Ищите демона

Скрип ржавых петель заполнил уши, а в ноздри ударил запах пыли и промокших досок. Говорят, что ассоциации с запахами помогают лучше запоминать какие-либо факты. И когда человек снова чувствует этот запах, то в памяти всплывают сопутствующие ему события или ответ на вопрос. Ответ пришёл в голову и сейчас. Но, к сожалению, совсем не тот, который был мне нужен. Цепочкой ассоциаций в голове всплыл образ и вкус крепко заваренного чая в мензурке. Пакетик никогда не вытаскивался, и тонкая нитка щекотала угол рта. Следующая картинка: я стряхиваю с одного из гробов деревянную стружку прежде, чем сесть на него. Сажусь не один, со мной рядом ещё кто-то… Цепь картинок прошлого прервал высокий и немного ехидный голос: — А вот и мой обожаемый внук. Как добрался? Высокая фигура в чёрном балахоне приблизилась почти вплотную, наклонилась и несильно щёлкнула пальцем по моему носу. Это было не очень приятно, но в его исполнении как-то привычно. Будто так и должно быть. Я даже не отшатнулся и не отвёл глаз от его лица. Было в нём что-то очень неправильное, хоть и знакомое. — Отвратительно. Почему вы вообще живёте в этой дыре? Я прошёл на середину комнаты и огляделся. Вдоль обшарпанных стен стояли деревянные гробы. От самых простых, больше похожих на длинные ящики, до массивных, с вырезанными узорами и покрытыми лаком. Часть одной из стен была свободна от изобретений деда — её от пола до потолка заняли узкие полки. На них в хаотичном порядке стояли стеклянные банки с непонятным содержимым, маленькие деревянные фигурки гробов и памятников. Средних размеров стол был единственной просторной горизонтальной поверхностью помимо гробов. А вот сидений не было совсем, видимо они тут не очень и нужны. Всё помещение в целом казалось тесным, как будто само оно тоже было большим гробом или склепом. Только ещё пара дверей справа от полок показывала, что лавка не такая и крошечная, в ней есть как минимум ещё две комнаты. — Как знать, дорогой внук. Люди часто привязываются к чему-то неодушевлённому. Вещам или домам. — он выпрямил спину, отошёл к столу и облокотился на него локтями. — Чаю может? Или печенья? Я отрицательно покачал головой. — Нет, спасибо, я не голоден. Странное дело, после такой долгой и тяжёлой дороги я действительно не хотел ни есть, ни пить. Должно быть это от волнения. Я откинул с глаза мешающую прядь волос. На глаза деда тоже падали длинные неровные пряди, только они ему не мешали. И тут я резко вспомнил цель своего приезда. Письмо. Следующим стало понимание того, что было неправильным в лице Гробовщика. Оно было слишком знакомым. Я помнил его, пусть и не очень отчётливо, но вполне ясно. Это одна из тех немногих вещей, что я не забывал. И сейчас оно слишком походило на то, что было семь лет назад. Оно не изменилось. Если раньше я был слишком мал, чтобы обращать много внимания на чересчур молодой внешний вид моего деда, то сейчас это казалось куда более странным. Особенно учитывая его якобы болезнь. Он ни капельки не осунулся и выглядел максимум лет на сорок. И то лет пять ему прибавляли полностью седые длинные волосы. Само лицо не было старым. Не дед, максимум отец. — Что тут происходит? Он абсолютно точно заметил нервозность в моём голосе, но виду не подал. — О чём ты, мой мальчик? — он не присел на один из своих гробов, продолжал твёрдо стоять на ногах. Лицо с лёгкой улыбкой было расслабленным. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу узнать, — я резким движением достал из кармана скомканный лист бумаги. — Зачем это было нужно? Лёгкая до этого улыбка стала шире, показала ровные и идеально белые зубы. Затем его плечи стали трястись. Он закрыл рот рукой, сдерживая смех, но тот всё равно вырвался наружу звуком тихого хихиканья. — Дед, это не смешно. Я сорвался сюда почти сразу, добирался целый день. Зачем ты меня звал? Он оттолкнулся от стола и выпрямился. — Ну-ну, не стоит так драматизировать. Мы оба знаем, что если бы ты действительно не хотел возвращаться, то ничто тебя не заставило бы. Давай