Чан
Искренне не догадывались о том, что являетесь вампирами. Вы столетиями так искусно скрывали от людей, что вы принадлежите к особой категории, что не смогли разоблачить друг друга, а потому лет пять работали вместе в одном офисе и томно вздыхали, уверяя совесть, что нехорошо было бы портить жизнь человеку и влюбляться в него. Однако в один день, на корпоративе всё изменилось. — О, тебя тоже не берёт алкоголь, да? — улыбнулся Чан, когда последний ваш коллега заснул прямо за столом рядом с боссом. — Да, сколько бы ни выпила, только немного расслабляет, а так… — пожала ты плечами и улыбнулась ему. — Даже скучно. — Понимаю, — кивнул он. — Скоро наши поедут в отпуск на море, ты едешь? — Нет, у меня, м… Аллергия на солнце, скажем так, ты улыбнулась очаровательно, показывая свои клычки, которые были чуть острее, чем у обычных людей, но в обычных ситуациях подозрения не вызывали. И только у Чана дыхание перехватило, а паззлы сложились. И тогда он задал главный вопрос, ответ на который знали все вампиры. — Один или четыре? — спросил он, а твоё лицо вытянулось, но ты тут же улыбнулась. — Четвёрка, конечно. Коллекционное всегда вкуснее, — ты пожала плечами, а затем в твои губы впились требовательным, голодным поцелуем.Минхо
Давно догадался, что ты бессмертна, но не хотел тебя расстраивать, так что позволял тебе жить с ним вот так, по-настоящему, совсем по-людски. Ты давно об этом мечтала. Хотя бы пару лет пожить для себя, забыв о том, кем ты являлась на самом деле. Минхо для тебя стал всем, самым центром мира, но он был человеком, которому нужен был другой человек, но никак не монстр. — Нам надо с тобой поговорить, милый, — позвала его ты, уже чувствуя горечь на языке и слезы, ещё не выплаканные, но такие горячие. — Ты решила уйти, — кивнул медленно Минхо, давно заметивший, что ты вела себя странно. Была грустной, а ещё очень заботливой. — Я уже понял. Это из-за того, что мы слишком разные, да? — на его руки неуклюже запрыгнул один из ваших котов и ты не смогла сдержаться, всхлипывая. — Да, мы очень разные, даже не представляешь насколько, но я… Я все исправлю, правда. Просто посмотри мне в глаза, ладно? Ты внушила ему ненависть к себе, к своему запаху, облику, даже голосу, лишь бы он не пытался тебя вернуть. А затем ушла, оставляя его и надеясь, что он проживёт свою жизнь счастливо. И он действительно прожил её счастливо, встретил женщину, с которой смог построить дружбу, а затем, с усилиями, и любовь, но в медальоне всегда носил фото бессмертной красавицы, которой не удалось его обмануть. Твоё внушение не сработало на том, кто тебя искренне любил.Чанбин
— Я тебя нашёл, — с восторженным придыханием заявил он, когда нашёл тебя на одной из улочек Парижа и прижал к стене, не давая уйти. Он довольно давно пытался тебя найти, имея в распоряжении только фотографию и старые дневниковые записи, которые нашёл в шкафу своей бабушки. — Очень интересно, малыш, но мне пора, так что давай разойдёмся без лишней крови, — ты ухмыльнулась, понимая, что парнишка знает о твоей расе. Но парень тебя не отпустил, только смотрел в твои глаза своими красивыми чёрными. В них было что-то странное, смутно знакомое. Это выражение ты уже видела в похожих глазах, много лет назад, не в этом веке и даже не в предыдущем. — Ты мне напоминаешь кое-кого… — Вспоминай, — и отступил на шаг, чтобы вытащить из кармана старый портрет. С него на тебя смотрела твоя любовь, навсегда оставшаяся в 1749 году. У парнишки были глаза точно такие же. — Помнишь? — Помню. Ты его потомок, — выдохнула ты тяжело почти в самые губы парня, отмечая сходства ещё и в манере речи и некоторых жестах. Так хотелось прикоснуться к нему. — Зачем ты меня искал? — Чтобы ты меня обратила, — пожал плечами он. Ты нахмурилась и поняла, что Со Чанбин всё же отличался от своего предка. Он явно не оставит тебя жить вечно в одиночестве, испугавшись бессмертия. Он был твёрд в своём намерении обратиться в монстра и остаться подле тебя навсегда. Ведь у вампира и его создателя связь нерушима.Хёнджин
— А почему именно меня спасла? — Хёнджин сидел напротив тебя в кофейне и потягивал медленно капучино, пока ты ждала свои пирожные. — Господи, ты слышал это от меня не меньше миллиона раз, сколько можно? — ты фыркнула, закатывая глаза, но всё же улыбаясь. А Хван надул губы и взглянул на тебя капризно. — Я положила на тебя глаз ещё во время посадки. Ты был очень красивыми, я тогда подумала, что невозможно быть человеку таким красивым. Следила за тобой тайком, знатной даме ведь не положено было тогда вот так смотреть на работников. — А я подумал, что ты очень красивая, — поделился Хёнджин. — Когда я принял твой билет и взял твой багаж… Я думал, я просто взорвусь от твоего взгляда… — Ну, живой и здоровый же, — ты покачала головой и приняла у официанта свой заказ. А когда он