Ищите демона

Холодная вязкая жижа обвивала мои ноги, с каждой секундой затягивая всё глубже и глубже. Я с силой дёрнул ногу вверх, но от этого вторая нога ушла ещё ниже, а чёрная грязь и вода перелились за край сапога. Холодно. Промозглый ветер будто пронизывал насквозь, заполняя всё тело холодом. Чем сильнее я дёргался, тем быстрее меня засасывало. Я решил сметить тактику и замер на месте. Не помогло. Я всё ещё опускался вниз, пусть и медленнее. Тогда я задержал дыхание, надеясь слиться с этой вязкой жижей, стать её частью, может тогда она перестанет утягивать меня. Не перестала. Очень медленно, но всё равно погружался. Она была уже выше колен, ноги окоченели, а пальцы я уже практически не чувствовал. Особенно сильный порыв промозглого ветра заставил меня пошатнуться, и он этого движения я провалился ещё ниже. Надо было что-то делать. Я судорожно смотрел по сторонам, надеясь увидеть хоть что-то, что поможет мне выбраться. Отовсюду хаотично торчали мёртвые стволы деревьев и высохшие пни. И белые точки. Много белых точек среди чёрной поверхности. От одного из мёртвых деревьев в мою сторону протянулась ветка. До неё надо достать… Наклонился вперёд, ещё сильнее пачкая одежду. Коснулся кончиками пальцев, но не смог ухватиться. Рука соскользнула. Кажется, будто мой и без того маленький рост уменьшился ещё больше, и руки стали короче вместе с ним. Ещё одна отчаянная попытка — и красные окоченевшие пальцы наконец смогли ухватиться за ветку. Подтягивая её ближе, я наконец уцепился за неё обеими руками и постарался вытянуть себя. Лицо наклонилось ближе к поверхности, и в нос ударил мерзкий запах тухлой воды и разложения. Игнорируя его, я сделал ещё один рывок. Теперь мои колени были на свободе. Но не я сам. Ещё немного. Я передвинул руки вверх по ветке, подтянулся выше. Затхлый запах ещё сильнее ударил в ноздри. Ещё раз дёрнул руками, маленький острый сук до крови оцарапал ладонь. Видимо я дёрнул слишком сильно, потому что в следующую секунду мёртвая ветка с бьющим по ушам треском переломилась. Больше вокруг не было ничего, за что я мог бы ухватиться. Но это было уже неважно. Потому что я стремительно падал лицом вниз. С каждым миллиметром запах гнили всё сильнее проникал в мои лёгкие. С громким плеском я упал в тёмную жижу. Холод сковал всё тело, проникнул под кожу. И чем ниже я опускался, тем холоднее становилось. Теперь перед уже закрытыми глазами мелькали белые точки. Совсем как на поверхности. В голове промелькнула мысль о том, что теперь я наконец не чувствую этого отвратительного гнилого запаха. А потом я снова смог дышать. Но вокруг было всё также темно, а тело дрожало от холода. Стуча зубами, я натянул одеяло ближе к подбородку и подтянул колени к груди. Холодно. Я накрылся одеялом с головой и начал дышать на продрогшие ладони. Створка окна со стуком ударилась о стену. Я точно помнил, что закрывал его. Сначала я хотел оставить его немного приоткрытым, но потом стало холодать, и я всё-таки решил закрыть его полностью. Я опустил ногу на деревянный пол и тут же её отдёрнул. Пол был ледяным. Настолько, что обжёг кожу. Я снова прижал колени к груди, укутался в одеяло и облокотился спиной на подушку. Итак, что мы имеем. Нужно закрыть окно, чтобы стало теплее. И пол останется таким же холодным, если просто сидеть на одном месте. И зачем надо было оставлять обувь у входа… Я ещё раз попробовал встать. На этот раз всё было гораздо лучше, пол хоть и оставался холодным, но терпимо. Не снимая одеяла с плеч, я подошёл к окну. В тот раз я не закрывал глаза, а спокойно посмотрел в окно, как в первую ночь. Не знаю, что послужило причиной этому действию. Может холод заглушил остальные чувства и сделал равнодушным ко всему остальному, а