Чан
— Тебе что, так сложно это сделать? — ты дула на него губы, ведь он в тысячный раз тебя отшил, хотя и знал, что для тебя очень важна тема, на которую вы уже тысячу раз говорили. — Мне несложно тебя обратить, — глубоко вздохнул он, чтобы успокоить себя и не сорваться. — Просто ты не понимаешь, как это сложно, как это тяжело, быть не таким, как все. Ты хочешь прятаться остаток своей жизни вместе со мной? Хочешь быть обреченной каждое полнолуние скитаться по лесам в волчьей шкуре? Ты так хочешь стать зверем, который может потерять над собой контроль? — Да, потому что это значит, что я буду понимать тебя лучше, и я стану для тебя по-настоящему родной, — искренне сказала ты. — Мы хоть и вместе, но ты все еще одинок, Чан, и я хочу, чтобы ты перестал так себя чувствовать. — Если для этого мне придется испортить тебе жизнь и сломать судьбу, — горько усмехнулся Чан. — То это того не стоит. — Твое счастье и душевная гармония этого не стоят? — переспросила ты серьезно, заглядывая в его черные грустные глаза. — Не за твой счет, — мотнул головой он. — И не такой ценой. Он любит тебя безумно, но не станет тобой рисковать и останется при своем мнении. Он так и не обратит тебя, потому что не захочет обрекать на страдания, так что вам придется привыкнуть жить как человек с оборотнем. Ты уже делаешь его счастливым.Минхо
— А ну иди сюда! — злишься и громко зовешь его. Парень уже чует неладное и, сморщившись, идет к тебе в ванную комнату. — Ли Минхо, быстрее! — выходишь из себя медленно, но верно. — Ну, чего опять? — спросил он немного раздраженно, за что тут же получил полотенцем по плечу. — Псина сраная, ты своим мехом весь слив засорил снова! — и опять хлещешь его по голым рукам. — Я сколько раз говорила тебе убирать за собой весь свой пух? — парню по макушке прилетает и он не выдерживает и перекидывается. Белый волк скулит виновато, с лапы на лапу переминается, смотрит своими огромными глазами снизу вверх и у тебя рука не поднимается его снова полотенцем хлестнуть. — Это грязная игра, пидор пушистый! — воешь ты, когда Минхо в обличие волка начинает ластиться к тебе и облизывать руки. — Иди отсюда, хер с тобой, — ворчишь ты, но за морду голову волка поднимаешь на себя и в глаза ему смотришь. — Но в следующий раз пощады не жди, я с тебя шкуру сдеру и шубу сделаю, а потом будешь голышом слив чистить, понял? На последок волка все же по попе шлепаешь, когда он, виляя хвостом, выходил из ванной. Минхо развернулся и посмотрел на тебя оскорбленным взглядом. Он выводит тебя из себя, но уходит каждый раз безнаказанным, потому что слишком милый.Чанбин
— Как сегодня спать будем? — спросила ты, выходя из душа. — У меня спина болит после тренировки, — кряхтит он недовольно. — Так что я бы хотел сегодня поспать в волчьей шкуре, если ты не против, — сказал он. — Конечно, — ты заулыбалась. — Я давно не видела твоего волка, так что успела соскучиться. Он застенчиво улыбается. Он встречался раньше с девушками, но им было слишком тяжело с диким животным, когда он перекидывался, так что Чанбину приходилось месяцами не выпускать волка, так что его вторая сущность страдала. А ты не такая. Тебя волк обожал, а ты обожала его, как и человека. Ты все сущности Чанбина искренне любила, так что с готовностью принесла свою подушку в гостиную, где тебя уже ждал Чанбин в образе волка. Он прилег, ожидая только тебя. — Привет, Бинни, — ты чмокнула животное в лобастую голову и устроилась рядом с ним. — Я по тебе очень сильно скучала, ты у меня такой хороший, — ворковала ты, обнимая волка за шею. — Люблю тебя. Он издал глухое кряхтение, свернулся рядом с тобой, согревая, и спокойно заснул. Ты единственная, кто смог покорить их обоих — Чанбина и его волка — одновременно.Хёнджин