так. Я попробую тебе всё объяснить. Но сначала мы просто поговорим. Я действительно скучал по себе. Присядь. Выпьем чаю, как в старые добрые времена. — взмахом руки он пригласил меня присесть. В эту секунду мне хотелось только одного и точно не разговоров. Хотелось послать всех, в особенности его, нахер и свалить отсюда сию секунду. Убраться отсюда каким угодно способом, хоть идти пешком через лес или угнать машину того придурка. Больше всего раздражало то, что он был прав: как бы сильно я не хотел сбежать и никогда не вспоминать, нездоровое любопытство всё равно не позволило мне изначально остаться дома. От понимания того, что истерикой я ничего не добьюсь, легче не становилось. И тогда я повторил пришедшее в память вместе с запахом пыли действие: провёл рукой по поверхности одного из гробов и молча сел на него. Тот был довольно высоким, мои ноги едва касались пола, отчего я чувствовал себя ребёнком. Неприятное чувство. — Хорошо. Я тебя выслушаю. И даже буду отвечать. Он только тихо усмехнулся на мой не совсем доброжелательный ответ и протянул наполненную горячим напитком мензурку. И когда только успел. Я взял её за верх, чтоб не обжечься. Пакетик чая не был вытащен. — Как учёба? Нет, он точно издевается. — Хорошо. — Как? — удивление явно было притворным. — Всего лишь хорошо? А твой отец был отличником. Что ж, мне не впервой сдерживать злость и раздражение. — Значит отлично. Он сделал большой глоток обжигающе горячего чая. Даже не стал ждать, пока он немного остынет. — Я в тебе и не сомневался. — ещё один такой же крупный глоток. — Но думаю, ты уже понял, что твоя успеваемость меня на самом деле мало волнует. Я и без того знаю, что с этим у тебя точно проблем не будет. — Это было очевидно. Ты просто забавлялся? Гробовщик прыснул, пуская пузырьки воздуха в мензурку. — «Забавлялся»? Как старомодно, мой мальчик. Мне казалось, что молодёжь сейчас говорит «прикалывался» и всё в таком духе. Хотя да, я в некоторой степени «забавлялся». Но не суть. Я на самом деле хотел узнать: много ты помнишь о том времени, когда был здесь? К этому вопросу я был готов: его задавали и раньше. Женщина с яркими волосами особенно часто. — Я помню, или точнее сказать вспоминаю, какие-то отдельные моменты. Вот тебя я помнил, но ты и не давал о себе забыть. — И как ты думаешь, что стало причиной такой забывчивости? Ты же вроде у нас отличник, значит память хорошая должна быть. Я в очередной раз сдержал раздражённый рык где-то на уровне горла. — Психологи говорили, что тяжёлые травмирующие события могут послужить причиной полной или частичной потери памяти. Тут уже мой дорогой и единственный дед не стал хихикать или усмехаться. На этот раз комнату сотряс оглушительный хохот. Это было так резко и неожиданно, что я едва не вылил на себя немного остывший, но всё ещё горячий напиток. В это время мой собеседник просто уронил на пол свою полупустую мензурку и откинулся на спину. Тёмно-коричневая жидкость потекла по деревянному полу, медленно впитываясь и оставляя после себя тёмный след. Я с невозмутимым видом отхлебнул чая. Должно быть со стороны это выглядело очень странно. Наконец дед отсмеялся и выпрямился, вытирая слёзы. — Может-может. А ещё может, что не события послужили причиной забывчивости. Что у событий, что у забывчивости одна общая причина. Нет, долго я так не продержусь. — Да, такое, наверное, тоже возможно. Но причём тут я? У меня всё более чем очевидно. — Да ну? Как ты можешь это утверждать, если помнишь далеко не всё? — он смотрел на меня из-под длинной чёлки и улыбался одним уголком рта. — Ты же знаешь, что главное мне известно. — Знаю. Вот только это ли событие привело тебя к психологам? Или может было что-то более весомое? — То есть, по-твоему, смерть близкого мне человека — недостаточно весомый повод? Да, мои опасения были верны: надолго меня не хватило. Я так резко поднялся на ноги, что крышка гроба на пару сантиметров сдвинулась с места. — Так, с меня хватит. Я здесь не останусь, я уезжаю. Вопреки моим ожиданиям дед