может, что более вероятно, мне просто надоело. И сейчас за окном не было ничего, что хоть как-то могло потревожить. Всё те же редкие фонари, один из которых пару раз мигнул и оставил ещё один участок города в абсолютной темноте. Тем не менее задерживаться не хотелось: слишком холодно. И как только тут сохраняется подобная погода летом? Я крепко закрыл окно и с облегчением вернулся в кровать. Сколько я спал? Хотелось бы знать. Вчера солнце очень не хотело заходить, и лёг я ещё до заката. Сейчас полная темнота. Часов шесть? Возможно. И проснулся я не от того, что выспался, а от кошмара. Давно они мне не снились, и вот опять. Я не выдержал и зарылся пальцами в волосы, сжимая голову ладонями. Ну же! Забывай! Я ведь знаю, что ты умеешь забывать. Я снова поёжился, но уже не от холода. Там всё было слишком реалистично. Я потрогал ноги, чтобы доказать себе самому, что они не тонут в вонючей жиже. Спать не хотелось. Из-за эмоций после приснившегося кошмара или из-за холода, мне было не важно. Важнее был вопрос, как теперь коротать эту ночь. И долго ли она продлится? На этот раз. Вчера мне тоже пришлось коротать время. Но днём это казалось легче. И намного теплее. Хоть я и закрыл окно, но холод ещё не успел покинуть комнату. Надо будет поставить что-то тяжёлое на подоконник, чтобы окно не открывалось посреди ночи. Завтра, а вероятнее уже сегодня, у меня насыщенный график, если сравнивать его с остальными проведёнными здесь днями. В кафе встретиться с Себастьяном, расспросить у него побольше о Мидфордах. Пойти к ним. А потом неизвестно. Я понятия не имел, что это за люди, и как нужно вести себя с ними. Фраза «типичные жители Города» доверия не внушала. Как же я ненавидел притворяться… Одно из самых отвратительных занятий. Всё время находиться в напряжении. С этими мыслями я опустил голову на подушку и до подбородка укутался в одеяло. Этой ночью я так и не смог снова уснуть и остаток провёл просто лёжа с закрытыми глазами. По ощущениям это длилось не меньше шести часов, поэтому настрой был далеко не лучшим. Я выбежал из дома едва начало расцветать, на скорую руку перекусив, и теперь сидел в абсолютно пустом кафе. Даже Мэйлин ещё не было. Без неё обстановка казалась раза в два более гнетущей. До этого я не обращал внимания на то, как её присутствие всё меняет. Без звука быстрых шагов и периодически падающих стульев кафе поглотила практически полная тишина, нарушало её только тиканье часов с кукушкой. Маленькая стрелка задержалась между шестёркой и семёркой. Только я начал сокрушаться о том, что снова придётся не один час ждать, как мне на плечо легла рука. — Ты сегодня рано. — Это был голос Себастьяна. Он обошёл меня и встал с обратной стороны барной стойки, как и в прошлый раз. — Не спалось. — Понимаю. — он кивнул. — Ну, с чего начнём? Скорей всего ты хочешь сразу начать с дела, но у меня другое предложение. Времени у нас много, предлагаю не торопиться и для начала хотя бы выпить чаю. Я не стал возражать и молча кивнул. Отметил про себя, что на этот раз шея болит меньше. Либо я смог найти более подходящую позу для сна, либо просто начал привыкать. — Сначала скажи, что ты знаешь, — продолжил Себастьян, во второй раз протягивая мне горячую кружку. — Так будет понятней, от чего отталкиваться. Я с наслаждением обхватил кружку руками. Несмотря на то, что оставшиеся ночные часы я провёл закутавшись в одеяло, мои руки всё ещё мёрзли. — Я знаю, что проводил много времени вместе с дочерью Мидфордов — Элизабет. Он прервал меня. — А вот и первый промах. Она терпеть не может, когда её называют полным именем. Называй её Лиззи. — Забавно. Бардрой тоже не жалует полный вариант собственного имени. И много тут тех, кому свои имена не нравятся? — Не очень