Чан
Он ничего не говорил тебе о том, что он волшебник, потому что не знал, как ты отреагируешь. Ты не была частью волшебного мира, но это не мешало Чану любить тебя. Правда, гриффиндорцу все же приходилось покидать тебя каждый раз ради обучения. — Надеюсь, тебя будет ждать еще один чудесный учебный год, — прощалась ты с ним, отпуская в последний день лета. Каникулы слишком быстро закончились и ты должна отпустить его снова. Ты так его любила, так сильно его любила, но его школа находилась очень и очень далеко. — Не сомневайся в этом, — он обнимал тебя крепко, от всего мира пряча в своих руках. — Я вернусь уже к Рождеству, помнишь? Это ведь не так долго, не грусти. — Пиши мне так часто, как только сможешь, ладно? Чан приедет очень быстро. А ты будешь удивляться омеле, которая будто по волшебству каждый вечер расцветала у тебя над подоконником, где вы впервые поцеловались.Минхо
— Покажи еще раз, — ты сверкала глазами, когда Минхо превращал на твоих глазах лепестки цветов в разноцветных рыбок, а затем заставлял их растворяться или взрываться пузырьками. Ты была уже совсем взрослым человеком, как и он сам, но тебя удивляло все, любой его магический фокус. Минхо тоже семнадцать недавно исполнилось, и его ждал последний год на Слизерине. — Да ладно, давай что-нибудь другое, — повел он бровью хитро. — Смотри, — Минхо взял тебя за руки и, глядя тебе в глаза и улыбаясь, что-то прошептал. Ты почувствовала, как твои ноги оторвались от пола. — О Боже, — ты прошептала восхищенно, поднимаясь в воздух все выше, а Минхо все также держал тебя за руки и улыбался, видя твой восторг. Ли дарил тебе больше, чем любое волшебство. Он дарил любовь и радость, такую чистую и искреннюю.Чанбин
— Короче, это должно работать вот так, я разобрался! — Чанбин раскричался от радости, а ты шикнула недовольно, потому что в гостиной Гриффиндора на вас все обратили внимание. — Ну, давай, — оживилась ты. — Зови сюда своего кота, я понял, как превратить его в кое-что побольше! — глаза Со горели ярким огнем, а однокурсники, да и ребята постарше начали уходить в свои спальни. Вы были уже на пятом курсе, но проблем от вас было больше, чем от всех первокурсников Хогвартса вместе взятых. Ты поймала своего кота и подставила под прицел волшебной палочки. Чанбин ее уже занес и начал что-то проговаривать, как вдруг вас обоих схватили за шкирки, как маленьких нашкодивших котят. Староста старшего курса. Кто же еще. — Чан, ну пусти, ну за что, — ныли вы с Чанбином наперебой в один голос, а староста только набрал в грудь воздуха, чтобы вас отчитать, как случилось страшное. Чанбин уронил свою палочку, которая недовольно выстрелила незаконченным заклинание прямо в кота, который превратился в таракана. — Снова не сработало, — расстроенно простонал Чанбин под аккомпанемент из твоего визга. — Ах вы ёбаные жертвы учебника трансфигурации, — покачал головой устало Чан, которому предстояло все за вами прибирать. — Вы у меня уже в печонках сидите, мракобесы… Вы нервно хихикнули и тут же получили. Да, вы с Чанбином неразлучны и даже всемогущий староста не сможет вас разделить.Хёнджин
— Да не верю я тебе, так быть не может, — закатила глаза ты, когда будущий выпускник какого-то там факультета Слизерина нес перед тобой откровенный бред. — Хёнджин, тебе надо температуру проверить, мне кажется, у тебя бред на фоне жара. — Сейчас докажу тебе, вот увидишь… Один взмах палочкой, зажмуренные глаза Хвана и его старательное лицо, неприятные странные ощущения, будто тебя протаскивают через узкий садовый шланг, и, открыв глаза, ты обомлела. — Это же… Мы же… — На вершине статуи свободы, так точно, — самодовольно кивнул он. — Теперь ты мне веришь? Волшебство существует. И я покажу тебе еще больше, если ты позволишь… И ты позволила, правда, потом, когда узнала, что для трансгрессии нужно крайнее сосредоточение, и, если бы Хёнджин промахнулся, то вы бы приземлились не на смотровой площадке, а в воздухе рядом. Конечно, парень получил за это по затылку.Джисон
— Ты хоть понимаешь, что ты мне со своими пикси испортил исследовательскую работу? — ты выла, как сирена, когда обнаружила свою работу испорченной, как и половину имущества квартиры. — Прости, ну я не мог ведь их бросить… — оправдывался Джисон, далекий потомок самого Ньюта Саламандера, который также в этом году закончит Пуффендуй и был очень уж похож на своего предка, включая любовь к разным волшебным существам. — Бесишь меня, — вздохнула ты, пытаясь восстановить с помощью палочки листы, но ничего не получилось. — Они еще и сожрали половину, Хан Джисон!..Феликс
— Это… Что это?.. — тебя будто перенесло домой, в абсолютное счастье и радость, а все из-за патронуса, который не отлипал от тебя. — Это защитник от созданий, которых мы называем дементорами. Они высасывают счастье и хорошие воспоминания. Я буду рядом с тобой всегда, чтобы защитить, потому что все мои хорошие воспоминания связаны с тобой, — Феликс поджал губы смущенно, а лисица продолжала увиваться рядом, обдавая тебя теплом. — Но ты же уедешь, — ты опустила голову. — Заканчивать этот свой Пуффендуй. — Хогвартс, — поправил Феликс, обнимая тебя. — Но я вернусь, и мы больше никогда не расстанемся. Я буду присылать тебе лиса… И он правда будет присылать его к тебе, чтобы он передавал небольшие милые сообщения голосом Феликса, а потом какое-то время дарил то самое ощущение счастья и тепла.Сынмин
— Научи меня делать огонь в банке, — попросила ты, восторженно грея руки на зимней практике по уходу за волшебными существами. — Это легко, — закатил глаза Сынмин. — А вообще, тебе нужна банка. — У меня есть трехлитровая, из-под варенья, — сверкнула ты глазами, а когтевранец фыркнул, отвлекшись и чуть не упустив из вида соплохвоста, который попытался вырваться из хватки поводка. — Не смейся, мне бабуля прислала, — надулась ты. — Ох уж мне эти русские, даже в Англии у вас все равно свой вайб, — захихикал он. Сынмин тебя научит, переживать не придется. Правда, трехлитровую банку с огоньком внутри таскать с собой правда проблематично.Чонин
Учится на Когтевране, как и ты, но никто и никогда так не подъебывал тебя, как он, хоть вы и с одного факультета. Вы оба умные, а потому и прожариваете регулярно друг друга. — Надо извиниться перед профессором зелий, — лениво проворчала ты, пялясь в потолок, сидя в Большом зале. — Не стоило подбрасывать в его котел иглокожую крапиву, — вздохнула ты, приваливаясь к плечу Чонина, который тебе очень нравился. — И как ты будешь извиняться? В его комнату пойдешь? — съехидничал он, а ты его шлепнула по плечу, но снова расслабилась, когда он тебя приобнял. Ты ему тоже нравишься. — Нет, тебя отправлю. У тебя в этом большой опыт. Не ты ли у Трелони на коленях прощение вымаливал, когда перебил все ее гадальные шары?.. Эти споры могут продолжаться бесконечно, но Чонин все закончил поцелуем. Студенты в Большом зале скажут ему спасибо за прекратившийся поток яда от вас.