слышал. Он весь сжался, задрожал и будто потерял связь с реальностью. Пока Шрам делал попытки его растолкать, Негатив беседовал с Ториель.       — Мы путешественники. Гуляем ради собственного удовольствия. А вы?       — Я хозяйка детского дома. Можете звать меня Мать. Наш дом ближе к центру этой зоны, — она махнула лапой куда-то вдаль.       — Смотрю, в этой зоне дети не редкость.       — Да, — Ториель кивнула, — каждый десятый приведенный фонарщиками — ребенок.       С такой статистикой оставалось только удивляться, что жилая зона не превратилась в детский сад. Но детей было не очень много, и Негатив спросил:       — Куда вы их деваете? Солите?       Ториель засмеялась, показывая клыки:       — Нет, сырыми ем. А если серьезно, то этой зоне повезло. Она граничит с кластером древовидного типа. И детей удается пристроить в разные варианты миров мультивселенной.       — О! — удивился Шрам. Даже тормошить Хвоста перестал. — Не знал, что кластер древовидных миров есть где-то поблизости. Обычно такие кластеры самые огромные, и там просто не счесть жителей.       — Такой и есть, — Ториель ухмыльнулась. — Вы на пороге огромного кластера. Жилых зон здесь миллионы. Пока вы посетите их все, в Нулевой бесконечности появится сотня новых путников.       Масштаб ужасал.       Негатив присвистнул:       — Кажется, Ничто тут жить останется. Даже ему быстро не подчистить все ветки.       Дальше диалог развивать не стали. Друзья пошли в сторону центра, а мать большого семейства осталась у края.       Хвост пришел в себя, только когда полутемная граница осталась позади и впереди показалось лоскутное покрывало жилой зоны, кишащее жителями. Жители выглядели излишне нервными, но продолжали заниматься своими делами.       Аура Ничто не ощущалась.       — Наверное, он разбирается с мусором, — озвучил мысли Шрам и, заметив у черного скелета осмысленный взгляд, спросил его: — Как думаешь, где он?       — Вы его будто ищите, — нервно начал осматриваться Эррор; его длинный хвост дрожал от ужаса. — Лично мне встречаться с ним не хочется.       — Трус, — Шрам сложил руки на груди, — мы же рассказывали, что он не плохой…       — Шрам, заткнись, — щупальца обняли дрожащего Хвоста и неловко погладили по голове. В ответ испуганный скелет прижался к утешающему его Негативу. — Видишь же, он боится. Может, в прошлом они встречались, и эта встреча не принесла им позитивных воспоминаний.       Но Шрам не думал молчать. Его зацепила фраза про воспоминания, и он предположил:       — Если они встречались, и их прошлая встреча отпечаталась в мозгах нашего черного друга так сильно, что даже через амнезию он его боится, то может, встретив этого гиганта бесконечности, он вспомнит себя?       К ужасу Хвоста Негатив задумчиво произнес:       — А это мысль.       — Не надо! — только и смог пискнуть жертва дружеской помощи, перед тем как его скрутили и поволокли.       — Эй, кто знает, где Ничто! Нам надо его с нашим другом познакомить! — орал Шрам, шугая нервных жителей. Разгонял по норам, словно крыс.       Хвост был бы рад к ним присоединиться, но держали его крепко.       — Блин, Аннигилятора тоже не вижу. Значит, точно на деле. Придется ждать эту парочку тут, — под «тут» Шрам имел в виду ближайшую лавочку в квадрате, воскрешающем память о Жаркоземье.       Открыл окно в КамиТейл. А там Эррор вновь предан и ведет тайные игры с Дримом, Найтмер-страдалец мечется по миру, а те, кто в прочих мирах составляют ему компанию, мутировали в каких-то демонов.       Постепенно Хвост стал нервничать не так сильно и даже проникся происходящим в окне, хотя, когда увидел, как Эррор давал свою кровь Инку и тот лишался души, он ощутил боль в груди и спросил у Шрама:       — Тебе не больно смотреть на себя?       — Это не я, — коротко бросил Шрам и указал в шебуршащую за маревом толпу. — Ни один из Инков не я. Я сижу здесь с вами. Остальные просто на меня похожи. А ты, — он посмотрел на черного скелета и спросил: — Ты и этот Эррор похожи? Ощущаешь с ним родство?       Хвост всмотрелся в необычно собранного, местами жуткого и целеустремлённого бога. И неожиданно кивнул:       — Думаю, мы похожи. Но как ты и сказал, только похожи.       На этом разговор завял. Они продолжили смотреть на похождения своих альтернатив и ждать. Ждать. Ждать. И держать Хвоста, который вздрагивал каждый раз, когда кто-то проходил мимо.       Путешественники не знали, чего ждут от встречи Хвоста и Ничто, но даже не предполагали, что она обернется для жилой зоны трагедией.       Недалеко от скамейки появился Эррор в жутко потрепанном тряпье. Он сделал всего лишь шаг и тут же пал без сил. Надписи на его теле — «аннигиляция» — медленно заволокли тело одеялом.       Следом появился кто-то неописуемый. Он встал рядом с павшим Эррором и вдруг посмотрел на Хвоста.       У него не было глаз, но хвостатый скелет точно знал, что это существо смотрит на него, глубоко в него. Оно видит отринутое, скрытое от глаз и ненавистное. А Хвост видел себя. Свой контур, вырезанный в пространстве. Виновный в многочисленных смертях, поглотивший миллиарды миров контур.       В голове щелкнуло, и скрытое вырвалось на волю.       Негативу не хватило сил скрыть ауру черного скелета. Да и кому бы хватило сил руками сдержать прорвавшуюся плотину?       Шрам тут же метнулся прочь со скамьи, попятился. Негатив шарахнулся и выставил в защиту острые щупальца. На скамье остался сидеть кто-то очень страшный. И его аура в момент пропитала собой все пространство жилой зоны, смешалась с удушающим ужасом ауры Ничто.       Люди и монстры бежали прочь из жилой зоны, терялись во тьме и гибли. Десятки, сотни, тысячи жертв.       Но Шрам и Негатив не видели этого: они даже на Ничто не смотрели. Их взгляды приковал резко изменившийся Хвост. Он вдруг стал воплощением ужаса. В глазах зажглись жуткие огни, как те, что мерцают в окнах горящего изнутри дома. Зубы удлинились, заострились и стали походить на орудия убийства. Лицо воплотило в себе хищные черты. На руках появились когти, а хвост обзавелся острой иглой на конце.       И это воплощение ужаса вдруг оглушило жутким воем, сорвалось с места и убежало в сторону границы, и скрылось во тьме.       Ничто впился взглядом в друзей и вдруг указал в сторону убежавшего Хвоста:       — Берегите его.       Как описать голос того, кто не имеет тела, кто есть и кого нет одновременно? Друзья не смогли. Да и не задумывались. Закивали болванчиками и бросились вдогонку за убежавшим Эррором.       А Ничто наклонился, поднял на руки выбившегося из сил Аннигилятора и исчез в очередной мультивселенной.        Шрам и Негатив были шокированы всем увиденным, но они продолжали быть упертыми и собирались найти нового друга. Их съедал страх напополам с любопытством. И, черт возьми, их попросил сам Ничто. Как можно было отказаться от участия в настолько удивительном деле?       — Куда удрал этот дурак? — раздраженно спросил Негатив в попытках высмотреть монстра.       — Во тьму!       — Мы его там не найдем!       — Мы нет, он — да!       Сцапали по пути трясущегося от ужаса надоедливого пса и заставили стать ищейкой:       — Ну-ка песик, послужи делу бесконечной важности. Ищи!       Псу оставалось только кивать, со всем соглашаться и искать. Откажешься тут, когда тебя обещают наколоть на шампур и выставить во тьму амальгаме на потеху.