— Хватит уже сидеть там, как побитая собака! — фыркнула ты, устраиваясь удобнее на диване. — Иди сюда, — и хлопаешь ладонью по дивану рядом с собой. Волк сидит в дверном проёме, вниз смотрит и все не решается на белоснежный диван прыгнуть, а ты смеешься. Хёнджин ужасно наглый в виде человека, но становился безумно стеснительным и неловким в образе волка, потому что не был очень дружен с этой своей ипостасью. Он привык жить как человек, поэтому волком он был очень несуразным и неуклюжим, хотя габаритами обладал приличными. — Хёнджин, не дури, сладкий, я сама тебе разрешила валяться на диване, я потом его просто пропылесошу и все, — успокаивала его ты и вскоре он сдался, большим мягким мешком плюхнувшись рядом с тобой, а ты тут же положила половину его туловища себе на колени, приглаживая его ласково. — Вот так, мой хороший, вот так. Ты же знаешь, что ты самый лучший у меня, да? Он лишь лизнул твою руку, а твое сердце затрепетало радостно в груди. Ты так сильно любишь его волка.Джисон
Гордился тем, что он волк. И ты тоже этим гордилась, потому что обожала выходить с ним гулять, когда он перекидывался. Ты чувствовала себя защищённой и неуязвимой с диким зверем, который шёл рядом, и готов был защитить тебя в любое мгновение. — Какой же ты у меня классный, Джисон, серьёзно, — ты говорила с ним после пробежки в парке. Волк лишь фыркнул. Ты знала, что он бы ещё и глаза обязательно закатил и прочитал тебе лекцию о том, что оборотни не собаки и такое обращение с ним неподобающе. Ты лишь засмеялась и побежала от него, дразня. Да, с волками люди обычно не живут и не играют, а ты вот, полюбила одного.Феликс
— Тебе лучше уйти, — парень прикрыл глаза, сидя в кресле и еле сдерживая себя. — Я шутить не намерен, так что уйди, иначе я сделаю тебе больно. — Тогда будет больно тебе, — ты упрямилась, и ты понимала, что остаться с ним, значит подвергнуть свою жизнь опасности, но ты слишком его любила. — У меня гон, как ты не понимаешь? Все, чего я сейчас хочу — выебать из тебя душу и сделать тебе волчонка, — Феликс закрыл лицо руками, потому что не хотел говорить такие вещи вслух. — А я не думаю, что тебе это нужно. — Волчонка нам пока рано, но кто сказал, что я не хочу и не могу тебе помочь? — удивилась ты, тоже немного смущаясь, потому что воображение сразу услужливо нарисовало маленького волчонка, с такой же шерсткой, как у Феликса и безумно похожего на тебя в людской форме. — Ты понимаешь, что все, чем мы будем заниматься следующие три дня — трахаться и иногда есть, — серьёзно спросил он, а ты увидела в его глазах тьму. — Да, и я готова к этому, иначе бы не пришла. Его гон оказался тяжёлым испытанием, но вы вместе пережили этот сложный для тебя период. Если бы ты не смогла это выдержать, то вы бы не смогли и дальше быть вместе.Сынмин
— Какой ты у меня хорошенький, — приговаривала ты, пытаясь погладить Сынмина по голове, но в итоге получила звонкий шлепок по руке. — Ай! — Я сейчас разве похож на животное? — сварливо пробубнил он. — Перекинусь, вот тогда и гладь, а сейчас-то чего ты ко мне прилипла? — Потому что ты все равно очень милый и сладкий, прямо как щеночек, — ты снова попыталась ухватить его за щеку и снова получила по рукам. Сынмин ни за что не подаст вида, но он очень смущается, когда ты умиляешься ему вот так. Он к комплиментам не очень привык, вот и ворчит на тебя постоянно. Парень не знает как ответить, так что злится на тебя за то, что вгоняешь его в краску и замешательство, хотя в волчьей шкуре он до ласки очень жадный. А потом, вновь став человеком, он снова ворчит на тебя.Чонин
— Какой ты дурак, Чонин, — тяжело вздохнула ты, осматривая метку, которую он оставил на тебе во время бурной ночи. — Мало того, что я после первой же полной луны стану такой же, как ты, так ты еще и сразу умудрился меня парой своей сделать. — Только не говори, что не хотела этого, — засмеялся он. Виноватым наглый оборотень себя не чувствовал, потому что знал, что ты его очень любишь и вы давно готовились к свадьбе, так что твое обращение и метка должны были быть всего лишь вопросом времени, но ты не ожидала, что все произойдет вот так быстро. — Хотела, но не так, — ты закатила глаза. — Не романтик ты все-таки, вот вообще ни разу. — А я и не говорил, что я романтик, — и свежую метку на шее целует и зализывает. — Я просто им прикидывался, чтобы тебя закадрить. Ты его бьёшь по плечу слабо и сама смеешься. Да, он правда не романтик, но ты его полюбила и без этого, с его хвостом и всеми его блохами.