Его история

      — Саенс? Ученый Санс! Ау!!!       Искали ученого не в лаборатории. Он уже который день безвылазно жил в мирах внутреннего ободка кольца в попытках понять происходящее. Как, в общем, и все остальные мозговые центры мультиверса.       Вот уже месяц, как все мало-мальски знающие о возможном коллапсе пытались понять, откуда тот ждать, и что он будет из себя представлять.       Саенс нашелся быстро. Он изучал недавно возникший феномен каменных растений. В целом ряде миров внутреннего ободка тора начали появляться окаменевшие цветочки, деревья и травка. Как и с камнями с неба, это явление не выглядело опасным, но и не было нормальным.       — Привет, Саенс, — поздоровался с ученым Инк.       — День, вечер, ночь, утро, — устало потер глаза ученый. Рассмотрел озабоченные лица и понял, что проблема вновь усугубилась. — Чего случилось?       Хранители переглянулись, и Блу достал из кармана камушек. Ну так подумал Саенс, что это камушек, пока не взял его в руку и не присмотрелся.       — Это муха?       — А вот это ты нам скажи, — Дрим достал из карманов еще несколько таких же окаменелышей. — Мы натыкаемся на них то тут, то там. Пока это только насекомые, но согласись, тенденция не радует.       Саенс собрал окаменелых мух в пакет для проб, кивнул:       — Вначале были каменные осадки, затем растения, теперь насекомые. Неутешительно, друзья.       — Миры с внутреннего ободка медленно обзаводятся аномалиями. Но все остальные пока здоровы. Какой шанс, что эта зараза перекинется на них? — Инк нервно тер ладони, не знал куда деть зудящие от невозможности спасти Дом руки.       Саенс тяжело вдохнул и выдохнул:       — Высокий. Я думаю, вся наша мультивселенная может кончить, как эти мухи.       Дрим и Блу уже признали свою неправоту и согласились c вероятностью грядущей беды. Но все равно не были готовы увидеть ее плоды. Тяжелее всего было хранителю позитива. Он пробыл каменной статуей достаточно, чтобы не хотеть ей становиться вновь. И тут вдруг подобная участь грозила всем и каждому.       — Ладно, не будем отвлекать. Если еще что странное заметим, сразу сообщим.       Прошла всего пара дней, и Хоррор притащил окаменелую птицу.       — Ты пытался ее сожрать? — удивился Саенс, рассматривая отметины зубов.       — Когда я начал, она еще трепыхалась, — щупал поломанные зубы каннибал.       А вот первого окаменелого жителя приволок Найтмер. Это был Монстренок, который удивлённо смотрел куда-то вверх. На его лице не было боли или страха, так что можно было предположить, что окаменение произошло мгновенно.       — Разрешаю паниковать, — заключил Саенс, понимая, что проблема становится все больше, а как ее решить, никто не знает. Вернее, гостья, наверное, знает, но молчит. А единственный, с кем она ведет диалог, не добился от нее никаких путевых сведений.              После того как нашли окаменелого монстренка, Инк вернулся домой еще более уставшим и напряженным, чем обычно. Сел на диван и бездумно уставился в окно, показывающее рандомный мир. Руки на своих плечах воспринял как нечто само собой разумеющееся, зубы на шее — тоже (и не такое было), но, когда Бабочка вдруг оказалась на его коленях и выжидательно посмотрела в глаза, внутри него будто что-то оборвалось. Зрачки погасли, тело без сил откинулось на спинку:       — Делай что хочешь, — он слишком устал.       — Так неинтересно! — возмутилась красотка.       — Ну так я не клоун.       Бабочка фыркнула и заняла место рядом с обреченно смотрящим в никуда стражем. После дня, который девушка провела в майке на голое тело, Инк озаботился создать полный шкаф одежды, потому девушка была одета вполне прилично, в шорты и топ. Грустно, что даже столь невинные одежды смотрелись на ней вызывающе.       — У меня тоже так было, — вдруг сказала она. — Я сидела, опустив руки, и отсчитывала дни. Когда поняла, что не могу сохранить Дом. Знаешь, в момент отчаянья я даже звала тебя. Но ты не пришел, — она поджала колени к подбородку. — Я знала почему. Ведь я убила тебя, — она тяжело вздохнула, и хоть ее улыбка все также сияла счастьем, зрачки пропали. — Ждать конца всегда хуже, чем сам конец. Время тянется, варианты все испробованы, спасенья нет, а ты просто ждешь.       — Мы еще не все испробовали, — голос Инка чуть хрипел.       — Да вы ведь так и не поняли, что происходит.       — А ты знаешь, что происходит? — Инк встрепенулся и посмотрел на женщину с огоньками надежды в глазах.       Инк уже задавал этот вопрос, но Бабочка в ответ лишь пожимала плечиками и улыбалась.       О, как стражу хотелось схватить ее за эти самые плечики и как следует потрясти! Авось что вытрясет. Но он понимал, что винить гостя в проблемах чужого дома как минимум глупо. Требовать от него ответы за чужие ошибки — тоже.       — Все равно я буду бороться!       — Зачем? — в голосе гостьи прорезалась горечь.       — Как зачем? Чтобы мы нашли возможность предотвратить непоправимое!       Реакция чернокостной была воистину пугающей:       — А нужно ли искать, бороться, пытаться всех спасти?       — Конечно нужно! — возмутился Инк. — Это мой дом, и в нем живут те, кто мне дорог!       — Дорог бездушному существу. Хм. Правда?       Страж смутился:       — Ты поняла, о чем я. И да, я дорожу тем, что имею, своей жизнью и жизнью друзей в том числе. Пусть и не так душевно, как это стоило бы делать. Но уж как выходит. И вообще, не меняй тему, я хочу знать, как спасти мою мультивселенную, а ты…. Ты….       Бабочка придвинулась вплотную и поцеловала. И было в этом поцелуе что-то горькое.       — Я тоже любила свой Дом. Пусть тоже не так, как нужно было, — выдохнула она. — Сдайся. Так будет легче принять неизбежное.       — Нет, — Инк отстранился. — Пока есть хотя бы малый шанс спасти мультивселенную, я продолжу бороться.       Бабочка тяжело вздохнула и вновь уставилась в пустоту:       — Как хочешь. Твоя мультивселенная. Я тут всего лишь гость.       Страж сжал зубы в немой ярости. Посмотрел на алый бутылек и понял, что слишком злоупотребил им. В последнее время у него ярость и волнение заканчивались довольно быстро. Он попытался сконцентрировать поток негативных мыслей на чем-то, помимо приближающегося конца. И поймал себя на обдумывании последних слов гостьи. Он повторял их в уме и повторял. Не ее мультивселенная, она всего лишь гость… А что если гость перестанет быть гостем?       На лице Инка появилась хитрая улыбка. Он подскочил с дивана и ушел в портал. Бабочке только и оставалось, что вновь пожать плечиками.              — Ты хочешь вынудить ее заниматься нашими бедами? — уточнил Саенс, когда Инк закончил выкладывать ему свой план.       — Да, — твердо произнес хранитель мультивселенной.       — Это подло.       — Знаю. Но иного выхода не вижу. Хотел, чтобы все получилось постепенно, но Бабочка замкнулась в прошлом и личных проблемах. Так что мой ход — это ход конем. Либо он принесет нам спасение, либо отсрочку, либо случится то, что должно случиться. Не думаю, что мы много теряем.       — А она?       — И она тоже, — в глазах Инка вновь зажглись значения ярости. — Ее суицидальные порывы и апатия не предел мечтаний нормальной жизни. Так что я хочу думать, что это ей самой больше надо, чем даже нам.       Саенс устало выдохнул. План ему не нравился с нравственной точки зрения, но как тот, кто хотел видеть свою мультивселенную живой, он был согласен попробовать.       — Так что с меня надо в первую очередь?       — Помимо того, что это останется между нами?       — Да.       — Сказать, что вообще есть возможность привязать эту девочку к нашему мультиверсу.       Ученый налил себе кофе и сел за стол. Сейчас у него был краткий миг отдыха, и он хотел бы потратить его на ничегонедумание и ничегонеделание, но интересная задачка заставила его откинуть желание отдохнуть и сосредоточиться.       — Мне кажется, что, если она действительно захочет, она сама скажет, как сделать ее частью нашей мультивселенной. Просто спровоцируй ее захотеть.       — Как?       Саенс отпил кофе и всмотрелся в его темные глубины. Ему казалось, он видит через черноту напитка белое дно кружки.       — Она хочет умереть? И ей мешает жить ее магия? Так может, если она станет частью нашей мультивселенной, то ее магия присмиреет? А если нет, то вероятно, ее желание умереть исполнится, так как наш мультиверс катится в пропасть.       На пару мгновений Инк замер. Он переваривал слова ученого. А затем вернулся домой.       