отошёл, продолжила. — Ладно, не совсем живой, но тебе грех жаловаться. Я не могла оставить тебя в багажном отделении, когда всё это началось. Не люблю я такие мероприятия, потому что всех спасти невозможно. Но тебя… И сама не знаю, почему так вышло, но я рада, что это оказался именно ты. — Да, 1912 никогда не будет лучшим годом в моей жизни, — рассмеялся Хёнджин, вспоминая ледяную воду и крики пассажиров. — Кстати, через пару лет хотят ещё один кораблик на воду спустить. Не хотите попутешествовать вместе по ледяным водам снова, моя мисс? — он поиграл бровями, заигрывая с тобой, а твои глаза округлились. — Фу, не люблю ледяную воду, в этот раз сам плыви, дурак… Ты никогда не пожалеешь, что оказалась тогда на «Титанике» и спасла его, этого очаровательного члена обслуживающего персонала.Джисон
— Мне плохо, — стонал он, пытаясь вынести ужасный зуд в дёснах и жажду после обращения. — Знаю, мой сладкий, — ворковала ты, держа его крепко в объятиях, но не давая ему сдвинуться с места. — Но надо потерпеть. Первые сутки лучше воздержаться от крови, чтобы зависимость не была так сильна. Осталось несколько часов, и я дам тебе попить, — обещала ты, а Джисон улыбнулся тебе зубасто, пока не имея сил убрать пищевые клыки обратно в дёсны. — Я люблю тебя, — пробормотал он, целуя ласково в шею и дыша родным запахом. — Спасибо, что сделала это для меня… — Я тебя тоже люблю, потому поступила так, как было правильно, — ты сморгнула слёзы. Ты не хотела Джисону такой жизни, честно. Он не должен был становиться вампиром. Но такой хороший человек и не должен был болеть раком.Феликс
— Ну, пожалуйста! — он ныл и ходил за тобой по дому с камерой, ожидая «прикольных вампирских фокусов». — Мне же никто не поверит! — Ты вообще случайно узнал, так что не смей никому ничего рассказывать! — шикнула ты на него, уже даже страдая от головной боли. Он был слишком любопытным и милым, чтобы злиться на него всерьёз. Феликс узнал слишком большую и потрясающую тайну, а потому не мог просто так успокоиться. — Я до сих пор осознать не могу… — вдруг шёпотом поделился он и всё же убрал камеру и откинул телефон на кровать. — Я могу показать тебе, если ты захочешь, но при условии, что это останется между нами. И Феликс пообещал, и он никому не расскажет. Мертвецы ведь молчаливы.Сынмин
— Ты самый странный и в то же время лучший человек в этом мире, — поделилась ты, глядя ему в глаза перед тем, как лечь спать. Он лишь улыбнулся тебе. — И почему ты так думаешь? — он нежно погладил тебя по лицу и моргнул медленно. — Потому что ты меня любишь. Ты не должен меня любить, но любишь. Я не человек, и я так много всего плохого сделала в своей длинной жизни, а все равно почему-то тебя заслужила, и это странно. — А ты не думала, что я наоборот для тебя наказание? — и рассмеялся. — Тогда ты точно меня заслуживаешь. — Лучшее в мире наказание, — прошептала ты, целуя его. — Я знаю, кто ты, — в твоих глазах блеснули слёзы, а в его удивление. — С самого начала знала. Но просто малодушно позволила себе тебя любить. В последний раз хотела попытаться вспомнить, каково это, быть человеком. Мне понравилось. Спасибо. Ты сделаешь это быстро? Он лишь кивнул медленно, теперь не улыбаясь. — Обними меня? В последний раз, ладно? Пока я не засну, — ты вцепилась в него, чтобы он тебя прижал к себе. — Засыпай, моя любовь, — прошептал он. Он не мог иначе, хотя очень хотелось, чтобы всё сложилось не так. Ты ведь была вампиром. А он охотником. Ты заснула счастливой в его руках в последний раз в ту ночь, и больше никогда не просыпалась.Чонин
— Почему ты не хочешь этого делать? — Чонин почти плакал, когда умолял тебя сделать вещь совершенно дикую и странную, такую, которую не совершали вампиры уже более трёх сотен лет. — Потому что так не принято, — снова терпеливо объясняла ты парню, который был выше тебя и выглядел куда старше, но всё же был в сравнении с тобой ребёнком. — Разве ты меня не любишь?.. — Любовь и это… Разные вещи. Я не хочу это извращать, — ты с мольбой посмотрела на него. — Чонин, я не буду пить твою кровь, потому что я не буду стирать грань между любовью и питанием… — Мне обидно, что ты пьёшь чужую кровь, когда у тебя есть личный человек… — упрямо твердил он. — Ты не пища для меня, ты тот, кого я люблю, и кого я хочу оградить от этого всем сердцем!.. Но Чонин не послушался. Он быстро сделал надрез на своей коже и сам поднёс руку к твоим губам. Теперь ты всё же пьёшь его кровь, редко и немного, чтобы он не обижался. И ты поняла, почему вампиры перестали это делать. Кровь любимого человека — лучший в мире наркотик, а люди слишком хрупкие создания, которые либо умирают навсегда, либо становятся бессмертными. Чонин остался с тобой навечно, и вампирскому консервативному обществу не стоит знать, что любовь у вас извращённая, ибо вампиры не пьют кровь друг друга.