не двинулся с места и даже не вздрогнул. Будто он ожидал такого исхода. Хотя скорей всего так оно и было. — Любопытно узнать. Как же ты поедешь назад? Уже стемнело. Только сейчас, кинув взгляд на маленькое окно, я заметил темноту за ним. Сейчас конец июня, темнеет поздно, примерно в десять вечера или чуть раньше. Значит с того времени, как мои часы остановились, прошло примерно пять часов. Это много. Даже в те моменты, когда мне казалось, что едем мы долго, я не думал, что настолько долго. — Бардрой не повезёт тебя по темноте, — продолжал Гробовщик. Ладно, теперь я хотя бы знаю его имя. Не то чтобы это было важно для меня: в тот момент я надеялся больше его не увидеть. Но теперь я по крайне мере смогу обратиться к нему по имени, когда попрошу отвезти меня назад. С этими мыслями я медленно выдохнул и наконец ответил: — Хорошо. Я останусь на ночь. Но только на эту. Не пойми меня неправильно, я рад был тебя увидеть, даже не смотря на этот неприятный для меня разговор. Но я не хочу и не могу оставаться в этом городе надолго. И кстати, — я вспомнил про ещё одну важную вещь, — У тебя же тут есть розетка? Тут вроде не настолько всё плохо — электричество есть. Мне нужно зарядить телефон. — Хех, ну попробуй, — он показал рукой на розетку возле стола. С предчувствием подвоха я подошёл к указанному месту и сунул вилку в розетку. После соединения смартфона с зарядным устройством на экране с тихим пиком появился значок заряжающейся батареи, и я облегчённо выдохнул. Подвоха не было. Я повернул голову к двум закрытым дверям. — Где мне спать? — Ай-ай-ай, неужели ты не помнишь, где твоя комната? Он опять издевается. — Ты прекрасно знаешь, что нет. — я не поддаюсь на провокации и не подаю вида, что меня это хоть как-то задевает. — Жаль-жаль, а я так хотел, чтобы мой дорогой внук сам открыл нужную дверь. Хотя ты можешь открыть и другую, за ней очень уютный, просторный и мягкий гробик. Удивил, у него тут на каждом шагу «уютные гробики», и для меня не стало шоком, что в одном из них он спит. Тем не менее я не собирался что-то угадывать и остался стоять на месте. Ждать мне не пришлось: очевидно сам Гробовщик и не думал, что я буду пробовать вспомнить или играть в угадайку, но не смог не съязвить. — Тебе налево. Я подошёл к нужной двери, везя за собой чемодан. Комната была маленькой, но довольно уютной. Никаких кладбищенских атрибутов, только две односпальные кровати по бокам и комод с настольной лампой. Отлично. Мне хватит одной ночи на то, чтобы предаваться воспоминаниям и утолить своё болезненное любопытство, больше мне не нужно. Дед всё равно мне ничего не расскажет. С этими мыслями и занял одну из кроватей и погасил свет. Не знаю, как долго я спал, но после пробуждения за окном всё ещё было темно. Я поёжился. Летняя ночь была довольно холодной, а небольшое окно открыто нараспашку. Прикрывая створки, я невольно задержал взгляд на безоблачном звёздном небе. Луна была практически полной. Само окно было на задней части дома, поэтому ту самую каменную дорогу из него я не видел. Зато видел множество старых, а иногда полуразвалившихся зданий, одиноко и тускло горящих фонарей, раскидистых деревьев. Работающих фонарей было так мало, что они освещали не дороги, а только отдельные маленькие участки. За их пределами была абсолютная тьма. Чёрный фон с жёлтыми пятнами. Эти пятна были разбросаны по всему городу на достаточно больших друг от друга расстояниях. И там, в паре шагов от ближайшего из таких светлых кругов я увидел чей-то силуэт. Он стоял недостаточно близко к свету, чтобы я мог разглядеть его. Но достаточно близко, чтобы я мог его заметить. Моргнув несколько раз, я попытался убедить себя, что это просто игра теней и света, и я вижу невысокий ствол дерева, столб, да что угодно. У меня почти получилось. И я уже успел облегчённо вздохнуть, собираясь лечь спать. Как тут «столб» разделился на две части и сделал шаг в сторону моего окна. Со следующим широким шагом силуэт покинул ещё относительно светлую зону и растворился в темноте.