много. Но больше, чем ты думаешь. Извини, что прервал. Продолжай. Что ещё ты знаешь? Я немного помедлил, задумавшись. — Да практически ничего. Знаю, что восемь лет назад мы с ней были… друзьями? Знаю, что они меня ждут. Пожалуй, это всё. — Кого ещё ты здесь знаешь, помнишь или хотя бы видел? — Знаю Барда и деда. И тебя. Больше ни с кем я не говорил. Мидфорды не в счёт: это нельзя было назвать разговором. А видел много кого: в кафе иногда заходят. Но я далеко не всегда оборачивался. Запомнил Мэйлин, светловолосого парня и неприятного китайца в старинной одежде. — Признаюсь, это хуже, чем я ожидал. Неужели тебя совсем ничего не интересовало? Я задумался. А меня вообще интересовало что-то в тот короткий период? Кроме способов бегства. От этой мысли стало так неуютно, что я передёрнул плечами. Но обманывать не было смысла, как и обманываться самому. — Нет, не интересовало. Скажу больше, все эти люди и сейчас меня не интересуют. Но я заинтересован в том, чтобы знать хотя бы о некоторых из них. Это понадобиться для моего удобства. — Понимаю. — Он кивнул, поставил локти на деревянную поверхность и положил подбородок на руки. — И учитываю причину, по которой ты хочешь услышать ответы, пока что тебя интересуют только Мидфорды. — В целом да. Разве что хотелось бы ещё узнать общие сведения о всех жителях. И то, что они знают обо мне, каким я должен быть в их представлении. — Будешь притворяться? — Его рот растянулся в ехидной улыбке, а глаза сузились. — Придётся, — спокойно ответил я. В конце концов не впервой. — Ну хорошо. С Мэйлин ты уже ведёшь себя правильно, то есть не обращаешь на неё внимания. Маловероятно, что она о чём-то тебя спросит, так что на счёт неё переживать не стоит. А вот от китайца Лау лучше держаться подальше. Чаще всего он сам будет игнорировать всё, кроме своих сигар. Но иногда на него находит желание испортить настроение присутствующим. Случается это редко, но если уж случится, то отвязаться от него будет непросто. — А парень-блондин? — Опасности не представляет. Зовут Финниан, но предпочитает отзываться на Финни. Общается с Мэйлин, для этого иногда заходит сюда. Должно быть, это действительно так. Эти двое действительно не вызывали у меня отрицательных эмоций. В отличие от Лау. Единственное, что смущало: моменты, когда они выходили из кафе и о чём-то говорили. С одной стороны, этому есть логическое объяснение: они могли говорить о чём-то личном. Да и в целом приятнее говорить тогда, когда тебя никто не слушает. Вот только именно в этом случае у меня оставались сомнения. — Тебя что-то смущает, — Себастьян отвлёк меня от недолгих размышлений. — Что, не веришь мне? — он сказал это без обиды, будто подначивая. Но меня всё равно покоробили его слова. — Верю. — Не удержался и добавил: — пока что. Он ухмыльнулся, приподнимая оба уголка рта. Однако сразу же стал серьёзным. Насколько это вообще для него было возможно. При всей серьёзности, он всё равно продолжал держатся расслабленно. Будто на самом деле его ничего не волнует. — Опасаться стоит Виктории. Гораздо меньше жителей были бы типичными, если бы не она. Это имя мне ни о чём не говорило. — Она кто-то вроде местного агитатора? — Да, это очень подходящее слово. Узнаешь её легко: кроме неё тут нет старух. И это довольно необычно. В умирающих городах и деревнях чаще наоборот: молодые уезжают, а старики остаются. Потом они постепенно умирают от старости и вместе с ними умирают города. А тут от старости умирать никто не планирует. Даже Виктория: судя по словам Себастьяна, она ещё бодра и очень даже активна. Правда не факт, что весела. — И что делать, если узнаю? Он подавил смешок, прикрыв рот рукой. — Бежать. — Он убрал руку от лица и положил её на деревянную