Бабочка все еще сидела на диване. Чуждый элемент в чужой головоломке. Она повернула к Инку голову и одарила его привычной улыбкой, полной счастья и затаенной боли в глазах.       Инк вновь сел рядом, чем вызвал на лице гостьи налет недоумения: «И чего уходил?»       — Слушай, у меня есть идея, как нам помочь друг другу. Но перед тем как ты скажешь, как моя идея глупа, и что ты уже это пробовала, прошу, выслушай, — он дождался кивка Бабочки и продолжил: — Твоя магия даже для меня стала тяжелым испытанием, но я его прошел. Теперь, пока ты сама не хочешь, чтобы я вел себя как идиот, я легко сопротивляюсь твоему очарованию, — он услышал хмыканье девушки и улыбнулся. А затем сказал то, что больно ее ударило. — Но я не могу быть островком безопасности вечно. Рано или поздно либо ты доконаешь меня, либо этот мультиверс перестанет существовать. И что тогда? Если ты выживешь, что будет дальше с тобой?       Бабочка побледнела. Если бы у нее за спиной были не нарисованные, а реальные крылья, они бы поблекли и низко опустились, стремясь выразить печаль своей хозяйки. Но крыльев не было, а лицо продолжало выражать счастье. Однако Инк ощутил, как изменилось настроение девушки, и продолжил давить на больное.       — Я хочу предложить тебе безумие, которое, возможно, исполнит одно из твоих желаний. Либо приглушит твою магию, либо убьет.       — Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, — спокойно сказала Бабочка. — Ты хочешь, чтобы я стала частью твоего мира. Перестала быть просто гостем, да?       — Если жители Нулевой Бесконечности называют это так, то да. Я хочу, чтобы ты внедрила свой код в нашу мультивселенную и стала ее частью. Саенс считает, что это поможет нам всем. Ну или закончит общие мучения досрочно, — невесело хохотнул Инк.       По лицу Бабочки было сложно судить, но Инк подозревал, что идея ей не понравилась. Следующие слова это подтвердили:       — Боюсь, это может окончательно добить вашу мультивселенную, — сказала она. — И шанс, что это убьет меня, невелик. Даже если я стану частью вашего мультиверса, во мне все равно останется нечто ОТТУДА. И я могу ЭТО передать вам. Кажется, я слышала о неудачных опытах спасения мультивселенных, когда к мультивселенной пытался присосаться не подходящий ей персонаж. Он создал конфликт данных и спровоцировал ужасную катастрофу.       — Можно подробнее?       Бабочка кивнула.       — У вас, наверное, есть мир ФловерФелл. Помнишь, там на Фриск росли цветы? Именно эта Фриск попала в другую мультивселенную. Она была всего лишь гостем, но захотела остаться. Ее приняли в Омеге, и их корректор смог удержать ее код в мультивселенной. Вначале все было хорошо. А потом однажды на жителях Омеги начали расти всем знакомые желтые цветы, а затем болезнь перекинулась на миры. Это была эпидемия, которая выкосила полную жизни мультивселенную за пару лет. А та Фриск могла только наблюдать итоги своего беспечного желания. А потом ее как ни в чем не бывало выбросило обратно в Нулевую Бесконечность, — Бабочка погасила зрачки и ее улыбка вдруг стала полна безумия. — Как думаешь, страж, не принесу ли я вам подобных проблем? Что если моя магия станет доступна всем? Что если я тоже источник некой заразы? Что если я таю в себе нечто страшнее того, что происходит сейчас? Что если мои темные желания станут вашими? Ты точно готов взять на себя ответственность за то, что произойдёт потом? Бабочка держала руку на плече, кончики ее пальцев касались татуировки, глаза были пусты.       Инк почти дрожал. От гостьи вдруг повеяло такой жутью, что он едва удержался, чтобы не схватиться за оружие. Как никогда он видел, что она ЧУЖАЯ. Не просто не из его мультивселенной, а откуда-то из-за пределов понимания. И если бы он ощутил это ранее, до того как прожил с этой женщиной долгие месяцы, то непременно бы сказал: «Нет!» Но он жил с ней рядом и видел через призму ее красоты и попыток напугать открытую рану, которую то и дело посыпали солью.       — Да. Я беру на себя ответственность за то, что может произойти. Ты не будешь виновата. Что бы ни произошло, — он подарил ей самые теплые объятия, на какие только был способен, и вдруг ощутил, как женское тело дрожит в приступе рыданий. — Все будет хорошо. Все будет хорошо…