поверхность. Ближе ко мне. — На самом деле нет, это только привлечёт внимания. Просто постарайся незаметно уйти из её поля зрения. Может тебе повезёт, и она не обратит на тебя внимания. Или обратит его на кого-то другого. Палец больше не болит? Он настолько резко и неуместно перевёл тему разговора, что я даже немного завис. И он сразу же этим воспользовался и, как вчера, обвил пальцы вокруг моего запястья. — Думаю, уже всё хорошо, но пластырь лучше снять чуть позже. А я всё ещё не развис, и моя расслабленная кисть безвольно болталась в его руке. Возмутиться я так и не успел: входная дверь резка открылась и ударилась о стену. — Извините, — пискнул высокий женский голос. Мэйлин, ты вовремя. Правда Себастьян похоже иного мнения. Я увидел новую эмоцию на его лице, которую он до этого показать не успел. Не злость, нет. Это было бы слишком громко сказано. Даже не раздражение. Обычно такой взгляд бывает у тех, кто очень хочет закатить глаза или ударить себя рукой по лбу. Воспользовавшись ситуацией, я освободил руку и убрал её на колени. — Так что, может покажешь мне дом Мидфордов, уже… — я посмотрел на часы. Ох ты ж блин. — Уже почти одиннадцать. Когда это произошло? Мы не настолько долго говорили. — Разумеется. — Он бодро обошёл стойку, направился к двери и открыл её. — Прошу. Ладно, допустим. Я также быстро встал и вышел на улицу. На этот раз солнце не светило. Я поднял голову и увидел большое тучевое облако идеально белого цвета. Будь я в более понятном месте, то предположил бы, что солнце выглянет примерно через пару часов. Но здесь если и можно быть в чём-то уверенным, то точно не во времени. Теперь дверь не хлопнула, а аккуратно закрылась. Звук шагов приближающегося Себастьяна был громче звука двери. Он остановился слева от меня, но не рядом, а чуть позади. — До Мидфордов идти дольше, чем до тебя. Примерно в два раза. Но мы всё равно быстро доберёмся, для начала надо повернуть налево. Я молча и не оборачиваясь повернул в указанном направлении. Было некомфортно, что я не видел его, но вертеть головой не хотелось. Да и не пришлось: скоро он поравнялся со мной и пошёл уже рядом. Я ничего не сказал на это, предпочитая на время остаться в тишине. Хорошо, что он разделял это желание. Ну или просто не знал о чём говорить, неважно. Мы завернули за угол, и я оказался в той части Города, где раньше мне бывать не приходилось. Точнее приходилось, но не в этот раз, а прошлых я не помнил. Эта улица мало отличалась от предыдущих, разве что нежилых домов было больше. По крайней мере мне так показалось. Жилые обычно показывали мелкими деталями, что их ещё не покинули. Деревьев рядом с ними точно было меньше, а стёкла были целыми. И вот в первый раз я увидел дом, в котором абсолютно точно никто не жил. Потому что домом он уже не был. На его месте остались только три стены из четырёх, крыша провалилась, а на месте пола пустило корни дерево, которое по высоте не уступало лесным. Его ветви прорывались через разбитые окна и тянулись ввысь. Мощные корни оплели крыльцо. Как там он сказал? «Умирающий город, который медленно захватывает природа». Да, это действительно удивительное зрелище. — Ну вот мы и пришли, — Себастьян отвлёк меня от размышлений. А я не так давно оторвался от разглядывания «проросшего» здания. Мы совсем недалеко отошли от него и сейчас стояли перед другим. Он был намного больше, и в нём не росло деревьев. И на нём тоже. Почти все дома в Городе так или иначе проросли. Ростки могли выглядывать из крыш или стен, вылезать из тещин, они могли быть маленькими и практически незаметными. Но почти всегда они были. На стенах этого дома не рос даже мох. Тщательно ухаживают? Почему-то меня это не сильно воодушевляло. — Спасибо, что проводил. Себастьян не ответил. Я обернулся и не увидел его на прежнем месте. И на каком-либо другом месте я его тоже не увидел. Ещё раз повертев головой в разные стороны, я понял, что сегодня точно его не увижу. Наверняка зашёл за ближайший дом, чтобы побыстрее скрыться. Как будто больше заняться нечем. Я пожал плечами и сделал несколько широких шагов к входной двери. На ней висел колокольчик. Серьёзно, колокольчик? Зачем? Я не смог не обратить внимание на то, что он выглядел абсолютно новым. Ни намёка на ржавчину. Неплохо живут. Относительно остальных, разумеется. Я уже хотел позвонить в этот колокольчик, но тут дверь резко открылась. Я едва успел отскочить назад и избежать её столкновения с моим лбом. Это ненадолго меня спасло. В эту же секунду меня снова попытались сбить с ног, но на этот раз другим способом: с разбегу кинувшись мне на шею. — Сиэль! Я так скучала. Я видел перед своими глазами только копну светлых волос. Но их обладательница довольно быстро отпустила меня и отступила на шаг. Надо сказать, что хватка у неё довольно сильная, а с виду и не скажешь. С виду вполне обычная девчонка примерно моего возраста. Разве что выглядит чересчур мило на фоне угнетающего пейзажа Города. Как будто она здесь лишняя. Здесь меньше всего ожидаешь увидеть блондинку с закрученными хвостиками и в пышной розовой юбке. — Я думала ты придёшь раньше. Родители сказали мне, что ты приехал. Я ждала тебя. — Она обиженно поджала губы. Ну что ж, пришло время притворства. — Да… Извини, что не пришёл раньше. Я тоже скучал по тебе, Эл… Лиззи. — Да, всё-таки мои навыки не идеальны. Хотя она даже не заметила моей запинки. — Ничего, главное, что ты пришёл. — Она ещё раз сжала меня в объятиях, и в этот раз, избавленный от эффекта неожиданности, я смог почувствовать в её движениях явную нервозность и торопливость. — Пойдём, прогуляемся? — Она обхватила мою руку и повисла на ней. Вчера мне тоже предлагали прогулку. И надо сказать, что первое предложение было куда более заманчивым. Я чувствовал себя неуютно. И зачем пошёл? Надо было не соваться сюда до последнего, а может и вовсе мне удалось бы как-то уехать и избежать этой встречи. Тем временем она уже перестала висеть на моей руке и начала тянуть меня вперёд. Я запнулся о камень и едва не полетел носом вниз. Ясное дело, ловить меня при таком раскладе никто бы не стал. Я бы даже не удивился, продолжи она меня тащить по земле после падения. Потому что случившегося она тоже не заметила и продолжала тянуть меня за собой с прежней скоростью, ни разу не обернувшись. Да, с ней определённо что-то не в порядке, хотя она и пытается выглядеть беззаботной. — Мы же в детстве так много времени проводили вместе. Гуляли, бегали, играли. Мне очень этого не хватало. — Она продолжала тараторить без умолку, не останавливаясь ни на секунду. Я даже удивился, как у неё дыхания хватает на такой беспрерывный поток речи. У неё-то с легкими точно всё в порядке. — Сначала я подумала, что надо сходить с тобой ближе к лесу: мы ведь так много времени проводили там. Но потом решила, что гораздо лучше будет сводить тебя в более интересное место. Всё-таки возле леса мы могли пропадать целыми сутками, наверняка ты там уже каждый пень выучил. Не думаю. А даже если и выучил, то забыл. Вслух я ничего не сказал, но ей похоже этого и не нужно было. Она отлично справлялась и без моего участия. Жаль только, что идёт слишком быстро. Я сегодня уже достаточно для себя прошагал. И теперь мы шли по ощущениям почти столько, сколько я уже сегодня прошёл. И останавливаться она не собиралась. — Это совсем рядом с твоим домом. Но наверняка ты там ещё не был: тебе никогда не нравилось это место. Но тебе обязательно нужно сходить туда, все жители и гости должны сначала зайти хотя бы за ворота. Если до этого я пропускал беспрерывную болтовню мимо ушей, то теперь невольно прислушался и попытался переварить её слова. Место, которое находиться рядом с лавкой Гробовщика (называть это своим домом выше моих сил), но которое мне не нравится и в котором обязательно надо побывать жителям Города. В этой фразе мне не понравилось абсолютно всё. И не зря. Она остановилась так же резко, как до этого потащила меня. Благо я был уже готов к чему-то подобному и остановился почти одновременно с ней. Ну да, логическое мышление меня не подвело. Именно это я и предполагал, хоть и пытался переубедить сам себя. Но нет, чуда не произошло. И сейчас мы стояли лицом к тому зданию, с которым я точно не хотел иметь ничего общего. — Ты уверена, что нам нужно туда идти? — Не удержался я. Элизабет удивлённо взглянула на меня, будто не понимая смысла вопроса. — Разумеется нужно! — воскликнула она. — Это самое важное место во всём Городе! Заходить внутрь пока не обязательно: сегодня только четверг, а нужно в субботу. Но зайти на территорию просто необходимо, иначе демон придёт к тебе ночью. Я с сомнением перевел взгляд на громоздкое готическое здание. Острый шпиль уходил в небо, как будто протыкая его. Почерневшие стены, большая, высотой примерно в три человеческих роста покосившаяся дверь, заколоченные окна. Дополнял всё это великолепие резной забор и высокие, чуть покосившиеся ворота. Перелезать через такой забор точно было бы не лучшей идеей: шпили на нём выглядели настолько острыми, что, наверное, могли проткнуть насквозь при любом неосторожном движении. Казалось, что если в Городе и есть нечистая сила, то вся она обитает как раз в этой церкви. И подходить к ней — значит приближаться к демонам, а не удаляться от них. От него. — Ну же, пошли! — Элизабет цепко схватила меня за руку и потянула к воротам. Я не стал сопротивляться, но руку осторожно высвободил. С каждым шагом мне становилось всё неуютней. У самых ворот я испытал дежавю: мой сапог с противным звуком опустился в вязкую противную грязь. Ну вот, опять ходить в мокрой обуви, а потом сушить её. А после возвращения вероятнее всего выбрасывать: замшу не так просто очистить первой попавшейся тряпкой. Хотя с каждым днём мысли о возвращении кажутся всё более… Странными? Да, точно. Как и всё вокруг. Видимо заразно. — Ой, забыла предупредить. — Обернулась Лиззи. — Ты поаккуратнее ходи здесь. Сразу сильно не наступай, сначала проверь, есть ли твёрдая земля под ногой. Хотя мне казалось, что ты должен был это запомнить. — Последние слова она сказала с сочувствием. — Привык к хорошим дорогам. Удивительно, но она никак это не прокомментировала. Только коротко кивнула и снова повернулась ко мне спиной. — Смотри на меня и старайся наступать там же. Она ловко перепрыгнула ещё одно препятствие и легко приземлилась на твёрдую землю. Надо сказать, на ногах у неё были вовсе не какие-нибудь старые калоши, которые не жалко запачкать. Она была обута в изящные, светло-розовые и немного детские туфли на небольшом каблучке. Так мы шли, перепрыгивая с одного сухого кусочка земли на другой около минуты. Я не смотрел вперёд, только под ноги. Но даже это не спасало мою обувь, которая скорей всего не останется в живых после таких насыщенных каникул. И тут кое-что изменилось. И даже не под ногами, как раз там всё оставалось неизменным. Вот только ударивший в нос запах не предвещал ничего хорошего. Я встряхнул головой, надеясь, что мне просто мерещится, показалось. Не помогло. Лёгкие всё также заполнял затхлый гнилой запах. При должной фантазии его можно было сравнить с запахом гнилого мяса. Но было что-то ещё. Так могла пахнуть протухшая застоявшаяся вода. Так могли пахнуть перегнившие овощи.